Стихи и проза

скачать книгу бесплатно


Жестокою силою всех упрощал.

Сибирь и Китай, Хорезм, Закавказье

Похожи теперь на монгольскую степь,

Где пахаря нет, где нету веселья,

Где только хлестает монгольская плеть.

В глубоком раздумье гроза полвселенной.

Мечтает наивно бессмертье добыть,

Чтоб времени бег по жизни короткой

Прервать, и весь мир покорить.

Напрасны старанья и все заклинанья.

Не смог Чингисхан бессмертье достичь.

Собрались все дети на тризну прощанья,

Чтоб после наследство его разделить.

Непедагогические рассказы

Яма, или Черные археологи

Гришке и Мишке поручили выкопать яму для мусора. Им было отведено место за лагерем, выданы две лопаты и дано время на работу – два часа. Яма должна была быть несколько метров в длину и ширину и не менее метра в глубину, чтобы можно было весь мусор, накопившийся за время жизни в лагере, в нее поместить и сровнять с землей, так, чтобы и следа его не осталось.

Однако работа у них как-то не заспорилась, и к назначенному сроку был снят только верхний слой почвы. Такие явно нестахановские методы работы не удовлетворяли начальника лагеря. Нужно было что-то придумать для ускорения трудового процесса. Подходя к ямочному долгострою, начальник лагеря заметил ребят, сидящих на краю начатой ямы, и оживленно разговаривающих между собой. Увидев его, они начали вяло ковыряться в земле.

Вдруг начальника осенила идея. Он порылся в кармане и нашел несколько рублевых и пятидесятикопеечных монет. Незаметно для ребят он бросил одну из них, наиболее затертую, в яму. Мальчишки, ничего не заметив, продолжали уныло копать. Монетка с Георгием Победоносцем на орле была вскоре втоптана ими в глину и могла быть не замеченной. Тогда хитроумный педагог решил привлечь к ней внимание ребят.

– Что это такое у тебя под ногой, Гриша? – спросил он, разыгрывая притворное любопытство.

– Какая-то монетка, – ответил удивленно Гриша, вынимая ее из ямы.

Взяв монетку из рук мальчика, начальник лагеря повертел ее в руках для виду и сказал: «О! Это древняя монета, времен Московской Руси, возможно, XIV век. Видите на ней изображение Георгия Победоносца? Это герб Москвы».

Ребята с удивлением и восторгом стали рассматривать монетку и хотели взять ее в руки, но хитрый педагог не дал им это сделать, боясь, что обратная сторона «археологической находки» может выдать весь его план.

– Здесь явно зарыт клад старинных монет. Надо копать глубже, – подвел он итог.

После этих его слов ребят словно подменили: лопаты заиграли в их руках, как у заправских кочегаров времен паровозостроения, и земля вперемешку с глиной с неимоверной быстротой стала вылетать из ямы.

– Стойте, стойте, копать надо не так быстро, а то вы не заметите деньги. Копайте осторожней, – сделал профессиональное замечание новоиспеченный археолог.

После этих слов начальник лагеря ушел по своим делам с уверенностью, что через полчаса яма нужных размеров будет выкопана. Но при этом наблюдательный разведчик заметил бы, что хозяйка соседского дома, как-то поспешно озираясь по сторонам, повела своего пасущегося на лугу бычка домой. Но начальник не обратил на это обстоятельство никакого внимания.

И действительно, менее чем через полчаса яма была уже готова. Видя, что земляные работы могут продолжаться до глубины базальтового слоя, педагог с видом опытного археолога произнес: «Ну, довольно! Глубже клада быть не может, наверное, мы ошиблись, это была случайная монета. Ну, все равно молодцы! Идите мыть руки и ужинать».

Ребята, разочарованные тем, что клада они не нашли, но довольные, что работа закончилась и можно честно есть свой хлеб насущный, пошли в сторону кухни. Но особенно был доволен начальник лагеря. «Ловкость ума, и никакого мошенства», – подумал он про себя.

На этом можно было бы поставить точку в нашем рассказе, если бы он не имел продолжения на следующее утро.

После завтрака в расположение лагеря пришел начальник местной археологической экспедиции. Каждое лето здесь, в местах известной битвы, археологи вели раскопки, но редко находили какую-либо реликвию старины глубокой. Он сел без приглашения за стол и, строго посмотрев на всех, спросил:

– Кто у вас старший?

– Я, – робко ответил начальник лагеря, не ожидая ничего хорошего от этого посещения.

– Покажите мне Ваше разрешение на ведение археологических раскопок в зоне ландшафтно-исторического заповедника, – сурово пробасил археолог.

При этих словах взрослые и дети, слышавшие разговор, с удивлением и испугом стали переглядываться. Слова про ландшафтно-исторический заповедник произвели в их сознании явный фурор.

– Какие раскопки? – спросила медсестра лагеря, вспоминая при этом, куда вчера она подевала аптечку.

– Как же? Вы вчера нашли клад с древними монетами за деревней. Где у вас разрешение на ведение раскопок, где ваш клад? – не унимался раздраженный начальник экспедиции.

После этих слов начальник лагеря понял, о чем идет речь, и, видя, предынфарктное состояние некоторых педагогов, честно сознался в своем педагогическом подлоге.

Вот такая непедагогическая история имела место быть, потому что лень имела место быть ещё раньше.

Разоблачение, или Следствие ведут знатоки

У нашего коменданта лагеря, Виктора Николаевича, или попросту «деда», как его звали ребята, стали пропадать пачки сигарет. В связи с этим по распоряжению начальника лагеря была назначена тайная следственная комиссия в составе самого начальники лагеря, коменданта и двух старших преподавателей.

Вскоре на территории старшей группы, у кострища, были обнаружены окурки сигарет, фильтры которых были идентичны фильтрам украденных сигарет. Итак, стало ясно: ребята старшей группы тайком дымят крадеными сигаретами. Вот только неясно было, каким образом те попадают в их руки: ведь прямого контакта между подростками и пострадавшим «дедом» не было.

Чтобы проследить цепочку «наркотрафика», решено было добыть информацию у добровольных осведомителей. И вот через Гришку стало известно, что поставщиком сигарет за твердую валюту является ни кто иной, как Мишка Квасин. Следственная комиссия решала учинить ему допрос с пристрастием и подвести его к моменту истины.

Привели Мишку. Он испуганно посмотрел на трех членов следственной комиссии (начальника лагеря и двух преподавателей) и пострадавшего «деда», сидевших за столом. Еще больше встревожила его просьба начальника лагеря к одному из преподавателей вести протокол.

– В лагере произошли кражи, – сурово начал вести допрос председатель следственной комиссии, он же начальник лагеря по совместительству.

– Я не брал, – дрожащим голосом пролепетал Мишка.

– Чего ты не брал? – спросил председатель.

– Сигареты, – ответил Мишка.

– Ага, Вадим Петрович, прошу занести в протокол, – отреагировал председатель.

Это была первая зацепка: обвиняемый признался, что не брал сигарет, про которые речь еще не велась, а значит, он знал, в чем его могут обвинить. Председатель, «дед» и Павел, третий член комиссии, переглянулись и заулыбались, только Вадим Петрович с серьезным видом писал протокол. Ясно было, что комиссия на верном пути, надо только умело раскрутить это дело.

– Ну, что, пропадают сигареты, – продолжал допрос председатель, – это пустяки, в этом мы можем разобраться сами, но вот у «деда» пропал золотой портсигар – вот это уже серьезно.

На устах членов комиссии заиграли улыбки. Но Мишка воспринял эту новость вполне серьезно, и Вадим Петрович с сосредоточенным видом все вносил в протокол. После этого председатель хотел было сказать, что портсигар был подарен «деду», когда тот был еще мальчишкой, самим Сталиным, но, поразмыслив, решил, что это будет уже перебор, и воздержался от таких фантастических подробностей.

– Насчет портсигара придется вызывать милицию и заводить уголовное дело, – деловито продолжал следствие начальник лагеря.

– Да, – согласился Павел, пряча улыбку.

– Вот каких помощников послал Господь, – поддержал игру «дед».

В глазах Мишки заиграли слезы. Пряча их от посторонних, он пропищал:

– Я не брал портсигара.

– А сигареты брал, – не унимался председатель.

– Сигареты брал, – признался Мишка. – Я больше не буду, – заключил он, вытирая рукавом нос и глаза.

– Прошу занести в протокол, Вадим Петрович: сигареты брал, а золотой портсигар не брал, – сказал председатель. – Иди, – обратился он к Мишке, – и больше не кради.

– Больше не буду-у!, – ответил незадачливый воришка и поковылял к группке ребят, стоявших в стороне и ожидавших результатов расследования.

– Ну вот, теперь все ясно и дело можно закрывать, – подвел итог допроса главный следователь, вставая из-за стола.

– А как же насчет золотого портсигара? – неожиданно с недоумением спросил Вадим Петрович.

Здесь пришлось объяснить нашему товарищу, что это был всего лишь следственный прием, который, кстати, помог выявить истину. Вот такое разоблачение имело место быть, или вот что бывает, когда за следствие берутся знатоки.

Кража, или Матрона помогла

В нашем дружном коллективе произошло Ч.П., неожиданный и, я бы даже сказал, нехристианский случай – сразу у двоих человек пропали ручные часы: у нашей единственной в группе девочки и у врача лагеря. Одновременная потеря исключалась. Чужих в лагере не было. Значит, это была кража, причем «увел» часики кто-то из своих.

«Вот так сюжет!» – подумал начальник лагеря. Ему вспомнился эпизод из одного фильма, когда некий полотер (актер Владимир Басов) известного писателя выдавал себя за него самого и, критикуя молодых писателей, укорял их, что они якобы пишут сюжеты не из жизни (про любовь, дружбу, взаимопомощь и т. д.). «Вот у меня на вокзале чемодан сперли – вот сюжет так сюжет», – поучал он. «Да, такой сюжет, – подумал начальник лагеря, – если придать ему гласности, опозорит всю воскресную школу. Как быть? Что делать? Ясно одно, что пока сор из избы выносить нельзя».

Для начала он установил наблюдение за всеми воспитанниками лагеря. Среди 18 человек один (не будем называть его имя) явно не внушал доверия: он как-то суетился, странно улыбался, наблюдал за играми товарищей со стороны. А когда один из руководителей лагеря назавтра засобирался домой по семейным обстоятельствам, вдруг попросился вместе с ним. Да и «на гражданке», то есть дома, у него был не блестящий послужной список. Одним словом – трудновоспитуемый. Но как спросишь в лоб: «Ты украл?». Ведь не пойманный не вор, да и если он этим занимается давно, как говорится, по состоянию души, на совесть рассчитывать не приходится.

Начальник лагеря домой его, конечно, не отпустил, а на вечерней линейке рассказал о случившемся всему лагерю. Наутро он назначил осмотр личных вещей, т. е. «шмон». В этот же вечер двум ребятам поручил наблюдать за подозреваемым: не сбросит ли он куда-нибудь краденые часики?

Утром часть лагеря поднялась очень рано. В этот день был запланирован поход в село Себино, на малую родину блаженной Матроны Московской. Но в лагере оставалась часть ребят с комендантом лагеря, среди них был и подозреваемый, наблюдение за которым не дало никаких результатов. Значит, краденые часы были у него в рюкзаке, и надо поднимать весь лагерь и устраивать обыск. Но как вся эта уголовщина, вертухайство не соответствовали духу и букве православного лагеря! В последний момент начальнику лагеря как бы свыше пришла мысль: обыск не проводить и идти спокойно в село Себино, о чем он сказал коменданту лагеря.

***

Двенадцать человек с легкой поклажей вышли из лагеря в шесть часов утра. Была середина июля, макушка лета, как говорят в народе. Солнце было не жгучим, его лучи вместе с остатками ночной прохлады давали легкое тепло. Это самое приятное время суток. Недаром говорится: кто рано встает, тому Господь Бог подает.

Группа прошла спящий соседний лагерь, перешла по железному мосту речку Непрядву и взобрались на высокий крутой берег. Там открылась великолепная панорама – внизу пойменный луг, на котором виднелись палатки двух лагерей, узкая лента Нерядвы, а перпендикулярно ей тек Дон, впадая в Непрядву в 50 метрах от моста. Палатки нашего лагеря казались такими маленькими, а ведь еще пять минут назад мы были около них. А прямо перед нашим взором открывались величественные купола храма Рождества Богородицы. Этот однокупольный храм с колокольней был построен в 80-х годах XIX века на месте деревянного храма с тем же названием. Храм стоит на том месте, где хоронили русских воинов, павших на Куликовом поле.

От храма вправо и влево вдоль речки Непрядвы расположились дома села Монастырщины. Когда-то это было большое село, принадлежавшее до секуляризации монастырских земель при Екатерине II Успенскому монастырю, что в городе Епифани. Потом оно стало собственностью помещиков Нечаевых. До войны в нем было около одной тысячи дворов и более пяти тысяч жителей. Около одной тысячи селян ушло на фронты Великой Отечественной войны. Село дало пять Героев Советского Союза. Если в среднем один Герой Советского Союза (их было 11 тыс. чел.) приходился на 18 тыс. чел., то здесь – один Герой Советского Союза – на тысячу жителей. Воистину, дух Куликова поля воспитывал тут воинов и героев.

Вскоре группа подошла к поклонному деревянному кресту, установленному в 2002 году на месте одной из переправ войска Дмитрия Донского через реку Дон. На табличке написаны сокровенные слова Дмитрия Донского: ««Братия, бояре и князья и дети боярские, то вам суженое место между Доном и Днепром, на поле Куликове, на речке Непрядве. Положили вы головы свои за землю за Русскую и за веру христианскую. Простите меня, братья, и благословите в этой жизни и будущей».

Стало заметно, что все оторвались от всего земного, всего низкого, с его проблемами и грехами, и приблизились к миру горнему, к миру небесному, к жизни наших славных предков и, конечно, к красотам здешней природы, этого нерукотворного храма Божьего.

Далее наш путь шел по высокому берегу реки Дон до деревни Татинки. Перейдя мост, мы оказались на левом берегу Дона. Вдали, у горизонта, виднелась золотая маковка с крестом – это стела Дмитрия Донского на Красном холме, место ставки хана Мамая. По дороге от Татинки до Красного Холма – 8 км. По этой линии располагались деревни Маховое, Куликовка. Когда-то они были многолюдными, сейчас – два-три двора.