скачать книгу бесплатно
Зауральские самоцветы
Михаил Алексеевич Рочев
Конец нулевых. Череда жестоких убийств невинных девушек снова нарушила покой жителей безмятежного заполярного городка. Хладнокровный убийца с маниакальной одержимостью орудует ножом, будто мясник. Что толкает человека на столь тяжкие преступления: месть или психические отклонения? Узнайте в продолжении книги «Дневник, или Заметки Монстра» – «Зауральские самоцветы».
Михаил Рочев
Зауральские самоцветы
Ненавижу пробуждение каждое утро
Независимо – солнечно или дождливо,
Отходить от кошмарного сна и обмана,
Огонь разжигать, превращаясь в огниво.
Ненавижу маску фальшивости мерить,
С толпою лгунов ежедневно сливаться.
На мелочь размениваться, в лучшее верить,
Над добрым и вечно-разумным смеяться.
Ненавижу себя, что по жизни играю,
Философией воздух вокруг сотрясаю,
И так же обманываю, так же страдаю.
Я – человек. Этим и наслаждаюсь.
Пролог
На дворе стоял ноябрь 1982 года.
Сидя на полу перед черно-белым телевизором «Рекорд», его завороженные детские глаза наблюдали за действием в мультфильме. Их не так часто показывали по двум центральным каналам. Обычно родители смотрели один канал, так как на второй нужно было переключаться плоскогубцами.
Первое потрясение в своей жизни он ощутил именно от просмотра голубого экрана. Но тогда на несколько часов была парализована вся жизнь великой страны. И дело даже было не в осени. Это были похороны. Великие похороны и траур. Был лишь этот телевизор, Москва, Красная площадь, Мавзолей, множество венков, подушечек с медалями и орденами. И грохот, страшный грохот, прозвучавший во время опускания в могилу шикарного гроба. Этого грохота он испугался и разрыдался, прижавшись к груди матери…
И вот прошел месяц, он смотрел мультфильм по сказке Маршака «Кошкин дом». Мимо него несколько раз пробежал котенок по кличке Милка. Эту злобную бестию малышу никак не удавалось помучить, и она до сих пор не пала от его маленьких детских ручек, как два предыдущих котенка.
Он давно объявил на нее охоту. И вот после просмотра мультфильма, выждав подходящий момент, он схватил ее за хвост. Несмотря на вопли и рычание Милки, утащил ее в комнату и замуровал под одеялом.
Мама малыша в данный момент поставила на кухне разогревать кипятильником воду в эмалированном ведре и вышла из квартиры вынести мусор. Он тихонько прокрался на кухню и, отключив кипятильник из розетки, быстро вернулся с ним в комнату. Заглянув под одеяло, столкнулся взглядом с несчастный котенком, который обезумевшими от страха глазами смотрел на своего мучителя. Убедившись, что Милке не удастся вырваться из теплого плена, он забрался на кровать, аккуратно положил мокрый кипятильник на одеяло и сунул вилку в розетку. За считанные секунды от ватного одеяла начал подниматься темный дымок, заполняя комнату гарью. Он наблюдал за происходящим, ожидая дальнейшего развития событий. И, услышав, что вернулась мама, а одеяло охватило пламя, он помчался на кухню и во всеуслышание радостным звонким голосом провозгласил: «Мама, мама! Кошкин дом горит!».
Спустя час, уткнувшись лицом в подушку, мальчик заливался слезами от боли и обиды. Отец основательно выпорол его по маленькой заднице ремнем, часто приговаривая только одну фразу: «Я тебе покажу, мать твою, кошкин дом!».
После этого он не совершал подобных поступков и котят никогда больше и не душил, и не поджигал, но необъяснимая ненависть и злоба на окружающих навсегда осели в его памяти…
Часть первая
Глава первая
В лезвии ножа отражались испуганные глаза. Лишь одно мгновение отделяло ее от потусторонней и скрытой трагической линии. Линии смерти. Хотя страх перед неминуемой гибелью заставлял учащено биться сердце, она держалась, чтобы не сорваться и не впасть в отчаяние.
– Смерть освобождения или бесконечный страх? Выбирай.
– Выбор невелик. За что? За что ты так со мной поступаешь?
– Потому что ты убила нашего ребенка!
Она опустила голову и, прикрыв глаза, решительно произнесла:
– Действуй тогда. Чего ждешь?
Опять он непринужденно, словно перышком, провел лезвием по ее лицу. Острый холодный клинок оставил на очаровательных чертах тонкий, едва заметный след. Из тонкой царапины сразу выступила кровь. И даже эти, казалось бы, на первый взгляд, уродующие раны, придавали ее красоте еще более сводящую с ума сексуальность.
– Тебе больно? – едва слышно, как-то умиротворенно спросил он.
– Нет, – спокойно ответила она.
Не отводя глаз от ее темно-синих очей, пытаясь найти в них ответы или оправдание для себя, почти шепотом произнес:
– Прощай, любимая! Встретимся в аду!..
Резким движением правой руки он разорвал ее плоть. С ее уст сорвался тихий стон. С каждым ударом ножа она приближалась все ближе и ближе к запретной линии. От боли и отчаяния на ее глазах навернулись слезы, но он продолжал орудовать ножом. С каждой секундой все больше и больше ран покрывало ее прекрасное тело. Через несколько мгновений ее безжизненная плоть обвисла на его левой руке. От цветущей прежде красавицы остался лишь янтарь в глазах от застывших капелек слез. Поцеловав ее в приоткрытые губы, он потихоньку опустил свою возлюбленную на землю.
Его руки, одежда и лицо были перепачканы багровой кровью. Он в последний раз взглянул на свою жертву и вытер орудие убийства об ее синее вечернее платье. Переодевшись в заранее приготовленную чистую одежду, он умчался в ночь на своей «Тойоте».
Ее тело мирно лежало, окропляя своей кровью еще теплую землю. А вокруг стелилась лишь ночная тишина. Тишина, которую изредка нарушали вопли лесных обитателей…
Глава вторая
– Собирай свои вещи и уебывай! – с какой-то непонятной злобой в голосе прокричал Матвей, смотря ей прямо в глаза, ожидая ответной реакции.
Она не столько опешила от его слов, сколько перепугалась. Ведь всего две минуты назад он ласково прижимал ее к себе и нежно покрывал поцелуями. Для нее это было необычно, дико, страшно и одновременно приятно. Они коллеги…
Чуть ранее они закончили восьмичасовой трудовой марафон и сотворили довольно-таки сложный проект. Словно дети, радовались они полученному результату. Во время сочинения они много спорили, ругались, мирились, курили, обменивались колкими комплиментами, в итоге к завершению совместной работы настолько привязались друг к другу, что незаметно для себя чуть не перешагнули тонкую черту, отделяющую деловые отношения от служебного романа…
Она вырвалась из его объятий и в какой-то необъяснимой для себя спешке стала собирать нужные и ненужные бумаги со стола, нелепо закидывая их в свой коричневый кожаный портфельчик.
Матвей наблюдал за ней и не понимал, чего хочет. Здравый ум буквально кричал, чтобы она ушла, а похоть – чтобы осталась. Ее короткое облегающее темное платье с глубоким вырезом, черные чулочки перетягивали в сторону того, чтобы она все-таки осталась. И когда она надела куртку и пошла к выходу, он бросился ей наперерез и прокричал:
– Мария!
Она остановилась, они снова встретились взглядами. Он выхватил из ее рук портфельчик, отбросил в сторону. Маша испытывала одновременно чувство страха и вожделения. Он с силой прижал ее к стене и, будто оголодавшее животное, начал жестко срывать с нее одежду, покрывая тело поцелуями.
– Матвей, перестань, – томно повторяла она, но сопротивления не оказывала.
– Я хочу тебя, – словно в бреду повторял он…
Он вышел на улицу, когда уже стемнело. Пять минут назад Маша уехала на такси домой. Домой, где ее ждут, наверное, любящий муж и маленький сын.
Матвей закурил последнюю сигарету и, посмотрев на темное небо, выпустил тонкую струйку дыма, который мгновенно растворился в пропитанном воздухе весеннего благоухания…
Глава третья
– Не останавливайся! Нет! Еще! Не останавливайся! Нет! Еще! О, боже! – словно в бреду вот уже несколько минут повторяла Мария.
Матвея эти стоны только подбадривали, и он старался своим орудием глубже входить и ритмичнее выходить из ее лона. Он всегда всё старался держать под контролем. И уж тем более в минуты близости. Вот и сейчас весь так называемый механическо-физический процесс выполнял так, будто от этого зависела работа атомного реактора. Маша вначале пыталась взять инициативу в свои руки, но Матвей попытки сразу пресек и буквально распял ее на холодном офисном полу.
Когда он вплотную приблизился неизбежному извержению, произнес только одно слово: «Охренеть!» и быстро излил себя с помощью правой руки на ее живот.
– Ты спишь с мужем? – неожиданно спросил Матвей, размазывая свою еще теплую лаву.
– Глупый и невежливый вопрос! – ответила Маша и сбросила его руку со своего живота. – Естественно, сплю…
– Нет, не так. Трахаешься с ним?
– Я же не спрашиваю, с кем ты спишь и кого трахаешь кроме меня!
– Не знаю, зачем я спросил. Понимаешь, мне кажется, я начинаю ревновать тебя к нему…
– Мотя! Останови коней! Давай считать наш с тобою секс мимолетной разрядкой от действительности. Пойми, у нас нет будущего…
– Маша! Маша! Я все прекрасно понимаю… Понимаю, когда вынимаю. Но, в тот же самый момент мне хорошо с тобой. По жизни я прагматичный человек, и к подобным трахатулькам всегда относился ровно. Только вот уже месяц как мы с тобой «задерживаемся» после работы в офисе, и я начинаю понимать, что ты для меня – не просто очередная телка, а что-то большее…
– Мне пора, – Маша резко встала с пола и начала одеваться.
Матвей, наблюдая за ее странными, можно даже сказать, нелепыми движениями, снова ощутил потребность в сексуальном удовлетворении. Мария, увидев, как вновь наливается силой его приличных размеров детородный орган, подошла к нему и, опустившись на колени, слегка дотронулась кончиком языка до живота Матвея, а затем, все выше поднимаясь по его обнаженному телу, завершила восхождение жарким поцелуем в губы.
– Пока, завтра увидимся, – прошептала ему на ушко и пулей вылетела из кабинета.
Он не успел опомниться, а из коридора уже все дальше и тише раздавался стук ее каблучков.
– Вот ведь блядина! – пробурчал Мотя, – Ну что же, остались мы с тобой вдвоем. Что стоишь? Кого ждешь? Ну ладно, уговорил, сейчас получишь! Это, конечно, не Маша, но зато свое, родное.
После пятиминутной саморазрядки удовлетворенный Матвей накинул на себя одежду, служившую до этого своеобразным ложем для любовных утех, и пошел домой…
Глава четвертая
Мария битый час тупо смотрела в монитор, создавая видимость работы. Мысленно она была в другом месте. Ей было абсолютно все равно, что к вечеру нужно сдать готовый материал новой рекламной кампании.
– Маша, с тобой все в порядке? – заботливым тоном «мамочки» спросила у нее близкая подруга, по совместительству – непосредственная начальница, с которой они делили небольшой кабинет.
– Да, Наташ, все в норме. Просто никак не могу этот долбаный материал добить. Что-то не складывается…
– Надеюсь, ты поторопишься, а то «Побойся Бога» тебе таких кренделей отвесит, – с улыбкой «подбодрила» ее Наташа.
– Это точно! Ах! А я так на тебя рассчитывала! – пародия на интонацию гендиректрисы Маше удалась как никогда, и они засмеялись.
– Ну что там у тебя с Мотей? – сквозь смех внезапно спросила Наташа.
– Ничего, – с лица Марии сразу слетела улыбка, она нервно начала водить «мышкой» по коврику, – Чертов инет, вечно виснет…
– Ну да, он всегда подвисает в неподходящее время, – Наталья поняла, что «тема Матвея» сейчас для своей подчиненной – табу.
– А почему ты спросила про Матвея?
– Сказать, что мне просто интересно – значит ничего не сказать. Меня просто всю распирает от любопытства узнать, что же все-таки между вами происходит на самом деле. Говорю тебе открыто, в лицо, а не шушукаюсь по углам, как остальные…
Мария, постучав пальчиками по клавиатуре, выдернула шнур питания системного блока из UPSa.
– Бля! Сука, кажется, я ничего не сохранила! – выругалась она и прикрыла лицо ладошками, – Трахаемся мы с ним или нет – это хочешь от меня услышать?
– Ну да. Понимаешь, я давно заметила, что между вами что-то происходит. Ты бы видела со стороны, как вы смотрите друг на друга! Думаешь, никто не замечает, как вы постоянно зажимаетесь, оставшись, как вам кажется, наедине? Особенно когда вдвоем бегаете курить. Я однажды случайно видела, как он тебя на лестнице лапал. Да уж, перечислять все подобные случаи за последние два месяца – часа не хватит. Я давно хотела поговорить с тобой об этом, но ты была как не в себе, будто помешалась на нем. Мне и поговорить с тобой страшно было. Но, ты ведь не забыла, что мы все-таки подруги?
– Наташа, прости, мне совсем не хочется распространяться на эту тему. Думаю, поймешь, почему. Могу сказать одно, что будет дальше – не знаю. Пока он в командировке, а когда вернется… Думаю, постараюсь сделать все, чтобы наши отношения прекратились…
– И это правильное решение. Матвей – страшный человек. Думаешь, ты у него первая «жертва» в офисе?! Он такое с девушками раньше вытворял и, кстати, об этом все сотрудники знали. У него это как хобби – затаскивать коллег в койку. А потом он об этом спокойно рассказывает всем подряд. Мачо, бля, недоделанный. Если честно, на новогоднем корпоративе он и ко мне клинья подбивал…
– Ой, Наташа, прекрати! Зная тебя, не удивлюсь, если ты сама к нему подкатывала. Раз уж начали откровенничать, расскажи лучше, как твой бурный роман с нашим молоденьким водителем?
– Все так же, – слегка дрожащей рукой поправив очки, ответила она, – Ты же знаешь, он мне нужен только для секса – не более…
– А Ренат до сих пор ни о чем не догадывается? – Мария специально решила перевести разговор на другой путь.
– Что Ренат? Конечно, ни о чем не знает, надеюсь, никогда не узнает. Хотя, если честно, он меня так раздражает – сил нет. Я бы давно уже с ним разошлась, но его дети любят. А как мужчина он давно меня не заводит. Перегорело что-то внутри…
– О, слава богу! Резервная копия сохранилась, может, все-таки закончу сегодня этот долбоебизм! – Маше больше совсем не хотелось слушать откровения подруги. Она демонстративно начала быстро печатать, только в Worde текст представлял собой нелепый набор букв.
У Натальи окончательно испортилось далеко не радужное настроение. И дело было даже не в том, что подруга не разоткровенничалась, и не удалось выяснить более пикантные подробности нового служебного романа, развернувшегося в стенах офиса. Причины поганого состояния души были совершенно другие …
Глава пятая
Полусонный Матвей раздраженно разорвал полиэтиленовую упаковку двухмиллиметрового одноразового шприца, насадив на него тонкую иглу. Пощелкав пальцем по ампуле, отломил горлышко из-под «трамала».
–Черт! – выругался он, порезав острой стекляшкой указательный палец.
– Что там у тебя? Давай быстрее! Долго будешь возиться? – нервно возмутилась его мать.
Набрав наркотик, он подошел к ней с белой ваткой, пропитанной муравьиным спиртом.
– Будешь вставать или лежа уколоть? – преодолев раздражение, спокойно спросил Мотя.
Несмотря на острую боль, разрывающую на куски все внутренности исхудавшего, измученного тела, она самостоятельно поднялась с дивана.
Шесть месяцев. Поистине страшных шесть месяцев Матвей бессильно наблюдал, как жизнь самого любимого и родного на свете человека скоротечно догорала словно свеча. Для Моти каждое новое утро было неизвестным и пугающим. Лишь пробудившись от кошмарных снов, преследующих его последние месяцы, он окунался в реальный мир мученического ада, погруженный его угасающая мама.
