скачать книгу бесплатно
– Я думаю, – спокойно произнесла она, – что нам следовало бы позавтракать, прежде чем начать возиться с бумагами.
Пибоди тотчас же расслабилась:
– Годится. Особенно если вы платите.
– Я платила в прошлый раз.
– Сомневаюсь, но могу свериться с записями. – Пибоди извлекла электронную записную книжку, и Ева рассмеялась.
2
Лучшее, что можно было сказать о пище, подаваемой в столовой Главного полицейского управления, это то, что она способна хоть как-то утолить голод. С отвращением пережевывая омлет со шпинатом, Пибоди добывала информацию при помощи портативного компьютера.
– Эллен Бауэрс, – доложила она. – Средний инициал отсутствует. Окончила Нью-йоркский филиал полицейской академии одиннадцать лет назад.
– Я тоже училась там в это время, – заметила Ева. – Выходит, она была на курс старше меня. Но я ее не помню.
– Без санкции я не могу получить сведения о ее пребывании в академии.
– Не беспокойся об этом. – Сердито нахмурившись, Ева отрезала кусок лежащего на ее тарелке картона, замаскированного под оладью. – Она служит в полиции уже одиннадцать лет и все еще подбирает жмуриков? Интересно, кого еще из начальства ей удалось разозлить?
– Последние два года служила в 162-м участке, до того провела пару лет в 47-м, а еще раньше была уличным регулировщиком. Господи, Даллас, где она только не побывала! И в Главном управлении, и в 28-м участке – они патрулируют парки, в основном пешком.
Поскольку даже озерцо сиропа, которое Ева вылила на оладью, не смогло ее смягчить, она бросила это занятие и переключилась на кофе.
– Похоже, наша приятельница никак не могла подобрать себе подходящее местечко, или же от нее старались избавиться в каждом участке.
– Для доступа к документам о переводе или продвижении по службе требуется специальное разрешение.
– Да знаю я! – Подумав, Ева покачала головой. – Неохота в этом копаться. И в любом случае мы, по-видимому, с ней уже разобрались.
– Она одинокая – ни мужа, ни детей. Ей тридцать пять, родители живут в Куинсе, у нее два брата и одна сестра. Осталось только мое личное мнение. – Пибоди отложила компьютер. – Надеюсь, мы с ней никогда больше не столкнемся. А то у меня сложилось впечатление, что она не прочь вас задеть.
– Это принесет ей только разочарование, – улыбнулась Ева. – А какие еще у тебя впечатления?
– Никаких особенно, кроме того, что она малоприятная особа. – Пибоди пожала плечами. – Хотя я бы не упускала ее из виду. По-моему, она из тех, кто наносит удар в спину.
– Едва ли мы будем часто с ней сталкиваться. – Ева переменила тему: – Ешь, а я хочу выяснить, знает ли что-нибудь этот тип, о котором говорил Трухарт.
* * *
Ева решила воспользоваться комнатой для допросов, зная, что строго официальная обстановка часто развязывает языки. Один взгляд на Позумента дал ей понять, что многого от него ждать не приходится. Хотя он был уже способен членораздельно изъясняться благодаря изрядной дозе «отрезвителя», его костлявое тело все еще дрожало, а глаза нервно бегали по сторонам.
Пребывание в обеззараживающей камере, по-видимому, разогнало паразитов и отбило зловоние искусственным запахом цитруса.
«Наркоман, – подумала Ева, – с ассортиментом пороков, разрушивших количество его мозговых клеток».
Она принесла ему воды, зная, что большинство алкоголиков ощущают после обеззараживания сильную сухость во рту.
– Сколько тебе лет, Позумент?
– Не знаю – может быть, пятьдесят.
Ева подумала, что это, возможно, близко к истине, хотя выглядел он на все восемьдесят.
– У тебя есть другое имя?
Бродяга пожал плечами, зябко поеживаясь. На нем была серая блуза и штаны на подтяжках, почти не отличавшиеся по цвету от его кожи. Собственную его одежду забрали и уничтожили.
– Нет. Я Позумент.
– Отлично. Ты знаешь полицейского Трухарта, верно?
– Да. – Он оглянулся на Трухарта, и его помятое лицо осветила детская улыбка. – Привет! Я помню, вы однажды дали мне денег и сказали, что я могу купить себе немного супа.
Трухарт покраснел, переминаясь с ноги на ногу.
– Думаю, ты истратил их на пиво.
– А вот и нет. – Позумент перевел взгляд на Еву, и улыбка тотчас увяла. – Кто вы? Как я здесь очутился? Я ничего не сделал. Мое барахло растащат, если я не буду за ним присматривать.
– О вещах не беспокойся, Позумент. Мы о них позаботимся. Моя фамилия Даллас. – Она старалась говорить беспечным тоном, чтобы не спугнуть его. – Я просто хочу с тобой поболтать. Ты голоден?
– Я всегда голоден.
– После нашего разговора мы дадим тебе чего-нибудь горячего. Я включу диктофон, и мы во всем разберемся.
– Я ничего не сделал.
– Никто тебя ни в чем и не обвиняет. Включите диктофон, – распорядилась Ева. – Допрос свидетеля, известного под прозвищем Позумент, касающийся дела 28913-Н. Допрос ведет лейтенант Ева Даллас. Присутствуют также полицейские Делия Пибоди и… – она обернулась.
– Меня зовут Трой. – Трухарт снова покраснел.
– Трой Трухарт. – Ева посмотрела на сидящее напротив жалкое существо. – Свидетель не подозревается в каком-либо правонарушении и добровольно согласился на сотрудничество. Все понял, Позумент?
– Да. А что я понял?
Ева удержалась от вздоха, но не могла не признать, что Бауэрс скорее всего была права и толку от разговора будет мало.
– Ты здесь не потому, что что-то натворил. Я прошу тебя о помощи. Я слышала, ты прошлой ночью перенес свое жилище?
Позумент облизнул потрескавшиеся губы и отхлебнул воды.
– Нет.
– Ты ведь раньше ночевал на другой стороне улицы, рядом со Снуксом. Ты ведь знаешь Снукса, не так ли, Позумент?
– Конечно. – Его руки снова задрожали, и он расплескал воду на стол. – Он рисует картинки – хорошие картинки. Я дал ему немного «Зонера» за одну из них – с деревом. Он и цветы делать умеет.
– Я видела его цветы. Они в самом деле красивые. Он был твоим другом?
– Да. – Окруженные красными ободками глаза наполнились слезами. – Может быть. Не знаю.
– Кто-то напал на него. Ты знаешь что-нибудь об этом?
Позумент нервно пожал плечами и окинул взглядом комнату. По его щекам все еще текли слезы, но взгляд стал настороженным.
– Как я тут очутился? Мне здесь не нравится. Кто-нибудь наверняка стащит мое барахло.
– Ты видел, кто напал на Снукса?
– Могу я забрать с собой эту одежду? – Склонив голову набок, Позумент ощупывал рукав блузы.
– Да, можешь. – Прищурившись, Ева наугад осведомилась: – Почему же ты не забрал ботинки Снукса, Позумент? Он все равно умер, а ботинки у него хорошие.
– Я не мог бы ничего украсть у Снукса, – с достоинством отозвался Позумент. – Даже у мертвого. У друзей не воруют. – Он наклонился вперед с озадаченным видом. – А как это в нем проделали такую большую дырку?
– Не знаю. – Ева также наклонилась к нему, словно ведя задушевную беседу. – Меня тоже это удивляет. Может, он кого-то обидел?
– Снукс никого не обижал. Мы просто занимались своим делом – попрошайничали, если патрульных не было поблизости. Всегда ведь можно выпросить немного деньжат. А Снукс еще и бумажными цветами приторговывал, так что нам хватало на курево и выпивку. И за что его так продырявили?
– Ума не приложу. А ты видел ночью тех, кто это сделал?
– Ничего я не видел. Эй! – Он снова улыбнулся Трухарту: – Может, подкинете мне еще? На суп?
Трухарт бросил взгляд на Еву. Она кивнула.
– Конечно, Позумент, перед тем как ты уйдешь. Только сначала поговори немного с лейтенантом.
– Что ж, поговорить можно. А вам ведь тоже нравился старина Снукс, верно?
– Очень нравился, – серьезно сказал Трухарт. – Он рисовал славные картинки и подарил мне бумажный цветок.
– Снукс давал их только тем, кто ему нравился, – заметил Позумент. – Вы ему нравились – он сам так говорил. А вот та, которая с вами ходит, не нравилась ни ему, ни мне. У нее злые глаза – такие, словно она вот-вот заедет тебе в рожу. – Его голова дернулась, как у куклы. – И чего это вы с ней ходите?
– Ее сейчас здесь нет, – мягко отозвался Трухарт. – А у лейтенанта глаза совсем не злые.
Позумент, надув губы, исподлобья взглянул на Еву:
– Может, и нет. Но все равно у нее глаза копа. Копы, копы, копы, всюду копы! – Он захихикал, глотнул воды и посмотрел на Пибоди.
– А мне все-таки жаль старину Снукса, – продолжал Трухарт. – Бьюсь об заклад, он бы хотел, чтобы ты рассказал лейтенанту Даллас о том, что произошло. Ему бы хотелось, чтобы об этом сообщил именно ты, потому что вы были друзьями.
Позумент неуверенно потянул себя за мочку уха:
– Вы так думаете?
– Уверен. Почему бы тебе не рассказать ей, что ты видел прошлой ночью?
– Ничего я не видел. – Позумент снова склонил голову набок, постукивая кулаками по столу. – Ну, приехали люди в шикарной черной машине – она прямо сверкала в темноте.
Ева подняла палец, подавая знак Трухарту, что снова берет инициативу на себя.
– Сколько там было человек, Позумент? – спросила она.
– Двое, в длинных черных пальто и масках с прорезями для глаз. «Эге! – подумал я. – Сегодня же не гребаный хеллоуин!» – Он засмеялся. – И у каждого было по чемоданчику.
– Как эти чемоданчики выглядели?
– Один был черный, блестящий, а другой белый, и в нем что-то хлюпало. Они направились прямиком в коробку Снукса, словно их туда пригласили. Я ничего не слышал, кроме ветра, – может, я потом заснул.
– Они тебя видели? – спросила Ева.
– Нет. Думаете, это они проделали дырку в Снуксе? – Он опять наклонился к ней; на его глаза навернулись слезы. – Если так, то я должен был попытаться их остановить или позвать патрульных. Мы ведь со Снуксом друзья…
Теперь он плакал по-настоящему. Ева положила ладонь на его руку, несмотря на покрывавшие ее струпья.
– Это не твоя вина – ты ведь не знал. Что еще ты видел?
– Ничего. – Из глаз и носа у него текло, как из крана. – Наверно, я заснул. А когда проснулся и выглянул, машины не было. Уже светало, и я решил заглянуть к Снуксу – спросить, вправду ли приезжала черная машина или это мне приснилось. Ну и увидел его в крови, с дыркой в груди. Рот и глаза были открыты. Я испугался, что они и меня продырявят, поэтому перенес свое барахло на другую сторону, а потом допил то, что осталось, и завалился спать. Ведь старине Снуксу я уже ничем помочь не мог.
– Ты помогаешь ему теперь. – Ева откинулась на спинку стула. – Давай-ка еще поговорим об этих двоих в длинных черных пальто.
* * *
Ева провозилась с Позументом еще час, осаживая его, когда он слишком отвлекался от темы. Хотя ей больше не удалось вытянуть из него никакой информации, она не считала, что потратила время зря. В конце концов, Позумента помыли и накормили да еще дали пятьдесят долларов, хотя она не сомневалась, что он потратит их на выпивку.
Ева понимала, что Позументу следовало бы находиться в психушке, хотя едва ли он застрял бы там надолго. Но она уже примирилась с тем, что спасти таких людей практически невозможно.
– Вы хорошо с ним поработали, Трухарт.
Молодой полицейский снова покраснел, и, хотя Еве была симпатична эта его особенность, она надеялась, что со временем он научится себя контролировать. В противном случае другие копы сожрут его заживо, не оставив преступникам ни кусочка.
– Благодарю вас, сэр. Спасибо, что дали мне такую возможность.
– Ведь это вы его нашли, – просто сказала Ева. – Полагаю, вы рассчитываете рано или поздно перейти куда-нибудь из отдела «трупоискателей»?
Трухарт расправил плечи:
– Я хотел бы получить значок детектива, если когда-нибудь заслужу его.
Ева прекрасно понимала, что едва ли найдется новичок, не лелеющий подобных честолюбивых замыслов.
– Считайте, что вы уже начали его зарабатывать. Я могла бы посодействовать вашему переводу – подобрать вам другой район для патрулирования и другого инструктора, – но хочу попросить вас пока остаться. У вас острые глаза, Трухарт, и я хотела бы использовать их на вашем теперешнем участке, пока мы не закроем это дело.
Молодой полицейский был настолько ошеломлен этим предложением, что у него глаза едва не вылезли из орбит.
– Конечно, лейтенант, я останусь.
