скачать книгу бесплатно
– Нет. Я видела только ее. Но кто-то в том доме должен его знать. Ее подруги или родные. Кто-то должен его знать. Он вытолкнул ее. Возможно, это случилось ненамеренно, но удар был такой силы, что окно разбилось, и она выпала. Как бы там ни было, он убил ее, и кто-то должен его знать.
– Во сколько вы впервые увидели жертву сегодня? – Уотерстоун отложил бинокль.
– Примерно без двадцати два. Направляясь к окну, я посмотрела на часы и подумала, что припозднилась. Так что я точно знаю, что было без двадцати два, а минуту спустя я увидела ее.
– После того как вы позвонили 911, – подала голос Файн, – кто-нибудь выходил из дома?
– Нет, но я не смотрела. Когда она выпала, я просто оцепенела.
– Вы позвонили в службу спасения в час сорок четыре, – сказала Файн. – Вот вы ее увидели, а потом кто-то ее ударил – через сколько минут это произошло?
– Примерно минуту спустя. Я посмотрела на пару двумя этажами выше, которые только вернулись домой, судя по нарядам, с вечеринки, потом на… – ни слова о голом гее! – парня на двенадцатом этаже, к которому пришел приятель, а потом увидела ее, так что было, пожалуй, час сорок две или сорок три, если мои часы верны.
Файн достала смартфон, провела по нему пальцем и показала ей.
– Вы узнаете этого человека?
Лайла вгляделась в фотографию на водительских правах.
– Это он, ее бойфренд! Я уверена – на девяносто девять, нет на девяносто шесть процентов. Вы уже поймали его. Я готова дать показания. – Слезы жгли ей глаза. – Я все сделаю. Он обошелся с ней бесчеловечно. Вы можете на меня рассчитывать.
– Мы вам признательны, мисс Эмерсон, но показания против этого человека нам не требуются.
– Но он же… Он признался?
– Не совсем. – Файн убрала телефон. – Он на пути в морг.
– В смысле?
– Судя по всему, вытолкнув жертву из окна, этот мужчина уселся на диван, сунул себе в рот ствол 32-го калибра и нажал на курок.
– О господи. – Лайла отпрянула назад и плюхнулась на кровать. – О господи. Он убил ее, а затем себя.
– Выходит так.
– Но почему? Из-за чего?
– В этом-то вся загвоздка, – сказала Файн. – Давайте-ка всю историю еще раз с самого начала.
* * *
К тому времени, когда полицейские удалились, Лайла не спала почти сутки. Ей хотелось позвонить Джули, но она себя одернула. У подруги выходной, а тут она с такими новостями…
Можно было позвонить маме – в трудные минуты она всегда оказывала ей поддержку. Хотя исход разговора был заранее ясен. После слов сочувствия и поддержки неизменно последовало бы:
– Ну зачем тебе Нью-Йорк, Лайла-Лу? В нем опасно. Приезжай к нам с папой (подполковником в отставке) в Джуно, на Аляску.
Еще одного разговора на эту тему прямо сейчас она не вынесет.
Поэтому она упала на кровать как была, в одежде, обняла Томаса, который не заставил себя ждать, и, к своему удивлению, в считаные секунды уснула.
* * *
Она проснулась с бешено колотящимся сердцем, вцепившись руками в кровать, точно проваливалась в бездну.
Это всего лишь реакция, сказала она себе. Психологическая реакция. Лайла перевернулась на бок и обнаружила, что проспала почти до полудня.
Хватит. Нужно принять душ, переодеться и выбросить это дерьмо из головы. Она сделала все, что от нее зависело, рассказала полиции все, что видела. Рефлекс убил Блонди и себя, разом погубил две жизни, и как ни крути, но это уже не исправить.
Но ее мысли продолжали крутиться – схватив айпад, она принялась проглядывать новостную ленту.
«Модель погибла, выпав из окна», – прочитала она.
Все верно! Блонди была создана для подиума.
Отправив в рот последний капкейк – не следовало бы, но что уж тут – Лайла схомячила его, пробегая глазами заметку.
– Сейдж Кендалл. Ее даже звали по-модельному. И Оливер Арчер. У Рефлекса тоже было имя. Ей было всего двадцать четыре, Томас. Она была на четыре года младше меня. Снималась к рекламе. Возможно, я ее видела. И почему от этих мыслей становится еще тошнотворнее?
Нет, это следовало пресечь в корне и выбросить все из головы. И на какое-то время убраться отсюда.
Душ прибавил ей бодрости, легкое летнее платье и босоножки улучшили настроение, а макияж скрыл бледность кожи и темные круги под глазами.
Она решила прогуляться за пределы квартала – подальше от собственных мыслей – и пообедать в каком-нибудь приличном месте. Потом позвонить Джули, снова позвать ее в гости и рассказать ей все – она посочувствует и не осудит.
– Я вернусь через пару часов, Томас.
Она было вышла за дверь, но вернулась и взяла карточку, которую ей дала детектив Файн. Пусть мысли крутятся столько, сколько им нужно, рассудила она. И нет ничего плохого в том, что свидетельница убийства поинтересуется тем, закрыто ли дело.
В любом случае прогулка получится небольшой и приятной. А на обратном пути можно будет заглянуть в бассейн. Строго говоря, пользоваться бассейном и тренажерным залом ей, как не проживающей в жилом комплексе, не полагалось, но предупредительная Мейси решила эту проблему.
Плавание поможет избавиться от усталости, стресса и переживаний, а разговор по душам с подругой довершит дело.
Завтра она вернется к работе. Жизнь пойдет своим чередом. Смерть – это напоминание о том, что жизнь должна продолжаться.
* * *
Эш вытряхнул содержимое мешка. Это было так называемое личное имущество. Часы, кольцо, бумажник, набитый наличностью, кредитница, полная банковских карт. Серебряное кольцо для ключей от Тиффани. И часы с кольцом тоже, вероятно, или от Картье, или от другого именитого ювелирного дома. И тонкая серебряная зажигалка, само собой. Горстка блескучих побрякушек, которые брат рассовал по карманам в последний день своей жизни.
Оливер, который жил в предвкушении нового колоссального проекта, огромного куша, чего-то грандиозного. Очаровательный, беспечный Оливер.
Мертв.
– У него еще был айфон, но мы пока с ним не закончили.
– Что? – Эш поднял взгляд на детектива – ее фамилия выскочила из головы. Ах да, Файн. Детектив Файн, чьи голубые глаза таят в себе секреты. – Что, простите?
– Мы пока проверяем его телефон, а когда закончим с квартирой, пригласим вас на опознание его вещей. Как я уже говорила, в его правах указан адрес в Вест-Виллидже, но по нашей информации он съехал оттуда три месяца назад.
– Да, я помню. Я не знаю.
– Сколько вы с ним не виделись?
Он уже неоднократно говорил все это и ей, и ее напарнику с суровым лицом, когда они заявились к нему в лофт. С целью уведомления – они так выразились. Личное имущество, уведомление. Жаргон детективов и полицейских сериалов. Слова не из его жизни.
– Пару месяцев. Возможно, три или четыре.
– Но несколько дней назад вы говорили по телефону.
– Он позвонил, предложил выпить и пообщаться. У меня были дела, я отказался и пообещал выкроить время на следующей неделе. Вот черт.
Эш прижал пальцы к глазам.
– Это тяжело, я понимаю. Вы сказали, что не знали женщину, с которой он жил последние три, точнее почти четыре, месяца.
– Нет. Он упомянул о ней, когда звонил. Хвастался, что она, мол, крутая модель. Я не придал значения. Оливер любил прихвастнуть, это в его характере.
– Может быть, он говорил о том, что между ним и этой крутой моделью существуют какие-то разногласия?
– Как раз наоборот. Он говорил, что она классная, они оба классные и вообще все классно.
Эш взглянул на свои руки и заметил, что большой палец испачкан берлинской лазурью.
Когда детективы явились в лофт, он рисовал и был раздосадован, что его прервали. А затем весь его мир изменился.
– Мистер Арчер?
– Да. Да. Все было охрененно классно. У Оливера всегда было так. Все классно ровно до тех пор, пока…
– Пока что?
Эш сунул руки себе в волосы – они были черные и густые.
– Слушайте, он мой брат и теперь он мертв. Я пытаюсь как-то уложить эту мысль в голове и не стану о нем злословить.
– При чем тут злословие, мистер Арчер? Чем больше информации о нем мы получим, тем лучше сможем понять, что произошло.
Возможно, это действительно так. Кто он такой, чтобы судить?
– Оливер все время гнался за успехом. Крутые сделки, крутые женщины, крутые клубы. Он был тусовщиком по жизни.
– Жил на полную катушку.
– Можно и так сказать. Он воображал себя игроком, но, черт возьми, он им не был. Он всегда садился за стол, где шла большая игра, и если срывал куш – в казино, в бизнесе или в любви, – то потом в следующем раунде проигрывал все это и даже больше. Так что все шло классно ровно до тех пор, пока не схлопывалось, и тогда он принимался звать на помощь. Он обаятельный, смышленый… был.
Последнее слово хлестко отозвалось в его душе. Обаятельного, смышленого Оливера больше не было.
– Оливер – самый младший в семье и единственный сын у матери. Само собой, его избаловали.
– Вы сказали, он не был склонен к насилию.
– Не так. – Усилием воли Эш стряхнул наваливающуюся печаль – ей сейчас было не место – и позволил себе вспылить. – Я не говорил, что Оливер не был склонен к насилию. Я сказал, что он был противник насилия. – Мысль о том, что брата обвиняют в убийстве, полоснула его, как ножом. – Попадая в переделку, он либо отбрехивался, либо удирал во все лопатки. Если не мог отбрехаться, что случалось нечасто, или удрать, то прятал голову в песок.
– Однако у нас есть свидетель, который утверждает, что он нанес своей сожительнице множество ударов, после чего выбросил ее из окна четырнадцатого этажа.
– Свидетель заблуждается, – безапелляционно сказал Эш. – Оливер был трепло и пижон, каких поискать, но он никогда не поднимал руку на женщину. И, разумеется, не убил бы. И, что еще важнее, он бы никогда не покончил с собой.
– В квартире мы обнаружили много алкоголя и наркотиков, в том числе оксикодон, кокаин, марихуану, викодин.
Голос женщины звучал профессионально невозмутимо, ровно, и Эш представил ее валькирией, бесстрастной в своем могуществе. Он изобразил бы ее всадницей со сложенными крыльями. Она оглядывает с высоты поле битвы, лицо точно вырезано из камня, она решает, кому выжить, а кому умереть.
– Мы еще ждем результатов токсикологии, но на столике рядом с телом вашего брата были найдены таблетки и полбутылки виски бурбона. И в стакане оставалось налито на палец.
Наркотики, алкоголь, убийство, самоубийство. Семья этого не переживет. С этим нужно что-то делать, детективы должны понять, что идут ложным путем.
– Наркотики, бурбон – без вопросов. Оливер не был святошей, но остальное? Я в это не верю. Свидетель либо лжет, либо заблуждается.
– У свидетеля нет причин лгать.
В этот момент Файн увидела Лайлу, которая заходила в участок. К бретельке ее платья был приколот бейджик посетителя. Файн встала и направилась к ней.
– Мисс Эмерсон! Вспомнили еще что-то?
– Нет, извините, просто у меня никак не идет из головы. Перед глазами стоит, как она падает, как умоляет его, а он потом… Извините. Мне нужно было проветриться, и я решила узнать, закрыли ли вы дело. Удалось ли вам выяснить, что произошло.
– Следствие еще ведется. Мы ждем отчетов, проводим опросы. На это нужно время.
– Понимаю. Простите. Вы сообщите мне, когда все закончится?
– Непременно. Вы нам очень помогли.
– А теперь путаюсь у вас под ногами. Я уже ухожу. У вас много дел.
Она обвела взглядом помещение. Столы, телефоны, компьютеры, горы файлов и горстка сотрудников за работой.
И мужчина в черной футболке и джинсах, аккуратно складывающий часы в мягкую сумку.
– У вас много дел.
– Мы признательны вам за помощь.
Файн подождала, пока Лайла покинет участок, и вернулась на место.
– Слушайте, я рассказал вам все, что знаю, – проговорил Эш, поднимаясь. – И не один раз. Мне нужно сообщить его матери и всем родным. Все это требует времени.
– Понимаю. Возможно, мы побеспокоим вас еще раз и сообщим, когда вы сможете попасть в квартиру. Соболезную вашей утрате, мистер Арчер.
Он молча кивнул и вышел.
