11 лжецов

скачать книгу бесплатно

– Из живых – боюсь, никого.

Дэни улыбнулась:

– А ваша жена?

– А что моя жена? – переспросил Уизерс.

– С ней все в порядке?

– А, понял. Да, она только недавно вернулась после ужина с одним пожилым прихожанином.

С небольшой церковной парковки на Нижней улице медленно выезжала пожарная машина.

– Я обязательно лично поблагодарю начальника пожарного отделения за отличную работу его команды, – сказал Уизерс, провожая взглядом машину. – Мы с ним хорошо знакомы; вместе участвовали в нескольких благотворительных мероприятиях. Если у вас больше нет вопросов, констебль, мне нужно зайти в церковь, убедиться, что там все потушено на ночь. Не хотелось бы в спешке оставить зажженную свечу.

Дэни смотрела, как Уизерс поднимается по трем ступенькам, толкает тяжелые дубовые двери и входит в церковь. Она представила себе, как ложится в горячую ванну и смывает с тела запах гари. Погруженная в свои мысли, она не обратила внимания на фигуру человека, в темноте наблюдающего за ней из окна второго этажа дома викария.

Глава 7

Увидев, что Дэни простилась с викарием, я делаю пару шагов в ее сторону, и боль в лодыжке заставляет меня зашипеть.

– Мистер Харпер, вас точно не подвезти до дома? – спрашивает Кук, догоняя меня и осторожно беря за локоть.

– Нет, я в норме, правда, – говорю я, поворачиваясь обратно к зданию клуба. Двое пожарных уже демонтируют последние прожектора. – Нужно просто немного пройтись, и все будет окей. Лодыжка даже не вывихнута.

Карен Кук улыбается, заставляя меня рассмеяться.

– Нет, правда, – продолжаю я идти по гравийной дорожке и прикусываю изнутри щеку. Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к ней:

– Видите? Все в полном порядке.

Я смотрю на массивный дом викария в викторианском стиле – лабиринт комнат на другой стороне кладбища. Из одного из окон второго этажа пробивается тусклый свет.

– С остальными свидетелями поговорим утром, – говорит Кук, следуя за моим взглядом. – Но вы уверены, что никого не видели на кладбище, когда начался пожар?

– Ни души.

– Никто не бродил вокруг церкви, не выходил из ворот?

Я отрицательно качаю головой:

– Извините. Было темно. Вряд ли я смог бы что-нибудь разглядеть.

Мы стоим перед обгоревшим входом в клуб. Что там делал тот человек? Почему он не попытался выбраться раньше? Почему убежал не сразу, когда я его окликнул? С петель свисают обугленные остатки двери. Сожженный плющ все еще цепляется за дверной косяк; дышать тут по-прежнему тяжело. Я достаю телефон и включаю фонарик. Набираю в грудь побольше воздуха и быстро иду вперед. Прежде чем Кук успевает сообразить, что я делаю, я уже внутри.

– Мистер Харпер, вы куда? – кричит она мне вслед.

Я вхожу в ту комнату, где нашел человека. В центре комнаты – обугленные до черноты сдвинутые вместе деревянные столы. Поставленные один на другой стулья почти сгорели.

– Что же он здесь делал? – размышляю я вслух, освещая комнату лучом фонарика.

– Мистер Харпер, выйдите, пожалуйста. – Офицер Кук последовала за мной в комнату. – Здесь небезопасно.

– Тот человек оказался здесь не просто так, – отвечаю я. – В самый разгар пожара он ползал по полу, как будто искал что-то.

– Завтра пожарный-следователь все тут осмотрит.

Она пытается меня выставить, но я давно понял: хочешь что-то узнать, умей задавать правильные вопросы. И двигаюсь дальше. У стены стоят остатки чего-то вроде спортивного комплекса. С потолка свисают обгоревшие канаты.

– Что здесь было? Что-то типа спортзала?

– Возможно, – отвечает Кук. – Здание давно пустовало, но раньше здесь проводились разные общественные мероприятия.

Я перелезаю через деревянный тренажер для гребли и провожу пальцами по влажной саже, покрывающей древнюю скамью для жима.

– Мистер Харпер, я выхожу. Прошу вас, идите за мной.

Я поднимаю фонарик и оглядываю комнату.

– Вот тут я его увидел, – говорю я и плечом пытаюсь сдвинуть обугленную скамью, но та привинчена к полу. В свете фонаря мелькает какой-то блик. Я наклоняюсь и понимаю, что луч отразился от лезвия ножа.

Раздается грохот. Скамья валится вниз, проламывая пол, куда-то на уровень фундамента. Я отпрыгиваю назад и вскрикиваю, приземлившись на поврежденную ногу.

– Мистер Харпер! – кричит офицер Кук. – Здесь правда небезопасно, пойдемте.

Она права, и я торопливо покидаю помещение. Большая часть задней стены уничтожена огнем, и мы легко выбираемся из здания через образовавшуюся дыру.

– Там был нож, – говорю я. – Под жимовой скамьей.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Свет фонарика отразился от лезвия.

– Если там есть нож, пожарные-следователи завтра его найдут.

Кук включает свой фонарик, освещая нам путь через густой кустарник; я следую за ней.

– Уже есть предположения о причине пожара? – спрашиваю я.

– На данном этапе только догадки.

– Мог это быть поджог?

– Надеюсь, что нет.

– Потому что, если это был поджог, тот, кто был внутри, мог быть целью, так?

Кук отвечает не сразу. Мы сворачиваем и обходим здание, оценивая последствия пожара.

– Думаю, тому, кто был внутри, очень повезло, что вы появились вовремя, – тихо говорит она.

Я останавливаюсь и внимательно осматриваю остов здания. На стене все еще держится металлическая водосточная труба. Направляю луч фонаря вниз и вижу на почерневшем люке водостока разбитую стеклянную бутылку. Поднимаю ее и подношу горлышко к лицу. В нос шибает запах сосны – его ни с чем не спутаешь.

– Скипидар, – говорю я. – Легковоспламеняющийся. – Надо найти того человека.

2

“Их жизни разошлись, и она, как ни старалась, ничего не могла изменить”.

Глава 8

Пятница

Памела Катберт ненавидела утро. Она уже не помнила, когда в последний раз просыпалась отдохнувшей. Всю ночь она ворочалась и не могла уснуть. Ноги затекли, ступни покалывало, вялые руки еле поднимались. Она потянулась к тумбочке и взяла телефон. Местный чат переполняли сообщения о пожаре в церкви Святого Стефана. Ей это было совершенно неинтересно, и она включила радио, послушать утренние новости. Все было плохо – бесконечный поток катастроф: наводнения, убийства, коррумпированные политики, невинные солдаты, погибшие на чьей-то чужой войне. Ничего, что могло бы ее развеселить. Она переключилась на свою любимую музыкальную станцию Absolute 80s. Они имели привычку ставить одни и те же песни, но Памела не возражала. Эти песни напоминали ей о временах, когда она была счастлива.

Диджей объявил: “Вот вам кое-что, чтобы как следует настроиться на выходные”. Откидывая одеяло, Памела задумалась, когда люди вообще успевают работать. К обеду в барах у реки будет уже не протолкнуться. В ее время все работали пять дней в неделю. Начался припев, и она принялась подпевать. Ей скоро семьдесят пять, а она все еще слушает группу Adam and the Ants. Она улыбнулась сама себе. Кого она обманывает?

Она села на край кровати и осторожно потерла уплотнения в ладонях. Каждое утро они болели. Иногда она просыпалась с почти онемевшими руками. Как-то она показала уплотнения своему доктору и заметила, что он полез искать информацию в компьютере. И в итоге сказал, что это, вероятно, старческое, и посоветовал каждое утро принимать по две таблетки парацетамола. И это все? Она усомнилась в его квалификации. Он выглядел совсем юным – лет на двадцать – хотя, конечно, должен быть старше. В последнее время все вокруг казались Памеле молодыми. Он был замещающим врачом, и она подозревала, что это его первая настоящая работа. По крайней мере, он старался и был очень аккуратно одет. В итоге она даже почувствовала к нему жалость. Уходя, она поблагодарила его и сказала, что надеется увидеть его снова. Почему – она сама не знала. По дороге от его кабинета она не могла перестать смеяться. Женщина в регистратуре, наверное, сочла ее сумасшедшей. Она намеревалась записаться еще раз – позже, когда ее врач, доктор Джа, вернется из Индии. Та уехала на месяц преподавать в город Мерут. Памела никогда не слышала о Меруте и спросила доктора Джа, не в Дели ли это. Нет, ответила доктор Джа, хотя не так уж и далеко. Памела про себя подумала, что лучше бы доктора Джа направили в Дели. Памела переживала, что в Меруте такой прекрасный врач будет растрачивать свой талант впустую.

Почувствовав щекотку в носу, она полезла в ящик тумбочки за салфеткой. Звякнули две пустые миниатюрные бутылочки из-под джина. Доктор Джа не одобрила бы. Памела вытерла нос и сделала глоток воды из стакана на тумбочке. Затем поднялась на ноги и потянулась, постепенно распрямляя спину. По крайней мере, это ей еще удавалось. Она надела тапочки, и по радио заиграла “Physical”[1 - “Физическая близость” (англ.).] Оливии Ньютон-Джон. Она увеличила громкость – не намного, чтобы соседи не начали стучать по тонким до смешного стенам – и пустилась в пляс. Что бы сказали люди, если бы ее увидели? Ей было все равно – и она медленно протанцевала в ванную.

Памела уже почти пятьдесят лет жила в маленьком доме с террасой на Хадли-Хилл-роуд. Каждый раз, когда мимо проезжал грузовик, у нее дребезжали окна. В последнее время машины текли просто нескончаемым потоком. Она зашла на кухню и поежилась: из задней двери тянуло утренним холодом. Она бы давно заменила окна и двери, если бы могла себе это позволить. Вдове на пенсии не на что покупать новые стеклопакеты. Она плотнее запахнула халат и прибавила температуру на батареях. Кухонные часы показывали четверть девятого. Нужно было поторопиться; она не хотела опоздать. Она включила тостер на разогрев и достала из хлебницы свой любимый хлеб с орехами. Хватило ровно на два куска. Открыла холодильник и поняла, что у нее почти закончилось масло. Придется заглянуть в мини-маркет. Она улыбнулась, потому что это означало, что сегодня она может намазать побольше джема. Доктор Джа не одобрила бы. Слишком много сахара, сказала бы она. Но доктор Джа была в Меруте и узнать об этом никак не могла. Памела всегда покупала джем на фермерском рынке в Сент-Марнеме, куда ходила почти каждую субботу. Это была довольно долгая прогулка, но она давала хороший повод выбраться из дома, и это действительно приносило ей пользу. Когда на улице было сухо, она шла по тропинке вдоль реки. Выходило немного дольше, но ей нравилось наблюдать за людьми на берегу.

Фермерский рынок располагался на парковке возле клиники, прямо посередине деревни. Однажды в субботу, когда она покупала свой джем, за прилавком – кто бы мог подумать! – стояла доктор Джа. Памела была ошеломлена. Оказалось, что у мужа доктора Джа свой бизнес по производству консервов, соусов чатни и горчицы. Английской горчицы, что удивило Памелу. Муж доктора Джа был совсем не таким, как она его себе представляла. Его звали Эдвард. Детей у них не было, чем, вероятно, объяснялось, что они могли торговать на рынке каждые выходные. Памела захотела поддержать их – доктор Джа всегда была к ней так добра – поэтому решила взять две банки джема. Вот тогда доктор Джа и сказала ей, что в нем много сахара, поэтому его нужно намазывать тонким слоем. Не будь он таким вкусным, она перестала бы покупать джем у мужа доктора Джа и стала бы ходить за ним в Tesco. В Tesco тебе не говорят, каким слоем его лучше намазывать. Она улыбнулась доктору Джа и ответила, что всегда следит за своим сахаром, но уже через пять минут доктор Джа заметила, как она покупает полдюжины булочек с вишней. Хорошо еще, что доктор Джа не увидела пару бутылок красного вина у нее в рюкзаке, подумала Памела и на прощанье помахала доктору рукой.

Она достала из тостера хлеб с орехами, быстро намазала его маслом и хорошенько сдобрила джемом. Налила в свою любимую белую с синим фарфоровую чашку чай, водрузила все это на поднос для завтрака и отнесла в гостиную. Поставила поднос на стеклянный столик у окна, выходящего на тротуар Хадли-Хилл-роуд. Взглянула на часы на каминной полке; еще не было и половины девятого. Как раз вовремя, подумала она, опускаясь в повернутое к окну кресло. Откусывая от тоста, она посмотрела на дорогу и увидела спускающихся с холма школьников. Она пила чай, когда подростки миновали ее дом. Обычно большинство из них не обращали внимания на старушку в окне, но всегда находился один-другой, считавший своим долгом выкрикнуть какую-нибудь гадость. Памела не обращала на них внимания. Все мы когда-то были молоды, напоминала она себе.

Младшие дети появлялись минут через десять. Видимо, уроки у них начинались немного позже, чем у старших. Маленьких почти всегда вели матери, хотя в последнее время их все чаще сопровождали отцы. Некоторых, бывало, даже сразу двое. Это ее не беспокоило. Главное, чтобы люди были счастливы, а дети – в безопасности. К тому времени, как в ее поле зрения появилась Джинни, Памела жевала уже второй кусок тоста.

Она сразу заметила Джинни по рыжим волосам, собранным в хвостики, веснушкам и сияющей улыбке во все лицо. По прикидкам Памелы, девочке было лет восемь-девять. Пару месяцев назад Памела начала махать Джинни. Не слишком демонстративно – просто слегка шевелила пальцами. Спустя неделю или две Джинни ответила ей тем же. Вскоре после Памела взяла за правило беззвучно произносить: “Привет”, и Джинни отзывалась. Мать Джинни почти всегда шагала, уткнувшись в телефон, и ничего не замечала.