скачать книгу бесплатно
Ситуация накалялась и в ход пошли кулаки с обеих сторон, приклады, дубинки и доски.
Наиболее воинственных поселенцев заталкивали в специально подготовленные автобусы.
Белла и другие прозелиты тоже были в цепи. Поначалу она пыталась увещевать солдат. Но те лишь снисходительно ухмылялись. Тогда она вместе с другими иммигрантами присоединилась к живой цепи возле домов. Ее несколько раз оттаскивали в сторону и кидали на землю.
Но каждый раз, она то хромая, то вовсе на четвереньках возвращалась в цепь.
В пылу борьбы, солдаты растоптали ее шляпу, на ее лбу появилась огромная ссадина и сильно болели ушибленные бедро и колено.
Но превозмагая боль, она каждый раз возвращалась в строй.
Наконец солдатам удалось прорваться к домам.
Тогда находившиеся на крыше поселенцы подожгли все что имелось в их распоряжении.
Солдатам пришлось отступить и тода в дело вступили пожарники с водометами.
Под прикрытием мощных потоков воды, солдаты поднялись наконец на крышу несмотря на отчаянное сопротивление обороняющихся и стащили оттуда оставшихся защитников поселка.
К вечеру, полицейские и пограничная стража очистили поселок от всего живого, вывезя всех поселенцев.
Прошло несколько недель. Большинство домов в Йоэле были разрушены бульдозерами, а территория поселка перешла под контроль армии и готовилась к передаче властям Автономии.
И тут над несколькими уцелевшими караванами где жила Белла с матерью, вдруг взметнулся желтый флаг с шестиконечной звездой а перед караванами была установлена огромная табличка с надписью на иврите- Йоэль.
В караванах заняли оборону десятка полтора человек. Все они были иммигрантами.
Возглавляла их Белла. Мать она оставила в общежитии для переселенных из Гуш Катифа, возле Петах Тиквы и во главе самых отчаянных вернулась на место, где еще совсем недавно был Йоэль…
Солдаты пришли в бывший караванный поселок, чтобы арестовать нарушителей режима закрытой военной зоны.
Приблизившись к караванам, офицер потребоавл, чтобы его обитатели немедленно вышли. Джипы пограничной стражи уже ждали нарушителей.
Навстречу ему вышла Белла и с порога на ломанном иврите объявила офицеру, что они останутся здесь.
Офицер перешел на русский и стал говорить о том, что ждет их в случае неподчинения приказу.
Йоэль вдруг заговорил по русски.
«Русские…» она запнулась, «евреи», поправилась она, «не сдаются. Это наша земля и мы отсюда не уйдем».
«У вас ровно 15 минут, чтобы покинуть территорию». сухо сказал по-русскии офицер-парень лет 25 от силы. «Потом у вас начнутся большие неприятности».
Когда время истекло, солдаты по команде офицера начали штурм караванов.
Но русские хорошо подготовились к обороне.
Они приготовили доски и все, что могло гореть, успели выдолбить перед караванами неглубокий ров и как только солдаты приблизились к холму, на которых стояли караваны, ров по всему периметру вспыхныл огнем.
Солдаты ругаясь отступили.
Тем временем, обороняющиеся забрались на крыши бараков затаскивая наверх доски и арматуру, готовясь к решающей схватке.
Через полчаса появились пожарные машины, оснащенные специальными водометами. Тем временем, в обороняющихся полетели гранаты со слезоточивым газом.
Пока обороняющиеся кашляли и чихали, выплевывая едкий дым, солдаты преодолели искуственный ров. От караванов их отделял теперь всего один бросок.
И в этот момент на пороге каравана снова появилась Белла, красная от слезоточивого газа, с канистрой бензина в руке.
Секунда, и облив себя горючим она достала зажигалку.
Солдаты были уже почти возле нее. Тот же самый офицер поднял руку и что-то крикнул Белле, пытаясь остановить ее. Солдаты как по команде замерли и в это время Белла чиркнув зажигалкой превратилась в живой факел.
И солдаты и поселенцы одновременно бросились к ней, пытаясь сбить пламя.
Кто-то дал команду включить водометы и мощная струя воды обрушилась и на солдат и на оборонявшихся иммигрантов.
Пытаясь спасти женщину, они все на миг смешались в единую массу, перемешивая русский и иврит.
Ее сумели довезти до больницы.
Каким-то чудом она была еще жива.
Она продержалась еще три дня.
За это время, территория Йоэля была передана властям автономии.
Главы совета поселились на виллах в Реховоте.
Иммигрантов и прозелитов поселили в общежитии возле Беер-шевы.
Часть из бывших поселенцев переселились на Западный Берег.
Но Белла об этом уже не узнала. Перед смертью, она несколько раз пыталась что-то сказать. Но из-за тяжелых ожогов, все ее усилия выразить самое главное- то, что так беспокоило ее, остались тщетны. Никто так и не понял, что же она хотела сказать.
Братья
Едва ли не половина жителей местечка носила фамилию К. и так или иначе приходились друг другу родственниками.
Среди носителей фамилии, самым богатым и соответственно самым уважаемым был реб Ашер.
Ему в местечке принадлежали мельница, маслобойня, куча мелких лавок и несколько магазинов.
Некоторые утверждали, что у него и в городе были магазины. В добавок ко всему, реб Ашер неплохо зарабатывал, ссужая деньги под залог и имея с этого весьма солидный процент.
При всем этом, он был очень набожен и являлся чем то вроде попечителя местной синагоги и хедера- еврейской школы для мальчиков.
Синагога и хедер заменяли местным евреям как впрочем и повсюду в черте оседлости абсолютно все: культуру, образование, развлечения.
Здесь обрезали новорожденных, женили, собирались для того, чтобы отметить общие праздники и просто чтобы обменяться новостями. Здесь же обмывали тела усопших и оформляли покойников в последний путь.
Не всем родственникам повезло в жизни так же как и Ашеру.
Большинство из них едва сводили концы с концами.
Это вообще было пожалуй едва ли не главной особенностью местечка. Здесь было слишком много евреев и очень мало работы.
Из поколения в поколение, евреи здесь терпели нужду, хватаясь за любой заработок.
Заработка на всех не хватало и они готовы были грызтся друг с другом и с кем угодно за кусок хлеба.
Пермирие наступало лишь в субботу.
В этот день они все снова становились родственниками и соплемениками-богоизбранным народом.
Но даже в субботу, в синагоге, социальный статус каждого четко просматривался.
На самых почетных местах восседал Ашер со своими сыновьями. За ним размещались менее богатые лавочники. У самого входа толпились все остальные.
Женщины молились отдельно, в специально отгороженном углу.
Все без исключения евреи приходившие на субботнюю молитву, первым делом спешили выразить свое почтение ребу Ашеру.
Надо сказать, что кроме самых близких, реба Ашера в местечке не любили за его самодурство и жадность.
Вдобавок ко всему, Ашер любил третировать тех, кто от него зависел.
Но все покорно терпели любые его насмешки, поскольку от одного его слова зависело, получит ли человек работу, или будет без толку обивать пороги Ашера. Будет торговать, или же ему придется прикрыть свою лавку. Будут ли его дети учиться в хедере, или же останутся совершенно неграмотными.
Поэтому, едва оказавшись в синагоге, все евреи спешили выразить свое почтение самому уважаемому в местечке человеку.
Со стороны могло показаться, что все они пришли помолиться не столько своему Богу, сколько Ашеру.
Их можно было понять.
Бог всемогущий и милостивый был далеко, а скупой самодур Ашер был здесь, в этой синагоге. И именно он а не Бог решал, кто заработает на кусок хлеба для своей семьи, а кто будет маяться без этого куска.
Первым кто кто бросил вызов всесильному Ашеру был Пинхас, сын двоюродной сестры Ашера Ривки.
Его сестра рано овдовела и в одиночку растила двоих детей.
Пинхас с детства отличался непокорным характером и так же еще с детства прослыл среди местных евреев бунтарем.
Он категорически отказывался ходить в синагогу, в хедере постоянно спорил с ребе, за что неоднократно был бит и наказан.
Но побои и наказания казалось лишь еще больше раззадоривали его.
У Пинхаса рано проявились способности и одной из них было умение хорошо рисовать.
Выражение своему таланту он нашел рисуя карикатуры на ребе, что последнего приводило в ярость и он грозился выгнать Пинхаса из хедера и даже сдать его в острог. Грозился отправить Пинхаса в острог и сам реб Ашер.
Но Пинхас не унимался.
Ко всему, он был еще задирой и драчуном и соседи часто жаловались Ривке на ее бунтаря-сына.
Мать в отчаянии обратилась за помощью к ребу Ашеру.
Реб Ашер, у которого Пинхас был как бельмо на глазу отправил Пинхаса к своему племяннику, владевшему сапожной мастерской в городе.
Проработав 2 года в мастерской, повзрослевший Пинхас ушел от племянника Ашера и поступил на работу в местную типографию.
Здесь он познакомился с другими типографскими рабочими и это знакомство определило всю его дальнейшую жизнь.
Свое образование он получил в рабочих кружках. Он быстро учился, овладевая грамотой и марксистской теорией.
Спустя несколько лет, он сам уже был руководителем одного из рабочих кружков.
Первую Русскую Революцию 1905 года он встретил в качестве руководителя местной ячейки РСДРПб.
Во время событий 1905 года, Пинхас который стал Петром с фамилией Соколов, проявил свои недюженные организаторские способности, организовав всеобщую стачку, в которой приняли участие все рабочие города.
Стачка быстро переросла в столкновения с полицией и в конце концов, в город были введены войска для подавления беспорядков.
Пинхас был арестован и следующие 12 лет провел на каторге и на поселении.
С началом гражданской войны в России, Пинхас снова проявил свои незаурядные способности.
На этот раз, как полководец.
Начав гражданскую в качестве командира рабочего отряда, Пинхас закончил войну командующим армией при штурме Перекопа.
За время войны он успел жениться на Доре, прошедшей с ним в качестве медсестры весь путь от Дальнего Востока до Перекопа.
В двадцатом у них родился сын, которого супруги назвали Яковом.
Но хроническое недоедание в детстве, каторга и война не прошли для Пинхаса даром и вскоре он умер.
Жизнь Якова была похожа на жизнь его сверстников в ту пору.
Он был не просто пионером и комсомольцем.
Как и большинство его сверстников в то время, он жил жизнью своей страны.
После окончания школы вопроса о дальнейшей карьере для него просто не существовало- он хотел быть военнным как и его отец.
Сразу же после школы он поступил в танковое училище, которое закончил как раз накануне войны.
Войну Яков прошел с первого до последнего дня. За время войны он был трижды ранен.
