скачать книгу бесплатно
Наказания настолько необходимы, когда речь идет о государственных интересах, что просто нельзя проявлять попустительство к проступкам такого рода, возмещая зло нынешнее прошлым добром, то есть оставляя преступление без наказания за то, что совершивший его хорошо служил в каких-то иных обстоятельствах.
Тем не менее именно это до сих пор имело место во французском королевстве, где не только мелкие проступки предавались забвению ввиду важности заслуг, но и самые тяжкие преступления прощались за заслуги ничтожного свойства, что совершенно недопустимо.
Добро и зло настолько отличаются друг от друга и имеют настолько противоположный характер, что их не следует даже сопоставлять. Это два непримиримых противника, между которыми не должно быть ни пощады, ни обмена, и если добро достойно вознаграждения, то зло – наказания, и с каждым из них надлежит поступать по заслугам.
И хотя совесть вполне может стерпеть, когда какое-либо выдающееся деяние остается без награды, а вопиющее преступление – без наказания, однако высшие государственные интересы этого не допускают.
Взыскание и благодеяние касаются скорее будущего, чем прошлого: в силу необходимости государю следует быть строгим, дабы отвести происки, на которые могут пойти из-за упования на прощение, ежели знают его как человека слишком снисходительного, и надлежит делать добро тем, кто более всех полезен обществу, с тем чтобы поощрить их к продолжению добрых дел, а всех остальных – к подражанию им и следованию их примеру.
Можно было бы получать удовлетворение от прощения за преступление, если бы безнаказанность не давала повода опасаться дурных последствий; и государственная необходимость иной раз предоставила бы законное основание не вознаграждать за услуги, если бы, лишая оказавшего их человека мзды, можно было бы не лишать себя наряду с этим и надежды на его службу в будущем.
Благородные души радуются добру в той же степени, в какой страдают от причинения зла. Я оставляю разговор о наказаниях и казнях, дабы закончить эту главу приятными рассуждениями о благодеяниях и наградах, по поводу каковых не могу не заметить, что между милостями, коими выражают признательность за службу, и теми, что не имеют никакой другой причины, кроме королевского благоволения, существует разница: если последние должны даваться весьма умеренно, то первым не следует ставить никаких пределов, кроме тех, что соответствуют самим услугам, оказанным обществу.
Благо государств непременно требует, чтобы их правители были людьми щедрыми, и, когда меня иной раз посещала мысль, что существуют люди, которые по своей природной склонности неспособны расточать милости, я всегда полагал, что сей порок, достойный порицания во всех людях, есть опасное несовершенство в монархах, которые, являясь более, чем кто-либо, подобием Создателя, по Своему естеству благотворящего всему миру, не могут не подражать Ему в этом, не неся перед Ним ответственности.
Причина в том, что Он велит государям с удовольствием следовать Его примеру и самим охотно расточать благодеяния. В противном случае, если они станут оказывать милости, не соблюдая этого условия, то уподобятся тем скрягам, которые подают на своих пирах изысканные кушанья, но так плохо приготовленные, что гости едят их безо всякого наслаждения и безо всякой благодарности к тем, кто на них потратился.
О том, что проводимые повсюду непрерывные переговоры немало способствуют успеху в государственных делах
Государства получают столь большие преимущества от непрерывных переговоров – при условии ведения их с осторожностью, – что тому, кто не узнал этого на своем опыте, трудно в сие поверить.
Признаюсь, я осознал эту истину только после того, как в течение пяти или шести лет занимался государственными делами, но сейчас настолько твердо в нее уверовал, что смело могу сказать: непрерывные переговоры, проводимые открыто и тайно повсюду, даже там, где нельзя добиться немедленных успехов, а те, что могут ожидаться в будущем, не очевидны, – есть вещь необходимейшая для благополучия государств.
Могу доподлинно свидетельствовать о том, что в свое время я наблюдал коренное изменение состояния дел во Франции и во всем христианском мире, ибо под руководством Короля имел возможность на практике применять этот принцип, который доселе совершенно игнорировали в королевстве.
Из посеянных семян некоторые приносят плоды раньше, другие – позже; одни прорастают и выбрасывают побеги, едва попав в почву, иным же на это требуется гораздо больше времени.
Правитель, постоянно ведущий переговоры, в конце концов находит удобный случай для достижения своих целей; впрочем, даже если такой случай ему и не представится, он на самом деле все равно ничего не теряет, поскольку посредством переговоров получает возможность выяснить, что делается на свете, а сие имеет немаловажное значение для благополучия государства.
Переговоры – это безобидное средство, которое никогда не причиняет вреда; к ним следует прибегать повсюду, по соседству и вдалеке, а в особенности в Риме.
Одним из трех добрых советов, которые Антонио Перес дал покойному королю, он убедил его в необходимости приобрести сильное влияние при папском дворе, и на то были причины: ведь недаром все находящиеся там послы христианских государей полагают, что именно те, кто имеет при папском дворе наибольшее влияние и вес, и в самом деле обладают большим могуществом и более других обласканы фортуной. И надо сказать, это мнение не лишено основания, ибо, хотя никому на свете, несомненно, не следовало бы уделять столько внимания доводам рассудка, как папам, все же нигде в мире могущество не ценится так высоко, как при папском дворе. Это находит совершенно ясное выражение в отношении к послам: уважение к ним то возрастает, то уменьшается, все время меняясь в зависимости от того, хорошо или плохо идут дела у их повелителей, и потому зачастую послы встречают разный прием в течение одного дня, если, к примеру, курьер, прибывший вечером, привозит иные известия, нежели те, что поступили утром.
Государства подобны человеческому организму: хороший цвет лица у человека подсказывает врачу, что внутри у того все в порядке, ибо возникает этот здоровый оттенок благодаря надлежащей работе всех членов и внутренних органов. Точно так же не подлежит сомнению, что лучший способ для любого правителя добиться расположения Рима – как следует наладить дела у себя в государстве и что почти невозможно приобрести хорошую репутацию в этом городе (который долгое время был главным среди городов и до сих пор остается центром мира), не прославившись по всему свету – на пользу государственным интересам.
Природный разум учит всех считаться со своими соседями в силу того, что они, находясь рядом, могут причинить вред, а могут и оказать услугу – подобно тому как наружные укрепления затрудняют подступы к городским стенам.
Люди посредственные ограничивают свои помыслы пределами государства, в котором родились; те же, кому Господь даровал больше ума, не станут пренебрегать ничем для укрепления своих позиций на значительно более удаленном расстоянии, научившись у докторов тому, что при самых сильных недугах наиболее бурные потрясения зарождаются в самых удаленных частях организма.
Итак, необходимо действовать повсюду, сообразуясь с умонастроением тех, с кем приходится договариваться, и применяя подходящие способы ведения переговоров.
Различные нации движутся к своей цели с разной скоростью: одни быстро приходят к тому, чего хотят добиться, другие же идут к этому черепашьим шагом.
Ко второму типу относятся республики; они медлительны, и обычно с первого раза не удается добиться от них желаемого; приходится довольствоваться малым, чтобы впоследствии получить большее.
Поскольку крупным существам передвигаться труднее, чем мелким, государства такого рода, возглавляемые несколькими правителями, гораздо дольше принимают и выполняют свои решения, чем другие.
По этой причине благоразумие обязывает тех, кто ведет с ними переговоры, давать им время на размышление и излишней торопливостью не побуждать их действовать скорее, нежели позволяет их естественное устройство.
Необходимо отметить также, что если сильные и основательные доводы превосходны для убеждения людей с умом обширным и мощным, то для людей посредственных больше подходят резоны слабые, ибо таковые им понятнее.
Каждый составляет представление о делах в соответствии со своими талантами: людям, наделенным выдающимися умственными способностями и большим мужеством, даже самые масштабные свершения не кажутся сложными или великими, тогда как у тех, кто лишен подобных качеств, затруднения обычно вызывает буквально все.
Такие ограниченные люди зачастую не умеют оценить значимость того, что им предлагают; иногда они упускают из виду самое важное, а иногда, напротив, придают чересчур большое значение вещам, не заслуживающим никакого внимания.
Манеру обращения с каждым человеком следует выбирать, исходя из уровня его умственных способностей. В некоторых случаях, если смело говорить и действовать, убедившись, что право на Вашей стороне, это отнюдь не ведет дело к разрыву, а, напротив, скорее предупреждает его и подавляет в зародыше.
В иных же ситуациях, вместо того чтобы некстати обращать внимание на какие-то речи, неосторожно произнесенные теми, с кем ведутся переговоры, благоразумнее ловко пропускать их мимо ушей и воспринимать только то, что способствует достижению намеченной цели.
Есть люди настолько самонадеянные, что считают за должное во всех случаях прибегать к дерзостям, полагая их наилучшим средством для получения того, чего не могут требовать по праву и к чему не могут принудить силой.
Они полагают, что своей угрозой причинить зло и в самом деле его сотворили; такая манера поведения, однако, противна разуму и, более того, никогда не приводит к успеху в общении с людьми порядочными.
Глупцы не годятся для ведения переговоров, но и чересчур тонкие и деликатные люди подходят для этого не многим больше, так как, предаваясь излишним мудрствованиям, уподобляются тем, кто ломает концы иголок, пытаясь наточить их еще острее.
Для того чтобы дела шли как следует, необходимы люди, придерживающиеся середины между двумя этими крайностями; самые проницательные, пользуясь силой своего ума, дабы не оказаться обманутыми, должны весьма остерегаться применять ее для обмана тех, с кем договариваются.
Люди никогда не доверяют тому, кто действует хитростью и изображает показную искренность и правдивость, и сие не будет способствовать успеху в его делах.
Одни и те же слова довольно часто имеют двойной смысл: одно понимание диктуется людской честностью и чистосердечием, другое – ловкостью и изощренностью, при помощи коих чрезвычайно легко истолковать истинное значение слова по собственному усмотрению, а потому для ведения переговоров необходимо привлекать таких людей, которые осознают весомость тех или иных слов и хорошо умеют письменно излагать свои мысли.
Важные переговоры не должны прерываться ни на мгновение; нужно неуклонно двигаться к намеченной цели, последовательно претворяя в жизнь свои намерения и останавливаясь только в силу веской причины, а не из-за усталости ума, возникновения безразличия к делам, нерешительности или принятия противоположного решения.
Не следует также отчаиваться при неблагоприятном развитии событий, ибо иной раз случается так, что отменно задуманное дело все же терпит неудачу.
Тому, кто часто идет в бой, трудно всегда оставаться победителем; следует считать знаком высочайшего благословения, когда успех сопутствует человеку в делах великих и отворачивается от него лишь в тех, осуществление коих имеет меньшую важность.
Хорошо еще, что переговоры настолько безобидное дело, что можно извлекать из них громадные преимущества, никогда не получая при этом никакого вреда.
Если кто-то скажет, что переговоры часто имеют отрицательные стороны, то я согласен, чтобы такой человек совершенно пренебрег моим мнением, ежели только не пожелает открыть глаза и признать, что, вместо того чтобы приписывать замеченный им неуспех предложенному мною средству, следовало бы отнести его исключительно на счет тех, кто неумело оное употреблял.
Даже если бы сие средство не приносило иного блага, помимо выигрыша во времени в определенных случаях, как это обычно происходит, то и тогда его применение надлежало бы одобрить как весьма полезное для государств, ибо, для того чтобы избежать бури, порой достаточно одного мгновения.
Хотя союзы, часто образуемые при заключении браков между монархиями, не всегда приносят желаемые плоды, все же не следует забывать о них; к тому же часто они являются одной из наиважнейших тем для переговоров.
Такие браки имеют одно неизменное преимущество: в течение какого-то времени государства проявляют друг к другу некоторое уважение, а, дабы ценить их, достаточно, чтобы государства хоть иногда извлекали из них пользу.
Для получения хороших плодов надобно делать прививки, беря для них черенки с самых лучших деревьев; государи, предки которых имели равно высокое происхождение, должны с полным основанием занимать более возвышенное положение, и нет сомнений, что их славная кровь лучше сохранится, если станет меньше смешиваться с другой.
Впрочем, родственные союзы служат иногда для разрушения неприятельских объединений и альянсов между государствами, и хоть они и не приводят неизменно к этому благому исходу, то на примере той пользы, которую получает от них Австрийский дом, можно прекрасно видеть, что пренебрегать ими не следует.
В государственных делах из всего следует извлекать выгоду, а ко всему, что может пригодиться, никогда нельзя относиться с презрением.
Альянсы относятся к такого рода явлениям; польза от них часто бывает сомнительна; и однако же не следует ослаблять к ним внимание, хотя я бы и впрямь не посоветовал ни одному великому государю добровольно приступать к осуществлению какого-либо непростого замысла, опираясь на некий союз, ежели он сам не чувствует себя достаточно сильным, чтобы преуспеть даже в случае отсутствия помощи со стороны союзников.
Я выдвигаю этот тезис по двум причинам.
Первая берет свое основание, причем достаточно веское, в слабости и ненадежности союзов между различными государями.
Вторая кроется в следующем: правители малых стран часто с великим тщанием и старанием пытаются вовлечь великих монархов в масштабные предприятия, но затем с такою же великою неохотой оказывают им содействие, несмотря на клятвенные договоренности, и среди них находятся даже такие, которые иногда добиваются превосходства за счет тех, кого втянули в дело почти что против воли.
Хотя выражение «кто силен, тот обычно и прав» стало уже общим местом, тем не менее правда и то, что когда две неравные державы соединены между собой договором, то более великая подвергается большему риску оказаться покинутой, нежели другая. Причина тому очевидна: для великого государя репутация настолько важна, что никакая выгода не могла бы возместить ему ту утрату, которую он потерпел бы, если бы вероломно нарушил взятые на себя обязательства. Того же правителя, могущество коего невелико, хотя верховная власть и неоспорима, можно соблазнить столь заманчивым предложением, что он вполне способен предпочесть выгоду чести и нарушить из-за этого обязательство перед союзником, который, даже предвидя его измену, не сможет решиться его опередить, ибо предательство союзников для него менее значимо, нежели тот вред, который он понес бы, ежели бы сам совершил вероломство.
Монархам следует осторожно подходить к заключению договоров, однако, когда таковые заключены, их надлежит свято выполнять.
Мне прекрасно известно, что многие политики учат прямо противоположному, но, даже не рассматривая здесь доводы против этих постулатов, – доводы, которыми может снабдить нас христианская вера, – я утверждаю, что поскольку утрата чести страшнее, чем потеря жизни, то великий государь должен скорее рискнуть собой и даже интересами своего государства, чем нарушить слово, чего он не может сделать, не лишившись своей репутации, то есть самого весомого достояния властителей.
Важность этого обстоятельства побуждает меня отметить, что при назначении послов и других участников переговоров абсолютно необходима точность выбора и что наказывать преступивших свои полномочия надо со всей строгостью, поскольку подобными проступками они подрывают одновременно и репутацию государей, и благополучие государств.
У некоторых людей легкомыслие или продажность достигают иной раз таких невероятных размеров, а у других, не отличающихся слабостью или злонамеренностью, возникает настолько нестерпимое желание действовать, что ежели тех и других не удерживать в рамках, в которых им надлежит оставаться во избежание собственной гибели, то среди них неизбежно найдутся такие, что предпочтут скорее заключить дурные договоры, нежели вообще не заключать никаких.
Я столько раз на собственном опыте убеждался в истинности этого утверждения, что сие принуждает меня завершить данную главу следующими словами: всякий, кому в подобных ситуациях недостает строгости, оказывается неспособным обеспечить условия, необходимые для выживания государства.
О том, что одно из величайших благ, каких только можно добиться для государства, – это дать каждому ровно такое занятие, к какому он пригоден
Мы знаем, что из-за бездарности лиц, занимающих главные должности и выполняющих наиважнейшие поручения, на государства обрушиваются неисчислимые беды, поэтому государь и те, кто привлечен к делам управления, должны самым тщательным образом следить за тем, чтобы на каждого человека возлагались исключительно такие обязанности, к выполнению коих он пригоден.
Даже самые прозорливые иногда пребывают в совершенном неведении относительно того, что касается их самих, а поскольку мало существует людей, готовых установить для себя границы, сообразуясь с велениями разума, то те, кто пользуется доверием государя, всегда полагают себя достойными чинов любого рода и, исходя из этой ложной посылки, всеми силами стремятся их заполучить.
Однако не подлежит сомнению, что человек, способный сослужить хорошую службу обществу в одном качестве, способен также навредить ему в другом.
Мне приходилось видеть в свое время, как из-за неправильных назначений происходили настолько невообразимые неприятности, что я не могу не высказаться по этому поводу, дабы предотвратить появление оных впредь.
Если учесть, что врачи не допускают проведения испытаний новых лекарств на людях важных, то легко понять, сколь опасно ставить на главные посты в государстве людей неопытных, тем самым давая возможность подмастерьям пробовать свои силы в делах, где требуется вмешательство мастеров и высшее искусство.
Подобная практика ведет к верной гибели государства, ибо является настоящим источником всяческого хаоса.
Человек, ошибочно назначенный послом для заключения важного договора, может по неведению причинить значительный вред.
Полководец, непригодный для своего поста, может подвергнуть ненужному риску судьбу повелителя и благополучие государства.
Комендант важной крепости, лишенный качеств, необходимых для этой должности, может в одночасье настолько близко подвести целое государство к краю гибели, что и столетия потом не хватит для исправления его просчетов.
