скачать книгу бесплатно
– Мычащее словечко, только буквы какие-то нелепые. Может, у скандинавских коров такой акцент?
– В смысле, ты не читаешь на древнескандинавском или какой это язык?
– Магнус, внимание, сенсация: я не обладаю всеми талантами на свете! Только самыми важными.
Алекс прищурился и погрузился в сосредоточенное изучение последней заметки. При этом уголок его рта слегка кривился, словно он мысленно над чем-то похихикивал. Меня это, признаться, раздражало. Что он там вычитал такого смешного?
– «Победить Л.», – прочел вслух Алекс. – Допустим, «Л.» – это Локи. Точило Бёльверка… Может, что-то вроде камня Скофнунг?
Меня всего передернуло. Камень Скофнунг и саму Скофнунг мы потеряли во время свадебного пира в пещере Локи, когда тот освободился от пут, что удерживали его тысячу лет. (Эх, промашечка тогда вышла.) Этот камень глаза бы мои больше не видели, если честно.
– Надеюсь, что нет, – ответил я. – А что это за имечко – Бёльверк?
– Без понятия. – Алекс наконец допил свой гуавовый сок. – Ну, как будто рог испит до дна. А можно я его себе возьму?
– Да на здоровье. – Мне почему-то даже понравилось, что Алекс заберет что-нибудь на память из моего родового гнезда. – Выходит, если Рэндольф хотел, чтобы я нашел эту книжку, а Локи послал волков на перехват, то…
Алекс швырнул дневник мне:
– Допустим, все так и есть, и допустим, это не ловушка, и допустим, эти заметки не каляки-маляки психа.
– Ну… допустим. И что?
– Как тебе такой сценарий: твой дядя решает, что кто-то должен победить Локи. Сам он не справился, зато он верит в тебя. И его план включает точило, Бёльверка и, вероятно, скандинавскую корову.
– Не больно-то перспективный сценарий.
Алекс потрогал пальцем кончик рога:
– Жаль рушить твои надежды, но все попытки победить Локи заканчивались провалом. И мы это знаем. – Это прозвучало неожиданно грустно.
– А, ты, наверное, о тренировках с Сэм, – догадался я. – И как они идут?
По лицу Алекса все стало ясно.
У Локи целая уйма всяких неприятных качеств. В том числе и такое: в присутствии Локи его дети полностью подчиняются его воле и выполняют любые его указания. Что, разумеется, превращает семейные посиделки в сомнительное развлечение.
Но вот Алекс был исключением. Он как-то выучился сопротивляться могуществу своего родителя. Последние полтора месяца он пытался обучить тому же и свою единокровную сестру Самиру аль Аббас. Никто из них двоих особо не распространялся об этих занятиях, из чего следовало, что дела идут не очень.
– Она старается, – уклончиво ответил Алекс. – Только все осложняется этим ее… – И тут он осекся.
– Чем?
– Да ничем. Я обещал никому не рассказывать.
– Ага, чтоб я от любопытства умер! А с Амиром-то у них все хорошо?
– Лучше не бывает, – фыркнул Алекс. – Они же по уши влюблены. Считают дни до свадьбы. За ними глаз да глаз нужен, а то они такие легкомысленные. Могут, чего доброго, и за ручки взяться.
– И что же тогда у Сэм стряслось?
Но Алекс пропустил мой вопрос мимо ушей.
– Я вот что тебе скажу, – заявил он. – Не доверяй ничему, что исходит от дяди Рэндольфа. Ни советам в этой книжке. Ни этому дому. Ничему, что получишь в наследство… Потому что за все это тебе придется как-то платить.
Довольно странно было слышать это от Алекса. Сидит тут, развалившись, у дяди Рэндольфа на роскошной крыше, любуется видом, потягивает гуавовый сок из викингского рога да еще критикует мое наследство. Такое впечатление, что Алекс имел в виду что-то свое, а вовсе не моего злополучного родственника.
– Ты почти не рассказывал мне о своей семье, – заметил я. – В смысле, о ее смертной части.
Алекс бросил на меня сумрачный взгляд:
– И сейчас начинать не стану. Знай ты хоть половину из того…
ВЖИXXХ! Просвистели крылья, затрепетали черные перья, и на ботинок Алексу уселся черный ворон.
В Бостоне не так уж много черных воронов. Всякие там казарки, чайки, утки, голуби, даже ястребы – это пожалуйста. Но когда к вам на ботинок ни с того ни с сего вдруг садится здоровенный черный хищник, это может означать только одно: послание из Вальгаллы.
Алекс протянул руку. (Вообще-то, с воронами так делать не рекомендуется. Очень уж больно они щиплются.) Птица скакнула на запястье и срыгнула Алексу в ладонь увесистый комочек величиной с орех. После чего с чувством выполненного долга улетела.
Ну да, вот такая у нас срыгни-почта. Воронов природа наделила способностью срыгивать все несъедобное: шерсть, например, или кости. Поэтому они легко и непринужденно могут заглотить капсулу с посланием и срыгнуть ее по назначению в любом из Девяти Миров. По мне, работенка у воронов очень даже на любителя, но тут уж не мне судить.
Алекс раскрыл комочек, развернул письмо и углубился в чтение. Уголок его рта снова поехал вбок.
– Это от Ти Джея, – сообщил он. – Похоже, мы сегодня отчаливаем. То есть прямо сейчас.
Я так и подскочил в своем шикарном кресле:
– Что?! Почему?!
Конечно, я знал, что времени у нас в обрез. Нам нужно было отплывать поскорее, чтобы успеть добраться до корабля Локи, пока не настало летнее солнцестояние. Но одно дело «поскорее», а другое – «прямо сейчас». Я вот, например, небольшой фанат «прямо сейчас».
Алекс продолжал читать.
– Ну, не знаю, – отозвался он. – Наверное, что-то с приливом. Давай-ка я лучше заберу с учебы Самиру. У нее как раз занятия по матанализу. Не очень-то она обрадуется.
Алекс поднялся и протянул мне руку.
А я не хотел подниматься. Вот бы остаться тут на веки вечные! Сидели бы с Алексом и любовались, как послеполуденное солнце перекрашивает реку Чарльз из синей в янтарную… Почитали бы что-нибудь из Рэндольфовова старья в бумажных обложках… Попили бы гуавового сока… Но ворон срыгнул для нас приказ. А со служащим срыгни-почты особо не поспоришь.
Я ухватил Алекса за руку и тоже поднялся из кресла:
– Мне с тобой?
– Да нет же, дурень, – нахмурился Алекс. – Ты двигай назад, в Вальгаллу. Корабль-то у тебя. И, кстати, ты остальным сказал о…
– Не-а, – ответил я и покраснел до ушей. – Не успел.
Алекс расхохотался:
– Тогда прикольно. Нас с Сэм не ждите. Мы где-нибудь по дороге запрыгнем!
Я хотел спросить, как им, интересно, это удастся, но Алекс уже обернулся фламинго и взмыл в небеса. То-то будет нынче праздник у бостонских орнитологов-любителей.
Глава V
Я говорю слова прощания Эрику, Эрику, Эрику, а также Эрику
Легенды гласят, что у Вальгаллы 540 дверей, удобно расположенных по всем Девяти Мирам. Что называется, добро пожаловать в любое время!
Но в легендах почему-то забыли упомянуть, что одна из этих дверей расположена в магазине Forever 21 на Ньюбери-стрит. И как раз в отделе женской спортивной одежды.
Этим входом я обычно предпочитал не пользоваться, но он оказался ближе всего к особняку дяди Рэндольфа. Никто в Вальгалле не возьмется объяснить, зачем было размещать дверь именно там. Некоторые предполагали, что вход сделали до того, как появился магазин розничной торговли. Но я лично думаю, что это один из милых приколов Одина – потому что среди его эйнхериев полно таких, кому и впрямь навеки двадцать один. Или навеки шестнадцать. Или навеки шестьдесят.
Мой друг Блитцен питал к этому входу особую неприязнь. Стоило мне лишь заикнуться о Forever 21, как гном разражался напыщенной речью о том, насколько одежда его бренда качественнее. И говорил что-то насчет длины юбок. В общем, все в таком духе.
Я прогулялся по отделу белья, провожаемый подозрительным взглядом продавщицы, и нырнул прямо между вешалок со спортивной одеждой. А вынырнул в одном из игровых залов отеля «Вальгалла». Там полным ходом шла игра в поло, только викинги вместо клюшек использовали копья. (Совет: никогда не становитесь у викинга за спиной, когда он замахивается перед ударом.) Эрик Зеленый со сто тридцать пятого этажа сердечно меня приветствовал (по моим подсчетам, примерно 72 % населения Вальгаллы носят имя Эрик.)
– Привет тебе, Магнус Чейз! – Эрик указал на мое плечо. – Тут к тебе немного спандекса прилипло!
– Ой, спасибо. – Отцепив от своей футболки штаны для йоги, я швырнул их в корзину с надписью «На возврат» и отправился разыскивать друзей.
Ходить по отелю «Вальгалла» никогда не приедается. Во всяком случае, мне пока не надоело, и эйнхерии, которые живут тут уже сотни лет, говорят то же самое. Спасибо могуществу Одина, магии норн, ну и магазину ИКЕА у нас под боком: обстановка отеля то и дело обновляется. Правда, в здешнем интерьере всегда натыкано копий и наставлено щитов. И, к тому же, на мой вкус, дизайнеры перебарщивают в декоре с волчьей темой.
В поисках лифтов мне пришлось пройти коридорами, которые с утра успели изменить и размер и расположение, и миновать какие-то новые помещения. В одном просторном, отделанном дубовыми панелями зале играли в шаффлборд: только вместо киев были весла, а вместо шайб – боевые щиты[14 - Шаффлборд – старинная английская игра; в нее играют на размеченном столе или корте. В игре используются кии особой формы (не как бильярдные, а действительно смахивающие на весла) и шайбы. Смысл игры в том, чтобы загнать шайбу на определенные линии. Шаффлборд называют еще палубным хоккеем – очень уж удобно в него играть на палубе круизного лайнера.]. Многие игроки щеголяли в гипсовых лонгетах на ногах и бинтах на голове, а руки у них покоились в повязках. Оно и понятно: порядочный эйнхерий играет в шаффлборд не на жизнь, а на смерть.
Главное фойе было застелено ковром глубокого багряного оттенка – на таком пятна крови совершенно незаметны. На стенах висели гобелены, изображающие битву валькирий с огненными великанами. Дивные произведения, хотя, признаться, обилие факелов рядом с гобеленами меня несколько нервировало. В Вальгалле довольно небрежно относятся к правилам безопасности. Мне вот, например, сгореть до смерти совсем не улыбалось. (Это один из двух моих самых нелюбимых способов умереть. Второй: подавиться мятным леденцом, которые дают в трапезной на десерт.)
Лифт вез меня на девятнадцатый этаж. Музыка в кабине, к несчастью, звучала все та же: Фрэнк Синатра на норвежском. Здорово, что я хоть живу на невысоком этаже. Живи я на каком-нибудь из сотых, давно бы уже озверел похлеще любого берсерка.
На девятнадцатом этаже царило необычное спокойствие. Из номера Томаса Джефферсона-младшего не доносились звуки видеорезни (павшие бойцы Гражданской войны обожают видеоигры почти так же, как штурм вражеских фортов.) И Мэллори Кин не отрабатывала в коридоре метание ножей. Номер Хафборна Гундерсона вообще стоял открытый настежь, и там хозяйничала стайка воронов – они кружили по библиотеке и оружейне и стирали пыль с его книг и боевых топоров. А самого здоровяка нигде не было видно.
Мой номер только что прибрали. Постель застелили. Деревья в атриуме подровняли, лужайку подстригли (вот, кстати, загадка: как вороны управляются с газонокосилкой?). На кофейном столике лежала записка, написанная изящным почерком Ти Джея:
Мы на причале 23, подуровень 6. Приходи туда!
Телевизор, настроенный на канал отеля «Вальгалла», демонстрировал список сегодняшних развлечений: сквош, пулемет-таг (как лазертаг, только с пулеметами), урок рисования акварелью, мастер-класс по итальянской кухне, занятие по продвинутому затачиванию меча и еще какая-то непонятная забава под названием «перебранка» – и все, ясное дело, не на жизнь, а на смерть.
Я с тоской уставился на экран. Никогда не мечтал об уроке рисования не на жизнь, а на смерть, но в данный момент я бы, пожалуй, охотно рассмотрел и такой вариант. По крайней мере, на первый взгляд, это как будто проще, чем то путешествие, которое я собирался предпринять с причала 23, подуровень 6.
Однако перво-наперво я смыл с себя под душем запахи Бостонской гавани. Переоделся. Взял дежурный рюкзак с вещами первой необходимости: походные принадлежности, самый основной провиант и, разумеется, несколько плиток шоколада.
При всем роскошестве моего номера личных вещей у меня было не так уж много: несколько любимых книжек да снимки из моего прошлого, которые появлялись волшебным образом, мало-помалу заполняя пространство на каминной полке.
Отель ведь не навеки стал моим домом. Мы, эйнхерии, живем тут столетиями, и все же Вальгалла – лишь остановка на пути к Рагнароку. Отель буквально овеян аурой скоротечности и предвкушения. «Ты тут сильно-то не рассиживайся, – словно бы предупреждает он. – С минуты на минуту тебя призовут в последний бой Судного дня, и ты падешь на поле битвы окончательно и бесповоротно. Урра-а-а!»
Я оглядел свое отражение в высоком, в полный рост, зеркале. Даже и не знаю, зачем я это сделал. Два года я прожил на улице, и в эти годы внешность меня заботила меньше всего на свете. Но в один прекрасный миг в моей жизни возникает Алекс Фьерро и начинает меня безжалостно дразнить, если я не слежу за собой. Ну, вот и приходится обращать внимание на такие вещи.
И, кроме того, в Вальгалле, если хоть иногда не посматривать на себя в зеркало, можно целую вечность проходить с вороньим пометом на плече или со стрелой в заднице. Или со штанами для йоги на шее.
Походные ботинки: есть. Пара новых джинсов: есть. Зеленая футболка с логотипом Вальгаллы: есть. Пуховик на случай экспедиций в арктические воды и падения с мачты: есть. Рунный кулон, он же волшебный меч, страдающий от несчастной любви: есть.
После двух лет на улице я никак не могу привыкнуть, что лицо у меня такое чистое. И к новой стрижке не могу привыкнуть. В первый раз Блитц постриг меня во время нашего похода в Йотунхейм. А потом, когда я оброс, за дело взялась Алекс: она меня подровняла так, чтобы челка падала на глаза, а на затылке волосы доходили до воротника. Я-то не возражал, что мои космы взлохмачены и торчат как попало, но Алекс с таким упоением укрощала мои светлые локоны, что у меня язык не повернулся ей отказать. «Великолепно! – восхитилась Алекс. – Хоть чуточку стал выглядеть приличнее. Только все равно мрачный».
Записную книжку Рэндольфа я засунул в карман вместе с еще одной штуковиной, о которой старался не думать. С носовым платком, который дал мне мой отец.
Я вздохнул и сказал Магнусу в зеркале:
– Ну что, сэр, пора вам в путь-дорогу. Друзьям не терпится над вами поржать.
– А вот и он! – воскликнул Хафборн Гундерсон, непревзойденный берсерк и наш Капитан Очевидность.
Хафборн ринулся ко мне навстречу с грацией тяжелого грузовика. Волосы у него были еще всклокоченнее, чем мои в бытность бездомным. (Подозреваю, он стрижет их сам, орудуя боевым топором в темноте.) Вопреки обыкновению, сегодня он облачился в футболку. Впрочем, это не помогло скрыть две горы татуированных мышц, которые у него были вместо рук. К спине у Хафборна был приторочен боевой топор по имени Боевой Топор, а к кожаным штанинам подвешено с полдюжины ножей.
Хафборн заключил меня в медвежьи объятия и приподнял, по всей вероятности проверяя на прочность мою грудную клетку. Видимо, результат его удовлетворил, поскольку он вернул меня на землю и оживленно похлопал по плечам.
– Ну что, готов к походу? – проревел он. – Я готов!
Мэллори Кин сворачивала в бухту трос, стоя на краю причала.
– Да заткнешься ты или нет, дубина? – проорала она оттуда. – Надо бы тебя вместо руля поставить!
Хафборн весь побагровел, но даже не глянул в сторону Мэллори.
– Я все стараюсь не пришибить ее, Магнус. Честно, стараюсь. Но до чего ж мне непросто! Я лучше делом займусь, а то как бы не пришлось мне после жалеть о содеянном. Носовой платок при тебе?
– Э-э… ну да, только…
– Вот и славно. Время не ждет!
Он протопал назад к причальной стенке и принялся разбирать свои пожитки: огромные холщовые сумки, доверху набитые – точно вам говорю! – всяческой жратвой и запасными кожаными штанами.
Я оглядел причал 23, подуровень 6. Вдоль стены по левую руку неслась река: она вырывалась из туннеля, похожего на железнодорожный, и исчезала в таком же туннеле на другой стороне. Потолок из гладких дощечек имел выгнутую форму, и от этого казалось, будто мы все находимся в каком-то старинном пивном бочонке. Припасы и багаж громоздились вдоль причала в ожидании погрузки.
На дальнем краю Томас Джефферсон-младший беседовал с управляющим отеля Хельги и швейцаром Хундингом. Все они изучали какую-то бумагу, прикрепленную к планшету. К бумагам я питаю стойкую антипатию, равно как и к Хельги. Поэтому я направился прямиком к Мэллори, которая утрамбовывала железные крючья-«кошки» в джутовый мешок.
Оделась она в черный мех и черную джинсу; рыжие волосы стянула на затылке тугим узлом. В свете факела ее веснушки полыхали оранжевым. И, как обычно, по бокам у нее свисали два проверенных ножа.
– Все хорошо? – осведомился я, потому что все определенно было нехорошо.
Мэллори насупилась:
– Хоть ты-то не начинай, мистер… – И тут она припечатала меня каким-то гаэльским словцом, смысла которого я не знал. Впрочем, оно вряд ли означало «милый друг». – Ждем тебя и корабль.
– А где Блитцен с Хэртстоуном?
Я уже несколько недель не виделся со своими закадычными друзьями гномом и эльфом. Так здорово, что они идут с нами в плавание! (Хотя бы что-то в этом плавании подпадает под определение «здорово».)
Мэллори нетерпеливо буркнула:
