Проводник

Римма Морозова

Проводник

Глава 1

Кир не любил скоростные трассы. Особенно ночью. Особенно когда за окном – чернильная темень, а в голове крутится одна и та же мысль: «Зачем я согласился на эту командировку?»

Он вжался в сиденье, сжимая руль до побелевших пальцев. Дождь лил как из ведра, фары выхватывали из мрака лишь узкие полосы мокрого асфальта. Навигатор бубнил что‑то про «поворот через 500 метров», но Кир уже не верил ни ему, ни себе, ни этому проклятому арендованному седану.

– Да ладно тебе, Кир, – сказал он вслух, пытаясь разогнать тревогу. – Всего‑то 300 км. Не в Антарктиду едешь.

В зеркале заднего вида мелькнул свет. Яркий, слепящий. Грузовик. Слишком близко. Слишком быстро.

Кир рванул руль влево, но машина уже скользила, теряла сцепление, превращалась в неуправляемый снаряд. Последнее, что он увидел, – красные огни тормозов и гигантскую решётку радиатора, надвигающуюся, как конец света.

***

Боль пришла не сразу. Сначала – тишина. Глухая, вязкая, будто его погрузили в вату. Потом – звон. Высокий, пульсирующий, словно кто‑то бил по хрустальному бокалу.

Кир попытался открыть глаза. Получилось не сразу. Веки казались чужими, тяжёлыми, как свинцовые пластины. Когда мир наконец прорезался сквозь мутную пелену, он увидел потолок. Белый. Ровный. С маленькой трещиной в углу.

«Больница», – подумал он. И тут же: «Я жив?»

Он попытался пошевелиться. Тело отозвалось волной острой боли – где‑то в груди, в плече, в затылке. Но он мог двигаться. Это уже победа.

– Эй, – прохрипел он. Голос звучал так, будто его пропустили через мясорубку. – Кто‑нибудь…

Дверь скрипнула. В палату вошёл врач – молодой, с усталыми глазами и бейджиком «А. Иванов». За ним – медсестра с капельницей.

– Очнулся, – констатировал врач, склоняясь над ним. – Как себя чувствуете?

Кир хотел ответить, но в этот момент увидел его. Призрак стоял у окна. Высокий, плечистый, в промасленной рабочей куртке. Лицо – в синяках, на лбу глубокая рана. Он смотрел на Кира не мигая, и в его взгляде было что‑то знакомое.

– Вы его видите? – прошептал Кир, указывая на призрака.

Врач и медсестра переглянулись.

– Кого? – спокойно спросил врач. – Призрак шагнул ближе. Его губы дрогнули, и Кир услышал – не ушами, а где‑то внутри головы:

«Это ты виноват».

– Что? – Кир попытался отстраниться, но боль пригвоздила его к постели. – Я не хотел…

Призрак наклонился, и его лицо оказалось в сантиметрах от лица Кира. Теперь он говорил громче, отчётливее: «Ты вилял по дороге. Ты не держал дистанцию. Ты убил меня».

– Нет! – Кир рванулся, но провода капельницы натянулись, а в висках застучало так, что мир поплыл. – Я пытался уйти от столкновения!

– Кир, – голос врача прорвался сквозь шум в голове. – У вас шок. Вам нужно успокоиться.

Но Кир не мог. Потому что призрак не исчезал. Он стоял там, реальный, как врач, как капельница, как боль в его теле.

И тут началось другое. Стол у окна дрогнул. Ручка, лежавшая на нём, медленно поднялась в воздух. За ней – блокнот. Они зависли на секунду, а потом рухнули на пол с громким стуком. Медсестра вскрикнула. Врач резко обернулся.

– Это… это не я, – прошептал Кир, глядя на разбросанные вещи. – Я не трогал.

Призрак усмехнулся. Его губы растянулись в жуткой, медленной улыбке.

«Ты теперь видишь. И слышишь. И можешь, больше, чем думаешь».

Кир закрыл глаза. Когда он открыл их снова, призрака уже не было. Но тишина осталась. Тяжёлая, липкая. И где‑то на краю сознания – шёпот, десятки голосов, сливающихся в один неразборчивый гул.

– Я схожу с ума, – пробормотал он. Врач молча ввёл что‑то в капельницу. Мир начал тускнеть.

Последнее, что услышал Кир, прежде чем провалиться в сон, был голос – не призрак, не врач, а свой голос, но будто из другого времени:

«Теперь ты один из нас».

Глава 2

Глава 2.

Выписка из больницы стала для Кира не облегчением, а началом нового круга ада. Врачи говорили о «посттравматическом стрессе» и «визуальных галлюцинациях», выписывали таблетки и советовали «больше отдыхать». Но ни одна таблетка не могла заглушить шёпот.

Он слышал их везде. На улице. В метро. В собственной квартире. Десятки голосов, наплывающих волнами:

«Помоги…», «Он меня не слышит…», «Я просто хотела сказать…»

Первые дни после выписки Кир почти не выходил из дома. Задернул шторы, отключил телефон, сидел в темноте и пытался убедить себя: «Это пройдёт. Это просто последствия травмы». Но призраки не исчезали. Они прилипали, как тени, и требовали внимания.

***

На третий день он всё‑таки вышел. Нужно было купить еды, а холодильник уже пах отчаянием.

Улица встретила его симфонией звуков. Гул машин. Крики детей на площадке. И поверх всего этого – их голоса. Призрак старушки у подъезда жаловался, что её кот пропал. Мужчина в костюме бормотал о недописанном отчёте. Девушка в рваном платье плакала, повторяя: «Он обещал вернуться».

Кир шёл, опустив голову, сжимая в руках список покупок, как спасательный круг. «Просто дойди до магазина. Просто купи еду. Не смотри по сторонам».

Но он посмотрел. На детской площадке, прямо под качелями, стоял призрак мальчика лет пяти. Он улыбался и махал рукой кому‑то невидимому. А рядом – живая девочка того же возраста – бежала, не замечая его, прямо к старому деревянному забору, который уже трещал под напором ветра.

– Стой! – крикнул Кир, но было поздно. Забор рухнул с грохотом, осыпаясь щепками. Девочка закричала. И тогда Кир сделал. Он рванулся вперёд, не думая, не анализируя. Просто знал, что должен успеть. Руки врезались в тяжёлую конструкцию, приподняли, удержали. Дерево затрещало, но не упало.

– Ты в порядке? – Кир обернулся к девочке. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, потом кивнула и убежала к маме. Только тогда он осознал, что только что сделал. Забор. Весил, наверное, полтонны. А он… поднял его. Одной рукой.

– Неплохо для парня, который две недели назад едва мог встать с кровати, – пробормотал он.

– Неплохо, – раздался голос за спиной. Кир резко обернулся.

Перед ним стоял мужчина в белом халате. Не молодой, не старый. С усталыми, но ясными глазами.

– Кто вы? – прошептал Кир.

– Был врачом. Теперь как видишь, наблюдатель, – мужчина улыбнулся. – Ты удивлён?

– Я уже ничему не удивляюсь.

– Хорошо. Потому что тебе предстоит много нового.

– Вы знаете, что со мной происходит?

– Знаю. Ты – проводник.

– Проводник? – Кир рассмеялся, но смех прозвучал жалко. – Проводник куда?

– Между мирами. Между живыми и мёртвыми. Между страхом и надеждой.

Призрак подошёл ближе. Его голос стал тише, но от этого – ещё весомее:

– Ты видишь нас. Слышишь нас. И теперь – можешь помогать.

– Почему я?

– Потому что авария изменила тебя. Открыла дверь, которую большинство людей даже не подозревают, что она существует.

– И что теперь? Я должен… спасать всех?

– Нет. Ты не обязан. Но ты сможешь. Если захочешь.

Кир посмотрел на свои руки. Ещё минуту назад они держали забор. А теперь дрожали.

– А если я откажусь?

– Тогда призраки останутся с тобой. Навсегда. И ты сойдёшь с ума.

Тишина. Только шепот где‑то вдали: «Помоги…»

– Как мне научиться… контролировать это?

– Начнём с малого, – призрак врача кивнул. – Научись слушать. Не все голоса важны. Не все просьбы – настоящие.

– А как понять?

– Почувствуешь. У тебя есть дар. Теперь – твоя задача – научиться им пользоваться. Кир глубоко вдохнул. Воздух пах дождём, асфальтом и… чем‑то ещё. Чем‑то, что он раньше не замечал. Запахом иного.

– Ладно, – сказал он наконец. – Научите меня. – Призрак улыбнулся.

– Первый урок: перестань бояться. Ты не сумасшедший. Ты – особенный.

Где‑то вдали раздался детский смех. Девочка, которую он спас, теперь качалась на качелях. А рядом, всё так же улыбаясь, стоял призрак мальчика.

И Кир вдруг понял: это только начало.

Глава 3

Научиться «отключаться» оказалось сложнее, чем Кир думал. Призрак‑врач (который представился как Леонид Ильич, хотя Кир подозревал, что это шутка) начал с азов.

– Закрой глаза. Сосредоточься на своём дыхании. Представь, что вокруг тебя – стеклянный купол.

– Стеклянный? – Кир фыркнул. – А не треснет от ора этих собеседников?

– Попробуй. – «Собеседники» не унимались. На кухне причитала призрак‑бабушка: «Кто‑то съел мои котлеты! Я их на неделю вперёд готовила!» В коридоре мужчина в галстуке бубнил: «Надо было подписать тот контракт, точно надо было». А из ванной доносилось что‑то подозрительно похожее на караоке‑версию «Ой, мороз, мороз…».

Кир представил купол. Потом бронированный. Потом с шумоизоляцией. Ничего не помогало.

– Может, беруши? – предложил он.

– Ты должен научиться сам. Это как мышечная память. Сначала трудно, потом рефлекс.

Через три дня тренировок Кир наконец поймал момент: тишина. Настоящая, глубокая. Он открыл глаза, улыбаясь:

– Получилось!

– Молодец, – похвалил Леонид Ильич. – Теперь попробуй удержать это состояние, пока я буду говорить.

– Легко!

– Твой сосед снизу – хронический алкоголик. Вчера он разбил бутылку о стену и кричал: «Я царь горы!»

Тишина лопнула, как мыльный пузырь. В голове снова зазвучали голоса, а из‑за стены донёсся грохот и невнятное пение.

– Ну вот, – вздохнул Кир. – Похоже, мой «рефлекс» боится правды.

В магазин Кир теперь ходил с наушниками – не для музыки, а чтобы хоть как‑то приглушить хор невидимых жалобщиков. В тот день он стоял у полки с макаронами, пытаясь вспомнить, какие именно ему нужны, когда услышал:

– Ты тоже их видишь? – Он обернулся. Перед ним стояла девушка лет двадцати пяти, с ярко‑розовой прядью в волосах и глазами, полными азарта.

– Кого? – тупо спросил Кир.

– Призраков. Я видела, как ты на прошлой неделе пялился в пустоту и бормотал: «Да не буду я передавать ей про забытые ключи!» – Кир побледнел.

– Это это не то, что…

– Расслабься, – она улыбнулась. – Я не псих. Ну, или мы оба психи. Меня зовут Лиза. – Оказалось, Лиза видела призраков с детства. Но научилась их игнорировать – «как рекламу на YouTube». Она объяснила:

– Они цепляются к тем, кто реагирует. Если не обращать внимания – затихают.

– А если они просят о помощи?

– Тогда решай сам. Но не бери на себя всё. Иначе сгоришь.

Они пили кофе в кафе, и Кир впервые за недели почувствовал… облегчение. Кто‑то понимал.

– И как ты справляешься? – спросил он.

– Юмор и сарказм. Например, вот этот джентльмен в цилиндре, она кивнула на призрака у окна, третий день твердит, что его убили. Я ему говорю: «Сэр, вы умерли в 1892‑м. Это не убийство, это старость». Кир рассмеялся. Призрак обиженно надулся и исчез. Не все призраки были безобидными. Однажды вечером Кир шёл домой, когда почувствовал холод. Не обычный – а такой, от которого зубы стучат, а в лёгких будто лёд.

Перед ним возник мужчина. Высокий, с лицом, искажённым гневом. Даже в призрачном обличье он выглядел угрожающе.

– Ты, – прошипел он. – Ты должен помочь мне.

– Простите, – Кир попытался обойти его, – я не…

– Помочь! Ты видишь меня, значит, обязан!

Леонид Ильич появился рядом, но призрак его будто не замечал.

– Не слушай его. Это озлобленный. Он питается страхом.

– Что ему нужно?

– Чтобы ты сделал гадость одному человеку. Якобы в отместку. – Призрак шагнул ближе. Его голос стал тише, но от этого – страшнее:

– Он разрушил мою жизнь. Ты должен подстроить аварию. Или отравить.

– Стоп, – Кир скрестил руки. – Я не убийца. И не ваш личный мститель.

Призрак зарычал. Воздух потемнел, а вокруг него заклубилась чёрная дымка.

– Ты обязан! Ты проводник!

– Я никому ничего не обязан, – Кир сделал шаг вперёд. – И если ты не отстанешь, я найду способ тебя… отключить. – На секунду воцарилась тишина. Потом призрак расхохотался: