скачать книгу бесплатно
.
Как терапевт по отношениям я располагаю тремя источниками информации: что говорят партнеры о себе и друг о друге, как они ведут себя в моем присутствии и что я чувствую, когда наблюдаю их поведение.
Когда кто-то говорит, что он делает что-то (например, врет), а потом проделывает подобное прямо передо мной (уклоняется от ответа), у меня есть основания полагать, что в жизни он именно такой, как описывает. Итак, Дэн чемпион по увиливанию. Он живет исходя из своего Адаптивного Ребенка. Мудрый Взрослый в нас не станет хронически лгать. С учетом этого я задаю следующий вопрос: к чему адаптировался Адаптивный Ребенок Дэна? Кто и как заставил Дэна принять его нынешнюю позицию в отношениях – от всего увиливать?
– Покажите мне отпечаток пальца, и я расскажу вам об этом пальце, – говорю я своим студентам. Если у Дэна черный пояс по избеганию, он где-то этому научился. Вероятно, в детстве у него перед глазами был пример какого-то скользкого типа и Дэн перенял эту манеру либо, наоборот, усвоил искусство уклонения в качестве реакции на значимого взрослого, прекрасно владевшего искусством контроля.
Я отваживаюсь высказать обоснованную догадку:
– Дэн, кто пытался вас контролировать, когда вы были маленьким?
Он раздумывает над ответом:
– Точно не отец. Он был пассивным и вечно витал в облаках.
– Значит, это ваша мать правила бал? – предполагаю я.
Он смеется:
– Железной рукой.
– И вами тоже правила?..
– Понимаете, я был хороший актер, – говорит он.
– В каком смысле?
– Я был примерный мальчик. Спортивный, отличник, церковь по воскресеньям. – Он лукаво улыбается. – Фасад был прекрасный.
– А за фасадом?
Опять широкая улыбка.
– Пожалуй, с изнанки я был не очень.
– Прошу прощения?
– О, ничего катастрофического. Девочки, немного алкоголя, даже травка, кокаинчик… Но она так и не догадалась.
– Вы держались тише воды ниже травы, – отваживаюсь я.
– Конечно. Меньше знаешь – крепче спишь.
«Его девиз, – думаю я. – Прямо хоть печатай на футболке».
– Тише воды ниже травы, – повторяю я. – Совсем как ваш отец.
– Ну да. – Он кивает. – Это я и сам понимаю.
– А что происходило, если кто-то перечил вашей матери?
– Ой, такого не бывало никогда. – Он качает головой. – Она была очень строгая, очень религиозная. Католичка.
– Вы никогда не видели, чтобы ей кто-то перечил?
– Никто не осмеливался, – без выражения отвечает он.
Я откидываюсь на спинку кресла и пристально смотрю на него. Джулия сидит рядом с мужем, неподвижная, словно статуя.
– То есть вы научились, – говорю я Дэну.
– Чему научился?
– Самосохранению. Психологическому выживанию.
Все RLT-психотерапевты знают, что к острому уму Адаптивного Ребенка нужно относиться с неизменным уважением. Лгать жесткой авторитарной матери – именно это помогало маленькому Дэну сохранять независимость и чувство собственного Я. Дэну в детстве пришлось выбирать между самоустранением по примеру отца и одиночным противостоянием доминирующей матери, и он не выбрал ни того, ни другого.
– Кесарю кесарево, – говорит он мне.
– А вам свое.
Дэн улыбается не без самодовольства.
– На стороне, – добавляю я.
На стороне – вот какая проблема стоит перед Дэном сегодня. В частной жизни он иногда сорит деньгами, флиртует, выпивает с приятелями – но на стороне. Однако, как говорим мы, RLT-психотерапевты, «что тогда было адаптивно, сейчас мешает жизни». Стратегия, которая помогала Дэну сохранять рассудок и оберегала его в детстве, вот-вот потопит его брак. Дэну пора понять, что Джулия – не его вечно недовольная, все контролирующая мать, а он – больше не тот мальчик, устраивающий тайные бунты. Настала пора, чтобы на первый план вышло Мудрое Взрослое Я Дэна, та часть, которая способна противостоять потоку детских чувств, захлестывающему его всякий раз, когда Джулия кажется ему требовательной, как мать; та часть, которая опирается не на прошлое, а на настоящее; не лимбическая система, а префронтальная кора. Пора помочь ему выбраться из «Я и Ты» и достичь настоящего «Мы».
Одна из самых характерных особенностей Адаптивного Ребенка, живущего в системе «Я и Ты», состоит в том, что он включается автоматически, рефлекторно. Это Вжух – телесная реакция, которая разливается по телу снизу вверх, начиная с ног, словно волна. Я называю это нашим первым сознанием и выделяю три типа реакций – «бей», «беги» и «исправь». Как выглядит реакция «бей», знают все. Что касается «беги», просто напомню, что человек может сидеть в нескольких сантиметрах от соседа и все равно убегать – внутренне. Мы называем это состояние «каменная стена». Наконец, рефлекторная реакция «исправь» – это совсем не то же самое, что зрелое взвешенное желание поработать над отношениями. Адаптивный Ребенок, рвущийся все исправить, движим тревогой и инстинктивным желанием как можно скорее избавиться от оказываемого на него давления. Его девиз: «Я буду недоволен, пока ты не перестанешь (делать что-то, что вызывает мое напряжение)».
Дэн – не из тех, кто борется, и не из тех, кто исправляет. Он беглец, он убегает при помощи лжи, умолчания и уверток. Теперь, во время нашей совместной работы, до него наконец доходит, что покладистость и пассивное сопротивление – не единственные варианты. Да, они были нужны, когда он имел дело с матерью, но в браке с Джулией им нет места. У Джулии есть ресурсы, например доброта и понимание, которых практически не было у матери Дэна. А у Дэна теперь есть ресурсы, которых у него не было, когда он был маленьким мальчиком, например способность прямо посмотреть Джулии в лицо, сказать правду и допустить, чтобы полетели какие-то щепки, если уж нужно. Я называю это разрешить плохому произойти.
Однажды, месяца через два после начала терапии, Дэн и Джулия врываются ко мне в кабинет вприпрыжку, держась за руки и просто сияя.
– Какой у вас счастливый вид! – замечаю я.
– Мы и правда счастливы, – говорит Дэн.
– У нас прорыв! – добавляет Джулия.
– Ну что ж, – говорю я, – за этим явно стоит интересная история. Рассказывайте.
– Проще некуда, отвечают они.
– Это было в выходные, – сообщает мне Дэн. – Джулия послала меня в магазин с длинным списком. Ну и, как обычно, я принес почти все.
Они переглядываются.
– Тут она спрашивает: «Черт побери, ну и где же молоко?» – Дэн подается вперед и смотрит на меня не мигая. – И вот что я вам скажу. Каждая клеточка моего тела хотела сказать: «Молоко в магазине кончилось». Но я вместо этого вдохнул поглубже и просто ответил: «Забыл».
Он поворачивается к жене и говорит:
– И Джулия тут же расплакалась.
– Я сказала, – говорит она, – что ждала этой минуты десять лет.
Настоящая работа над отношениями: свобода от автоматических реакций
Моя жена Белинда Берман, семейный терапевт, придумала название для моментов вроде того, что пережил Дэн. Она называет это отношенческий подвиг – момент, когда каждая клеточка, каждый нерв твоего тела с воплями требует поступить как раньше, как всегда, но благодаря тому, что теперь у тебя больше осознанности, понимания, самодисциплины и достоинства, тебе удается подняться над привычной колеей и действовать иначе. Тогда ты переходишь от бездумных автоматических реакций, от сознания «Я и Ты» Адаптивного Ребенка к чему-то новому, более зрелому, способствующему укреплению отношений. Входишь в состояние, не подверженное триггерам, – своего Мудрого Взрослого.
Великий духовный учитель Джидду Кришнамурти сказал как-то, что подлинная свобода – это свобода от автоматических реакций
. Но наша культура поощряет реактивное поведение в отношениях с близкими. Мы получаем, что получаем, а потом реагируем в ответ. Большинство из нас, чтобы получить от партнера желаемое, жалуются и предъявляют претензии на все, что он делает не так. Трудно найти более проигрышную стратегию изменения поведения.
Такой реактивный подход к отношениям основан на нашем индивидуализме. Наше общество в целом постепенно утрачивало сознание «Мы», разучивалось ценить совместность и сейчас уже полностью переключилось на режим «Я и Ты». Мы перешли из Мудрого Взрослого в Адаптивного Ребенка. Более зрелая часть нашего мозга, живущая в настоящем, – префронтальная кора, утратила связь с более древним быстрым мозгом – подкорковой лимбической системой. Но без этой связи невозможно выдерживать паузу между тем, что чувствуешь, и тем, что делаешь.
Я уверен, что, когда речь идет о реакциях, мы можем быть не только их пассивными пассажирами. Со временем, если обучаться и тренироваться, мы в состоянии изменить их. Мы можем перестать быть реактивными индивидуалистами и превратиться в проактивных товарищей по команде, которые внимательно взаимодействуют и намеренно выстраивают сотрудничество со своими партнерами. Повседневная практика осознанных отношений состоит в том, чтобы ненадолго останавливаться и возвращать себе равновесие, находить свой собственный центр. Как и во всех практиках осознанности, здесь необходим навык наблюдения за своими мыслями, чувствами и импульсами, чтобы иметь возможность выбирать что-то другое.
В близких отношениях спешка – враг
, а осознанное дыхание – друг. Осознанное дыхание способно изменить частоту сердцебиения
и через физиологию повлиять на мысли.
В тот судьбоносный день Дэн обратился к другой части себя, не к той, что обычно. Он смог противостоять заложенным в детстве ожиданиям, что Джулия будет с ним жестокой. Нейробиологи называют это реконсолидацией памяти, а мы, психологи, – корректирующим эмоциональным переживанием
. Пугающие Дэна ожидания относительно реакции Джулии были развеяны ее легким отношением к ситуации.
У этого есть и другое название – исцеление. И да, в отношениях мы можем друг друга исцелить, но не так, как принято думать: не через контроль над партнером, благодаря которому мы пытаемся получить от него то, чего были лишены в детстве. Нет, мы можем исцелиться, если наладим отношения с теми частями себя, которые до сих пор игнорировали. Прежде чем мы сможем обеспечить друг другу корректирующие эмоциональные переживания, нам нужно научиться заботиться о собственных незрелых частях, стать хозяевами собственной реактивности, избегания, накопившейся фрустрации. Нам нужно овладеть мастерством осознанных отношений с собой и этим вернуть себе власть.
Нам со всех сторон говорят, что над отношениями нужно работать, но мало кто из нас слышал, какова природа этой работы. Настоящая работа над отношениями ведется не от случая к случаю и даже не ежедневно – она должна быть ежеминутной. Вот сейчас, в этот миг, под воздействием триггера, какой путь я изберу? Вместо того чтобы позволить собственной истории переехать вас, остановитесь и сделайте обдуманный выбор. Когда Моисей спустился с горы Синай, он обнаружил, что его народ поклоняется ложным богам. Каким ложным богам вы поклонялись в последнее время? Деньгам? Статусу? Безопасности? Моисей окинул представшее ему зрелище взглядом и сказал: «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь!» (Втор. 30: 19). А я уточню: Вот есть «Мы» – интеграция, общность, цельность. А вот «Я и Ты» – травма, напуганность, эгоизм. Избери целостность! Но в эмоционально перенасыщенные моменты выбора нужно знать, как это сделать. Конь реактивности стремительно несет нас, словно беспощадная стихия, пока мы не попытаемся взять управление в свои руки, пока мы не решаемся что-то менять.
Вас ожидает путь к мастерству, переход от реактивности к осознанному выбору
. Но за вход взимается плата. На этом пути придется отказаться от многих дорогих нам представлений – и о мире, и о себе как об отдельной личности, – в первую очередь от мысли о том, что мы и правда отдельные личности.
Глава 2
Миф об индивидуальности
Вот уже много сотен лет в западной культуре доминирует идея личности. И в самом деле, что может быть естественнее? Я существую. Я, Терри, вот эта самая личность, ссутуленная над ноутбуком, существую отдельно от всех остальных. Я сущность, ограниченная периметром тела. Более того, само слово «индивид» означает «неделимый»
. Я существую исключительно в границах моей кожи. Или нет?
В пределах моего тела находится мозг. Не там ли заключено мое сознание? Какова форма моего сознания? Кончается ли оно там же, где кончается мое тело? Великий антрополог Грегори Бейтсон приводит в пример слепца
, который идет по улице, нащупывая дорогу тростью. Получается, что и сама трость, и информация, которую она позволяет добыть, находятся в сознании слепца, заключает Бейтсон.
Знаменитый философ-когнитивист Томас Метцингер начинает свои исследования природы сознания с пересмотра знаменитого эксперимента с «ложной рукой», который он провел с собой в качестве подопытного. Вот как он это описывал.
Испытуемые видели резиновую кисть руки
, лежавшую перед ними на столе, в то время как собственная рука была скрыта от них ширмой. Видимую субъекту резиновую руку и его собственную, невидимую, синхронно поглаживали зондом… Через некоторое время (в моем случае от 60 до 90 секунд) возникает широко известная иллюзия резиновой руки. Она состоит в том, что вы воспринимаете резиновую руку как вашу собственную и, что еще более невероятно, ощущаете ритмические поглаживания зондом в этой резиновой руке.
Более того, вы полноценно ощущаете «виртуальную руку»: предплечье соединено с поддельной кистью, лежащей перед вами на столе.
(Пер. Г. Соловьевой.)
По-видимому, личность этого философа – его «Томасность» – заканчивалась на кончиках пальцев, но каких именно пальцев: живых или резиновых? Когнитивная наука учит нас, что то, что мы думаем о себе, выводится не из непосредственного опыта, а из целого коллажа ощущений и образов – саморепрезентаций – наших представлений о самом себе, автопортретов, которые мы рисуем. Подобным же образом мы воспринимаем мир сквозь фильтры накопленных знаний
. Мы узнаем стул по его «стульности». Он вписывается в категорию, которую мы уже знаем. Без этого культурного знания мы бы видели мир так, как видят его младенцы
: свет, тени, формы, запахи, которым мы не можем дать никаких или почти никаких определений.
В этом отношении все мы своего рода нарциссы. Никто из нас не воспринимает себя непосредственно, наше самовосприятие пропущено сквозь фильтры накопленных представлений. Большинство из нас думает о себе как о теле, как о физическом Я. Но любой образ – это конструкт, порожденный разумом. Когнитивистика показывает, что то, что мы называем своим Я, на самом деле лишь изменчивый покров саморепрезентаций
, образов Я. И очень хорошо, что наше видение себя и мира может меняться, иногда быстро и резко, а если мы ему поможем, то и надолго.
Раньше психологи думали, что характер, когда он уже сформировался, крайне неподатлив. Они предполагали, что, как только в мозге сформировалась нейронная связь, с ней уже ничего не поделаешь. Это представление изменилось с открытием нейропластичности мозга
. Мы пришли к пониманию, что нейронные связи можно перестроить и реструктурировать, обучая их новой информации. Говорят, что «нейроны, которые активизируются одновременно, становятся связанными
друг с другом». Или, как говорят нейробиологи, «состояния становятся характерными чертами»
. В современной психотерапии многое упирается в нейропластичность
. Мне в моей практике доводилось видеть, как перестройка нейронных связей приводит к глубоким изменениям, к появлению совершенно новых черт личности и особенностей поведения, иногда в считаные минуты.
«Я просто окаменел бы»
Эрнесто – пятидесяти шести лет, латиноамериканец – был сущий порох. Взрывался он, хвала небесам, не физически, но любил накричать и унизить и вообще был завзятым вербальным абьюзером в духе «подумаешь, грубо, зато я сказал все, что думал».
– Меня просто накрывает слишком быстро, – говорит он мне, когда проходит примерно три четверти полуторачасовой консультации с ним и его женой Мэдди, тоже латиноамериканкой, на несколько лет моложе. Эрнесто говорит то же самое, что и многие клиенты-абьюзеры, которых я выслушивал за все эти годы.
Битый час я кружу вокруг да около и наконец задаю вопрос, благодаря которому нападаю на золотую жилу:
– Кто научил вас быть злобным и вспыльчивым?
– Вы имеете в виду в с-с-семье? – Он слегка заикается. – Ну, мать умерла, когда мне было восемь, отец снова женился. Да, думаю, мачеха.
– Какой она была?
Эрнесто с улыбкой качает головой:
– Ой, она была самая злая, самая плохая, самая ужасная…
– Значит, это она, – говорю я.
– Да.
