скачать книгу бесплатно
Крупным планом скрывающаяся капля в замедленной съёмке со звонким звуком падает на поверхность.
Обычно так показывают в фильмах. В реальности все происходит иначе. Ты сидишь за рулём, и вдруг в носу у тебя открывается кран и начинает хлестать кровь. Пятилетний пацан смотрит на тебя испуганными глазами. Ты включаешь «аварийки», съезжаешь на обочину, пытаясь словами успокоить ребёнка, одной рукой зажимая нос, мне приходится глотать кровь, чтобы не пугать Димку ещё больше.
Кое как остановив кровотечение, я на «аварийках», доехала до станции скорой помощи, где мне измерили давление и провели обычный осмотр. Я оставила машину на парковке, домой мы уехали на такси. Димка был белый. По его расширившихся зрачками и широко распахнутым глазам, я видела, что у него опять рушится мир. Он сидел рядом и держал меня за руку. Да, не я держала его за руку, а его маленькие худенькие пальчики держали мою руку. От вкуса крови мне было нехорошо.
– Дима, Дим, всё хорошо.
– Тебе больно?
– Нет, что ты, мне не больно, это просто кровь. Иногда так бывает.
– У тебя?
– Нет, у меня такое нечасто, обычно, когда ударюсь.
– Тебя в больницу положат?
– Ещё чего! Я здорова.
– Ты умрёшь?
– Нет! Не сейчас, когда-нибудь, мы все умрём. Но вот точно я умирать не собираюсь. Ближайшие лет сто, по крайней мере.
Разрядить обстановку у меня не получилось. Димка был притихший, какой-то вялый и пассивный.
Дома я позвонила Альбине из отдела кадров и предупредила её, что возьму завтра один день за свой счёт. Мы пили сладкий чай с рогаликами с вишнёвым повидлом, которые очень нравились Димке, и пыталась его разболтать. Потом я разрешила ему лечь спать со мной и до пол одиннадцатого ночи читала ему «Лев, колдунья и платяной шкаф». Когда Димка засопел, я положила ему под бок его зайца, подоткнула одеяло, и почувствовала себя лучше.
Утром я проснулась от того, что на меня смотрят. Димка сидел, завернувшись в одеяла как в кокон и пальцами расчесывал мои запутанные волосы.
Мы провели весь день вместе, дурачились, жарили блинчики, смотрели «Гарри Поттера», играли в настольную «бродилку», читали. Я объявила, что этот день у нас «пижамный» и мы можем не переодеваться и провести весь день в пижаме, и кровать я тоже заправлять не стала.
Вечером я сыграла на гитаре его любимые песни из «Бременских музыкантов», потом я сделала ему ванну с лавандовой пеной, и уже к через час он дремал под «Колыбельную медведицы».
Я приняла душ, взяла в кровать книгу, но через полчаса включила фильм и отключилась. Проснулась я от того, что на экране под звуковое сопровождение шли титры. Я налила себе воды и заглянула в детскую.
Димка не спал. Он сидел на кровати, обхватив колени, и смотрел в темноту. Я поставила стакан, села рядом, притянула к его себе, обняла и начала гладить по голове.
– Дима, Димуль, что, котёнок, не спится? Давай, я тебе спинку поглажу, а? – шептала я ему.
Он молчал, как умел только он – таким пронзительным молчанием, что внутри всё содрогалось, а потом по телу начинали бегать мурашки от того, что становилось холодно, и ты чувствовал, как леденеет душа.
– А ты меня назад не отдашь? – спросил он. – Ты ж сын мой, как я могу.
– А если заболеешь? Если тебе будет плохо и тяжело?
– Значит, будем заботиться о тебе оба, вместе – ты и я, будешь мне помогать.
Он обхватил меня руками и поднял голову:
– Я тебе верю.
И я обняла его ещё крепче.
Мне было сложно. Меня разрывали противоречия. Я запретила себе любить, потому что все, кого я любила, умерли. Уверена, что я приношу несчастье. Но для этого маленького пацана большим несчастьем было бы провести ещё один день в детдоме. Поэтому неважно, что будет дальше, сейчас главное дать ему проснуться в своей кровати, в своём доме, дать возможность пить чай из своей собственной кружки, сидеть на своем стуле и болтать ногами, ставить зубную щётку в свой стакан и вытирать мордаху полотенцем с китами.
А ещё мне было страшно, что я не справлюсь, что забота и ответственность это не про меня, что не смогу быть ему надёжным проводником в жизни ближайшие лет тринадцать. Я не хотела думать о возможных болезнях и о том, что могло со мной произойти за это время. Но Димка не должен вернуться в детдом. Никогда.
Когда Дима наконец уснул, я лежала рядом с ним на кровати и не могла заснуть. Мысли завладели мной полностью, и я всё думала и думала. Нет такой страховки в жизни, чтоб ты застраховался и тебе пообещали, что ты не умрёшь. Как там у классика – «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен…»[1 - Воланд – роман «Мастер и Маргарита», М.А. Булгаков]. Я вдыхала запах уже такой родной макушки, и в эту ночь я приняла два важных решения. Первое – я хочу стать мамой Димы Доброго. И второе – я решила позвонить единственному человеку, которому смогла бы доверить самое дорогое. Я решила позвонить Сане Злому.
***
Утром я отвела Димку в детский сад. Он как обычно не хотел меня отпускать, держал меня за руку и заглядывал в глаза.
– Ты вернешься за мной? Точно?
Поцеловала его в висок, обняла и пообещала забрать из детского сада сегодня пораньше.
А затем я поехала в Отдел опеки и попечительства. Усыновлять Димку надо было начинать сейчас же.
На работе о работе не думалось совсем, пока разбирала почту, отказалась от двух интересных проектов – съёмки восхождения на Эльбрус, репортаж об участии в Чемпионате по пулевой и стендовой стрельбе для проекта «Взгляд изнутри». Тут я поняла, что на «Нашествие» я в этом году тоже не еду. Изменения в моей жизни требовали изменения моих планов. Я десять лет жила адреналином и тем, что потенциально опасно. Теперь я не могу рисковать. Ну и ладно, значит, буду фотографом, буду снимать утренники, детишек и ловить адреналин от отказов моделей позировать. Я усмехнулась.
Итак, Злой. Я не смогла найти ни одного контакта в электронной почте, известный мне телефонный номер был отключен. Аккаунты были неактивны больше года. Единственный, у кого я могла попросить помощи, был Мороз Алексей Владимирович, он же Лёха, он же Доктор.
И я поняла, что надо ехать в Москву.
Во-первых, я не видела брата почти год, во-вторых, он ничего не знает о Димке. А в-третьих, он очень трепетно относился к мужской дружбе, а я, поганка бледная, так или иначе причастна к смерти двух друзей, а третьего «поматросила и бросила». При чём, сделала это в такой ярости, что ещё полгода не могла об этом даже вспоминать. Надо ехать, решила я.
Отдел опеки и попечительства подготовили заключение в конце недели, а решение суда об усыновлении было готово через месяц, и ровно через полтора месяца после бессонной ночи на свет появился Добровольский Дмитрий Михайлович, и в свидетельстве о рождении было написано, что Добровольская Регина Сергеевна его мать. Вот так я стала Доброй матерью.
– Димка, а хочешь в Москву?
– В Москвуууу? – мальчишка удивленно уставился на меня, – С тобой?
– Конечно со мной, – я потрепала его по макушке.
– С тобой хочу. А это далеко?
– Да, далеко. Десять тысяч километров. Мы полетим на самолёте.
Ребёнок от волнения прижал руки к груди, смотрел на меня с восторгом и предвкушением чуда, разумеется, самолёт он видел только на картинках и по телевизору. И в тот же день мы с Димкой, сидя за ноутбуком, купили два билета бизнес-класса на самолёт Кневичи – Шереметьево и выбрали для него место у иллюминатора.
Следующим утром сразу после завтрака я взяла телефон и набрала номер.
– Здравствуйте, Доктор, – загадочно с придыханием вещала я в трубку, рассчитывая смутить брата.
– О, привет, Малая. Как ты?
– Не Малая, а Добрая.
– Да-да, Добрая, Добрая.
– Как ты? Как твои девчонки?
– ХА-РА-ШО! – громко по слогам выдал брат.
– Леха, ты на следующей неделе дома будешь? Есть какие планы?
– Буду. Планов нет.
– Тогда жди, я еду.
– У тебя все хорошо?
– Лёшка, у меня всё просто офигенно. И да, я буду не одна. Но, никаких вопросов!
– Во бл4. О, ну окей.
– Лёш, квартиру я забронировала, можешь нас встретить?
– Говори номер рейса, встречу, без проблем.
Мы ещё поболтали немного, сказали друг другу «пока» и я нажала сброс.
7
Дима волновался. Он перестал спать за пять дней до полёта, и пришлось обратиться к врачу. На ночь мы пили ромашковый чай, я гладила ему спинку, и только тогда медвежонок закрывал глазки и засыпал.
Едва мы зашли в аэропорт, Дима начал суетиться, оглядываться, он выглядел обеспокоенным, много новой информации, неизвестность. Я периодически отвлекала его своими вопросами, опускалась на колени, чтобы быть с ним на одном уровне, обнимала и ещё раз проговаривала, что ничего страшного не происходит, это всего лишь новый опыт. Когда мы пошли на посадку, он и вовсе побледнел. Усадив мальчишку на место и пристегнув его ремнем безопасности, я не отпускала его руку пока самолет не набрал высоту. После чего я включила ему мультики, и он уснул. В целом, весь оставшийся полёт у Димки были глаза как блюдца, если ему и было страшно, то вида он не подавал.
Доктор стоял в зале прилёта и вглядывался в толпу. Увидев меня, он улыбнулся, помахал рукой. И удивился. Сильно удивился. Когда его взгляд, опустился ниже и он увидел, что за руку я держу мальчишку.
Мы обнялись.
– Знакомься, мой сын, Димка. А это мой брат, Лёха.
Парни изучали друг друга.
Уже в машине Лёха повернулся ко мне и сказал, улыбаясь:
– Малая, ну вот знаю тебя всю жизнь, а ты даже через столько времени меня удивляешь.
– Ой. Да ладно, сказки рассказываешь.
Тут я обратилась к Диме:
– Дим, мы с ним в детстве очень дружили, он тебе столько про меня рассказывать начнет. Но ты, главное, помни – я хорошая.
– Ага, бегут-бегут по стенке зеленые глаза, – и мы дружно рассмеялись.
Лёха жил в комплексе малоэтажной застройки в Серебряном бору. Он женился семь лет назад на коллеге, Марина была медсестрой. Они почти не встречались до этого, он ухаживал за ней недолго, месяца три-четыре, а потом сразу заявление в ЗАГС подали. Позже, когда я у Доктора спрашивала, почему так, он сказал мне простую истину – когда ты видишь своего человека, не важно сколько вы знакомы, у тебя не возникает ни одного сомнения, а когда нет сомнений, нет выбора, и время воспринимаешь по-другому. Хочется сразу, навсегда, и непременно счастливо. Ему это удалось. Конечно, они с Маринкой иногда шипели друг на друга, но в целом были как две части целого. Через два года у них родилась первая дочка Ульяна, и почти сразу же у неё появилась сестричка Олеся. Вот так мой серьезный хирург стал жить в царстве фей, с резиночками, заколочками, лаком для ногтей и помадой. Лёшка был мировой папа, и позволял девчонкам делать с собой всё, что заблагорассудится.
Они познакомились с Димкой поближе, и мой Добренький очаровал его. Я даже не сомневалась в том, как примет Диму моя семья. Он был маленький мужчина. Очень рассудительный и не по годам развитый. И в то же время он мог рассмешить какой-нибудь детской нелепой выходкой.
Мариша с девчонками Димке тоже обрадовались, и пока она знакомились, показывали квартиру, ловили их кота, я приступила сразу к делу.
– Леха, я должна встретиться с Саней. Где он сейчас, не знаешь?
– Зачем вам встречаться, Малая? Ну вот для чего это опять надо?
– Я хочу, чтобы он позаботился о Димке. Если со мной что-нибудь случиться.
– Так, чего я ещё знаю? Тебе что-то угрожает? Во что ты вляпалась, а?
– Ааааа, сейчас буду орать уже. Нет. Ничего не угрожает. Не вляпалась. Просто мне так будет спокойней.
– Что у вас случилось-то тогда? Ты была как дракон, когда вы расстались.
– Расстались? Хммм, а мы были вместе?
– Не начинай. Даже думать не хочу, что там было между вами. Но что-то было, это точно. Ну, и?
– Всё просто. Он изменил мне.
– Пфффф. И всё?
– Этого недостаточно?
– Почему не простила? Ты же знала, под что подписываешься. Он же на ладони весь был. Столько лет.
– Нет, ты не понимаешь. Я простила. Сразу же. Я не держу на него зла. Но, ты знаешь… Что-то там было ещё. Он сильно давил на меня. Хотел, чтобы я замуж за него вышла зачем-то. Я была не готова к переменам. К отношениям. Так что, если разобраться, сама виновата.
– А если не разбираться?
– Тогда все случилось так, как случилось.
– А зачем сейчас ты хочешь повесить на него какие-то обязательства? Зачем ему это? Можно ведь оставить всё как есть. Если ты переживаешь, что с тобой может что-то случиться, то всегда есть я. Будь уверена, что я не оставлю Димку.
– Леха, я уверена, что ты так и сделаешь. Ты не оставишь его. Но, с тобой он все равно будет сиротой. Ты много работаешь, твои девчонки требуют внимания, и Димка будет лишним. Нет, ему нужен не просто человек, который посвятит ему свое свободное время и горы ради него свернёт, нужна родная душа, чтобы он не был одинок. Злой один, он очень, очень одинокий. И они с Димой могут быть друг для друга той недостающей частичкой души, в которой каждый из них нуждается. Димке нужен отец.
– Хотел бы я посмотреть на Злого в момент, когда ты ему скажешь, – он усмехнулся.
Я засмеялась. Вечером я оставила Димку с Лёхой и его семейством, нашла кафе с верандой, взяла кофе и набрала номер. Длинные гудки. Сердце пульсом где-то в горле.
– Hallo.
– Здравствуй, Злой. Это Добрая.
Пауза. Тишина в трубке. Хриплый голос в ответ:
