скачать книгу бесплатно
– Что случилось потом, представляет собой величайшую историческую загадку. За период в пятнадцать тысяч лет все остальные виды человека вдруг вымирают – неандертальцы, денисовцы, флоресские «хоббиты». Некоторые из этих видов опережали нас в развитии, изготовляли орудия труда, научились пользоваться огнем, сообща охотились, ухаживали за больными и стариками. В Европе неандертальцы тысячелетиями жили в холодном климате, и ничего. Наш вид – Homo sapiens – не так давно тоже пережил похолодание. Мы – новички, привыкшие к африканскому теплу, саваннам и степям, а не к лесам, горам и длинным европейским зимам. Тем не менее мы выжили, а они нет. Мы начали экспансию и постепенно взяли верх. Впервые после появления первобытных людей на Земле остался всего один вид человека – мы.
– Это и есть второй вопрос? Почему так случилось?
– Нет, это лишь половина вопроса. В то время как другие виды человека исчезли, прочие приматы выжили и здравствуют поныне. Шимпанзе, гориллы и бонобо по-прежнему населяют Землю. Но в чем причина? Почему мы выжили, а другие нет? Почему тогда выжили другие приматы? Вот в чем состоит загадка.
* * *
Коннер, сидя в припаркованном на Сэнд-Хилл-роуд фургоне, вел видеонаблюдение с помощью БПЛА. Части Национальной гвардии подтягивались все ближе.
– Вторая, третья и четвертая группы, – сказал он в рацию, – оставить машины и укрыться в лесу.
Сидящий на переднем сиденье Гойнс обернулся.
– Если они захватят наши фургоны, найдут снаряжение и боеприпасы.
Замечание было сделано по делу, Коннер об этом не подумал. Но и признаться в ошибке он не мог. Сверкнув на подчиненного глазами, Коннер сказал:
– Я не закончил, майор.
Он снова включил рацию.
– Примите все необходимые меры, чтобы скрыть груз в фургонах, и заприте дверцы.
– Долго еще? – бросил он доктору Парку.
– Долго до чего?
– До окончания воспоминания. Соберитесь, доктор!
– Я не…
– А вы подумайте!
Парк вздохнул:
– Минут пятнадцать, более или менее…
– Машину можно передвинуть?
Доктор Парк выпучил глаза. Это выражение Коннер уже видел.
– Раскиньте мозгами, доктор. Если мы переедем в другой квартал, в более уединенное место, что может случиться?
– Мне не от чего даже оттолкнуться, чтобы гадать.
– Доктор!
– Ну хорошо… Воспоминание может оборваться, либо пациент может превратиться в овощ. А может быть, ничего не случится, процесс просто будет идти дальше. Понятия не имею!
Гойнс смотрел на Коннера в ожидании указаний.
– Остаемся на месте, – буркнул Коннер. – Вы четверо, – он махнул в сторону наемников, – прикройте фургон на линии деревьев. Мы спрячем оборудование. Я и доктор остаемся с Дезмондом. – Он указал на пищащий монитор. – Можете заставить его замолчать?
Парк нажал кнопку. Писк прекратился.
Десять минут спустя Коннер, доктор и Дезмонд лежали в салоне фургона, прикрытые толстыми одеялами и пустыми коробками. Они постарались придать машине вид брошенного убежища.
Коннер слушал и ждал. Медленно тянулись минуты. Наконец на стоянке раздался рокот моторов «хаммеров». Хлопнули дверцы, по бетону застучали ботинки. Кто-то отдал приказ обыскать здание.
Шаги все ближе. Снаружи попробовали открыть дверцу водителя. Она была заперта.
Коннер сжал рукоять пистолета.
Глава 11
Глубоко во чреве «Бигля» Пейтон никак не могла заснуть. Она с детства не любила те моменты, когда пора было идти спать. Нередко лежала с открытыми глазами, ворочая в голове мысли, перебирая варианты действий, репетируя, что скажет или сделает в будущем.
Перевернувшись на другой бок, она поплотнее закуталась в холодное на ощупь одеяло. Пытаясь согреться, Пейтон, Лин, Найджел и рядовой Родригес лежали, прижавшись друг к другу, на полу под слоем одеял. Шлемы они сняли, чтобы не тратить кислород впустую.
Старшина Адамс сидел у входа с автоматической винтовкой на коленях. В свете видеомонитора резкие черты лица отбрасывали глубокие тени. Четыре камеры ночного видения, который Адамс расставил вокруг субмарины, не показывали никакого движения.
Рядом с Пейтон щелкнул выключатель светодиодной лампы. Она заметила, что мать пристально смотрит на нее.
– Ты должна выспаться, милая.
– Чья бы корова мычала…
– Пейтон!
– Ну хорошо.
Она прикрыла глаза, делая вид, что спит, как множество раз делала в детстве.
– Я раньше видела эту уловку.
Пейтон открыла глаза.
– Что за мысли не дают тебе покоя?
– О нападении.
Лин выдержала паузу.
– А еще?
Помедлив, Пейтон ответила:
– О Дезмонде.
– Мы его найдем.
– Откуда тебе знать.
– Я твердо верю. И тебе советую. Не оставляй надежды. Надежда – могучая сила, милая.
Некоторое время они молчали.
– Если его вынудят отдать «Rendition», что с ним сделают?
Лин отвернулась.
– Дезмонд очень много значит для Коннера. Он не поднимет руку на брата.
– Дезмонд его предал.
– Семья держится умением прощать.
Пейтон догадалась, что мать на самом деле имела в виду ее брата.
– Надеюсь, ты права…
Стон прокатился по подводной лодке, словно в океанской бездне взвыло чудовище.
Найджел вскочил, вращая глазами и быстро дыша.
– Что? Уже?
Родригес выскользнул из-под одеяла и схватил оружие.
Адамс, не отрываясь, смотрел на монитор.
Субмарина вздрогнула.
– Ракета? – спросил Найджел.
Дробный звук прокатился по судну, сначала медленно, потом все больше нарастая – словно внутри корпуса бежал табун из тысячи диких лошадей.
– Доложите обстановку, мистер Адамс, – спокойным тоном, словно осведомлялась о погоде, попросила Лин.
– В лодку поступает вода.
– Откуда?
– Непонятно. Догадываюсь, что через стыковочный шлюз.
Пейтон за секунду уяснила положение. Металлический треск означал, что от «Бигля» оторвали батискаф, пустив внутрь воду. Она вместе с матерью задраила люки вокруг шлюза, дальше вода не прорвется, но это также значило, что их лишили единственного способа подняться на поверхность. Они окончательно попали в ловушку. Если никто не придет на помощь, их ожидала смерть от холода и голода, постигшая экипаж «Бигля» тридцать лет назад.
Лин не выказала и толики охватившего Пейтон страха.
– Что предлагаете с учетом изменений, старшина?
– Я сомневаюсь, что они сразу же пойдут в атаку, мэм. Им ясно, что мы слышали звук. Они захотят посеять панику, измотать нас.
– Согласна. – Лин повернулась к Найджелу и Пейтон: – Можно еще поспать. Скоро будет не до этого.
Найджел закатил глаза.
– Конечно! Что такого? Однако меня волнует один малюсенький нюансик – мы в западне! Или это не обсуждается?
– Нет, доктор Грин. Не обсуждается. Данную конкретную проблему мы будем решать, когда придет время.
– Прекрасно-прекрасно, – театрально закивал доктор, – хотя говоря от себя лично, я бы не прочь узнать в общих чертах, в чем заключается волшебное решение проблемы извлечения нас живыми из ледяной тюрьмы на дне океана. Ничего такого… просто так было бы легче уснуть.
Лин быстро глянула на Пейтон и сосредоточилась на Найджеле:
– Вам придется поверить мне на слово, доктор Грин. А после того, как мы выберемся отсюда, вам придется поверить мне еще не один раз. Так что привыкайте. – Лин залезла под одеяло и натянула его до подбородка. – А сейчас я ложусь спать, что и вам всем предлагаю.
На лице рядового Родригеса мелькнула лукавая ухмылка, он тоже нырнул под одеяло. Найджел неохотно последовал их примеру. Пейтон примостилась рядом с матерью.
Лин выключила светодиодную лампу. Несколько минут тишину ничего не нарушало. Эти минуты показались Пейтон часами. Тревогу вызывал каждый скрип и шорох. Всякий раз она напряженно прислушивалась – не началась ли атака.
Когда глаза привыкли к темноте, нарушаемой лишь слабым свечением монитора, Пейтон снова стала различать перед собой лицо матери. Лин лежала с открытыми глазами, на лице – выражение упрямой решимости.
– А ты о чем задумалась? – прошептала Пейтон, имитируя тон матери.
– Я не выдала бы свои мысли за все сокровища китайских императоров, – улыбнувшись, ответила Лин. – Но с тобой поделюсь задаром. Я думаю об Альтамире.
– О пещере с древними наскальными рисунками?
Лин кивнула.
– Ты считаешь, что доктор Краус что-то в ней для тебя спрятал?
– Возможно.
– Если… – Пейтон запнулась. – Когда мы выберемся отсюда, то отправимся туда?
– Нет. Не сразу.
– А куда сначала?
– В Оксфорд.
Мать Пейтон вела какие-то исследования в Оксфорде, когда их семья жила в Лондоне. В детстве Пейтон терпеть не могла те дни, когда мать отправлялась поездом в Оксфорд, уезжая рано утром, когда она еще спала, и возвращаясь поздно вечером, когда Пейтон снова была в кровати. На следующее утро мать всегда выглядела уставшей.
– Почему? – поинтересовалась Пейтон.
– Из-за клятвы.
