скачать книгу бесплатно
Кое-что странное. Я нахмуриваюсь. Купер так же близок ко мне, как и Сюзанна, при этом он стоит даже немного впереди меня. Или я это придумываю?
Мэйсон, до сих пор сохранявший спокойный вид, меняется в лице, и, разозленный, он встает еще ближе перед Джеком и Мэттом, которые быстрым движением так резко отвечают на его агрессивную позу, что я, сама того не желая, ахнула. Купер сдвигается со своего места, и даже если до этого у меня лишь разыгралось воображение, то сейчас уже точно нет. Он встает передо мной, защищая меня, и внимательно следит за этой троицей.
– Мэйс, – просто говорит он, как бы успокаивая и предупреждая одновременно. Но тот не реагирует.
– Вы хотите знать, почему Джош уволен? Хорошо. Потому что он оскорбил одного из посетителей на прошлых выходных. Потому что он последовал за ним в туалет, надругался над ним, а затем избил. И как будто этого было недостаточно, он привел нескольких своих приятелей, которые продолжали унижать его, пока сам Джош вернулся к работе за баром. Словно ничего не случилось. Его жертва был нашим постоянным гостем и, как известно, нетрадиционной ориентации. Охране пришлось спасать его и вызывать «Скорую помощь». И теперь, Джек, я надеюсь, ты поймешь, почему в этом случае у меня не было другого выбора, кроме как уволить Джоша.
Мэйсон стоит перед ними, тяжело дыша, и я вижу, как бледнеет Джек, слышу, как Мэтт в неверии шепотом матерится, и она оба перестают выглядеть агрессивно настроенными.
– В этом мире случается много дерьма, – сердито добавляет он. – Но я сделаю все, от меня зависящее, чтобы оно не случалось в моем клубе.
Так тихо. И так громко.
Только теперь я понимаю, что у меня на глаза навернулись слезы, потому что я едва могу поверить тому, что только что было сказано. В смысле, я не дура. Я знаю, что подобное происходит достаточно часто, но так не должно быть. И в придачу к напряженному периоду в моей жизни это уже слишком.
Помрачневший в лице Мэйсон отступает назад и немедленно улыбается вновь. Как он это делает?
– Мне жаль, что ты слышала это, Энди. – Он прочищает горло, делая паузу, однако мне нечего ответить. – Купер. Ты стажируешь Энди. Ваши смены в этом месяце совпадают, начиная с сегодняшнего вечера. Покажи ей все, чтобы первые несколько вечеров в следующем месяце она могла пережить уже без посторонней помощи.
Когда я осмеливаюсь взглянуть на Купера, то вижу, что он уже давно повернулся ко мне и недоверчиво смотрит в мою сторону. Осанка выглядит напряженной, одна рука сжата настолько сильно, что даже костяшки побелели.
И снова этот взгляд…
– Все понятно? – спрашивает Мэйсон, и Купер кивает, после чего разворачивается и просто уходит.
Мне приходится приложить все усилия, чтобы не смотреть ему вслед. Я злюсь и фокусирую внимание на Мэйсоне.
– Тогда до скорого или же до следующего собрания. Есть еще вопросы? Нет? Хорошо. Потому что теперь я бы что-нибудь выпил.
И на этом он прощается, а я раздумываю над тем, что на данный момент у меня в голове больше вопросов, чем ответов. По крайней мере, пока Сюзанна осторожно не кладет руку мне на предплечье и не заговаривает со мной:
– Идем, я отведу тебя к Куперу. А потом принесу воды. Ты так побледнела!
5
Вещи, которые мы не хотим видеть, не исчезнут, если просто закрыть глаза. И наверное, это к лучшему.
Купер
Что, черт возьми, сейчас было?
Следуя сиюминутному импульсу, я оставляю Мэйсона, не говоря ни слова, покидаю собрание, которое, скорее всего, и так уже скоро закончится, и беру свои блокнот с карандашом, которые ранее положил на барную стойку. Я ухожу, потому что мне нужна пара минут отдыха. Или хотя бы несколько секунд.
За баром я поворачиваю налево, вместо большой комнаты отдыха снова оказываюсь на складе и провожу руками по волосам, раздраженный и даже злой. Не знаю, что именно так вывело меня из себя. Я нервно смеюсь, закрываю глаза, откидываю голову назад и глубоко вздыхаю.
Может быть, тот факт, что я не заметил ничего странного в поведении Джоша, хотя у нас была общая смена. Это произошло в нескольких метрах от малого бара, пока я просто выполнял свою работу и… мать твою! Я ничего не мог сделать, не мог помочь. Я ничего не заметил и ни о чем не знал.
Выругавшись, я открываю глаза и начинаю метаться, как тигр, слева направо, от одного шкафа к другому, но вспоминаю, что должен успокоиться. Что я не должен давать волю этому чувству.
Три…
Я начинаю считать.
Это нормально, что не все в порядке.
Два…
Все снова будет хорошо. Через какое-то время.
Один…
Иногда нам ничего не остается, кроме как сделать все, на что мы способны.
Вдох.
Я чувствую, как это помогает, чувствую, как я успокаиваюсь и наконец перестаю ощущать себя диким животным, загнанным в клетку.
Я должен был понять, что Мэйсон размышлял над чем-то большим, чем обычно, но я не заметил этого, потому что скоро у всех начнется учеба, студенческие вечеринки уже в самом разгаре, и я думал о чем угодно, кроме как о здесь и сейчас.
Проклятье!
Мой взгляд падает на блокнот у меня в руках, на верхний лист бумаги. Я работал над этим эскизом в течение нескольких дней, и все это время он не поддавался мне, но сегодня у меня было четкое предчувствие, что я наконец одержу над ним верх. И достигну точки, после которой ничто уже не испортит рисунок. Но я забыл, что искусство похоже на жизнь: в нем все может пойти не так в любое мгновение.
Я пристально рассматриваю шесть переплетенных рук, все тени, филигранные линии и четкие контуры. Сколько времени потрачено на них… Это определенно была сотая хреновая попытка создать этот рисунок. Речь идет не только о возможности нарисовать, но и о том, чтобы выразить, использовать для передачи ощущения. Суметь почувствовать что-то особенное и позволить зрителю тоже прочувствовать это. Но есть то, что мы способны сделать, и есть то, что нам недоступно.
Рисовать, без разницы, углем или графитом, давалось мне легко, сколько я себя помню. Ручки и карандаши – это абсолютно мое, так же как и бумага. Тем не менее я рано уяснил, что у каждого есть слабые места даже в его увлечениях и талантах. У меня это руки. Я могу нарисовать одну, если постараться – то две. Но больше?
Недовольный, я подношу блокнот ближе к глазам и пристально смотрю на хрупкую, шаткую линию, которая тянется к контуру одного из пальцев. Это был тот момент, когда Энди, закричав, ворвалась в главный зал клуба, когда я никого не ждал.
Это просто дерьмо. Я вырываю страницу из блокнота, сминаю ее и бросаю энергичным движением в угол, где находится мусорный бак. Затем я поднимаю взгляд, потому что услышал звук их шагов задолго до того, как они появились в моем поле зрения.
– Купер? – Сюзанна выглядывает из-за угла. – Ах, вот ты где. Я привела Энди. Полагаю, вы начнете сейчас? – Она выжидательно смотрит на меня, но я не отвечаю.
Мое внимание моментально сосредотачивается на Энди, которая входит прямо за Сюзанной со стаканом воды в руках и сразу же внимательно начинает все оглядывать. Она кажется неуверенной и настороженной одновременно. Ее так волнует то, что здесь происходит, или она просто хочет устроиться на работу? Хотел бы я отвести от нее глаза, перестать смотреть на нее, но не могу. Почему у меня не получается?
Как будто Энди услышала мой вопрос, как будто почувствовала этот конфликт внутри меня, она поворачивает голову и смотрит на меня. Просто так. И в ее глазах нет ничего, кроме открытости и любопытства. Возможно, еще беспокойство. Наивность.
Я плотно сжимаю губы, крепче сдавливаю пальцами блокнот и наконец киваю Сьюзи, коротко и неуклюже. Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше. Ведь в этом нет ничего такого. Я просто не в себе сегодня, вот и все.
– Скоро увидимся, Энди!
Сюзанна прощается с ней и обнимает ее. Энди напрягается – всего на мгновение, но все же заметно, прежде чем обнять Сьюзи в ответ, и улыбается. И как она улыбается! Я чувствую, как начинаю нервничать, когда снова смотрю на ее лицо, прекрасные черты лица, маленький нос, ясные голубые глаза за большими очками, которые не умаляют естественную красоту. Когда девушки отстраняются друг от друга, они смеются. Громко и искренне.
Широкая и ясная, теплая и… Теперь я знаю. У нее улыбка, как у Зоуи. И этот смех, который никто не сможет вернуть ей. Я точно не смогу. Зоуи! Имя эхом звучит в моих мыслях, и давно уже мне не было так больно.
Когда Сюзанна уходит, Энди вопросительно смотрит на меня, так терпеливо и доброжелательно, что я немедленно возвожу вокруг себя стены, укрепляю ворота и запираю их, выбросив ключ.
Я должен был сказать «нет». Когда Мэйсон объявил во всеуслышание, что я должен стажировать новенькую, которую он нанял, вероятно, просто по прихоти или – вопреки предположению Джека – потому что он хочет подбить клинья не к ней самой, а к ее подруге, я должен был отказаться. Но я ничего не сделал.
Я полный идиот.
Зоуи. Энди с загорелой кожей, темными волосами и полными губами выглядит не так, как она… и все же что-то есть.
Этот смех. Эта улыбка.
Я должен был сказать «нет»…
Пытаясь отвлечься от неприятных мыслей, я сосредоточиваюсь на неизбежном: на стажировке. Мэйсон хочет, чтобы мы начали сегодня, но Энди в узких брюках и легкой куртке, и маловероятно, что на ней сейчас обувь с нескользящей подошвой. Видимо, Мэйсон не сказал ей, что она должна будет приступить сегодня. Да уж. Этот день становится все лучше и лучше.
– Ты когда-нибудь работала в баре или клубе? – Я вообще-то не хотел задавать этот вопрос, но теперь, когда вижу ее реакцию, то радуюсь, что спросил. Мэйсон, клянусь тебе, когда-нибудь я побью тебя. – Это значит «нет», – заключаю я из ее слишком растянувшегося молчания и того, как она долго не отводит взгляд.
Ее щеки краснеют, а нос морщится, в результате чего очки немного съезжают. Я слышу, как она тихо вздыхает.
– Я была бы рада сказать, что знаю, что делать, но я абсолютно неопытна.
После того как она произносит эти слова, словно извиняясь и возмущаясь одновременно, ее глаза и рот беззвучно округляются, и я чувствую, как совершенно неожиданно на моих губах появляется улыбка.
– Это звучало странно, я не то хотела сказать, я имею в виду… – В промежутках между словами она едва успевает вдохнуть и неловко взмахивает свободной рукой. В конце концов она сдается и негромко стонет от разочарования, понимая, что делает только хуже. Прежде чем расправить плечи и поднять подбородок, она шумно выдыхает. – Нет, я никогда не работала ни официанткой, ни за стойкой в баре. Но я хочу научиться этому, и, честно говоря, мне очень нужна работа, поэтому я была бы очень признательна, особенно после всех этих странных событий, если бы ты не усложнял мне жизнь.
Ее слова звучат все решительнее и увереннее, а конец фразы она договаривает уже чуть ли не со злостью.
– Ладно, – просто отвечаю я. Вообще-то я так же мало, как и она, заинтересован в том, чтобы усложнять все больше, чем необходимо. – Я покажу тебе то, что нужно знать, и объясню, как мы здесь управляемся, и все. Ничего, кроме этого.
Понятия не имею, почему я добавляю последнее предложение. Что должно быть еще?
Теперь наступает ее очередь ответить простым «ладно».
Мне не нужны никакие разговоры по душам, никакие сплетни, я не хочу ничего знать о ней – и больше всего я хочу, чтобы она улыбалась как можно реже.
– Прежде всего, тебе надо переодеться, хотя бы сменить туфли. Тогда мы начнем.
6
Некоторые моменты в жизни напоминают хорошую музыку: они трогают нас до глубины души.
Энди
Все паршиво. Реально паршиво. Если честно, то это настоящая катастрофа…
Я наконец-то переплетаю свою растрепавшуюся косу и натягиваю куртку поплотнее к телу, потому что солнце полностью исчезло и пошел моросящий дождь. Как будто большая серая вуаль накрыла весь мир и каким-то образом меня тоже.
Я убираю мобильный телефон в карман. С этого момента он мне не понадобится, потому что, по крайней мере, дальше я легко узнаю дорогу к общежитию и могу быть уверена, что дойду до квартиры Джун.
Она наверняка спросит, как прошло собрание, и я хотела бы рассказать ей обо всем, даже если для меня это пока не имеет особого смысла. Пока что картинка не складывается. Как если бы кто-то разбросал в голове пазл с бесчисленными маленькими деталями. Мне определенно нужно больше времени, чтобы разложить их. Чтобы навести порядок в этом хаосе. И в моей жизни.
Я глубоко вздыхаю, замечая, что уже нахожусь на территории университета и вижу впереди корпуса студенческого общежития.
На стеклах очков скопились мелкие капли дождя, я шмыгаю носом и чувствую, что кончики пальцев замерзли. Поднимаю воротник куртки чуть выше, пока ноги несут меня последние несколько метров по широкому, красиво выложенному тротуару. Потом один поворот за угол и, наконец, остается всего пара шагов внутри здания до двери Джун. Я стучусь, она открывает и радостно приветствует меня, и я следую за подругой в ее комнату, радуясь, что Сары не видно.
Я плотно закрываю дверь и вздыхаю в раздумьях. Хватит с меня на сегодня. Достаточно странных взглядов, непредвиденных ситуаций и нервных моментов.
– Ну, и?.. Как прошло? – спрашивает Джун в предвкушении. Она с любопытством смотрит на меня, плюхнувшись на кровать.
Погруженная в свои мысли, я снимаю обувь и рюкзак, вешаю мокрую куртку на стул и прислоняюсь к краю стола, затем вытираю очки и громко сморкаюсь. Джун уже с нетерпением барабанит пальцами по своим коленкам.
– Довольно интересно, – неопределенно отвечаю я. Хотя, если подумать, эта фраза становится крайне многозначительной.
– Да ладно! Большего я не услышу? – Джун поджимает губы и наклоняется вперед.
– Честно говоря, я не знаю, с чего начать.
Джун улыбается:
– Ну, с самого начала!
– Не умничай, – бормочу я, улыбаясь в ответ. Затем глубоко вздыхаю. – Ладно, э-э… я опоздала. – Лучшей подруге, по крайней мере, хватает совести притвориться, что она сожалеет, пока я смотрю на нее. Она знает, как сильно я ненавижу это. – Я опоздала, но Мэйсона там еще не было. Так что я как бы успела… если можно так сказать.
Головная боль начинает пульсировать в висках, поэтому, закрыв глаза, я зажимаю переносицу на секунду или две, прежде чем надеть очки и продолжить. Не знаю, какой во всем этом смысл…
– Зато я познакомилась с некоторыми из моих новых коллег. Например, с Сюзанной. Она тебе понравится, – добавляю я, с улыбкой думая о ней. – Джек тоже был там. Ты помнишь его? И… – Мне приходится прочистить горло и подавить легкую дрожь, когда Купер появляется в мыслях. – Купер, один из ребят, будет стажировать меня. Сегодня. Я здесь только потому, что он сказал, что я должна переодеться. Видимо, мне нужна более подходящая одежда для работы за барной стойкой.
Мы, наверное, вместе были удивлены, что я начну уже сегодня. Я не могу без сарказма вспоминать его слова и то, как именно он их произнес. Так холодно и отстраненно и еще так, словно, по его мнению, от меня нельзя было многого ожидать и даже думать обо мне было нечего.
И по какой-то причине меня это раздражает.
Я необязательно должна нравиться Куперу. И он ясно дал понять, что это не так. Но это вполне нормально. Я считаю…
– Энди? – до меня доносится голос Джун, робко позвавшей меня по имени.
– А?
– Что еще случилось? Что тебя сейчас беспокоит?
У нее действительно есть какое-то шестое чувство, по крайней мере на то, что касается меня. Однако вместо того, чтобы делиться с ней своими запутанными мыслями о Купере, я рассказываю ей нечто другое.
– Там была ссора… спор. Думаю, что некоторым людям было некомфортно, что я это слышала. – Я тяжело сглатываю. – Мне было некомфортно. У меня было чувство – ну, я даже не знаю… Будто это был разговор между членами семьи, к которой я еще не принадлежу. Речь шла о том, что Мэйсон уволил кого-то, потому что он вроде бы надругался над каким-то посетителем в клубе и – судя по тому, что я слышала, – вел себя отвратительно. На самом деле он не хотел распространяться об этом, но Джек и другие ребята не понимали, почему того парня уволили. Они, вероятно, были друзьями и… да. Мне было неприятно. Мне стало их жалко. Не думаю, что они могли предположить, что этот парень способен на такой поступок. Кто ожидает подобное от друзей? – Я сухо смеюсь и горестно качаю головой. Меня тронула эта тема.
– Сочувствую, – отвечает она, искренне расстроенная, и слегка наклоняет голову, пока я стараюсь избегать ее пронзительного взгляда. О нет, ее глаза подозрительно сужаются.
– И это все?
– Ага. У тебя, случайно, не найдется для меня простой черной рубашки?
– Энди. – Она интонационно подчеркивает мое имя так, как кроме нее умела только моя мама. Как будто я что-то натворила. Правда мама всегда использовала мое полное имя. Если я думала, что мне что-то сошло с рук, то самое позднее в такие моменты я отчетливо понимала, что только не в этот раз.
– Я думаю, что не нравлюсь Куперу, – вырывается у меня.
– Купер – это тот, кто должен обучать тебя? – Я киваю. – Подожди-ка… – Она слегка наклоняет голову. – А это не тот парень, который принес нам по второму коктейлю в тот вечер в MASON’s?
