скачать книгу бесплатно
– Замкнутое сознание – причина геморроя и разочарования. – Он.
– Ну вот, я права! Ха-ха! – Она похлопала в ладоши.
– Не всегда, но да. – Он начал целовать её в губы.
– Не начинай, – пробормотала она.
Соер понял, что поспособствовал этой оказии.
– Как настроение? – Они живенько переключились с улыбочками на него.
– Прекрасно. – Начал улыбаться, сделав глоток виски, а в голове раздалось многозначительное да.
Через минуту им принесли закуски и вино.
– Видишь, мы тут тоже завсегдатые и заказывать не надо. – Вероника засмеялась.
– Только предварительно предупредить нам все же приходится. – Андрей протирал в этот момент руки влажной салфеткой.
– Рада видеть вас, кэп! Будьте добры, верните моего мужа обратно. – Она взяла пачку салфеток, достала одну и тоже протерла руки.
– Врачи? – Соер обратился к ним.
У них от неожиданности рты остались открыты, и они посмотрели на него.
– Шерлок? – Вероника подалась вперед.
– Соер… – выдал боковой тихий комментарий Андрей.
– Тут Ватсон прав. – Соер посмотрел на Веронику.
– Боже мой, Соер, как?! – она развела руки в стороны и почти процитировала фразу из фильма.
– Просто догадка. Возраст, поведение, салфетки и ситуация в стране. – Соер посмотрел на них.
– Однако, верно. Класс! – Вероника, глядя с восхищением, покачала головой.
– Ну если быть точным, то с погрешностью прав. Дело в том, что врачами многие люди нас не считают. Мы по специализации ветеринары.
– Многие, не многие, пофиг. Догадался ведь. – Вероника взглянула на мужа.
– Это да. – Андрей качнул головой.
– Те многие не правы, ибо их мнение исходит из однобокого суждения. Ветеринар – это врач, и это факт. Урологи – это инквизиторы, а это шутка с частичкой горькой правды.
– Согласны, – хором ответили они.
Принесли новый стакан виски.
– Так-так, а ты… Сейчас подожди… – Сначала они пару секунд смотрели друг на друга, потом быстренько обменялись мнениями на ушко.
– Адвокат! – сказали снова дружно.
– Нет
– Владелец конторы… Детективной.
– Мимо.
– Предприниматель!
– Расплывчато.
– Актер! – бегло предположила Вероника.
– Вряд ли, мы ничего с его участием не смотрели. – Андрей покосился на неё.
– Это не значит, что он нигде не снимается. К примеру, в тех, которые в Каннах показывают. Вот ты смотрел хоть один? – она обратилась к мужу.
– Нет. Возможно… – Андрей повернулся к Соеру.
– Ты актер! – выпалила Вероника.
– В какой-то мере, как и мы все. – Соер улыбнулся.
– Режиссер, сценарист… – начал Андрей.
– Нет и нет. Владелец похоронного бюро.
И вновь на их лицах ему посчастливилось лицезреть искреннее удивление.
– За знакомство! – Он улыбнулся им, подняв вверх стакан.
После чего тут же последовали вопросы.
– С трупами работаешь? – Андрей сделал еще глоток из бокала с красным вином.
– Я занимаюсь похоронным бизнесом на весьма специфический манер, мне принадлежит бюро «Улыбка покойника».
– Ни фига себе! Мы слышали о нем. О вас даже по телевизору репортажи показывали. Вы погребаете обеспеченных людей и всяких разных шишек. Устраиваете невероятные церемонии, – начала Вероника.
– А гробы, которые вы предоставляете, настолько мастерски сделаны, что считаются шедеврами и стоят десятки тысяч долларов каждый, – продолжил Андрей.
– По-моему, да. – Соер сделал глоток виски.
– Обалдеть! Аж мурашки. – Вероника тоже сделала глоток.
– У меня откровенный вопрос, сам понимаешь, мне его жутко хочется задать тебе как человеку, продающему гроб по цене «Порше»: что в них такого? – Андрей облокотился о стол, замерев.
– Начну с того, что здесь, как и в вашей профессии, нужно зреть в корень. А именно: их делает один выдающийся человек, известный в прошлых десятилетиях, позабытый из-за весьма деликатных обстоятельств. Первое из них заключается в том, что он сам забыл, что окружающий мир существует. Сейчас же не в моих интересах разглашать его имя. Хоть его творчество попало в замкнутый круг, как и его сознание, это ни чуть не повлияло на его мастерство, а даже больше: оно набрало обороты и набирает их по сей день.
На гробах чистая ручная резка, узоры, надписи сделаны из позолоты, иногда из золота, платины, материалы обивки обладают чарующим свойством: если провести по ним рукой, то появляется желание самому залезть и полежать. Можно сказать, они как троны для мертвых королей. Их основная черта заключается в их исключительности. Нет ни одного повторяющегося. Ты можешь подумать, что между ними есть общие черты, ведь это все-таки гробы, но стоит посмотреть на них воочию и мысли твои опровергнутся сами. А по коже пробегут мурашки, когда твой мозг начнет осознавать, что заворожило взгляд. – Соер откинулся на спинку стула и смочил горло виски.
– Обалдеть, опять мурашки. Б-р-р. А бывают интересные случаи? – спросила Вероника.
– Я бы не назвал их интересными, бывают каверзные. – Соера работа мало волновала.
– Можешь рассказать? – ожил Андрей.
– К примеру, один дядька, наделенный деньгами, но не манерами, захотел своего лучшего братана проводить на греческий манер – с монетами на глазах и пылающей башней, на которой сверху будет гореть его друг. – Соер загадочно улыбнулся.
– А разве так можно на наших кладбищах? – Они покосились друг на друга, пожали плечами, повернулись к Соеру.
– То-то и оно. Церковь против, власти против, окружающие, следовательно, тоже. Голова у меня на плечах не для того, чтоб шею напрягать. Я и спрашивать у перечисленных не стал. Дело усугублял факт проведения церемонии именно на кладбище: тут этот дядька остался верен традициям, чтоб после на этом месте памятник братану поставить, и его не смущали могилы, которые были рядом. Работники фирмы в ахах, компаньон и я напрягли извилины. Растолковали просящему правила его дальнейших действий, умножили сумму на два и приступили, ибо время тикало: на все про все двое суток.
Сделали мы следующее. На карте нашли пару отдаленных полян по дороге к кладбищу, съездили посмотрели, одна подошла. Съезд туда с дороги был на семь километров раньше и на двенадцать километров правее. Оттуда мы приехали на кладбище, сфотографировали и сняли на видеокамеру местность на километр, а точкой отсчета и серединой являлась будущая могила.
Наша сотрудница съездила в область и наняла несколько десятков учеников архитекторов, мастеров, рабочих, дизайнеров. Привезла их на место икс, где мы им объяснили задачу. Из них одна группа отправилась за материалами, другая была занята подготовкой и выравниванием плана.
Как вы догадываетесь, мы решили воссоздать участок земли. У нас вышло, делали на быструю руку, но с огоньком. Картонные плиты, памятники из строительной пены, покрашенные балончиком, овальные лица людей распечатали из одной социальной сети. Дурацкие фамилии. Но следующие наши действия скрыли эти недоработки.
Мы назначили церемонию после захода солнца, наплели про обычай, якобы единственный свет, который должен быть, это свет ритуального костра умершего, таким образом он растворится во тьме, а на рассвете выйдет из неё с первыми лучами солнца, ознаменуя его победу над черной стороной и продолжение пути.
Повезли туда народ на подготовленных автобусах с затемненными окнами. Как в любом фокусе, в нужный момент отвлекли, привезли на место и скоренько провели церемонию прощания, ведь, по легенде, иного света должно быть мало, автобусы стояли с выключенными фарами. Вдоль дороги установили стол, с ним они скрасили первые тридцать минут огненного шоу. Мы рассадили их по автобусам и увезли в зал для поминок. Наутро рабочие собрали прах, переломали все к чертям, часть вывезли на свалку, часть сожгли.
Прах был вручён семье покойного, а на кладбище настоящем поставлен памятник.
– Никто ничего не заметил? – спросила Вероника.
– Всей правды никто не знал, каждый находился на кусочках своего пазла.
– Ну а сам какую церемонию предпочел бы?.. Ну для себя? – Вероника разжевывала сыр.
– Занятно. Но выбрал бы греческую. Костер, мать его, две монеты для паромщика. – Для Соера это казалось воспоминанием, нежели предстоящим будущим.
– Веришь в существование загробного мира? – Вероника верила, в отличие от мужа.
– Предполагаю, их множество. Мне представляется верхом напыщенности момент, в котором человек считает себя единственным разумным существом во вселенной. Глупо ведь и беспочвенно… – Соер её обнадёжил, не став запутывать.
– Почему беспочвенно? – Андрей решил осведомиться, оторвавшись от сыра.
– То, что человек не может увидеть и понять, это его проблемы в связи с определенной развитостью ума. Микробы не наслышаны о могуществе человеческой расы. – Соер ухмыльнулся.
– А на твой взгляд… Множество миров? – Веронике стало интересно.
– Да, со своими законами, властью и укладом. Буддисты, кстати, считаю, в чём-то правы: то, что предстоит человеку в дальнейшем, связано с его настоящим. – Соер водил пальцем по краю бокала.
– Бабочкой можно стать? – улыбнулся Андрей, сии разговоры для него имели смехотворную составляющую.
– Увы, нет. – Соер посмотрел в глаза Вероники, та, обладая неким предчувствием, решила оставить для себя возможность удивиться.
Вероника перевела тему на позитивную. Речь пошла о животных, их здоровье, безопасности. О клиниках, хозяевах, кредитах, ответственности, планах.
– Знаете, мне пришла удивительно выгодная мысль. – Соер посмотрел на них. – Я помогу вам открыть клинику. А вы взамен поможете мне.
– Класс! – Вероника захлопала.
– Как мы сможем помочь тебе? – Андрей задал резонный вопрос.
– Мне понадобятся врачи-ветеринары. – Соер, улыбаясь, вглядывался в будущее.
– Бандитские доктора? – тихим голосом поинтересовалась Вероника.
– Нет, – засмеялся Соер.
Раннее утро, воздух стал суше и теплее. Кое-где клацали двери, проплывали ранние работящие пташки, на короткий промежуток смог был оттеснен, запах листвы пропитывал воздух. Со всех сторон двор окружен многоэтажками. Где-то вдали раздалось пение птицы, недолгое, она опомнилась, что в городе петь на улицах по утрам если не запрещено, то встречается неодобрением и в крайне редких случаях пальбой из пневматических винтовок. Джимми взглянул на небо. Он сидел на лавке во дворе. Там не было детской площадки. Немного заросший, неухоженный, двор напоминал промежуточный пункт: люди шли мимо него. Кроме крашеных бордюров, намеком на процветающую цивилизацию стали дома, хотя по их виду вряд ли можно сказать, цивилизация действительно процветает. Похоже, это обстоятельство на короткое время и птицу ввело в заблуждение. Тяжело вздохнув из-за неизбежного периодического кризиса личности, в который впадал он вынужденно и нехотя, как и бывает с этими кризисами. Его образ жизни не был напряженным, он никогда не переживал, ни в чем не нуждался… По крайней мере, в последнее он верил. По небу плыли облака. «Как просто», – по какой-то причине подумал он. Облака продолжали плыть. Джимми несколько раз им похлопал. Сунул руку в левый карман, нащупал сигареты, взглянул в пачку – осталось две. Закурил. Курить с поднятой головой – не лучшая идея, он начал рассматривать двор. «Не хватит времени», – эта завершающая мысль, как доподлинно мне известно, связана с деревьями, а точнее, незнанием их видов. Вдруг его взгляд вернулся к одному неизвестному лиственному. Джим напряг зрение, ему показалось движение. Он внимательно всматривался в левый край ствола. С правого аккуратно показалось детское лицо, лет шести – девяти, впрочем, угадывать возраст не входило в его умения. Девочка с двумя торчащими несимметричными косами смотрела на него. Сомнения отпали после того, как ребенок поднес к своим глазам указательный и средний пальцы, а затем перевел кисть на него, оставив задействованным один указательный. Джим быстро бросил взгляд на свою сигарету на предмет дополнительных примесей. Мимо. Снова на ствол. Девочка всё на него пялилась, показавшись полностью. «Милейший ебанутый ребенок», – он смотрел пристально в ответ.
Девочка была простовато одета в старые, но чистые вещи. Умное и дерзкое лицо существенно смягчала прическа: две копны волос, наспех собранных вместе, но по разные стороны, разной длины и с разного цвета резинками. Джим показательно положил бычок на асфальт, наступил подошвой, поднял и медленно, не сводя глаз с девочки бросил окурок в урну.
Девочка подняла большой палец левой руки, потихоньку скрываясь обратно за стволом дерева. Последней пропала маленькая ручка с поднятым большим пальцем. Джим сделал глубокий вдох, немного усомнившись в происходящем, сел медленно на лавку, достав из внутреннего кармана фляжку, кою успел сорока минутами ранее зарядить вновь. Сделал несколько бодрящих глотков, вновь приступив рассматривать небо.
– Алхоголик? – раздался голосок за спиной.
Джимми внутренне встрепенулся.
– Дурачок, если так пугать. – Он повернулся к девочке. – Тебе сколько лет, дитя?
– Шесть, – почему-то гордо ответила девочка.
– Глупая ты для шести. – Джим недовольно осмотрел девчушку.
– Вот ещё! В самый раз умна! – она хотела топнуть ногой, но решила обойтись суровым взглядом.
– Не настолько, раз не понимаешь причину не общаться с незнакомыми. Хрен ли ты тут делаешь? Время видела? Домой чеши. Рано еще детям гулять.
– Может быть только поздно. О ранних запретах не слышала, – парировала она.
– Я тоже, – согласился он.
– А вот по утрам пьют только алхоголики.
– Я, может, из дальнего часового пояса и для меня сейчас вечер, хрен ли я буду подстраиваться. – Джима возмутила и порадовала хамоватая девчушка.
– Оправдание алхоголика? – девочка не отступала.
Джимми посмотрел на часы, поднял глаза на неё.
– У тебя всё в порядке? Дом, родители есть?
