banner banner banner
Чудотворцы
Чудотворцы
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Чудотворцы

скачать книгу бесплатно

Ее начальник был против системы: она влекла за собой дополнительный труд. Чтобы получить одобрение, ей пришлось пообещать, что всю сортировку она возьмет на себя. Даже с учетом компьютеров это было утомительно. Она так часто работала на выходных, что слово «пятница» утратило для нее свой смысл. Каждый день напоминал предыдущий: изнурительный тест на выносливость, который заканчивался, лишь когда она валилась с ног. Но Элиза упорно не сдавалась, черпая силы в уверенности, что меняет к лучшему жизни людей.

Разумеется, в этом было и эгоистичное зерно: она мечтала о повышении. С первого своего дня в «Небесах Инкорпорейтед» она хотела оказаться в Департаменте чудес. Еще работая служкой, она часто вызывалась пополнять торговые автоматы на семнадцатом этаже лишь для того, чтобы одним глазком посмотреть на ангельскую работу. Это была самая потрясающая, самая творческая часть во всей компании. Одно дело сортировать молитвы – но самой планировать чудеса! Что могло быть лучше?

Когда она подала прошение о переводе на освободившееся место в Департаменте чудес, ее начальник добрый час над ней смеялся. Ни один младший ангел никогда не поднимался из Приемной молитв в Чудеса – ни разу за всю историю департамента. Он согласился отправить ее резюме в Отдел ангельских кадров, но лишь после того, как с глумливым британским акцентом зачитал его толпе смеющихся секретарей.

Когда Элиза получила письмо с поздравлением, то подумала, что это жестокий розыгрыш начальника. Но проступившее на его лице ошеломление, когда она сообщила ему новость, убедило Элизу, что ее и правда повысили. Он потребовал лично прочитать письмо, и согласившаяся Элиза еще целых десять минут наблюдала, как он не сводит глаз с экрана. В конце концов он сухо пожал ей руку и послал секретаря за бутылкой дешевого шампанского. Элиза с трудом осушила бокал, упаковала в картонную коробку свой степлер и, покачиваясь как под гипнозом, направилась к лифтам.

И вот теперь она стояла на семнадцатом этаже, всего в нескольких шагах от торгового автомата, который когда-то выпрашивала пополнить шоколадными батончиками.

Она знала, что это нелепо, но все равно ждала, когда на почту придет второе письмо – короткая записка с извинениями из Ангельских кадров – со словами, что произошла ошибка. В любую секунду, думала она себе, кто-нибудь – может, сконфуженный мужчина в сером фланелевом костюме – постучит к ней в кубикл и как можно деликатнее сообщит, что ей придется вернуться вниз.

– Мне нелегко это говорить, – скажет он, – но…

Она представила, как возвращается на четвертый и со слезами на глазах достает из коробки свой степлер под сдавленное хихиканье секретарей.

Элиза открыла свой новый шкаф для документов и заметила маленький белый конверт. Видимо, его оставил тот, кто работал в этом кубикле до нее. Но, перевернув его, она с удивлением обнаружила на обороте свое имя. Она осторожно открыла конверт и вытряхнула из него блестящий значок в форме крыльев. Элиза поднесла его к лицу – блеснула на свету серебряная эмаль.

Она уже видела такие на пиджаках ангелов в кафетерии, и они всегда казались ей немного нелепыми. К чему эта показуха? Разве не дешевле сделать бейджи? И все же она решила, что лучше и ей прикрепить свой. Она заметила такой же у Крейга – наверное, это была политика фирмы.

Она прицепила крылья к лацкану пиджака и поправила их, глядя в монитор, как в зеркало.

«Элиза Хантер, – гласила золотая гравировка. – Ангел: Департамент чудес».

Она выглянула в дверной проем, удостоверяясь, что в коридоре никого. Потом выпрямилась и вскинула руки в воздух.

Крейг семенил по залу, стараясь не уронить две больших тарелки с тортом. У кого-то был день рождения – он толком не понял, у кого, – и Крейг утащил в комнату отдыха последние два кусочка. Он был всего в нескольких шагах от своего кубикла, когда запнулся и уронил один кусок на пол. Тихо выругавшись, он соскреб остатки с ковра и выбросил их в мусорное ведро.

Крейг посмотрел на оставшийся кусок. Угловой, с толстым слоем глазури по трем сторонам. Поколебавшись секунду, Крейг постучал к Элизе и протянул тарелку ей.

– Привет! Там остался последний кусок!

– Ой, спасибо. Уверен, что не хочешь съесть сам?

– Не, – неубедительно отказался Крейг. – Не-е.

– Правда?

– Ага, – ответил Крейг, протестующе выставив перед собой ладони. – У меня вообще э-э… аллергия на шоколад.

Элиза покраснела. За последние три дня Крейг съел у нее на глазах два шоколадных батончика и двенадцать пачек печенья «Орео».

– Ну тогда спасибо, Крейг.

– Конечно! В смысле… не за что.

Он нырнул к себе в кубикл и устало шлепнулся на стул. Аллергия на шоколад? Да кто так врет-то, господи? Он потряс головой, удивляясь тому, насколько сглупил. Мог же сказать, что не голоден. Или что принес торт специально для Элизы.

Он повернулся к компьютеру, намереваясь поскорее выкинуть свою промашку из головы. Он уже более-менее подобрался ко второй подряд награде «Лучшего ангела месяца» (у самого сильного его соперника было на двадцать два чуда меньше). Но если он начнет отвлекаться, кто-то может его и перегнать. А это просто неприемлемо, особенно после жертв, на которые пришлось пойти. Он приходил на работу каждые выходные и ел за рабочим столом. Он даже взял за правило не ходить на свидания и вечеринки, потому что те не вписывались в планы работать до самой ночи. Личная жизнь у Крейга была небогатая, так что правило это так пока и не пригодилось. И все же оно существовало – чем Крейг очень гордился.

Он сканировал планету на наличие Возможных чудес, но все никак не мог сосредоточиться. В голове металась, мешая собраться, надоедливая мысль. Наконец он поднялся и заглянул в кубикл к Элизе.

– Есть молоко, – сказал он.

Элиза подпрыгнула.

– Что?

– К торту, – пояснил Крейг. – В холодильнике в комнате отдыха… там молоко стоит.

– О. Спасибо.

Он заметил в ее мусорной корзине тарелку: Элиза закончила есть давным-давно. Это сколько же он просидел?

– Ну спасибо, – сказала она. – Теперь я знаю, где у нас молоко.

– Но проблемо! – откликнулся Крейг, вспомнив об этой фразе впервые за всю жизнь.

Он не совсем понимал, как закончить разговор, и просто вскинул руку в загадочном жесте – то ли помахал, то ли отсалютовал в ритме хип-хопа. Затем слишком громко вздохнул и медленно исчез из виду.

Он буравил взглядом отражение в мониторе: щеки покраснели, а лоб взмок от пота. Было стыдно и грустно – но вместе с тем немного легче. Теперь, когда он все испортил, нечему будет его отвлекать и он наконец сможет вернуться к работе.

– Слушай, а можешь еще раз объяснить про сны?

– Конечно. Сахар или молоко?

– Все вместе.

Крейг протянул Элизе ее кофе. В комнате отдыха было пусто, во всем департаменте стояла тишина, если не считать жужжавшего пылесосом уборщика.

– Ангелы придумали сны, чтобы тестить бета-программы.

Элиза помолчала, стыдясь задать еще один вопрос сразу после ответа на предыдущий.

– Извини… а что такое бета-программы?

– Ой, они потрясающие. Это неопубликованные кусочки программного обеспечения. В снах можно попробовать что угодно. Нарушить любые правила безо всяких последствий.

– Какие правила?

– Ну, куча ангелов ненавидят гравитацию, так что есть множество программ с полетами. Что еще… много телепортаций, модификаций тела и воскрешения мертвых.

Элиза добавила в кофе еще сахара.

– А у людей крыша не едет от такого?

Крейг помотал головой.

– Сны стираются. Как только просыпаешься, почти все начисто забываешь.

– Это похоже на?..

Крейг кивнул.

– Это похоже на смерть. Помнишь парочку вещей – одно-два лица или, может быть, какое-то место. А потом и их забываешь.

Она размешала сахар в чашке и отхлебнула.

– Иногда мне кажется, что я что-то помню, – сказала она. – Как кто-то меня зовет. Кажется, ее зовут Сьюзан. Или Сара? Не знаю.

– Я помню только работу, – ответил Крейг.

Элиза кивнула. Она очень четко помнила бесконечные презентации в «ПауерПойнт», коллективные упражнения на доверие и вереницу песен из восьмидесятых. Но что было до этого, она сказать не могла.

– Какая твоя любимая бета? – спросила она.

Крейг запустил зубы в кекс.

– Наверное, «Вестник», – ответил он. – С ее помощью можно навещать людей. Ну, знаешь, наставлять их.

– А это вообще работает?

Крейг рассмеялся.

– Не. Обычно к утру они уже забывают, что ты им говорил. А если что-то засядет в памяти – картинка какая или слово, – то они сами заполняют пробелы и пишут о тебе какую-нибудь сумасшедшую книгу.

– Так значит, все их религии…

Крейг кивнул.

– Появились по нашей вине.

Он разломил второй кекс пополам и протянул половину Элизе. Та вежливо покачала головой, но через несколько секунд уже жевала свой кусочек.

– Спасибо. Я забыла поужинать.

– И я. Поэтому я и выбрал клубничную начинку – показалось, что она самая питательная.

Элиза иронично приподняла брови.

– А еще у тебя аллергия на шоколад.

Крейг отвел взгляд.

– Так о чем это мы?

– О небесном, – улыбнулась Элиза.

– Точно! – облегченно воскликнул Крейг, радуясь, что можно вернуться к работе. – Еще вопросы есть?

– Только один. Как он выбирает? Ну, знаешь, кому ответить.

– Не знаю, – признался Крейг. – Сам всегда хотел спросить. Но все духу не хватало.

– Хотела бы я это знать.

– Да. И я.

Она вдруг зевнула, вытянув руки и сцепив их в замок. Крейг постарался не пялиться на полоску живота, видневшуюся под задравшейся рубашкой. Практически наверняка у нее есть парень. Наверное, кто-то из руководства, с кучей сшитых в ателье костюмов и галстуков с монограммой. А зовут его, наверное, Джеймс, Чарльз или…

– Крейг?

– Что?

– Ты залип.

– Ой, прости. Просто устал.

Она наклонилась немного ближе.

– Спасибо, что ввел меня в курс дела. Я правда это ценю.

– Без проблем! – откликнулся Крейг. – В смысле, мне за это платят.

Она одним глотком допила кофе и оставила его в комнате отдыха одного.

У Крейга перехватывало дыхание и зачастило сердце, но когда он вернулся в кубикл и включил компьютер, его накрыло пеленой спокойствия. Тридцатичетырехлетний житель Амстердама спешил на велосипеде домой, чтобы успеть вовремя покормить песчанку дочери. Вот в этом Крейг разбирался – с этим он справиться мог.

За последние три года Крейг сходил всего лишь на одно свидание. Ему особо не с чем было сравнивать, но он не сомневался, что прошло оно плохо. Первой ошибкой, размышлял он, оглядываясь назад, было настоять на встрече в рабочем кафетерии. Тогда он был только младшим ангелом, работал в Разработке снежинок и слишком волновался, чтобы покидать кубикл больше чем на полчаса.

Он не был уверен в красоте выбранной им девушки – отчасти потому, что слишком стеснялся на нее посмотреть. Но она показалась ему милой, и следующую неделю он провел, собирая в кулак всю свою храбрость, чтобы снова пригласить ее на свидание.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала она. – Ты для меня чересчур повернут на работе.

– Что? – спросил Крейг. Он в тот момент работал над дизайном снежинки и слушал девушку не слишком внимательно.

– Слишком повернут на работе, – повторила она.

– О, – ответил Крейг.

Он знал, что его страсть к работе была необычна, но не мог ничего с собой поделать. Вся его суть заключалась в его профессии. Как и все его коллеги, Крейг жил в небесном кампусе, постоянно разраставшемся анклаве общежитий, офисов и закусочных. Дом стоял всего в пяти минутах ходьбы от работы – а если на самокате, и того меньше. Удобно, но почему-то удручающе. Небеса были такими огромными, но вся его жизнь сосредоточилась лишь на одном квадратном акре.

Крейгу необязательно было становиться ангелом. Большинство небесного персонала довольствовалось работой служек или секретарей, набирали нужный стаж, стараясь поменьше шевелиться, и отправлялись на отдых. Бог требовал отработать сорок лет, но ему было не важно, какую ты выберешь должность. Большая часть сотрудников «Небеса Инкорпорейтед» проводили в офисе меньше пяти часов в сутки. Кампус вмещал в себя все: теннисные корты, бочче[7 - Бо?чче (итал. bocce) – спортивная игра на точность.], прудики с японскими карпами. Было бы сумасшествием проводить все время на работе.

Но, записываясь на урок гольфа или арендуя лодку, Крейг чувствовал себя глупо. На небесах было множество и других интересных занятий. Но настоящий восторг он испытывал, только занимаясь делами на Земле.

Крейг не мог повлиять на огромное число аспектов своей жизни: на синдром запястного канала, на прогрессирующую бессонницу, на отсутствие личной жизни. Но он мог повлиять на людей. Мог обеспечить им небольшие победы, укрыть их от маленьких неприятностей, подарить немного счастья. Он знал, что это безумие – с горящими глазами следить за их жизнями. Они даже не догадывались о его существовании. Его чудеса были от природы задуманы как незаметные, и таковыми им следовало оставаться всегда. И все же он нутром чувствовал, что люди рассчитывают на него. А подводить их ему не хотелось.

Иногда он, чтобы взбодриться, смотрел клипы, в которых дети радовались сотворенным им снежным дням. Одна девочка, непопулярная восьмиклассница из Швеции, так обрадовалась отмене занятий, что упала на пол и начала танцевать брейк-данс. Ее движения были такими заразительными, что и Крейг поднялся на ноги и станцевал вместе с ней, качая бедрами и поднимая над головой кулаки. Самый счастливый момент в его карьере.