скачать книгу бесплатно
Осколки мориона
Павел Владимирович Рязанцев
Когда раскалывается морион, волшебный кристалл, высвобождается энергия, способная дарить жизнь и уничтожать миры, нести озарение и выжигать разум. Энергия Творчества. Но неужели то, что осталось от мориона, не несёт в себе и толики этих чар? Несёт, да ещё как…Ужасы, вызывающие дрожь и отвращение. Юмор, позволяющий смеяться сквозь слёзы. Фантазии, заставляющие взглянуть на реальность под другим углом. Вот что ждёт читателя на страницах сборника «Осколки мориона». Обломки камня, из которого высекли скульптуру, сами становятся чем-то большим.
Павел Рязанцев
Осколки мориона
Уникальность
Вновь зазвонил будильник. Глебу даже не приходилось заставлять себя вставать – условный рефлекс уже выработался.
Ничего в корне не менялось. Что в институт, что на работу приходилось тащиться со слипающимися глазами. Тело уже заучило маршрут. Мерзковатое ощущение подступающей простуды не отпускало ни на день. Грань очень тонка, а жизнь – сплошная эквилибристика. Но ты всё равно рухнешь в пучину депрессии: от усталости или после прыжка веры, прыжка отчаяния – нервного срыва.
«Как же задолбало…»
Всё же этот день принёс Глебу не только очередное разочарование в жизни, но и встречу с призраком, призраком прошлого. А может, настоящего.
Большая часть дороги – что из дома, что домой – приходилась на метро. Метро – это место самых мимолетных встреч из всех, что врезаются в память. Очередная бабулька своим кряхтением согнала Глеба с места. Читать книгу в переполненном вагоне – то ещё удовольствие, и не всякая книга достойна этой жертвы. Пришлось Глебу облокотиться на дверь
(«”Не прислоняться!” А куда мне, по-твоему, деться? В окно, на рельсы?»)
и слушать, как стайка первокурсниц хихикает над фотографиями в студенческих билетах и обсуждает аспирантов. Глеб невольно заглядывался на них: светящиеся глаза, длинные красивые волосы, хищные улыбки. Одна из девушек лицом и голосом напоминала его однокурсницу. Очень хотелось подойти, вклиниться в разговор, спросить, не родственницы ли они. Но зачем?
«Даже не знаю, чего мне больше хочется: проломить этим курицам черепа или тра…»
– Нельзя всё время быть такой! – Незнакомый голос прервал размышления. Глеб оглянулся, хотя фраза адресовалась явно не ему.
Мать с дочерью. Девочка в чёрном и с короткой стрижкой, судя по едкому взгляду, недавно вошла в пубертатный возраст.
– А какой мне быть? Улыбаться всем, кого ненавидишь и в гробу видела?
– Так ты никому не улыбаешься! Глядишь как на кучу из-под коровы!
– Ну, так я всех ненавижу!
Глеб не удержался и хохотнул, неловко прячась от взглядов за телефоном. Места вокруг парня стало больше. Можно бы и книгу достать, но уже не хотелось.
– Где-то я это уже слышал! – Глеб надел наушники и привычно просматривал ленту в соцсетях: фильмы ужасов, тяжёлый метал, какие-то картины каких-то художников
(«Я же интеллигент»),
стихи, мемы с котиками… – Ладно, посмотрим, какие истории ты расскажешь сегодня…»
Скажи мне, кто твой ребёнок…
Десятиклассник Слава слез с подоконника за секунду до звонка. Рома, сидевший рядом, пожал плечами: его друг всегда чувствовал, когда должен начаться этот мерзкий звон.
– Ну что, пошли смотреть на потомков!
Рома вяло нацепил рюкзак на плечи и поплёлся за товарищем.
Почти все одноклассники собрались в кабинете истории. На ватмане, свисавшем с потолка на ниточках, красовалось разноцветное «ЗДРАВСТВУЙТЕ, СОЛНЫШКИ!». В воздухе витало напряжение. Девочки сбились в кучки и звонко щебетали, делясь своими ожиданиями.
– У твоих наверняка будут милые веснушки, как у тебя.
– Даша вообще будет жить как при детсаде. Вы только посмотрите на это лицо! Это же лицо матери-героини!
Тихоня Олеся, что всегда оставалась без компании, молча колдовала над приложением ChildFace Forecast и улыбалась, сверкая брекетами и очками.
Парни радовались тому, что вместо урока истории будет нечто менее мутное, да ещё и без домашнего задания. Однако неизвестность будоражила воображение, и подколы сегодня звучали чаще обычного.
– Спорим, у тебя уроды будут!
– Не будут. Их, как и твоего будущего, не будет вообще.
– Лол!..
– Как думаешь, зачем это вообще нужно? – Слава не любил сидеть на первой парте, но очень уж хотелось поболтать с «яйцеголовым» другом. – Ну, типа, зачем нам сейчас встречаться со своими детьми из будущего?
Рома вздохнул и поднял усталые глаза на друга.
– Не знаю, – грустно сказал он и перевёл взгляд на учительский стол. Сейчас за ним никто не сидел, но обычно оттуда за учениками наблюдает Виктория Антоновна: строгая и взыскательная под стать своему предмету. Несмотря на это, Слава был весел, а держать эмоции в себе не хотелось. Поэтому он развернулся к Роме, насупился и пафосно выдал: «Что же так? Неужели у вас, Роман Как-Вас-Тамович, нет на сей счёт никаких предположений?»
Закончив фразу, школьник рассмеялся. Притворяться взрослым можно сколь угодно долго, но лишь при условии, что окружающие подыгрывают.
«Роман Как-Вас-Тамович» не подыграл: он вслушивался в какой-то явно неприятный шум. Слава уже успел отчаяться ждать, когда Рома ответил.
– Они хотят убедить нас, что всё не напрасно. Что от нас и нашей прилежности что-то зависит.
– Через детей? Типа «усердно учись, хорошо сдай экзамены, и у тебя будет жена, хорошая работа и счастливые дети»?
– Типа того.
– Но это же бред!
– Я знаю, но «сверху» считают, что…
Рома не успел договорить. На пороге возникла Виктория Антоновна. Школьники кинулись к своим местам, и через несколько секунд грохота в классе воцарилась образцовая тишина.
Учительница остановилась напротив доски.
– Здравствуйте, садитесь.
Загрохотали парты и скамьи, и через секунду снова стихло. Виктория Антоновна обернулась к двери и кивнула. Головы учеников рефлекторно качнулись. Вошли двое. Сначала это был гладко выбритый мужчина в военной форме, а потом появился в меру упитанный персонаж в солидном сером костюме с галстуком. Они остановились рядом с учительницей и развернулись лицом к партам.
– Дети, это Виталий Евгеньевич Самойлов, наш военный комиссар. – Военный обвёл присутствующих ленивым взглядом. – Мальчики скоро встретятся с ним снова, и не раз.
После этих слов радости в глазах школьников поубавилось.
– А это Герман Соломонович Астахов, помощник заместителя главы городской администрации, – отчеканила учительница на одном дыхании. Мужчина улыбнулся краями рта и чуть наклонил голову.
Амбициозная Валерия, что сидела напротив чиновника, ответила улыбкой во все зубы, лица же остальных неприлично скривились.
– Думаю, вы уже знаете, что сегодня будет необычный урок, – продолжала Виктория Антоновна. – Сразу скажу, что ничего подобного в моей молодости не было, и в нашей школе случится впервые. Вы можете считать себя первопроходцами и счастливчиками. Так ведь, Герман Соломонович?
Чиновник одобрительно промычал и вышел вперёд. Учительница, понимая, что исполнила свою роль на ближайшие полчаса, села за стол.
– Что же, вы совершенно правы: мероприятие подобного рода проводится в первый раз, – чиновник прокашлял горло и обратился к ученикам: – Собственно, меня уже представили. Должен сказать, что программа «Обратная связь», участие в которой вы сейчас примете – это результат многих лет работы исследовательского центра «Сколково»…
Слава уже успел пожалеть, что остался на первой парте, да ещё и напротив стола Виктории Антоновны. От скучной речи не менее скучного оратора хотелось пристроить голову на ладони и задремать, но подобная выходка сулила большие неприятности.
– В молодости мы все совершаем глупости, – тем временем продолжал чиновник. – Не подумайте, что я вас в чём-то обвиняю, это не так. Я уверен, вы станете… достойными членами общества. Но, согласитесь, когда родители, бабушки, дедушки, учителя, – кивнул на Викторию Антоновну, – учат вас, как жить, чем заниматься, на кого учиться; что-то за вас решают… В общем, не понятно, к чему это всё приведёт, и вообще, вдруг они – или вы – в чём-то неправы. У вас сейчас очень сложный период, я вас прекрасно понимаю. Я и сам, когда оканчивал школу…
– Это всё, Герман Соломонович, замечательно, – вмешалась Виктория Антоновна, – но, возможно, стоит уже рассказать детям, для чего мы здесь собрались? Уверена, детям очень интересно, что за агрегат стоит в коридоре.
Класс переполошился. На задних партах загудели. Все покосились на дверной проём. Ученики с ближайших к двери парт попытались выглянуть в коридор, насколько позволяли обстоятельства. Славе, например, удалось заметить тень, а Валерия углядела силуэт человека и… шкафа?
– Согласен, пора переходить к делу, – оживился военный и скомандовал в коридор: – Ввозите!
– Да, ввозите! – поддержали чиновник и учительница.
Из коридора раздался шум, точно на лестницу опрокинули шкаф с инструментами. Лица что учеников, что старших скривились. Прежде чем все смогли увидеть источник мерзкого дребезжания, в дверном проёме появился человек: сначала спина, а затем и весь целиком. Это был невзрачный мужчина с заросшим лицом и в очках. На локтях его коричневого пиджака красовались квадраты то ли мнимых, то ли настоящих заплаток.
– Ну же, Степан Анатольевич, не томите! – попытался усмехнуться Герман Соломонович; стиснутые зубы не делали его улыбку красивее.
Наконец, перед округлившимися глазами учеников предстал и источник шума, что должен был обосноваться на месте, предусмотрительно освобождённое чиновником и военным. Было трудно, но Степан Анатольевич благополучно протащил агрегат в дверной проём.
– Давайте-давайте, ещё немного! – прикрикнул Герман Соломонович, сверяя время на последней модели импортного CherryPhone со временем на настенных часах, висевших над доской с советских лет.
«Двадцать первый век, однако», – подумал Слава, и на его лице отпечаталась саркастичная усмешка: Виктория Антоновна и Виталий Евгеньевич также уткнулись в смартфоны. Видимо, действия чиновника имели тот же эффект, что и зевок в толпе. Или у взрослых возникли срочные дела в цифровом пространстве. И у ребят на задних партах. На средних тоже. Они бы появились и у Славы с Ромой, если бы не суровый, но тщательно выверенный тычок учительской туфли в Ромину голень. Рома промолчал, но Слава всё понял по его хмурому лицу. Больно, но привычно.
– Фу-ух! – лицо Степана Анатольевича напоминало свежевымытую почищенную свёклу: такое же мокрое, красное и блестящее. – Если бы мне сказали, что придётся тащить всё самостоятельно… Привет, ребята! – обратился он к классу, отдышавшись. – Собственно, вот наша машинка.
Похожий одновременно на капсулу криосна, инкубатор и дорогой вьетнамский холодильник, чудо-аппарат едва не упирался в потолок и почти полностью закрывал собой тёмно-зелёную плоскость доски. Последняя, впрочем, школьников и не интересовала, почти все взгляды притягивало к себе детище инженерной мысли; остальные же сошлись на взмокшем учёном.
«Интересно, он женат?», «И почему никто из этих бравых мужиков не захотел помочь ботану переть сюда эту… эту хрень?», «Блин, сейчас точно лекция будет. Кто-нибудь, убейте меня!»
– Мы с коллегами в лаборатории назвали её биоиндикативным хрономодулятором ноосферного подключения…
– Хреномодулятор! Лол! – раздалось с задних парт, и по рядам прошлась волна смешков. Виктория Антоновна хотела было схватиться за указку, но в последний момент передумала. Всё-таки некрасиво.
– Да уж… Знаю, что вы, ребята, гуманитарной направленности и не очень разбираетесь в физике и биотехнологиях, но всё равно попробую объяснить принцип работы.
– Да, пожалуйста, – отозвалась Виктория Антоновна за класс, – нам всем очень интересно.
Учёный растерянно улыбнулся.
– На пальцах: вся информация о человеке, о его прошлом, настоящем и будущем, все возможные комбинации событий – всё уже хранится в ноосфере Земли. Нужно лишь извлечь то, что требуется, из этого массива. Это не так-то просто! Я вам больше скажу, это невозможно! Это надо перерыть миллионы терабайтов неоцифрованных данных, не зная при этом, что ищешь!
– Великий вызов для великих умов! – воскликнул Герман Соломонович.
Степан Анатольевич сардонически улыбнулся.
– Мы пока в процессе работы, но нам удалось обнаружить две закономерности, на основе которых и создали хрономодулятор.
– Что за закономерности? – донеслось с дальних рядов.
– Первая заключается в том, что любое событие влияет на биополе человека и на то, в каком «сценарии» из всего массива он живёт. Вернее даже… в какой «связке» «сценариев» он живёт.
– Ну, то есть, если батя меня вечером наругает, я стану другим человеком и буду жить в другом сценарии?
– Э-эм-м… да-а…
– А что за второй прикол?
– Второй принцип? Тело человека, его генетический код плюс изменчивое биополе – это своеобразный маркер, за который можно ухватиться, чтобы найти конкретную информацию. Чтобы выйти к актуальному «сценарию».
– Понятно. И это позволяет путешествовать во времени?
– Нет-нет, до этого ещё далеко! Речь пока идёт лишь о моделировании наиболее вероятного варианта будущего.
– А почему нам говорили, что сегодня мы увидим наших детей?
Учёный повернул голову в сторону хрономодулятора.
– Собственно, моделирование кинетической проекции биополя с близким биохимическим составом – это именно то, чего нам, как нам кажется, удалось достичь.
Теперь шумели не только задние парты – галдел весь класс. Моментально «вырос» столь редкий для кабинета истории «лес рук».
Вдруг военный вышел вперёд и хмуро оглядел школьников. «Лес рук» торопливо «срубили».
– Время! Пора начинать тестирование!
– Так, ребята, – подал голос чиновник, – по одному, по очереди…
Первой вызвалась Валерия. Гудящий и искрящийся шкаф хрономодулятора пугал, но быть первой – значит быть первой во всём. Валерия спиной чувствовала завистливые взгляды подруг, и это придавало уверенности. Глаза Германа Соломоновича лучились безразличием, но девочка не замечала. Степан Анатольевич прилепил на лоб Валерии присоску и принялся колдовать над выдвижной клавиатурой хрономодулятора. По бокам капсулы открылись несколько секций с антеннами и датчиками, и все они навелись на Валерию. У девочки перехватило дыхание.
Светодиоды бешено замигали, гудение усилилось. Взрослые, кроме Степана Анатольевича, закрыли уши ладонями, опасаясь за сохранность слуха. Школьники не отводили взгляда от спины съёжившейся одноклассницы и капсулы, в которой что-то происходило.
Вдруг механизм завыл, напугав девушек и особо чувствительных парней до вскрика. Но ничего страшного не случилось, лишь светодиод загорелся зелёным, и капсула раскрылась.
Все, кто ещё сидел, встали.
Валерия застыла с открытым ртом: из капсулы вышла маленькая девочка. Её медово-жёлтые волосы спадали на платьице, своими узорами из жемчуга произведшее неизгладимое впечатление и на школьниц, и на Викторию Антоновну: последняя неодобрительно покачала головой, потупив взор.
Закрытые доселе веки затрепетали, и через секунду на едва не пятящуюся Валерию смотрели ясные голубые глаза.
– Мамуля!
