скачать книгу бесплатно
Наездником отчаянным, лихим,
Таких князья кавказские желали,
Служить им Мойко оставляли.
«Я не останусь!» – он сказал,
В святую Русь на лошади умчал,
И те слова читайте на щите —
Их высекли на мраморной плите.
Дворянская кровя с крестьянскою смешалась,
И капелька ее, наверно, нам досталась.
А потому наш символ – белый конь,
На фото четко виден он.
И лошадь белая в гербе,
И лошадь белая под всадником в седле,
А всадник – мальчик, мой отец,
Ему шесть лет, он молодец!
Судьба не пожалела моего отца —
Она безжалостна, страшна:
Он принял смерть от своего коня,
И с этим не смирилась я.
Но Майковы – не только ямщики и кучера,
Они артисты и учителя.
Поэт Серебряного века Аполлон —
Он тоже Майков, а каков пижон!
Профессор – Шамес
Меня лишь из студентов признавал,
«Девицей с поэтической фамилией» звал,
За это щедро я платила,
Его лишь, Шамеса, я лекции учила.
И это отчий дом, и белый конь
На фотографии живы —
Мы помним их —
Мы – Майковы!
Ода героическим русским бабушкам
«О, Ты, великая, священная, родная!
Вторая Родина, как запасная!
Россия-бабушка непобедима и сильна,
Россия-бабушка крепка и молода!»
Я дольше бабушки своей живу,
И это, верно, потому,
Что я тех бед и горя я не знала,
Что баба Саша испытала.
Баба Саша Душина А. В. (Снежкова) (1889 – 1962 гг.) с мужем Душиным В. В. (1887—1938 гг.)
Типичная её судьба
Для наших бабушек,
Когда по «Домострою» жили
И безголосыми супружницами были
Своих мужей. Сказать им слово?
Только лишь посмей!
Твоя обязанность – детей рожать,
Супруга-мужа ублажать!
Судьба трагична бабы Саши потому,
Что дважды ей пришлось прожить войну,
И как солдатка – в Мировую,
Как мать солдата – во Вторую.
Мой дед живым пришел с войны, с крестом.
А как сложилась его жизнь потом?
Душина А. В. с детьми Александром
и Еленой и сестрой Верой, 1916 г
Детей рожать не уставал,
Количество – как Бог послал.
А Бог послал им пятерых.
Не многовато ль на двоих?
Душин В. В., 1914 г – герой 1-ой мировой войны, Георгиевский кавалер
И девки все, один лишь сын,
И начались проблемы с ним.
Расправа с сыном скорая была:
Отец мальчишку выгнал со двора,
Мольбы и слезы матери не помогли —
Отец и сын расстались, как враги.
Мой дед скончался от чахотки,
Хотя он не курил, не прикасался к водке.
Изгрызла совесть бедного отца,
Непримиримым он остался до конца.
И баба Саша в 50 вдовою стала
И всю ораву девок поднимала
Одна – в войну – но как-то надо было жить,
Чтоб их одеть и накормить.
А бабушка стахановкой была.
Ткачихою на «Ногинке» работала
И каждый день 12 километров пробегала,
(от Старой Вичуги до города и обратно)
Как будто бы совсем не уставала.
А дома ждали бабушку три рта,
И к ним присоединялася и я,
Поскольку мама по неделям дома не бывала,
Колхозный хлеб на фронт солдатам отправляла.
Спасал нас лес, и рано поутру,
Пока петух еще не спел: «Ку-ка-ре-ку!»
А бабушка бежит уж в лес за первыми грибами:
Лисичками, маслятами, боровиками,
А через час домой спешит,
Чтоб всех девчонок накормить.
Конечно, тётей раздражала я:
Самим есть нечего, а тут еще она!
Но бабушка меня от дочерей спасала,
От их агрессии голодной укрывала;
В жестокости не надо их корить:
В войну непросто было жить.
Кусок последний нищему отдать?
А для себя где взять?
Но это бабушки лишь могут,
И здесь увещеванья не помогут.
Трудолюбивая сама, она
Приобщала к трудностям меня:
Я корчевала пни в лесу,
И это было мне совсем не по плечу.
Зимой таскала из колодца воду я,
На коромысле – два ведра,
До дома с ними по челку идти —
Прольешь всю воду по пути.
Картошку старую весной на поле собирали,
В грязи холодной увязали,
Представить страшно ту картину:
Почти бесснежную равнину —
На ней ползущие тела – и это – бабушка и я.
Вот что такое для детей война.
Но бабушку свою я все равно боготворю,
С годами я её сильней люблю,
Хотя сама уже прабабушкою стала,
Но подвиг бабушки ценить не перестала.
Я научилась оптимизму у неё
И доброте, великодушию её.
Она не требовала внимания к себе,
Всегда старалась быть немного в стороне.
Раскаянье приходит слишком поздно.
И всё исправить невозможно.
Лишь мысленно прощения просить,
Хотя бы чуточку самим добрее быть.
Была ли бабушка счастлива?
Счастлива – а это значит – быть любима.
В центре Душин В. И. – прадед Л. Рябинкиной, второй слева дед Душин В. В. с Любой на руках
Неравный брак – всегда в нём брак,
Другого и не может быть никак:
Жених – конторщик фабриканта —
Все знали маленького рыженького франта.
А Сашенька – красива и статна,
Да только – из крестьянок – не знатна.
Весь корень зла – в неравенстве семей
И деспотизме в них мужей,
И как бы ни была жена добра,
В семье была она раба.
А как сложилась счастье дочерей?
А так же не счастливо, как у ней:
Елена, старшая, уж в 26 вдовою стала,
Меня одна, без мужа воспитала.
Старшие дочери Душиной А. В.: Елена с дочерью Любой и Татьяна
А остальным что счастью помешало?
Их женихов война поубивала.
Младшая дочь Душиной А. В. Юлия, 30 лет, ГДР, 1947 г
Их браки были тоже неравны:
Случайные и без особенной любви.
Основа брака есть любовь,
А без неё ты счастья не найдешь!
Старовичугская школа, в центре директор Трусова М. В.
И, сравнивая бабушкину жизнь с своей,
Я поняла, какой огромный след в душе моей
Оставил этот опыт между нами,
Подростками – тогда – и стариками.
Клан Душиных. Вторая слева Душина А. В. с внучкой, 1950 г
А опыт этот, он бесценен,
Годами много раз проверен,
И нам, российским бабушкам, есть что сказать,
Наш общий опыт внукам передать.
Ну, как не вспомнить Евтушенко нам Евгения,
Российского предтечу-гения,
Поэт «Россию-бабушку» – стихотворенье написал —
И славу в будущем России предсказал:
«Как в театрах Бруклина,
Раскрасневшись клюквенно,
Словно бы из банюшки,
Выплывают бабушки.
Их красивые оборки
Дали шороху в Нью-Йорке.
От таких-то шорохов
Далеко ли до грехов?
Эх, жги! Жги! Жги!
Пляшут бабушки!
Эх! Ух! Эх! Ух!
Среди женщин нет старух!
Не прожить на пенсию —
Помирать – так с песнею! Эх!»
