скачать книгу бесплатно
– А я Сергей Викторович. Для вас просто Сережа. Я знал, я чувствовал, что сегодня должно произойти нечто необычное, возвышенное и важное. И вот небеса посылают мне в попутчицы вас, Юленька. Скажите, вы верите в провидение?..
Молодая особа ничего не успела ответить Сергунчику, как в проеме купе нарисовалась фигура мрачного мужика с чемоданом. Явление такого соседа с ходу омрачило радужные перспективы Козалева на пикантное коротание дороги. К тому же, судя по враз защебетавшей Юленьке, он предполагался не то мужем, не то ее родственником.
Наверняка зануда и придурок, в сердцах резюмировал Козалев. И как такой хрен умудрился заполучить столь очаровательную особу? Разве что сказочно богат, хотя внешне особенно не видно. Скорее, похож на провинциального фермера, эксплуатирующего трудолюбивых китайцев на луково-чесночных плантациях в необъятном Зауралье.
Но новоявленный сосед, вопреки ожиданиям и непрезентабельному виду, оказался очень даже компанейским и обстоятельным мужиком. Во всяком случае, уже через несколько минут общения после отправления поезда он мимоходом подал молодой жене не терпящую пререканий команду, мол, накрой на стол. Юля тотчас принялась потрошить дорожные сумки.
Сергунчик, не теряя времени, отправился к проводнице за стаканами. За окнами медленно уплывал пригород сытой Москвы, сменяющийся перелесками в окружении дачных застроек. В вагоне было тихо, только из купе проводника слышались смех и речь с сильным украинским акцентом. Дородная обрусевшая хохлушка щебетала с двумя мужчинами, также пришедшими заполучить драгоценные емкости.
– Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь! – ворковала она.
В ответ один из собеседников отвесил проводнице незатейливый комплимент, на что она быстро прореагировала по-своему:
– Мужчина, я всё понимаю. Вы такой обаятельный, но не до такой же степени! Оставляйте залог в десять рубликов и берите два стаканчика напрокат.
Когда первая партия просителей удалилась, Сергунчик протянул проводнице синий полтинник:
– Возьму у вас три стаканчика? Скоро верну.
Козалёву показалось, что проводница, получив от него столь нежданно щедрый задаток, в момент просканировала его насквозь, вплоть до самых тайных сексуальных помыслов.
– Возьми, хлопчик… Что, будете горилку попивать и дивчину спаивать? Це гарна дивка! – звонко зацокала языком противная баба.
После этих слов застенчиво шевельнулась даже видавшая виды пошарпанная совесть Сергунчика, заставив щеки хозяина зардеться, а глаза – опуститься вниз. Молча Козалёв направился восвояси, ощущая спиной пронзительный и лукавый взгляд проводницы. Захотелось побыстрее скрыться в купе, и, едва дернув податливую дверь своего временного ночного пристанища, Сергунчик словно попал в иной мир. Стараниями Юли там был уже накрыт походный стол, витали ароматы не успевшей остыть жареной курицы, чесночной колбасы, малосольных огурцов и еще какой-то аппетитной закуски. Сергунчик даже на минуту забыл о провоцирующих коленках Юли.
– Молодец, – похвалил гонца тучный мужчина, – меня зовут Григорий Васильевич, а тебя вроде как Сергей. Давай, Серега, наливай. Дорога дальняя, а с хорошим человеком её можно сократить вдвое.
Щедро налили и дружно выпили. Душа Сергунчика принялась просить романтики, а попа – приключений. После третьей стакано-рюмки Григорий Васильевич заметно окосел и принялся нести всякую чушь насчет всемирного кризиса и усиленно грозить его заморским организатором кулаком. А когда компания приговорила еще и половину бутылки, выставленной на стол Сергунчиком, мужчина вмиг отрубился, уронил голову на грудь и мощно захрапел. С большим трудом Сергунчик и Юля уложили Григория Васильевича на полку, прикрыв одеялом.
– Вы в командировку в Минск или просто так, погулять и развеяться? – чтобы хоть как-то скрасить возникшую ситуацию, затеяла светскую беседу Юля.
– В командировку. А Григорий Васильевич вам кто? Муж? – Козалёв решил провести разведку для определения последующей тактики.
– Скажем так, очень хороший знакомый. Он мне помогает во всем.
Сергунчик взглянул на соблазнительные коленки молодой женщины и представил себе, в чем именно и как может помогать ей этот старый хрыч. Юля, уловив реакцию Козалёва, вдруг засуетилась.
– Давайте все уберем. Я на столе приберу, пойду стаканы помою, а вы пока ложитесь.
– Щас! Считай, что я уже лег, – хотел мгновенно выпалить Сергунчик, но вместо этого, глядя в Юлины глаза, томно проворковал:
– Давайте еще немного выпьем, а потом я помогу вам убрать со стола. Вечер сегодня какой-то особенный. Мне кажется, мы встретились с вами не случайно. Я точно знаю: судьба никогда не захлопывает одну дверь, предварительно не открыв перед нами другую…
По благосклонной улыбке Сергунчик мгновенно определил: она давно уже не против упрочить знакомство, но молодецкий храп Григория Васильевича звучал для шкодницы как набат возмездия.
– Подождите меня всего одну минуту, – попросил московский Казанова и вышел в коридор.
Еще на подходе к служебному купе Сергунчик услышал голос проводницы со специфическим сильным украинско-одесским акцентом, обращенный к кому-то из подвыпивших пассажиров, решивших закрепить успех пивом:
– Вы уходите – слава богу или остаетесь – не дай бог?
Когда проводница не без усилия наконец выпроводила любителя пива восвояси и осталась одна, Козалёв театрально просунул в дверной проем свою физиономию и отвесил даме хотя и сочный, но изрядно преувеличенный комплимент насчет ее дивной фигуры и ни с чем не сравнимой доброты. В ответ та одарила Сергунчика недоуменным взглядом.
– Мужчина, и шо вы разоряетесь без копейки денег?
Козалёв тут же протянул даме двадцатидолларовую купюру, и едва зеленая бумажка ловко скрылась где-то в закромах необъятной груди маститой работницы железнодорожного транспорта, высказал свою просьбу: на пару часов ему требуется отдельное купе, и чтобы его никто там не беспокоил.
– Шоб не беспокоили, тоже денег стоит, – нахально ухмыляясь, заявила проводница и после того, как Сергунчик протянул еще одну зеленую бумажку, коротко разрешила: – Иди в девятое купе, баловник…
Два раза Сергунчику говорить было не нужно. Уже через несколько минут в девятом купе он в компании повеселевшей Юли разливал по стаканам оставшийся коньяк. В промежутках между скоропалительными тостами Сергунчик щедро высказывал восхищение красотой очаровательной собутыльницы, выбирая наиболее удачный момент для решительной атаки. И тот не заставил себя ждать.
Они уже сидели рядом, и вдруг Юля нетерпеливо шевельнула ногой. Достаточно было этого чуть заметного движения, резкого, нервного, выражавшего досаду, а быть может, призыв, чтобы Сергунчик с готовностью встрепенулся, как кавалерийский конь при звуке трубы, и, живо обернувшись, потянулся к ней. В этот момент в дверь купе кто-то постучал. Сергунчик и Юля вздрогнули. Кто-то нахальный и грубый требовал немедленно появиться на свет божий, если, как было сказано, находящиеся внутри не желают познакомиться с милицейским патрулем. Юля с тревогой посмотрела на кавалера, а тот с досады только и выпалил:
– Вот гадина, решила еще денег срубить…
Козалёв вышел в тамбур. Сально улыбаясь, на него нахально глядели лукавые глаза вышеупомянутой «гадины». Сергунчик с полным правом возмутился:
– Послушайте, мадам, я вам уже отстегнул сорок баксов…
– Да шо вы уже так прибедняетесь! – принялась требовать дополнительные дивиденды нахальная тетка. – Сорок баксов, шоб тихонько… А вы кричите, як две гагары. Цельный вагон в экстазе…
Сергунчик понял, что, когда Бог раздавал совесть, эта дамочка, по всей видимости, была в рейсе, и молча протянул блюстительнице нравов и ушей спящих вверенных ей пассажиров пятьдесят долларов. Та с чувством хорошо проделанной работы удалилась.
До конечной станции ехали молча. Сразу же по прибытии в Минск Козалёв шустро пожелал своим попутчикам удачных дел в столице Беларуси и намылился слинять, как, вмиг став серьезным, Григорий Васильевич тихо напомнил, что у Сергунчика тут очень важное дело и если он, говнюк, пожелает соскочить и завалит мероприятие, то его попросту ликвидируют.
Сергунчик оторопел, сразу сообразив, что вчера он пировал с тем, кто приставлен контролировать все его шаги в этой злополучной командировке. Козалев интуитивно бросил взгляд, ищущий как минимум сочувствия, на молодую женщину. Еще теплилась надежда: может, это ошибка, и Юлечка тут ни при чем. Но молодая женщина вдруг хищно улыбнулась и, приоткрыв сумочку, будто невзначай продемонстрировала ствол «макарова» с глушителем. От неожиданности Сергунчик едва не намочил в штаны, а Юля в тон своему патрону проворковала:
– С огромной любовью тебя пристрелю я…
Втроем, как завзятые дружбаны, они сошли на перрон. Впереди – Григорий Васильевич с подкупающей свойской улыбкой на лице. За ним опростоволосившийся Козалев. Замыкала шествие Юлечка. Проходя мимо шельмоватой проводницы, Сергунчик не сдержался и в сердцах выпалил:
– Ну вы, мадам, и сука! Даже не сука, а целая сучара!
На что получил короткий и классический одесский ответ:
– Проваливай, хлопчик! Шоб я видела тебя на одной ноге, а ты меня – одним глазом!
8. Дорогая пропажа
Голова не задница, перебинтовал – и можно воевать! Эта залихватская фразочка часто звучала среди федералов в Чечне. Мелкие царапины, ушибы, синяки тогда никто всерьез не воспринимал. Про «не задницу» Максим вспомнил, когда приклеивал на лбу слева две полоски пластыря. Все, как учили: крест-накрест, а под липкой лентой небольшой тампон из бинта. Все-таки горе-налетчики успели его немного зацепить. Но ничего, как говорится, до свадьбы заживет.
Пока брел к шоссе, позвонил Марине. После двух протяжных сигналов женщина сразу же ответила, словно долго ждала именно этого звонка.
– Максик, у тебя все нормально? Нашел, что искал? – не могла скрыть волнения женщина.
– Мариша, все хорошо, не волнуйся. Я сейчас к тебе приеду…
– Жду тебя, милый, – с готовностью отозвалось в трубке.
Все-таки хорошо, что у него есть Маришка – добрая, ласковая, способная понять с полуслова. Настоящий друг. После перенесенного недавно стресса Макс почувствовал искреннюю теплоту и благодарность к этой женщине. Эх, жаль, что она Витькина жена, а то бы лучшей партии Максу не сыскать. Трясясь в машине, он снова припомнил события прошлой ночи, дав себе оценку: прошлой ночью с Маришей он вел себя как прыщавый старшеклассник, испугавшись своих чувств. Он больше не станет оглядываться назад или, наоборот, заглядывать вперед и при первом удобном случае исправит ошибку. В конце концов, каждый имеет право хотя бы побыть счастливым.
С такими оптимистичными мыслями он добрался до города на попутке. Водитель, пожилой и пахнущий бензином, слава Богу, оказался неразговорчивым и не лез к Максу со всякой словесной ерундой. Лишь пересекая МКАД, кратко поинтересовался, мол, куда дальше?
Максим назвал адрес. Минут через пятнадцать он уже очутился в знакомом дворе. Едва подошел к подъезду Маришкиного дома, как откуда-то слева раздался где-то уже слышанный им голос:
– Астахов намылился к невестке. Вот кобель! Хоть бы темноты дождался!
От неожиданности Макс вздрогнул и, резко бросив взгляд в сторону заполошной тетки, узнал в ней пассажирку ночного такси. Именно эта странная особа вчера расспрашивала его о старшем брате.
Макс сделал шаг к странной женщине – что, собственно говоря, ей надо, но она опередила его и затараторила:
– Послушай, Астахов, не лезь ты в это дело. Это не твоя тайна. Меня послали предупредить тебя: эта треклятая кассета погубила твоего брата и тебе несдобровать! Избавься от нее. Чем скорее, тем лучше. Чем скорее, тем целее будешь. Избавься от кассеты…
– Кто вас ко мне подослал? – попытался выяснить главный вопрос Максим, но та зациклилась на своем «избавься» и лишь многозначительно закатывала глаза.
От этих кликушеских подвываний Максу на мгновение стало не по себе, и он непроизвольно поежился. Это был не страх, а непонимание сути происходящего. В кармане он нащупал злополучную кассету, нервно содрал с головы вязаную шапочку, переложил в нее так всем вдруг понадобившийся предмет и спрятал драгоценный сверток во внутренний карман куртки. Подумал: ни хрена вы от меня не получите, никаких таких кассет. Брат просил ее сохранить, и я это сделаю, что бы мне за это ни грозило. Затем вежливо, но решительно отодвинул причитающую бабу, вошел в подъезд и быстро поднялся по лестнице. Перед дверью в квартиру Маришки немного постоял, словно сомневаясь, следует ли впутывать невестку в это непонятное и, судя по всему, опасное дело. Подумал: «Нет, без Маришки никак нельзя!» И нажал кнопку звонка.
За дверью послышались легкие шаги. Привлекательная даже в домашнем халатике женщина радостно открыла дверь. Они посмотрели друг другу в глаза и… Маришка, уловив своим женским чутьем изменения в отношении к ней Макса, повисла у него на шее, жадно целуя и что-то шепча насчет долгожданного счастья. После взаимных поцелуев, которые были более чем просто родственными, Макс легонько отстранил разгоряченную женщину.
– Мариша, остановись, давай повременим до вечера, – принялся уговаривать Максим.
– Возьми на сохранение, – Макс протянул женщине шапку вместе с кассетой и быстро добавил: – А я сейчас в одно место срочно смотаюсь и быстренько вернусь. Тогда все и расскажу…
* * *
…До намеченной цели бывший морской пехотинец добирался около часа: проклятые пробки держали в западне и такси, и городской транспорт. Девятиэтажку в новом районе с куражистым названием Курасовщина Макс отыскал быстро, но, как нередко случается в подобных ситуациях, в подъезде не работал лифт. Пришлось подниматься на восьмой этаж на своих двоих. Он уже стоял перед дверью таинственного Андрея Эдуардовича, когда вдруг накатилась волна сомнений: что он скажет этому человеку? Уважаемый друг, мол, какого лешего ты послал ко мне в Дружичи троих охламонов и какое тебе, по большому счету, дело до того, что велел сохранить мой брат? Нет, этот вариант беседы не годится. Как-то все коряво получается и не особо убедительно.
– Будь что будет! Сориентируюсь по ходу событий, – решил Макс и нажал на кнопку звонка.
Ему никто не ответил и не открыл. После третьей попытки дозвониться Макс не выдержал и слегка толкнул дверь. Как ни странно, она медленно и беззвучно поддалась. Все еще не переступая порог, Макс несколько раз постучал в обитое дерматином цельнометаллическое защитное сооружение, но на гулкий звук никто опять не откликнулся. Тогда он решительно сделал шаг вперед.
В богато обставленной прихожей был полумрак. Бросилась в глаза старомодная добротная вешалка на стене с грозно наставленными на входящего оленьими рогами. Осторожно продвигаясь по длинному коридору, Макс еще несколько раз громко позвал хозяев – снова тишина. Он шагнул в комнату…
На полу посреди просторной гостиной лежал невысокий плотненький усатый мужчина с болезненного цвета лицом. Из перерезанного горла у него густо вытекала алая кровь, еще не успевшая свернуться. Разбухший и вывалившийся из открытого рта язык наглядно свидетельствовал о предсмертных муках убитого. Макс потрогал труп, он был еще теплым. Значит, убийца лишил жизни упитанного усача не более часа назад. Макс нагнулся над тем, что еще полчаса назад ходило, разговаривало и искренне радовалось жизни, и показалось, что в широко раскрытых и остекленевших глазах неизвестного Андрея Эдуардовича застыл предсмертный ужас. Похоже, убийца был профессионалом и действовал быстро.
Макс оглядел комнату. Дорогая мебель, броские шелковые обои, уникальный рисунок паркета, белое эксклюзивное пианино, картины известных из школьных хрестоматий художников кричали на весь свет о финансовой состоятельности хозяина. Что странно – никаких следов ограбления заметно не было. Лишь расстегнутый чехол от мобильного телефона, сиротливо висевший на поясном ремне Андрея Эдуардовича, подсказывал весьма убедительную версию: убийца сначала позвонил и договорился о встрече. Пришел и был радушно впущен в дом самим хозяином. После расправы убийца на всякий случай забрал мобильник несчастного – там наверняка отпечатался номер кровавого гостя.
Максу стало не по себе, когда он представил возможную последовательность действий расчетливого профессионала. Одно дело, когда кого-то убивают на войне, и совсем другое – в собственной квартире. Как-то все это подло и нечестно получается. Бывший морпех почувствовал неприятный комок в горле и поспешил удалиться. Спускаясь по лестнице, услышал во дворе вой милицейской сирены. В голове пронеслась мысль: «Лихо ребята работают!» По закону жанра Макса должны были застукать на месте преступления в качестве так называемой подставы, и он вряд ли бы сумел доказать, что не является этим самым убийцей.
– Ну уж дудки! Ищите дураков в другом месте, – решил Максим, – а я на эти роли не подхожу.
Рванув из нехорошей квартиры, он в мгновенье ока долетел до девятого этажа и на последних ступенях перевел дух: слава богу, дверь на чердак была не заперта, и Макс без особых проблем воспользовался чьей-то безалаберностью.
– Хоть тут повезло, – усмехнулся Астахов, различая внизу топот многочисленных пар казенных ботинок, обладатели которых, проклиная неработающий лифт, пешком несутся на восьмой этаж.
Пробираясь по затхлому и запаутиненному чердаку, Макс все время сокрушался, что снова вляпался в гнусную историю. И на кой ляд сдался ему этот злосчастный Андрей Эдуардович? Впрочем, последние два дня вокруг стали происходить довольно странные события, причину и следствия которых Максим до конца пока не понимал. Ясно, что ни с того ни с сего кому-то понадобилась кассета, которую оставил на хранение его старший брат. И цена ей оказалась больше, чем человеческая жизнь. Макс пока не знает, кто этот страшный следопыт, но это дело времени.
Девятиэтажка, по чердаку которой пробирался Макс, насчитывала восемь подъездов, а стало быть, и восемь выходов на крышу. Почти все они были заперты на замок, и лишь в последнем подъезде отсутствовала даже дверь. Что ни говори, но традиционная славянская беспечность приносит не только вред, но и в частном случае – неоспоримую пользу.
Незамеченным выйдя из спасительного подъезда, Макс увидел во дворе три милицейские машины и карету скорой помощи. Вокруг них собралась толпа зевак, с неподдельным интересом ожидавших зрелища. В центре ее уже немолодой капитан милиции что-то убедительно разъяснял народу.
Наверное, участковый, решил Максим, приехал на место преступления и заодно проводит профилактические беседы с населением.
Максим пристроился к толпе послушать, о чем толкует капитан. Тот, похоже, сел на любимого конька и нес всякую ахинею насчет бдительности и чувства локтя, предполагающих своевременное доносительство на ближнего. Участкового в конце концов понесло, и свое нравоучение он завершил незатейливо: если кто-то из окружающей его публики еще не в тюрьме, то сей факт вовсе не означает, что они хорошо себя ведут. Это означает, что плохо работают органы правопорядка.
Макс брезгливо поморщился и не стал лишний раз испытывать судьбу, незаметно покинув злосчастный двор.
Как назло, долго не удавалось поймать такси. А тут еще очередной странный тип принялся донимать по телефону:
– Ал ё, Максим, привет, – прозвучал в трубке вкрадчивый голос. – Это я, Сергей Козалёв. Помнишь, мы с тобой вместе учились? Вот, приехал в Минск, хочу с тобой встретиться и кое-что предложить…
– Серега, ты, брат, меня извини, но столько лет прошло, – как ни силился Макс, не мог вспомнить обладателя голоса. – Я слышал фамилию, но лица твоего, прости, вспомнить не могу. Мы с тобой, видать, в параллельных группах учились…
– Ничего страшного, увидишь меня и сразу вспомнишь. Поверь, очень необходимо встретиться и поговорить. Кроме того, это в твоих интересах…
– Слушай, друг, я сам знаю, что в моих интересах, – стал потихоньку выходить из себя и вскипать Макс. – Я же тебе объяснил: тебя, к сожалению, не помню. Сегодня встретиться не могу, сильно занят, а что будет завтра, одному богу известно.
Макс отключил телефон. Подумал, странные какие-то люди сегодня попадаются на его пути. Все чего-то хотят от него, требуют и даже пытаются напугать. Придурки! После мясорубки в Чечне ему уже ничего не страшно и все нипочем. А от сегодняшней кутерьмы он уже порядком устал и желает, чтобы его, наконец, оставили в покое. И еще очень хочется увидеть поскорее Маришку…
Он снова почувствовал, как она ему дорога. Почему Макс не замечал этого раньше, остается загадкой. Возможно, пока рядом был Виктор, Маришка была для него недосягаемой, за незримой чертой запретного, а оказалось – тайно желанной. Но старший брат не дает о себе знать уже более пяти лет, что может означать не самые оптимистичные перспективы…
Наконец удалось тормознуть попутную машину. Водитель, молодой парень, доставил пассажира по указанному адресу быстро и, самое главное, молча.
…Чутье и интуиция редко подводили Макса. Вот и теперь, выйдя из автомобиля, он сразу же ощутил опасность. Умение чувствовать малейшее изменение окружающей обстановки в нужный момент давало небольшую фору во времени, которой хватало для принятия взвешенного решения. Это неоднократно спасало жизнь бывшему морскому пехотинцу. Как-то еще во время первой чеченской войны Максим со своими парнями попал в передрягу, из которой сумел выйти благодаря шестому чувству…
…Ночью перед штурмом дворца Дудаева ОДШБ Северного флота расположился на примыкающей к площади улице. Укрытия – никакого, потому рассредоточились кто где мог. Морпехи залегли прямо на перекрестке за кучами мусора, да так плотно, что в темноте стали похожи на баррикаду. Разведчики, посланные к зданию, сообщили, что подходы наметили и возвращаются. Максим облегченно вздохнул и принялся пристально вглядываться в темноту. Через несколько минут пять темных фигур, пригибаясь, что есть духу, пронеслись через площадь. Максим успел только подумать: «Странно, зачем так бежать, когда можно тихо и незаметно пройти вдоль здания? Так нас всех могут обнаружить…». Тем временем, миновав площадь, фигуры ползком направились в сторону Максима. Когда те приблизились, Макс разглядел в темноте камуфляж, автоматы, за спиной – вещмешки. Вроде разведчики, но на всякий случай окликнул: «Мужики, вы кто?» И сразу получил ответ: «Свои!» Макс до сих пор не может объяснить, что подозрительного он учуял в тот момент. Скорее всего, интуитивно уловил едва пробивающуюся гортанность в коротком слове и моментально определил чужака. Времени на раздумье не было, и Макс резко вскинул «калаш» и нажал на спусковой крючок. Под треск автомата кто-то из духов успел крикнуть: «Аллах акбар!», затем раздалось несколько взрывов, и люди в камуфляже замолкли. Позже выяснилось, это была разведка противника и боевики, чтобы избавиться от неуместных вопросов, попросту пытались забросать Максима и его парней гранатами, которые, уже освобожденные от чеки, рванули у них в руках. Тогда он остался в живых благодаря своему умению предвидеть…
Вот и сейчас: вроде ничего не изменилось – тот же день и двор, те же деревья и асфальт, но по мере приближения к двери подъезда, где жила Маришка, тревожное предчувствие только нарастало. Снова откуда-то сбоку наскочила уже знакомая «кликуша» неопределенного возраста и принялась не то кудахтать, не то шипеть: «Ты меня не послушал и погубил жену брата. Не послушал и погубил! Погубил! Нет тебе прощенья!»
И хотя по уму надо было эту чокнутую взять за шиворот и немного припугнуть, постараться вытрясти из нее, что она знает и почему он «погубил жену брата», Макс, почувствовав угрозу Маришке, бросился вверх по лестнице. Эх, если бы время можно было повернуть вспять… Но, как говорят в народе, хорошая мысля приходит опосля!
Оказавшись у приоткрытой знакомой двери, Макс остолбенел. Еще не веря в случившееся, распахнул дверь и сделал несколько шагов вперед. Самые худшие предчувствия оправдались сразу же: везде царил беспорядок – разбросанные женские вещи, бумаги и утварь. В центре комнаты валялся Маришкин мобильник, вернее, то, что от него осталось: похоже его с силой растоптали. Макс поднял плату и поискал сим-карту. Скорее всего, ее уже кто-то предусмотрительно изъял.
Маришки нигде не было, но, судя по тому, что ключи были мирно вставлены в замок изнутри, а плащ продолжал висеть на вешалке в прихожей, наиболее вероятными могли быть два варианта: либо молодая женщина экстренно покинула свою квартиру, спасаясь от какой-то возникшей угрозы, либо ее попросту похитили и насильно увели с собой.
В такой исход, понятное дело, верить не хотелось. Макс обратился к соседям по лестничной клетке, но никто ничего не видел и не слышал. Тогда он набрал по телефону «02» и попросил помощи. Недовольный голос на том конце провода посоветовал ему не «сгущать краски и обратиться в органы через три дня, если женщина не вернется».
В отчаянии Макс вспомнил о ненормальной тетке, караулившей его у подъезда, и поспешил вниз. Увы, той и след простыл. Единственное, что удалось узнать Максиму от мальчугана, выгуливавшего собаку, что вроде бы пару часов назад сюда подъехал большой черный джип, в который сели «тетя и два дяди».
«Похоже, Маришку похитили из-за этой поганой кассеты, – в сердцах подумал Макс. – Знать бы раньше, чем все обернется!»
После такого кошмарного, наполненного непонятными событиями дня, когда сражался с бандитами в Дружичах, едва улизнул от наряда милиции в доме убитого Андрея Эдуардовича и потерял Маришку, собраться с мыслями было трудно, а идти – некуда. Макс оценил ситуацию и понял: чтобы вернуть невестку, необходимо выйти на тех, кто ее похитил. Поскольку он больше никакого не подозревал, кроме уже известных ему троих бандюков, то надо начинать все сначала, то есть отправляться в ресторан. Там они впервые начали предъявлять к нему претензии.
9.Замуж – поздно. Сдохнуть – рано
Этикет – это когда ты смотришь на человека и думаешь: «Чтоб ты сдох, скотина!», а вместо этого вежливо говоришь подлюке: «Искренне рад вас видеть, уважаемый друг!» Размышляя на тему лицемерия, Сергунчик уже второй час просиживал на скамейке недалеко от дома Макса. Приехав в Минск, прямо на вокзале Козалёв получил указание от Григория Васильевича сделать звонок Максу по телефону, который протянул ему недавний попутчик. Телефон был весьма необычный – сразу же записывал разговор и его можно было потом прослушать и проанализировать.
Так и поступили. После короткой беседы Юля, оторвав розовое ушко от мобильника, как маститый психолог коротко сообщила Григорию Васильевичу, мол, по телефону договариваться пока бесполезно, объект в данный момент чем-то взволнован и на встречу не пойдет. Необходимо либо немного выждать, либо оказать прямое визуальное и целенаправленное воздействие.
