скачать книгу бесплатно
– Блять, – тихо выругался билетер, но из-за отсутствия других людей матерок эхом отозвался от стен.
– Простите?
– На этот сеанс купили всего три билета, один пришел, и я уже, блин, готов был отменять сеанс, но тут вы.
– Да-а…
– Вот вы мне скажите: какой смысл смотреть это старье в кинотеатре?
– Смотреть этот офигенный фильм в кинотеатре все равно что заниматься сексом с женщиной. А смотреть его по телику – все равно что дрочить, – резко высказал Андрей свою заготовленную фразу. Очень часто у него спрашивали о кинотеатрах и старых фильмах.
– Серьезно, – усмехнулся парень, возвращая билет. – Обещайте только не дрочить там.
– Как знать, как знать, – усмехнулся Андрей.
Он вошел в зал в предвкушении. И даже не заметил, точнее, не обратил внимания на девушку, сидящую в последнем ряду. Ну сидит и сидит.
Андрей сел на свое место, поел немного попкорна, запил.
Две минуты до начала фильма.
И тут он почувствовал, как в волосах что-то защекотало, потом еще. А потом легкий, слабее укуса комара, удар в шею. Андрей обернулся.
– Иди сюда, – крикнула худая брюнетка. – Будем вместе смотреть.
– Там звук хуже.
– В смысле?
– Это середина зала, тут будет самый крутой звук. Со всех колонок.
– Да ладно!
– Точно говорю.
Она встала и спустилась к нему.
– Тут же не занято? – Она села рядом.
– Наверное, нет. Не знаю. Говорят, три билета продано.
– Это я.
– Что «я»?
– Ну, раз, —показала она на себя, – два, – показала на него, – три, – снова на себя.
– Не понял.
– Хе. Я купила два билета. Одного человека они выгнать могут, а двух нет. – Она указательным пальцем тыкнула себя в висок: – Я два человека.
– Спасла сеанс?
– А то, уже в третий раз. Вчера я одна смотрела «Четыреста ударов»[5 - «Четыреста ударов» (1959) – дебютный фильм французского классика Франсуа Трюффо (1932–1984), рассказывающий о трудностях жизни подростка. В чем-то фильм автобиографичен.].
– Трюффо?
– Да.
– Я тоже хотел сходить, но не смог отпроситься с работы.
– И в чем толк?
– Не понимаю…
– Ты пропустил нечто крутое, чтобы тупо остаться на работе? Предпочел работу удовольствию. А когда еще, скажи, мы увидим Трюффо в кино?
– Ну…
– Трюффо в кино – это словно секс с женщиной! – Она ударила его локтем в бок и усмехнулась.
Он тоже.
Погас свет. На экране показался логотип кинокомпании.
– До этого смотрел? – спросила она.
– Конечно. А ты?
– Смотрела. И как тебе концовка?
– Загадочная.
– В смысле?
– Помню, на MTV смотрел обзор этого фильма, и там говорили, что концовка у фильма двоякая. Типа в конце Билл Мюррей[6 - Билл Мюррей (р. 1950) – американский актер, комик, кинорежиссер, сценарист и продюсер. Наиболее известен ролью в фильмах «Охотники за приведениями» (1984, 1989).] видит в машине своего настоящего сына. Сын уезжает, и он, отец, будто теряет его навсегда.
– Ну не знаю. Лично я думаю, что Билл Мюррей тупо хотел, чтобы они были его сыновьями. И он выдавал желаемое за действительное, хотя никакого сына у него нет и не было.
– Тогда ты смотришь концовку, как я тебе сказал, а я – как ты… Кстати: Андрей.
– А я Аня, Кстати Андрей.
– Попкорн?
– Да блин!
Она резко подскочила, сбегала наверх и вернулась с попкорном и пепси.
– У тебя сладкий? – спросила она.
– Ненавижу сладкий. Попкорн должен быть соленым.
– Я думаю точно так же.
Фильм, который они видели столько раз, не требовал такого внимания. Но как объяснить простым зрителям любовь к кинотеатрам и старым фильмам, любовь пересматривать сотни раз одну и ту же картину? Ты точно знаешь, что герой сейчас сделает вот это. А этот дурацкий монолог? Ты же так же пытался признаваться в любви, ты его знаешь наизусть… Но экран все равно притягивает, и для тебя там не Бен Аффлек, а Холден МакНил[7 - Холден МакНил – персонаж фильма «В погоне за Эми» (1997) независимого режиссера Кевина Смита (р. 1970), известный длинным монологом, в котором он признается лесбиянке в любви. Персонажа блестяще сыграл Бен Аффлек (р. 1972).].
Конечно, в «Сломанных цветах» не играл Бен Аффлек, но там были Билл Мюррей и великолепная постановка Джима Джармуша. Почти с самого первого кадра и до конца у двух одиноких зрителей в кинозале перехватило дыхание, и они молча смотрели фильм, лишь изредка похрустывая попкорном.
Иногда, в самые волнительные моменты, она поглядывала на него, а он – на нее, и на их лицах появлялась смущенная улыбка.
Это были минуты счастья… Мгновения, когда, кроме них, никого не существовало вокруг.
На экране появилась надпись: «Конец».
Загорелся свет. Они молча, взяв с собой круглые стаканчики, направились к выходу.
– Бля, ну и че тут такого крутого? – на весь зал буркнул билетер, сидевший в первом ряду. – Какая-то пенсионерская ерунда.
В него тут же прилетел пустой стаканчик. А Аня вовремя отвернулась.
Был уже поздний вечер, но улицы ярко освещались фонарями, сквозь свет которых падал мерзкий мокрый снег.
– А ты заметил, что люди боятся темноты? – сказала она, посмотрев в небо. – Фонари освещают город слишком ярко. Не видно звезд.
– Сейчас тучи, какие звезды…
– Вчера не было туч, и все равно ничего не видно.
– А ты хотела бы идти по темным улицам?
– Я бы хотела увидеть Белую Медведицу, как в детстве.
– Может быть, Большую Медведицу?
– Да какая разница? Все равно ничего не видно.
– Может, тебя… – Андрей немного замялся. – …проводить до дома?
– Сразу скажу, что на чашечку кофе я тебя не позову. Да и кто так предлагает? «Может, тебя проводить?..» На это есть только один ответ: может, и проводи. Обычно говорят: «Давай я тебя провожу».
– Ой, ну если ты так начала говорить, то я точно лучше домой пойду.
Они заулыбались. И она повела его к своему дому.
– Ну и какую концовку ты выберешь? – спросила она.
– Возле твоего дома?
– Не-е. – Она усмехнулась. – Возле моего дома мы просто скажем друг другу «пока».
– И даже не обменяемся номерами?
– Все зависит от этих пятнадцати минут до моего дома.
– Это типа как в лифте?
– Да, но знай, что я очень люблю говорить.
– Ну тогда рассказывай. Чем ты занимаешься?
– Продаю страховые полисы.
– Чего?
– Страховку продаю людям, и меня все коллеги ненавидят.
– Обычно ненавидят налоговую.
– Налоговую ненавидят обычные люди, а тут коллеги. Они обзванивают клиентов, приглашают их к себе, а клиенты случайно выбирают меня.
– Как это – случайно?
– Я сижу почти возле самого входа, и у меня есть все бейджики коллег. Я их иногда надеваю. Например, сегодня я была Александром. Мужик сел ко мне и сказал: «Надо же! А какой у вас по телефону был мужской голос…»
Она засмеялась, он улыбнулся.
– А ты? – спросила она.
– А я – рекламой, – проговорил он. – Пиар-отдел крупной сети, куда и магазины, и всё входит. И это такая жесть.
– Типа устал придумывать?
– Типа придумывать ничего не надо.
– Все уже придумано до вас?
– Да. Все уже придумано в девяностых. Весь мир идет вперед, потому что есть конкуренция. А у нас ее тупо нет. Все магазины принадлежат одному лицу. Даже если психанешь на «Пятерочку» и пойдешь в «Чижик», то все равно принесешь доход этому человеку. Конкуренции нет. Поэтому к открытию любого магазина на вход вешаются шарики в цвет магазина и школьники раздают буклеты. Вот и весь пиар.
– И что, вы там ничего не делаете?
– Почему нет? Нас заставляют придумывать крутые идеи. А потом приходит наша старушка. В прошлом, думаю, она была очень красивой, но года… Так вот, она приходит, берет наши идеи и говорит: «Это по?шло, а это дорого». Даже не читает, просто сразу говорит. Я ей одну и ту же идею уже в пятый раз подаю.
Снег усиливался, ощутимо холодало. Аня остановилась.
– Вот прямо тут, – встала она под билбордом, – каждый день лет пятнадцать назад сидела женщина и принимала бутылки. И каждый вечер, когда я с мамой шла мимо этой женщины, моя мать в нее плевала. И знаешь почему она так делала? Мне бабушка потом рассказала. Эта женщина увела моего папу из семьи. Моя мама могла жить дальше, найти себе нового мужа. Но она жила прошлым и обвиняла эту женщину. Она ее ненавидела, но и сама не жила дальше… Так же и ты со своей старушкой. У тебя есть куча путей для реализации, но ты обвиняешь старушку в том, что твои идеи никому не нужны. Понимаешь, о чем я?
– Я типа живу в прошлом?
