скачать книгу бесплатно
Новости
«…Волнения в Париже явились, как считает обозреватель газеты „Moniteur“ Огюст Клоб, показателем полного бессилия нынешнего правительства левых. Неуклюжая попытка осуществить штурм одной из вилл в районе Малакоф, принадлежащей арабской диаспоре, под предлогом розыска членов международной террористической организации „Аль-Каида“, вылилась в кровавую бойню… По словам представителя Департамента полиции господина Неро, полицейские были „спровоцированы“, но это не меняет дела. В настоящий момент волнения перекинулись в пригороды Парижа, в ряде кварталов сооружены баррикады… при этом мэр города, социалист Ги Монтар, отказывается вводить в столице комендантский час, выражая надежду на скорое прекращение беспорядков…»
The Philadelphia Inquirer, Филадельфия, США
Тексты
Лаборатория, Полковник и другие
Полковник пил перно, стягивающее горло легкой анисовой судорогой; Шкипер – тягучий, почти черный ром. Медный выпил уже четвертую рюмку коньяка – какого-то дорогого, кажется, «Курвуазье». Лунь Ву взяла «водку рюс» с закуской, представляющей собой лимон, посыпанный растворимым кофе, и пила ее мелкими глотками. Не пил только издатель, потому что уже напился допьяна и почти лежал на стойке бистро, смежив веки, и не пила Лис, которая после увиденного погрузилась в шок и сейчас, в бистро, ограничилась свежевыжатым апельсиновым соком.
– …конечно, я пытался, – глухо говорил полковник, зачем-то осторожно ощупывая и поглаживая тонкую ножку бокала, – на уровне их МВД, через кое-каких своих знакомых. Сами понимаете, все, что удалось, – это получить статус наблюдателей. А тогда… там, под насыпью… я все время думал, что же ОНИ изобретут на этот раз. В первый раз была вода, они затопили нашу базу в Сибири; второй раз, под Евсино, – воздух, птицы… Что будет в третий раз?! Только догадался – огонь, как у них все и завертелось.
– На месте сейчас работают криминалисты из прокуратуры, – заметила Лунь Ву нехотя, по-французски. – Говорят, ни одного следа какого-либо взрывного устройства. И следов электропроводки на заборе не обнаружили. Неро в бешенстве.
Полковник мрачно кивнул. Еще бы, им, сгрудившимся плечом к плечу в тесной землянке под линией подземки, было видно, как ЭТО началось. Из фонтана, из его бронзовой чаши вылетел сияющий сгусток, нечто вроде большой и косматой шаровой молнии, и, повисев пару секунд, он распался на десятки мелких комочков. Один воровато отлетел к ограде и растворился в ее стальных пиках – как раз тогда, когда спецназ начал швырять дымовые шашки, закрывая все серой пеленой; а другие комочки рванулись к машинам, окружившим плотной стеной виллу, ныряя под их днища, и автомобили вспыхивали, взрывались, их объятые пламенем остовы подбрасывало. Но зловещим шарам этого было мало: они метались по парку перед виллой, настигая мечущиеся фигурки успевших прорваться и жаля их, превращая в живые дергающиеся факелы. Над перекрестьем улиц раздавались крики и запах горелого человеческого мяса, которые ветром доносило туда, в эту земляную нору. А они стояли, сжимая кулаки, и не могли даже малейшим образом вмешаться. Заратустров глухо матерился сквозь зубы, а Лис всхлипывала.
Они так стояли, пока в их убежище не ворвалась растрепанная, растерзанная и красная от злости китаянка.
Она была во всем черном – в джинсах и облегающем свитерке, делавшем ее похожей на гибкую кошку, – и почему-то в резиновых перчатках ядовито-красного цвета. В этих перчатках она стискивала карту Парижа и затрепанный томик «Центурий» Нострадамуса.
– Черт! Merde!!! Oui, я есть их нашел! – взорвалась она, размахивая томиком. – Надо чтить! Nous devons trouver des correspondances dans ce livre![16 - Мы должны найти сообщения в этой книге! (фр.).]
Они ничего не смогли бы ТАМ остановить. Лучше всех это понимал полковник – он и сориентировался быстрее, несколькими точными, снайперскими вопросами вытащив из взволнованной Лунь Ву суть происходящего. Той, несмотря на запреты, все-таки удалось осмотреть искалеченный труп молодой женщины, гражданки Франции и Саудовской Аравии, Сурии Хан, и труп ее водителя, погибших якобы в автокатастрофе под Парижем. Тела были сильно обожжены, но огонь по странному совпадению не тронул руки погибших. Под ногтями этих двоих обнаружилась земля. Обыкновенный парижский суглинок. Не оставалось сомнений: все это время, пока зарождалась идея спецоперации, обитатели виллы рыли подземный ход!
А в кармане залитых кровью брюк водителя обнаружилась записка, которую тоже пощадил огонь. Записка с цифрами. Всего лишь несколькими закорючками:
IX91
IV45
IX50
AX18
I I I 2
AA + 2
Заратустров тогда кинул еще один взгляд на черно-серую шапку пожара, объявшую треугольный остров виллы, и, скрипнув зубами, рыкнул:
– Пошли отсюда. Все. Быстро!
Для Лунь Ву даже не потребовалось перевода – она все поняла и так.
Скользя по покрытой ночной росой траве, компания покинула свой «наблюдательный пункт» и скатилась по противоположной стороне насыпи. Здесь, на бульваре Камелина, оцепление уже было снято (китаянка прорвалась последней, устроив перебранку с патрулем), и только редкие автомобили проезжали мимо, а их водители таращились на клубы дыма, ползущие над насыпью. У тротуара стоял синий фургончик «ситроен», в котором и прикатил полковник, – с эмблемой французской телекомпании на боку. Шкипер, Лис, Медный, Майбах, китаянка и сам Заратустров забрались в машину, с грохотом задвинули дверцу и очутились в тишине, противно пахнущей какой-то химией продезинфицированного салона. На столик шлепнулись книга и карта Парижа.
– Шифр! – выдохнул Заратустров, судорожно доставая из нагрудного кармана кожаной куртки сигариллу с мундштуком, в целлофане. – Надо его раскрыть, ребята… Лунь Ву, как догадались, что это катрены?!
Китаянка только пожала плечами. Полковник обратился к ней на русском, но она поняла смысл вопроса.
– Это номера катренов, точно! – воскликнула Лис, и глаза ее заблестели.
А Шкипер уже молча шуршал бумагой. Лунь Ву сбивчиво объясняла, что она только по наитию остановила свою машину возле букинистического киоска на набережной и схватила эту книжку – как выяснилось, русское эмигрантское издание катренов в переводе Мережковского и Гиппиус, тысяча девятьсот двадцатого года. Слеповатый шрифт, неровные строчки…
Шкипер нашел катрен IX-91 и с выражением прочитал:
Ужасная чума в Перинфе и Никополе.
Она ударит по Полуострову и Македонии.
Она опустошит Фессалию и Амфиополь.
Неизвестное зло и отказ Антуана.
В небольшом фургончике-коробке воцарилась тишина. Полковник, яростно жуя сигару, скомандовал:
– Ребятушки, напряглись! Мозговой штурм! Что такое эти Перинф, Никополь, Амфиополь?
– Древнегреческие топонимы, – первым подал голос Медный. – Это… это нынешние Греция и Турция. Восток.
– Отлично! Кто такой Антуан?!
Китаянка, услышав только одно знакомое слово, разразилась тирадой по-французски, и полковник кивнул.
– Антуан Бурбон, отец Генриха Наваррского, скорее всего… Что было в ту эпоху, шестнадцатый век? Крестоносцы…
– Бурбоны были главнокомандующими войск крестоносцев, – тихо отозвалась Лис. – Черт… точно!
– Отлично. Значит, некий Антуан вторгся в Восточную область, пораженную чумой… и явно оказался не на высоте. Лунь Ву, – полковник перевел для нее, – что скажете?
Китаянка-комиссар бесцеремонно закурила, достав из кармана пачку крепких американских сигарет, несмотря на тесноту и духоту фургончика, стряхивая пепел себе на босые ноги. Она выпустила клуб дыма в сторону работающего кондиционера и сказала:
– Крестоносцы – это полиция. На эмблеме спецподразделений Иль-де-Франс – крест! Антуан – это Неро. Все ясно. Я умоляла его отказаться от штурма. Он его начал…
– Тэк-с! Хорошо. Чума – это то, что мы видели…
– На средневековых гравюрах чума изображалась в виде адского огня, идущего из земли, – тихо подсказал Шкипер. – Андрей Юрьич, читай дальше. Глава четвертая, стих сорок пять…
Никого не останется, чтобы требовать.
Великий Мендозус получит свою империю.
Он заставит переменить приказ.
Пьемонт, Пикардия, Париж, Тоскана – наихудшие.
При последних словах Лунь Ву хрипло вскрикнула. И тонкой рукой обхватила макушку бритой головы.
Полковник наблюдал за ней прищуренным, колючим взглядом.
– Savez-vous quelque chose, madame?[17 - Вы что-то знаете, мадам? (фр.).]
– Oui… oui, c’est ca! O, merde![18 - Да… да, это так! О, дерьмо! (фр.).]
Она объяснила: спецподразделения МВД имеют позывные по именам европейских городов и провинций. Отряд, затребованный Неро, носил позывной «Пьемонт» и был усилен спецотрядом «Париж-12».
– А Мендозус?
– По-латински – извращенный, порочный… – пробормотала Лис. – Похоже, это…
– C’est Aristide Nereaut. Il est gay[19 - Это Аристид Неро. Он гей. (фр.).], – отрывисто бросила китаянка, отреагировав на латинское слово.
Ее последнее слово тоже поняли. Майбах, до того угрюмо молчавший, крякнул:
– Ага. В общем, свою империю он получил! Вилла захвачена… А он давал приказ о прекращении операции?
Лунь Ву кивнула. Это был странный диалог – из всех присутствующих иностранцев только полковник, Майбах и Лис понимали по-французски. Но значение сказанного удивительным образом, минуя лингвистические перегородки, проникало в каждую голову.
– Когда люди уже начали гореть, он дал приказал отходить. Я слышала его на полицейской волне. Следующее читайте!
Теперь прочел Майбах, придвинувший книгу к себе:
Мендозус достигнет скоро своего высокого царства,
Оставив немного позади Норларис.
Бледный, красный, мужчина в междуцарствии,
Пугливый юноша и варварский (берберский) террор.
Окончив чтение, он воскликнул:
– О, черт возьми! Берберский террор – это мусульманская угроза! Тогда их называли берберами…
– Ладно! – перебил его Заратустров, уже изжевавший зубами пластиковый мундштук. – Это понятно. Меня интересует Норларис… и тот факт, что его оставили позади! Немного позади… Ну-ка, давайте карту!
Зашелестела расстеленная на столике карта города. Кончиком незажженной сигариллы Заратустров начал водить по ней – от района Малакоф, уже очерченного жирной линией красного маркера.
Тем временем всезнающая Лис подсказала:
– Норларис – анаграмма слова Лотарингия. Где тут Лотарингия? Надо ее искать.
Все сразу посмотрели на китаянку, вытянувшуюся, как истукан, на краешке сидения, сплетя голые гибкие ступни замысловатым узлом. Та поняла, наморщила белый лоб и что-то произнесла, а издатель с нехорошей ухмылкой перевел:
– Наша милая Лунь Ву говорит, что областью, принадлежащей нынче тринадцатому и четырнадцатому округу… это справа от кладбища Монпарнас… вот, на карте… владели в шестнадцатом веке Гизы, выходцы из Лотарингии. Эта земля принадлежала им.
– Где?!
– Вот тут. Если следовать от Малакоф вверх, в сторону Ванва… Это шестой округ. Сад Люксембург.
– А почему именно туда? – вдруг спросила Лис.
– Merde! В самом деле… Если правее – то это к Итальянской площади, если левее… – пробормотал Заратустров, рассыпая по карте сигарные крошки и сердито стряхивая их. – Давайте следующий катрен! Что там – АХ18. Странный номер…
– «А» – это буква замены! – резко возразил издатель. – У нас в издательстве мы так обложки обозначаем… Черт, ерунду какую несу! Но подумайте, может, это так?
Тем временем Шкипер уже нашел восемнадцатый стих десятой главы и прочел:
Лотарингский дом уступит Вандомскому.
Высокого поставят вниз, а низкого – наверх.
Сын мамоны будет избран в Риме,
И двое великих потерпят поражение.
Снова тишина сковала фургончик; в этой тишине Лис шепотом переводила китаянке. Та согласно кивала, а потом торопливо забормотала. Все в ожидании посмотрели на Лис.
– Она говорит, – медленно произнесла девушка, – что вряд ли все это относится к месту… Высокий – это Неро. А низкий – это его командир спецназа Калабри. Он… он, как она говорит, назначен сейчас руководителем операции. Вместо Неро.
Она подождала, пока Лунь Ву закончит, и с печальным торжеством произнесла:
– А Калабри может проводить облавы только… в прилегающих кварталах. Но они уже покинули эти места. Вопрос в одном – куда может выводить подземный ход? Эта шифровка предназначалась тем, кто должен был подобрать группу обитателей виллы и переправить дальше.
– Что ж, – вздохнул Майбах, – осталось два последних катрена – I I I 2 и AA + 2. Начнем со второго стиха третьей главы.
Воины сражаются в небе долгое время.
В середине города упало дерево.
Священная ветвь обрублена, меч, пылающая головня в лицо.
Тогда падет монарх Адрии.
Заратустров зашевелился обеспокоенно. Выкинул в угол фургончика, мимо урны, искромсанную сигариллу. Что-то его мучало, какая-то догадка. Он забормотал:
– Дерево… в центре города? Воины в небе… Лунь Ву, ваш выход, черт подери. Ни черта не понятно.
Китаянка вскочила, опершись худющими руками о скрипнувший столик, потом длинным тонким пальцем начала водить по карте, что-то поясняя по-французски.
– Дерево, – сонно переводила Лис, – это метро. Они называют его линии «деревьями»… наверно, как у нас говорят, «ветка метро»… Речь, видимо, идет о какой-то старой заброшенной линии, ведущей в центр города. Подземный ход уходит в нее от виллы. Они не смогли бы прокопать слишком далеко. Да, но куда все-таки эта линия ведет?
Внезапно ее перебил издатель. Он молча кусал ногти, обнажив золотые запонки в манжетах. Стуча ногтем в зеленое пятно на карте, он горячо возразил:
– Ребята, главное, главное! Монарх Адрии – это же римский император Адриан, с которым сравнивали Генриха Четвертого… Генриха Четвертого! Король Наваррский… удар мечом Равальяка на улице Медников четырнадцатого мая тысяча шестьсот десятого года… Тогда все понятно с последней строчкой: плюс два – это тысяча шестьсот двенадцатый год.
Все замолчали. Мимо фургончика, завывая сиренами, пронеслись два реанимобиля. Над поредевшей дымной шапкой, грохоча, кружились полицейские вертолеты…
– В тысяча шестьсот двенадцатом году Мария Медичи, не желая жить после смерти мужа в Лувре, приобрела особняк герцога Люксембурского, на месте которого Соломон де Брос выстроил для нее дворец. Это же прямой намек на Люксембургский сад!
Полковник поднялся первым. Выпрыгивая из машины, он потянул за руку китаянку:
– Мадам Ву, давайте за руль! Срочно туда…
И, пока женщина перебиралась за руль «ситроена», Заратустров хмуро прибавил:
– Остается понять, что такое «головня в лицо». Хотя я, кажется, уже догадываюсь.
С грохотом закрылась дверь. Фургон рванул вперед, и Лис повалилась на колени Майбаха.
Через десять минут гонки через кричащие сигналами перекрестки автомобиль ворвался на дорожки Люксембургского сада – с рю д’Ассе. Деревья застучали по крыше фургончика. А через несколько секунд он вылетел на зеленый газон. Это было одно из глухих мест, расположенное далеко от флигелей дворца. Тут не оккупировали траву парочки, тут было сыро и тихо. На полянке темнела черная лысина – раскрошенная земля, выжженная трава, небольшой провал. И сидел около нее странный человек, молодой, почти голый, в свисающих и обожженных лохмотьях; сидел, укрыв коротко стриженную голову в ладони.
