скачать книгу бесплатно
Именем Федерации!
Леонид Резников
Отец-инквизитор Ансельм, собираясь арестовать мага Корнелиуса, по неосторожности разбивает сосуд с эликсиром. Ураган, порожденный эликсиром, переносит монаха и мага из средневековья в далекое будущее, прямо на борт патрульного крейсера, преследующего контейнеровоз с крупным контрабандным грузом драгметаллов и бриллиантов. Необдуманные действия мага, ощутившего невиданное могущество вблизи двойной звезды Альбирео, приводят экипажи обоих судов на планету Пальнеро. Как выясняется, контрабандный груз принадлежит одному из высокопоставленных лиц Федерации, и теперь команде крейсера предстоит не только выдержать натиск брошенных министром Фарро сил для спасения своего груза, но и вывести коррумпированных чиновников на чистую воду. Отец Ансельм и маг становятся невольными участниками борьбы, но при этом всей душой желают поскорее вернуться в свой тихий, уютный XVI век…
Леонид Резников
Именем Федерации!
Глава 1
– Пошла прочь, псина!
Отец Ансельм приподнял сутану и с отвращением отпихнул ногой ластящуюся к нему бездомную собаку – грязную, со свалявшейся шерстью и нахальную, как нищие попрошайки. Хотя нет, те будут понахальнее. Собака поджала хвост и, оглядываясь и жалобно поскуливая, припустила прочь вдоль немощеной улицы бедного района, размытой недавним ливнем.
– Э-э, – поморщился отец Ансельм, задирая сутану еще выше и опуская худую ногу. Мерзкая грязь чавкнула. – За что мне это наказание, Господи?
– А ну, посторонись! – гаркнул левый из стражников, сопровождавших священника, и отстранил копьем троих нищих. Двое поспешно отбежали и скрылись за углом ближайшей хижины, но женщина, облаченная в сущее рванье, пригнулась и скользнула к монаху.
– О святой отец! – воскликнул она, падая на колени и умоляюще протягивая руки.
Отец Ансельм отшатнулся, однако заметив наблюдавших за ним из подворотни еще двух оборванцев, жестом остановил кинувшихся было к нищенке стражников.
– Что тебе, дочь моя? – скроил брезгливо-скорбную мину отец Ансельм, оглядывая заляпанную грязью полу новенькой сутаны.
– Благословите!
– Но почему я? У вас есть свой священник.
Святому отцу вовсе не хотелось касаться жирных, свалявшихся волос женщины. Да и бледное, одутловатое, перепачканное сажей лицо не внушало ему доверия – вдруг какая заразная.
– Но вы святее! – выпалила женщина.
– Хм-м, – с этим отец Ансельм не мог не согласиться. Подумав, он осенил нищенку крестным знамением и не без колебаний возложил ладонь на ее голову. – Да прибудет с тобой Господь, дочь моя! Иди и не греши.
– Благодарю, святой отец! – восторженно взвыла нищенка, падая ниц. Брызнула жидкая грязь, и на сутане появилось несколько новых пятен.
– Ну, все, все, – отступил отец Ансельм, незаметно отерев ладонь о сутану. – Скажи мне, женщина, не знаешь ли ты, где находится дом колдуна Корнелиуса?
– Который заговаривает бородавки и лечит бесплодие? – подняла голову нищенка.
– Он еще и бесплодие лечит? – вскинул жидкие брови отец Ансельм.
– Да-да!
– И как, успешно?
– Очень! Жена Руфуса вот-вот родит, и еще три беременны.
– Хм-м, – лицо отца Ансельма посуровело. – И как же он их… лечит?
– Они не говорят, святой отец. Лекарь…
– Колдун, – мягко поправил нищенку отец Ансельм.
– Вот я и говорю: лекарь Корнелиус предупредил их, что если они обмолвятся об этом, то лечение пойдет насмарку.
– Занятно! Пойдешь с нами.
– З-зачем? – Нищенка начала отползать на коленях, но стражник преградил ей дорогу.
– Ты свидетель грязных дел Корнелиуса. Дашь показания в суде, – криво усмехнулся отец Ансельм.
– Но я не лечилась у него!
– Неважно, – отмахнулся монах и поднял глаза на стражников. – Возьмите ее, святой суд желает допросить эту несчастную.
– Пощадите! – застонала женщина.
– Молчи, дура. – Стражник в сверкающих кирасе и морионе и высоких сапогах, на которые отец Ансельм уже всю дорогу поглядывал с завистью, рывком поднял нищенку на ноги. – Тебе оказана великая честь!
– Разве? – засомневалась женщина.
– Истинно так. Проклятый еретик должен понести заслуженную кару.
Отец Ансельм смиренно сложил руки и уставился в затянутое тяжелыми тучами небо – вот-вот мог разразиться новый ливень. Подумав о ливне, монах подобрал сутану и заспешил дальше.
– Заодно покажешь, где живет – хе-хе! – лекарь, – бросил он через плечо.
Стражник подтолкнул нищенку в спину, и та побежала за святым отцом, все время оборачиваясь на подворотню, откуда появилась. Двоих ее товарищей и след простыл.
Дом мага обнаружился не без труда – то ли нищенка с перепугу что-то все время путала и долго водила всех кругами, то ли место, где жил Корнелиус, и в самом деле было заколдовано и постоянно ускользало от отца Ансельма. Но, как бы там ни было, а когда монах, едва сдерживающий рвавшуюся наружу ярость, собрался призвать на голову нищенки все известные ему кары небесные, дом вдруг возник перед самым его носом. И было непонятно, как отец Ансельм не заметил дома раньше.
Впрочем, в том не было ничего удивительного, если учесть, что на улице уже порядком стемнело, тусклый фонарь в руках одного из стражников давал слишком мало света, а сам дом выглядел настолько неказистым, что вряд ли можно было предположить, будто в нем проживает известный на всю округу маг. Высокий, чуть покосившийся, но еще крепкий деревянный забор окружал скромных размеров халупу с соломенной крышей и кривой печной трубой. А узкая калитка, выкрашенная в неопределенный цвет, с простенькой медной ручкой в виде кольца, пряталась в кустах ежевики.
– Наконец-то! – в сердцах воскликнул отец Ансельм, торопливым шагом приблизившись к калитке.
Смерив ее взглядом, он взялся за кольцо и решительно потянул на себя; калитка не поддалась. Монах потянул сильнее, но результат оказался тем же. Тогда отец Ансельм дернул за кольцо изо всех сил.
– Чтоб тебя! – воскликнул он, утер рукавом со лба испарину и повернулся к стражнику, мявшемуся неподалеку. – Ты, открой!
Скучающий стражник с радостью взялся за порученную ему ответственную работу, но в борьбе с калиткой достиг не более монаха, проявлявшего все большее нетерпение из-за непредвиденной задержки. К тому же начал моросить мелкий дождик, сутана намокла, и отец Ансельм порядком озяб. А между тем грохот, производимый стражником, поднял на ноги половину трущоб, и маг, разумеется, не мог не слышать, что к нему кто-то пожаловал. И тем не менее Корнелиус не спешил открыть гостям.
– Какая неслыханная наглость! – воскликнул отец Ансельм, мелко подрагивая всем телом. – Почему он не открывает?
– Не могу знать, ваше преосвященство! – вытянулся стражник с фонарем.
– Ломайте дверь! – дал отмашку монах.
– Святой отец? – Нищенка осторожно подергала отца Ансельма за рукав.
– Ну что тебе? – грозно сверкнул глазами монах.
– Вообще-то дверь открывается внутрь… – сказала нищенка и изобразила подобие льстивой улыбки.
От вида гнилых зубов и дурного запаха изо рта монаха передернуло. Он брезгливо выдернул рукав из грязных пальцев и оттолкнул стражника, выламывающего кольцо копьем.
И вправду, калитка от легкого толчка отворилась, и отец Ансельм вздохнул с облегчением.
– Твоя неоценимая помощь следствию обязательно зачтется тебе, дочь моя, – напыщенно произнес он и шагнул во двор. – Не понимаю, зачем приделывать ручку, если калитку нужно толкать?
– Может быть, чтобы закрывать ее? – предположил стражник.
Монах одарил его гневным взглядом, и стражник заткнулся, вцепившись обеими руками в копье и втянув голову в плечи.
– Следуй за мной и не рассуждай! И вы двое – тоже.
Но лишь сделав шаг через порог, монах застыл. Глаза его округлились, а нижняя челюсть удобно устроилась на рыхлой груди. Двор оказался больше раз эдак в десять, чем казалось снаружи, а вместо одноэтажной халупы возвышался роскошный двухэтажный каменный дом с широкими окнами, красной черепичной крышей и флюгером в виде пускающего стрелу Купидона. Но это было еще не все. Если за воротами вступала в свои права поздняя осень, то во дворе дома Корнелиуса царило лето и вовсю светило солнце. Ночью! Сад, начинавшийся почти от самой калитки, сплошь зарос диковинными деревьями, которых отец Ансельм никогда в жизни не видывал. Ухоженные клумбы покрывали цветы всевозможных расцветок, образуя хитросплетения ярких узоров, а у одной из клумб стояла… нагая девушка и поливала цветы из лейки. Другая сидела рядом на корточках и пропалывала клумбу. Та, что была с лейкой, обернулась к калитке, мило улыбнулась и помахала монаху ручкой.
Отец Ансельм сильно зажмурился, схватился за сердце и покачнулся, но его поддержал стражник.
– Дьявольское наваждение! – пробормотал отец Ансельм и мелко закрестился. Затем дрожащей рукой перекрестил сад и осторожно приоткрыл один глаз.
Сад не изменился. Бесстыдницы тоже никуда не делись, только теперь уже обе стояли с лейками, казавшимися бездонными.
– Мням, – сказал охранник за спиной отца Ансельма, и монах пришел в себя.
– Закрыть глаза, всем закрыть глаза! – гаркнул он, прикрыв лицо ладонью.
– Нам тоже? – спросила одна из девушек.
– Н-нет, то есть… – пробормотал смущенный монах и посмотрел меж пальцев, но тут же вновь отгородился от непотребного зрелища. – Разврат! Ты и… женщина, – бросил он охраннику, топтавшемуся у калитки, – оставайтесь здесь. А ты, – монах дал знак другому охраннику, – следуй за мной.
– А мы? – спросили девушки, опуская лейки.
– Изыди, сатанинское отродье! – гаркнул в ответ отец Ансельм.
– Фи! – сказали девушки и, покачивая бедрами и налитыми грудями, скрылись за деревьями.
– Уф-ф, – заулыбался монах, что все так хорошо разрешилось, и заторопился к дому – кто знает, сколько здесь бродит этих обольстительных исчадий ада.
Но не успел он подняться на порог дома, как входная дверь сама собой распахнулась, и навстречу монаху вышел бодрый старикашка в черной в красную полоску хламиде и высоком колпаке с кисточкой наверху. Отец Ансельм долго разглядывал колпак, показавшийся ему совершенно дурацким, потом опустил глаза и впился взглядом в подвижное костистое лицо мага. Тонкогубый рот, чуть оттопыренные уши, острый нос и черная, с проседью борода – не очень длинная, но пышная. Пусть отец Ансельм до этого момента ни разу в жизни не видел Корнелиуса, но старикашка не мог быть никем иным. Святого отца постигло разочарование. Он полагал, что столь сильный маг должен иметь более внушительную внешность.
– Про… грм-м, – прочистил горло монах. – Корнелиус, проклятый колдун и еретик, ты обвиняешься в…
– Во-первых, обойдемся без оскорблений. – У мага оказался приятный, мягкий баритон. – Я же не обзывал вас, скажем, гнусной канцелярской крысой?
– Но… – опешил отец Ансельм.
– А во-вторых, пройдем в дом и там спокойно побеседуем.
– Вести задушевные беседы с вероотступником и колдуном? – взорвался монах. – У которого по саду гуляют, – прости Господи! – голые ведьмы, и светит солнце?
– Разве солнечный свет тоже уже под запретом?
– Н-нет, – растерялся святой отец, но быстро взял себя в руки. – Но не ночью же!
– Если вам больше по душе ночь, сырость и холод, я могу устроить их специально для вас, – пожал плечами маг.
– Нет, нет, – поежился отец Ансельм от воспоминаний о холоде и дожде. – Меня вполне устраивают солнце и тепло.
– Прекрасно! Что же касательно девушек, то они вовсе не ведьмы, а, скорее, грациозные символы красоты природы, всего сущего и отрицания лжи. – Корнелиус развел пальцы на правой руке, будто показывал распускающийся цветок. – И часть моего великолепного сада. Он великолепен, не правда ли?
– Сатанинское наваждение! – прорычал отец Ансельм. – Блуд!
– Не более сатанинское, чем ваша святая инквизиция. Между прочим, Адам и Ева в райском саду тоже не имели одежд. Помните, в святом писании: «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились».
– Разврат! – Отец Ансельм уже не мог остановиться.
– Вам, конечно, виднее, – хмыкнул маг. – Но с моей точки зрения, лучше уж милые грациозные нагие создания, чем лысое злобное, клацающее зубами чучело в сутане. Между прочим, твой стражник, кажется, со мной согласен.
Стражник и вправду вытянул шею в попытке разглядеть бесстыжих прелестниц меж деревьев, но девушки, к его глубокому сожалению, не появлялись. Отец Ансельм нахмурился и ткнул стражника локтем в бок.
– А? – опомнился тот, едва не выронив копье.
– Стой здесь! – приказал монах и, подобрав сутану, взошел по лестнице. – Пошли поговорим, – недовольно буркнул он магу.
– Давно бы так, – кивнул Корнелиус и первым вошел в двери. Отец Ансельм перекрестился, вздохнул и последовал за хозяином в дом.
– Послушай, почему ты их не оденешь?
– Кого?
– Да женщин своих, кого же еще?!
– Они не хотят, не привыкли.
– Как так?
– Очень просто. Одна была кошкой, которая не хотела ловить мышей и вечно таскала сметану; другая – вредной собакой, что вечно путаются под ногами и норовят тяпнуть за щиколотку. Вот я и обратил их в людей. Какая-никакая, а польза от них есть.
– Услаждаешь взор и тешишь плоть? – скривил лицо в ехидной улыбке монах.
– Кто о чем, а вшивый о бане, – покачал головой Корнелиус. – Они ухаживают за садом и домом, готовят еду, читают мне и поют.
– Хе-хе, и сотворил он человека… Не слишком ли ты высоко взлетел, маг? Падать будет оч-чень больно.
– С чего мне падать? Разве кто-то вроде тебя поможет, а?
– Но ведь ты не будешь отрицать, что твое колдовство не от бога?
