скачать книгу бесплатно
За тобой
Юлия Резник
С переездом всегда связано множество волнующих событий. Но всё равно Давид никак не ожидал, что влюбится в свою соседку и прикипит душой к её сыну, почему-то так похожему на него. Не ожидал он и того, что у Бэллы окажется столько тайн. Которые поставят под угрозу их столь не вовремя проснувшиеся чувства…
Юлия Резник
За тобой
Глава 1
Она была красивой. Женщина, за которой Давид наблюдал, стоя под козырьком, ведущим в парадную его нового дома. Он судил об этом с уверенностью прожжённого ценителя, хотя с такого расстояния и не мог разглядеть ее в деталях, только какие-то общие моменты – шикарную гриву спадающих из-под яркой фиолетовой шапки волос, безупречный профиль, сверкающие в свете фонарей белоснежные зубы, ну и, конечно, роскошную фигуру в сдельном комбинезоне. Хоть этот самый комбинезон сидел на ней как влитой, Давид почему-то подумал, что ей самой гораздо привычнее было носить явно что-то другое. Шикарные меха или пальто. Из этого напрашивался вполне закономерный вывод о том, что лет незнакомке побольше, чем он изначально думал. Не как ему, конечно. Но и не двадцать-тридцать. Всё же у молоденьких девочек, даже богатых, совершенно другая эстетика. Тогда как ему гораздо понятней и ближе вот эта… Давид наклонил голову к уху и прошёлся оценивающим взглядом по выпяченной попке незнакомки. Женщина как раз наклонилась, чтобы поправить шапочку малышу, вокруг которого она кружила коршуном всё то время, что он за ней наблюдал. Собственно, это и привлекло его внимание. Красивых баб, как ни крути, было много. Они не трогали. А вот такие, очевидно повёрнутые на своём отпрыске наседки встречались на его пути нечасто.
– Родик, сынок, не надо… Не бери это в рот.
Давид усмехнулся и буквально почувствовал, как натянулись отвыкшие от этого мышцы. В последнее время у него было мало поводов для смеха. Да и мало что в принципе могло его рассмешить.
У дамочки зазвонил телефон. На долю секунды она отвлеклась от ребенка, чтобы достать тот из кармана. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы пацанёнок пустился в бега по лужам, весело притопывая маленькими ножками. В двух минутах от настоящей не календарной весны установилась мерзотнейшая погода. Таяло. Снежная каша под ногами разлеталась по сторонам, приводя маленького хулигана в абсолютный восторг. И в отчаяние – его мать.
– Родик, ты куда? Сынок! Стой, я тебе говорю. Ах ты ж маленький поросёнок!
Откуда в закрытом дворе их дома взялся парень на скутере, Давид так и не понял. Не до того стало, когда этот идиот выскочил из?за поворота прямиком на мальчишку. А дальше всё было как в замедленной съёмке – визг шин, крик бросившейся наперерез байку женщины, плач перепуганного пацана, звук падения. И грохот его собственных шагов, отдающий в ушах гулким эхом.
– Вы как? – спросил Давид, наклоняясь к лежащей в луже талого снега женщине. Сына та успела подхватить, и теперь малец голосил и вырывался из её сжавшихся в кольцо рук, не позволяя Давиду убедиться, что с ними обоими всё в порядке.
– Нормально, – женщина моргнула, попыталась привстать, опираясь на локоть.
– Лежите! – скомандовал Давид тем самым голосом, что приводил в ужас его нерадивых студентов. – А ты, парень, напротив, иди ко мне…
– Я в порядке. И сама справлюсь со своим сыном.
– У вас может быть повреждён позвоночник. И любое движение сейчас лишь усугубит ситуацию.
– Вы что, доктор? – Дамочка сощурилась и села. И тем, что она не выполнила его команды, всё же заставила Давида обратить на себя более пристальное внимание. «Ох, ты ж чёрт!» – мелькнуло в мозгу. Он не ошибся. Незнакомка была невероятно красивой. Большие глаза, цвета которых он не мог разглядеть, высокие, чётко очерченные скулы, рот… Ну, это вообще отдельная песня.
– Да. Вроде того. Вижу, паралич вас не страшит.
– Мне доводилось бывать в передрягах и похуже.
Женщина попыталась встать. Но из?за ребёнка, которого она продолжала сжимать в руках, сделать это было не так-то просто. Давид машинально протянул руку, чтобы ей помочь. Сжал чуть повыше локтя. А она вздрогнула. Да так сильно, что он ее дрожь почувствовал даже через несколько слоев одежды. Вкупе с её замечанием о передрягах картинка вырисовывалась настораживающая. Давид чуть разжал пальцы, мол, я ж ничего такого. Дамочка молча сцепила зубы, отчего её лепные скулы обозначились чётче. И, видно выигрывая время, чтобы как-то собраться, обрушилась на горе-скутериста:
– Вы в… своём уме?! Здесь пешеходная зона! Детская… площадка в десяти метрах… Какого… чёрта вы себе позволяете?
Давид не был бы собой, если бы в долгих паузах, рубивших речь незнакомки, не угадал, как старательно она подбирает слова. И что на самом деле все эти на первый взгляд корректные выражения – маска, под которой она прячет другие, менее цензурные и терпимые. Кстати, зря. Это было бы занятно послушать. Другой вопрос – откуда ей, такой всей из себя чистенькой, о тех выражениях знать? Нет, конечно, он мог назвать несколько категорий женщин, которые запросто ими жонглировали, но ни к одной из них незнакомка на первый взгляд не относилась.
– Я не подумал. Простите, пожалуйста, – пробурчал невнятные оправдания парень.
– И это называется закрытый двор! За это я переплачиваю кучу денег. Гады! Ну я им устрою! – выпалила женщина, всё же потеряв над собой контроль. И только потом, будто вспомнив, что всё ещё сидит посреди лужи, неуклюже поднялась – сначала встав на колени, а потом и на ноги. С силой прижимая к себе горько всхлипывающего ребёнка. – Ну всё, всё, мой хороший! Мамочка не даст тебя в обиду. Не даст…
– Вы его только ещё больше пугаете, – заметил Давид.
– Я сама разберусь, как вести себя с сыном!
– Пока у вас не очень хорошо получается.
Красивые глаза незнакомки расширились. Будто она не ожидала, что кто-то из смертных может ей такое сказать, или чувствовала собственную непогрешимость во всём, будучи, как ей казалось, истиной в последней инстанции.
Давиду стало смешно. И, несмотря на то, что он того никак не выдал, привыкнув держать эмоции под контролем, она его веселье почувствовала и завелась еще больше. Да у неё разве что искры из глаз не сыпались!
– Гройсман Давид Ефимович, – почтительно кивнул Давид, сглатывая улыбку. Было и впрямь что-то забавное в том, как она реагировала. И настораживающее в то же время. Заставляющее присмотреться к ней повнимательнее.
– Спасибо вам, – незнакомка резко кивнула и, не посчитав нужным представиться, сделала шаг по направлению к парадной. – Ах…
Это был не стон, не вскрик. Скорее лёгкий выдох вышколенного, привыкшего держать под контролем реакции собственного тела человека. К портрету незнакомки, вырисовывающемуся в его голове, добавился еще один жирный мазок. Испытывая к этой дамочке всё больший интерес, Давид нагнал её в полшага и снова подхватил под локоть.
– Все-таки болит? Я же говорил! Нога?
– Видно, потянула. Ничего серьёзного.
– Да вы идти не можете.
– Могу.
– Тогда хоть ребёнка отдайте. Ну не съем же я его, господи боже.
Она поколебалась немного. Смерила Давида пронзительным взглядом и даже открыла рот, наверное, чтобы послать его куда подальше. Но неожиданно за них всё решил сам мальчик. Довольно резко оборвав свой плач, он всем тельцем потянулся к Давиду и робко тронул его маленькой ручкой в мокрой грязной варежке. Парню был год, не больше. Его маме, как Давид изначально и думал – лет сорок. Хотя выглядела она на порядок моложе, было в её глазах что-то такое, что выдавало возраст.
В лифте они ехали молча. С каждым новым пройденным этажом незнакомка становилась всё бледнее и бледнее. Видно, боль в травмированной ноге усиливалась. И толку, что она не жаловалась? Ее опять же выдавало лицо.
– Ну вот и наша квартира. Спасибо, что помогли, – пробормотала женщина, проворачивая ключ в замке.
– Я зайду ненадолго.
– Не понимаю, зачем!
– Удостовериться, что с вашей ногой всё в порядке. – Давид оттеснил дамочку с прохода и, устав называть её про себя незнакомкой, в лоб поинтересовался: – Как вас зовут?
– Бэлла. А теперь давайте всё же простимся, потому что я…
– Сядьте. Если у вас растяжение, нога наверняка распухла. Ботинок нужно снять, иначе потом его придётся срезать.
– Бэлла Георгиевна? А я не слыхала, как вы вернулись… Усё нормально?
Из глубины шикарной, отделанной наверняка по последней моде квартиры выглянула грудастая крепко сбитая тётка.
– Почти. Какой-то идиот заехал на территорию на мопеде. И едва не переехал Родика. Ты его, пожалуйста, забери и помоги раздеться.
– Свят-свят! Что за ироды?! У нас во дворе? Вот прям туточки?!
– Ботинок действительно лучше снять, – напомнил Давид. Может быть, любого другого мужика на его месте такой неласковый прием напряг бы, а его – не особо. Ему было интересно наблюдать за реакциями людей. И уж, конечно, этой конкретной женщины.
– Ах да… – Видно решив, что в обществе домработницы ничего ей не угрожает, Бэлла – имя-то какое! – немного расслабилась. – Мотя, это Давид Ефимович (он и не думал, что она его имя запомнила), а это Мотя – наша палочка-выручалочка.
Давид кивнул и, ткнув пальцем на стоящий в двух шагах пуф, вернул их к теме беседы:
– Так я гляну вашу ногу?
– А вы дохтор, да? – поинтересовалась Мотя со страшным деревенским говором. Давид чуть повернул голову, их взгляды с Бэллой встретились. Удивительно, но его работающее как часы сердце пропустило удар.
– Можно и так сказать.
– Не поверю.
– Почему?
– Никакой доктор не может позволить себе куртку от этого бренда.
И вот тогда она впервые сама его коснулась. Провела по едва заметному логотипу на его парке пальцем. Будто по сенсорной панели, разгоняя сердечный ритм.
– Я действительно врач, – нахмурился Давид, удивлённый своим откликом. Ему было не двадцать, и даже не сорок, чтобы так на кого-нибудь реагировать. Он для этого был слишком циничен и стар. Так какого же чёрта?
– Пойду вымою ручки Родику. У него сегодня еще китайский.
Китайский? Китайский, блин? Да он ведь и по-русски, кажется, не говорит. Бедный ребёнок. Пока Давид гонял туда-сюда эти мысли, Бэлла опустилась на пуф и попыталась снять ботинок. Дернувшись ей помочь, Давид в последний момент отказался от этой мысли. Уж больно пошло выглядела бы со стороны картинка его коленопреклоненного. К тому же ботинки у Бэллы были на липучках. Из таких вынуть опухшую ногу – раз плюнуть.
– Пфф… – выдохнула Бэлла, отбросила обувь в сторону и потянулась к замку на комбинезоне. Из глубин квартиры до них доносились звуки телевизора, приглушённый голос Моти, заливистый смех Родиона и дивный аромат мяса, с которым даже мощная вытяжка не в силах была совладать. Давид невольно обернулся и сглотнул. Жрать хотелось немилосердно. Он пропустил ужин и теперь расплачивался за это.
– Хм, носок тоже нужно снять.
Он сделал это сам, чтобы не терять времени. Ступни у Бэллы были красивыми и ухоженными, ногти с алым педикюром. Давид осторожно прошёлся пальцами по щиколотке, чувствуя, как женщина каждый раз напрягается в ответ на его касания. Логично было предположить, будто так она реагирует на боль. Но что-то подсказывало Давиду – не все так просто.
– Перелома не вижу. Скорее растяжение. Есть эластичный бинт? Я наложу повязку.
– С повязкой я и сама справлюсь…
– Профессионально наложу!
– Хм, – Бэлла усмехнулась каким-то своим одной ей ведомым мыслям, заставляя его напрячься. – Ладно. Мотя! Моть… Принеси-ка аптечку. Ту, где мазь от растяжений и бинты. Или нет. Мы лучше сами придём.
Давид в который раз за этот вечер помог ей встать. Кое-как они доковыляли до совмещённой с кухней гостиной, где Мотя рылась в одном из шкафчиков в поисках необходимого. Устроив Бэллу на диване, Давид решил, что сам справится быстрее. Подошёл ближе. Окинул изумлённым взглядом ассортимент лекарств.
– Ты что, в аптечном бизнесе? – усмехнулся он, переведя взгляд на хозяйку скарба.
– Нет.
– Зачем тебе столько таблеток?
– Я – ипохондрик.
Ложь. Давид слишком хорошо умел читать людей. Собственно, многие говорили, что в этом он был, в общем-то, лучшим. Прикидывая в уме, что бы это всё могло значить, он быстро перебинтовал Бэлле ногу и, так не найдя объяснения, встал.
– Готово. Могу дать направление на рентген, если хотите. Но, думаю, обойдётся.
– Спасибо.
Давид кивнул. Нужно было уходить. Никаких причин оттягивать неизбежное не было. Вот только мясо, которым так вкусно пахло, что у него текли слюнки… Он бросил голодный взгляд в сторону весело булькающей на плите жаровни.
– Ой, а хотите с нами поужинать?! В благодарность! Правда, Бэлла Георгиевна? Или вас дома ждуть?
Это что, такой способ узнать, не занята ли его скромная персона? Давид хмыкнул, понимая, что он вряд ли может претендовать на роль завидного жениха. Вон, Бэлла-то тоже так считает, явно недовольная вмешательством домработницы, но слишком тактичная для того, чтобы той возразить.
– Нет. Не ждут.
– Тогда айн момент! Сейчас усё будет в лучшем виде!
Бэлла нахмурилась сильней. Хотя, казалось бы, куда больше? И все ж взмахнула рукой в приглашающем к столу жесте.
Глава 2
Когда Родион родился, Бэлла поймала себя на том, что стала чувствовать этот мир гораздо острее. Видит бог, это было не то, чего бы она хотела, но… Но! Как-то отгородиться от этих процессов Бэлла не могла, сколько ни пыталась. Очень скоро она поняла, что как раньше уже не будет. Что чувства, которые она столько лет загоняла куда-то вглубь себя, больше не подчиняются её желаниям и, будто в отместку за долгую неволю, сводят на нет все её попытки вернуться в безопасность собственной раковины. Бэлла как будто вышла из комы. И теперь её органы чувств фиксировали самые незначительные, незаметные для кого-то другого детали – звуки, запахи, вкусы… Те детали, на которые ещё год назад она бы даже не обратила внимания. Те детали, что теперь тревогой заполняли её эфир.
– … вот так молоточком отбить, унутрь положить кусочек сальца… Перчик свежесмолотый, соль, чесночок.
– Вкусно!
– Бэлла Георгиевна тоже любит «пальчики»! Только сегодня что-то у неё нету аппетиту. Да вы кушайте, Бэлла Георгиевна!
– В русском языке нет слова «кушайте».
– А в моём – есть! – ничуть не смутилась Мотя. Шах и мат, как говорится. Ведь разве с таким утверждением поспоришь? Бэлла ковырнула вилкой гарнир. Убедилась, что её сын в детском стульчике рядом, целиком и полностью доволен жизнью, и будто вскользь прошлась взглядом по незваному гостю. Врач он, видите ли. Ага, чёрта с два. Хотя, надо отметить, повязку тот и впрямь наложил весьма профессионально. Но… Врачи так не выглядели, факт. От них так не фонило… властью ли? силой? непрошибаемым каким-то спокойствием. А как он смотрел? Будто слой за слоем сдирая кожу. Проникая вглубь под наносное, маски, за которыми она пряталась, чтоб сойти за свою. Угораздило же им встретиться… И Мотя тоже хороша! Взяла и без спросу пригласила чужака на обед. Как будто не знала, что Бэлле это не понравится!
– Вы злитесь?
– Я? Нет. Что вы. Скорей удивляюсь. Не каждый день встретишь еврея, который с таким аппетитом поглощает свинину.
– Наша невестка всё трескает. Спасибо за приглашение. Это было и впрямь изумительно.
Отлично! Значит, он не собирался задерживаться. Бэлла не без труда удержала в себе вздох облегчения, готовый сорваться с губ. Она не любила посторонних в своём доме. Это её нервировало. Равно как и чужие касания, лимит которых на сегодня Давид определённо исчерпал. Вспомнив о том, как загорелые сильные пальцы мужчины ощупывали её щиколотку, Бэлла поёжилась. Это не было совсем уж отвратительно. Скорей… терпимо. Она как будто даже забыла, какую боль могут причинить чужие руки, и сидела, не дыша. Но – вот ведь чёрт! – всё равно ощущала аромат его парфюма с горчинкой и какой-то ещё совершенно незнакомый ей запах. Присущий, видимо, ему одному.
– Тогда, может, кофэ? Или чайку с облепихой. Или, может, чего покрепче? Бэлла Георгиевна, у нас же где-то был коньяк?
Бэлла закусила щёку, чтобы не рявкнуть – «довольно!». Смерила домработницу злым взглядом, без слов обещая устроить той выволочку, когда их неожиданный гость уйдет. Сколько раз она говорила Моте, что мужик ей не нужен и даром. А та один чёрт не отпускала мысли кому-нибудь сосватать хозяйку.
– Коньяку можно в кофе плеснуть.
– Боитесь, не дойдёте до дома?
– Да мне недалеко идти. За угол, – усмехнулся Давид, демонстрируя идеально ровные белые зубы, которые редко встретишь у людей его возраста.
– В смысле – за угол? Вы живёте в пятом доме?
