скачать книгу бесплатно
Афроамериканка, на первый взгляд очень напоминающая негритянку, синими одноразовыми перчатками фасует нас по ячейкам.
Мы послушны и улыбчивы, как проштрафившиеся гейши.
Мексиканские лица в таможенных будках серьёзны, их взгляды придирчивы. Похоже, «а кукарачу» нам тут петь не собираются.
Пропетляв длинными змеевиками, вытягиваемся шеренгой, и нас обнюхивают… Жизнерадостная собачка трёх вершков росточку, с весёлыми глазками и задорным хвостиком заставляет бледнеть даже самых крепких.
С женой мы общаемся исключительно шёпотом, скашивая рты и пряча взгляды. Боимся привлечь внимание.
– Жучку, – шепчу, – видишь?
– Угу.
– Если сядет рядом, падай лицом вниз и руки за голову, иначе пристрелят.
– Угу.
– И широко расставляй ноги, они это любят.
Однако нам везёт. Седая сухопарая старушка в очках пахнет вкуснее. От неё тянет чем-то вяленым, и собачка, приветливо виляя хвостиком, усаживается под её плиссированной юбкой, чем вызывает предобморочный старческий хрип и медленное оседание.
Когда старушку уводят, глаза у той печальные. У собачки же – напротив.
Так уж случилось, что людей в форме я не люблю и в присутствии наделённого полномочием чувствую себя несколько обделённым.
А от обделённости до обделанности, как известно, один окрик.
– Паспорта у меня, – шепчу я жене. – Иди и ничего не бойся.
– Угу.
– Молчи! Следи за мной. Упаду – падай рядом.
Подходим к будке. Отдаю паспорта. Таможенник пронзает меня косым взором, и я готов признаться ему в чём угодно.
В уме уже проклёвываются спасительные фразы: «Нихт шисен! Их капитулирен». Однако меня, как ни странно, пропускают.
Окрылённый, я бросаюсь к чемоданам. Хватаю и бегу.
– Стой! – кричит в спину жена.
Кричит по-русски!!!
«Боже! Она нас выдала!» – проносится в голове, и я замечаю, как меня подманивают пальцем.
«Ну вот и отдохнули…»
Улыбчивый таможенник смотрит в упор. Манит.
Озираюсь.
– Меня?
Тот кивает. Я не двигаюсь.
– Меня? – снова тычу себе в грудь.
Кивает.
Всё ещё надеясь на недоразумение, продолжаю озираться и вопрошать. Тогда он вразвалочку направляется ко мне, а я, повинно уронив голову, двигаюсь ему навстречу.
Таможенник мне что-то говорит, жестами чего-то требует, и я отдаю ему всё: авиабилеты, паспорта, кошелёк, записную книжку…
Всё это я сую в его протянутые ладони.
Когда же он пытается вернуть мне вещи назад, я качаю пальцем, дескать, шалишь, не приму, – и, торопливо сняв часы, укладываю их поверх остального. После чего принимаюсь выворачивать карманы…
Тогда меня отводят в сторону.
Теперь их двое. Один спрашивает, другой слушает.
Оказывается, им нужна лишь эта дрянная декларация.
Распихивая вещи по карманам, я со всем соглашаюсь.
Жена подсказывает мне в плечо.
– Фрукты? – спрашивает таможенник.
– Йес, – отвечаю я, отчаянно улыбаясь страшной заискивающей улыбкой.
– Овощи?
– Йес!
– Ядохимикаты?
– Йес!
– Где?
– Йес!
– Скажи ему уже «нет»! – шепчет в плечо жена. – Будь мужчиной и хоть раз скажи «нет».
– Вы приехали на отдых?
– Ноу!
– Ради бизнеса?
– Ноу!
И смотрю на жену победителем.
– Это ваша жена?
– Ноу!
– Тогда проходите, – говорят ей и оттесняют к выходу.
И тут я снова начинаю со всем соглашаться.
– Вы заражены опасной инфекцией?
– Йес!
– У вас есть с собой крупная сумма?
– Йес!
– Где?
– Йес!
Слушающий что-то шепчет вопрошающему. Они обмениваются понимающими кивками и меня отпускают.
– Ну что? – спрашивает жена на выходе.
– Чудовищно глупы, – говорю я. – Ужасно!
Лос-Анджелес
На улице серый туман.
– Это «фог», – поясняет нам экскурсовод. – До полудня тут сплошной «фог».
– А после?
– А это смотря куда мы поедем. Если в Беверли-Хиллз, то «фиг» – в смысле покупок. Вас же интересуют покупки? – обращается он уже ко всей группе, и недобитые полётом согруппники воспламеняются:
– Да! Да! Конечно!
– А вы хотите сэкономить деньги?
– Да-а-а!
– Ну, тогда едем в Беверли-Хиллз.
* * *
За окнами мелькают зелёные скверики, ухоженные домики, роскошные авто: «роллс-ройсы», «бентли», «мазерати»… «Порше» вообще как мух.
– Ты посмотри, на чём они ездят! – говорю жене. – Отсталые люди, у них даже нет нормальных машин.
– А что носят?! – подхватывает она. – Это же никто не носит!
– Да, – соглашаюсь, – ещё никто.
– Подъезжаем! – в микрофон информирует гид.
– Сколько у нас времени?! – взводит кошельки группа.
– Два часа.
– А хватит?
Гид загадочно улыбается:
– На витринный шопинг вам хватит и получаса, но я даю с запасом.
В итоге нас десантируют у обочины, и мы разбегаемся хищными скачками. Слышны выкрики: «Вижу „Диор“!.. Ицик, хоть что-то скажешь мне про деньги, слушать тебя не желаю!»
– Фу, «Диор», – кривится моя благоверная. – Идём искать «Шанель»! – даёт она вводную, и я вздыхаю:
– Надо было переться в такую даль за какой-то там шинелью?
* * *
После перелёта, с распухшими ногами и стоптанными задниками, в мятой, пропахшей летучей коммуналкой одёжке мы тут как свои.
– Со мной что-то не так? – недоумевает жена. – Чего они все пялятся?
– Дикие, – говорю. – Чему удивляться?
Затем слюню палец и стираю с её щёк размазанную тушь.
– Ну-ка, вспуши, – командую. – Давай, чёлку на меня… Теперь на себя… Снова на меня… Отлично! Идём искать шинель.
Рядом притормаживает чёрный «хаммер». Из окна выглядывает угольное лицо в пепельной бандане, тёмных очках, с гигантским золотым крестом на шее. Лицо покачивается в такт оглушительным басам рвущегося наружу рэпа.
– Шалом! – говорю ему приветливо.
И лицо, вдавив газ, уезжает.
Супруга мало доверяет мне как стилисту и потому требует зеркала. В Беверли-Хиллз мы впервые. Её желание произвести впечатление мне понятно. Нас должны запомнить – мы тут не каждый день.
– Зайдём-ка в этот магазинчик, – киваю я на ювелирную лавку с золочёной надписью Mr. Pipitkin. – Там наверняка найдётся зеркальце.
