скачать книгу бесплатно
Заходим в комнату. Небольшую просторную с кроватью посередине. Рядом тумбочка. Подле нее стол. По другой стене стоит шкаф с книгами и купе-приставкой. Возле него тумбочка с плазменным телевизором и караоке установкой. Там же лежат два джойстика. Я видела такие установки, стерео систему можно использовать как игровую приставку. Очень удобная вещь. Захотел, послушал музыку, захотел, рубишься до ночи в «викингов».
–Примерь. Думаю, подойдет.
Я смотрю на черное платье с ярко выраженной талией и не двигаюсь.
–Не волнуйся, это не мое. У мамы взял – говорит бодро, тут же добавляя – Временно.
Я продолжаю осматривать комнату, создавая лужу-болото на ковре. Мне не важно, когда он успел сбегать в родительскую спальню. Надо сказать, стены комнат глухие на столько, что слышно любой шорох. Как в общежитие, только еще громче. А может, мне только кажется. Слух натренирован до предела, все же.
Эдвард открывает шкаф, поворачиваясь ко мне спиной. Увиденное меня не радует, а ужасает. Я искренне надеюсь, что это игра воображения, или света на худой конец. Сквозь ткань мелькают ярко розовые пятна. Он снимает рубашку. Просто, не растягивая пуговиц, стягивает ее с себя, кидая на сухую кровать. Что-то не довольно скулит. Отвожу взгляд от исписанной пятнами спины юноши на здорового пса.
И как только я его не заметила?!
Пес внимательно смотрит на меня. Он явно не доверяет гостям.
Подхожу ближе, подмигиваю, пытаясь сказать «свои, не волнуйся», но понимаю абсурдность ситуации. Какая я своя? Пару дней назад мы с Эдвардом могли пройти мимо друг друга, даже не обменявшись приветствиями, что уж говорить про те дни, когда в силу обстоятельств вынуждены были сидеть за одной партой. Да из нас слова вытянуть невозможно было! Товарищами то вряд ли назовешь, не то, что друзьями.
Видно чувствуя мое состояние, ротвейлер легонько лижет мой нос. Я шарахаюсь от неожиданности настолько сильно, что врезаюсь в столешницу спиной, опрокидывая красиво расписанную фарфоровую вазу.
Тонкая оборка рукава слетает с плеча, открывая часть татуировки. Рисунок не замысловатый, простой, значит для меня гораздо больше, чем просто узор выведенный иглой.
Парень оборачивается. Пес вскакивает.
Я стою не живая не мертвая. Мне хочется убежать, отмотать время. Я не способна представить, как родители юноши или он сам отчитают меня за утрату реликвии. Я понимаю это, глядя на осколки. Ваза эпохи шумеров, 3 век нашей эры. Конечно это подделка, очень искусная подделка, но явно ценная. Вон и автограф чей-то виднеется.
Вместо причитаний, Эдвард просто собирает осколки. Я продолжаю тупо смотреть на разбитую вазу, не в силах шевелится. Пес помогает хозяину.
Ничего себе собачка, да он мне по живот, оказывается!
–Молодец Барон. Вот, отнеси это – говорит парень, закладывая меж зубов верного друга ручки полиэтиленового пакета. Пес гавкает.
Как только золотистый кабель исчезает, парень закрывает дверь. Он приближается ко мне так быстро, что я не успеваю среагировать, как его лицо нависает над моим.
–Ну, что будем делать?
Меня настораживает его перемена настроения. Мозг кричит «сматывайся!». Тело напрягается. Последнее, что я успеваю заметить, как его глаза темнеют.
Волейболист валит меня на стол молниеносным движением, но сам остается стоять. Какая-то часть меня облегченно вздыхает. Что-то с глухим звоном выскакивает из руки.
–Какого лешего? Это не смешно Эд…– он не дает договорить, зажимая рот. На сей раз, я успеваю дать отпор. От удара он валится на спину, на близ стоящую кровать – Я требую объяснений! Понял?! – Волк вырывается наружу.
–Погоди еще минуту. Не хочу, чтоб сюда ввалилась толпа народа, что внизу. И уж точно не хочу, чтоб сюда зашли родители. Они не должны видеть нас в таком состояние – прикрыв, глаза от усталости бормочет, указывая на мои дрожащие колени.
А ведь я совсем не чувствую озноба. Наверное, адреналин дает о себе знать. В любом случае он прав. От этого мне становится не по себе. Я молчу, считая про себя секунды. Меня все еще потряхивает, но я не могу объяснить от чего больше, толи от поведения парня, толи от осознания произошедшего. Я чуть не всадила осколок, ему между ребер. Теперь ясно, зачем он это сделал. Я выронила керамику, от неожиданности.
–С-с-спасибо – сипло бурчу себе под нос.
Эдвард, приподнимается на локтях, его губы плотно сжаты. Он медленно пожирает меня взглядом.
Он в смятение. Я тоже.
Тишина давит. Мы можем слышать звуки басов, доносящиеся с первого этажа коттеджа. Слышать, как где-то возле камина лает расстроенный пес. Слышать, как Бейны оправдываются, за отсутствие сына на вечеринке. Слышать, как стучит по крыше дождь. При желание мы можем услышать, как Виолетта в очередной раз нашла жертву и теперь отчитывает ее за безобразное поведение.
–Что ты хочешь взамен этого – нарушая затянувшееся молчание, говорю я, показывая на заросший пылью угол, где всего десять минут назад стояла фарфоровая ваза в стиле хохломы.
Эдвард садится, выпрямляя спину. Только сей час, я замечаю, как красивого его тело.
–Все просто, ты будешь играть мою девушку до рождественского бала. Я же дам тебе ключи от одной из моих квартир. И все довольны – моментально отвечает парень.
–Проще говоря, предлагаешь сделку?
–Н-да, типа того – почесывая затылок, цедит он.
Вдруг, горячая рука юноши касается запястья. Я выпрямляюсь, настолько быстро, что тело пронзает тупая боль.
Эдвард ловит меня. Я сажусь к нему на колени, рукав платья соскальзывает сильнее.
Инстинктивно начинаю прикрывать плечо расплетавшимися волосами, Эдвард останавливает меня. Было бы смешно, если б не было так противно.
Что он подумает, когда увидит тату? Тату один в один, как у знаменитой английской ищейки. Тату генеральши авторитета. Тату прославленного информатора.
Поясница тихо ноет. Наверняка пятно проступило. Надо ж было так налететь. А вообще, пес виноват, чего он полез ко мне. Уверена, на все сто котом пропахла, псу же не должно это нравится, верно?
–Ты очень красивая – с легкой обезоруживающей улыбкой говорит атлет.
–С-с-спасибо – только и умудряюсь озадаченно произнести, как в комнату врывается юноша, с которым флиртовала Бри. Он толком не успевает войти, как тут же разворачивается. А меня настигает волна интереса, успел ли лидер быков увидеть рисунок.
–Лукас, все нормально. Это не то о чем ты подумал. Я просто… – он осекается. Ему явно не хочется объясняться.
Интересно, о чем он думает? У него такой вид, словно выиграл очередной кубок. Ну, по край не мере мальчик не заметил осечки, а может просто сделал вид.
Сей час при свете ламп, я вижу, что он похож на Эдварда. Вижу, что у него те же черты лица. Тоже телосложение. Те же глаза. Та же белоснежная слегка игривая улыбка. И те же ямочки, только все уменьшено в пропорциях.
–Привет, эм…
–…Сара.
–Сара? А, точно! Ты подруга Бритни. Мы вместе на дзюдо ходим. И еще биологию, историю искусств типографику с литературой и в боксерский клуб. А еще ты меня периодически лупишь мячом на физкультуре – мальчишка задорно смеется. Я наигранно виновато улыбаюсь в ответ.
Эдвард явно разочарован, появлением брата. Но с него хватит сделки. Сделки, которая стоила хорошего настроения. Сделки, которая стоила туфель. Сделки, которая не сулит ничего хорошего для меня.
Что в конечном итоге скажет мама, узнай суть дела? Обрадуется? Сомневаюсь. Скорее всего, посадит под домашний арест, приставит охрану. А может случиться так, что отправит в один из домов мужа, приставив пару сотен слуг. Или того хуже устроит скандал часов на восемь, вот счастье будет…про реакцию Сергей Борисовича я вовсе думать не хочу. Минимальное, что меня ждет это лекция напоминание о грехах прошлых. Может в мире юноши это нормальное дело, а в моем нестандартное. Интересно, что скажет Бритни на мое заявление «съезжаю» сразу заподозрит неладное или же замучает расспросами.
–По секрету, мальчишки тебя Стальным волком называют, но глядя на тебя, я прихожу к обратному выводу, внезапно заявляет юноша.
Эдвард смотрит на Лукаса так, будто тот совершил грандиозную глупость. А я едва сдерживаю душераздирающий смех.
Ох, парень, если б ты только знал, как ошибаешься…
–Наверное, у них есть на то причины – говорю, ловя на себе заинтересованный взгляд младшего брата, при этом, не отрывая глаз от ярко бурого пятна на руке старшего. Кровь давно остановилась. Запеклась. Порезы не глубокие, но все же рядом с косточками. Наверно поранился, когда собирал осколки – А ты у нас белка. Верно? – мальчишка кивает –Эдвард, а тебя как называют? Свирепый бык, тореадор или…
–Охотник – с издевкой отвечает Лукас.
Оба юноша сверлят друг друга взглядом. Я понимаю, что странно обсуждать прозвище, учитывая неловкость ситуации, но не я же начала это. Почему младшего прозвали Белкой, вопрос без ответа, а вот старшему подходит полностью. Он действительно охотник. Только не гоняется за животными или птицами, в попытке подстрелить. У него иная цель-победа. Да, он охотник за славой. Охотник за кубками. Охотник за богатствами. Тогда почему у меня такое чувство, будто ему это не нравится совершенно. Но ведь он родился миллиардером, неужели ему противна мысль, что у него есть деньги. Глядя на него так не скажешь. Но что тогда было во дворе? Галлюцинации? Не похоже. Я четко видела, как его мутит. Может он мастер комедии? Тоже не складывается. Посмотрим, что жизнь преподнесет. Чует мое сердечко, в семье Бейнов есть тайна. Тайна похлеще моего прошлого. Может оно и не так плохо складывается…впрочем, сомневаюсь.
–Ты чего заходил-то? – спрашивает сухо брюнет. В отличие от меня, мокрой курочки, он при параде. На нем домашний спортивный костюм темно синего цвета.
–Уже не важно – отвечает Лукас, кидая в мою сторону оценивающий взгляд.
–О чем ты думаешь? – пытаясь понять выражение моего лица, спрашивает юноша с внешностью древнегреческого бога, пока мы идем в гостевую комнату, назад к сборищу.
–О доме – честно отвечаю я.
–Сар, можно задать вопрос? – я киваю, он нерешительно продолжает – Почему ты выжила? – в голосе интерес, с примесью…злобы? Ненависти? Яда?
–Не знаю. Улица для меня была и остается меньшей проблемой. Поверь, бывает гораздо хуже. Например, когда в детском доме озлобленные никому не нужные дети запирают друг друга в темных кладовках, без шансов на спасение. Или когда пьяные не могут поделить водку, а может и кого похлеще. Или же криминальные авторитеты развязывающие бойню из-за пустяков.
–Звучит мерзко – через-чур уверенно и гневно соглашается спортсмен.
–Знаешь, с тех пор, как папы не стало, мир изменился – добавляю неожиданно для себя самой.
–Твой отец был хорошим человеком. Я знаю.
–Эдвард, откуда ты можешь знать это? Еще вчера мы с тобой не здоровались, а сегодня ты говоришь мне такие вещи. В честь чего это? Кто тебя ужалил?
–Ты, вообще то – напоминает он, я краснею – Когда-то, очень давно твой отец помог мне, брату и родителям. Я был мальчишкой, но до сих пор помню, как он отказывался принять подарок за все благодеяния. Тогда я посчитал его сумасшедшим. Он так лихо все организовал, что не принять дар родителей, было верхом неприличия. Но он вернул коробочку со словами «право, не стоило». Я смотрю на озадаченную маму. Отец скулит, хуже Барона, упрашивая человека в простом полосатом свитере принять скромный дар в знак признательности. Мне интересно наблюдать за прокурором. Твой отец такой маленький, толстенький, с вороньим гнездом на голове. Он держит чемоданчик с инструментами, так словно там сидит джин. Его фуражка опасно накренилась, а он не замечает. Его сероватые усы легонько подрагивают, когда он оправдывается. Он неловко переминается с ноги на ногу, вручая маме ожерелье, отцу часы ручной работы. Уже тогда, он промышлял ювелиркой – замечает юноша с отстранённой улыбкой – Я смотрю на него с едва скрываемой обидой. Вдруг, он подходит ко мне, я смотрю на него с надеждой. Твой отец достаёт из своего непримечательно портфеля машинку. Машинку, о которой я мечтал! Моя благодарность не знает границ. Я кидаюсь ему на шею, и он, в отличие от моей те…, то есть моего отца, не отталкивает меня. В его объятьях столько тепла, любви, заботы. Мне становится любопытно, кто вызывает в нем столько эмоций. Я вижу, что он устал, только не понимаю от чего больше, от жизни или работы. Мне становится грустно. Не знаю как, но твой отец почувствовал это, он просто прижал меня к себе еще крепче, даря покой. Но все равно я не мог понять, почему он так отчаянно не принимал подарок. Тогда не мог, теперь могу – он замолкает.
Я слышу, как он сглатывает комок. У меня у самой те же чувства. Та же боль от мысли, что я больше никогда не смогу обнять папу. Вот также утонуть в его объятиях, чувствуя себя в безопасности. Забытое ощущение. Несбыточная мечта. Остались лишь воспоминания, и нескончаемые кошмары.
–Определенно, я знаю почему, он отказался.
–Почему же?
–Мне думается, он просто боялся за тебя.
–Боялся за меня? – переспрашиваю не веря.
–Да. Этот подарок был ключами от «ягуара», на котором ты ездишь. Тогда он, конечно, не мог признаться, кому отдаст железного коня, если примет коробочку. Теперь не сказал бы, по иной причине – он отводит взгляд.
Я вижу, как темнеют его глаза. Как напрягаются пальцы. Я понимаю, что Эдвард хочет сказать. В памяти всплывает раздавленная грузовиком машина. Внутри нее мой отец.
–Спасибо, что рассказал. Ой, чуть не забыла, с днем рождения! – кричу, вылетая на улицу.
Он не успевает понять, как я уже оказываюсь за воротами, игрива раскручивая ключи с пауком от обещанной квартиры. Я не сомневаюсь в этом по одной причине, к брелоку приклеена записка из двух слов: для Ви.
Последнее, что я вижу, ликующая толпа, обступающая его.
Пусть я и не поздравила тебя как следует, но, похоже, подарила гораздо больше, чем все это сборище. До завтра Эдвард. Завтра все встанет на свои места. Снова учеба. Снова немые приветствия. Снова Виолетта. Вот только этот день останется для нас особенным. Ведь сегодня мы впервые заговорили.
Глава 4. Лизи-девушка из прошлого.
Я захожу в битком набитый лекторий. Гвалт стоит такой, что описанию не поддается.
Я смотрю на девушку, что стоит за стойкой завкафедры. Она молодая. Возможно, моложе меня, но в ней есть что-то такое, что заставляет содрогнуться. Я изучаю ее еще пристальнее, еще внимательнее.
На ней обычный черно-белый костюм в клеточку. Простые туфли с открытыми носами. Простая сумка, перекинутая через плечо. Обычная прическа. Но есть в ней изюминка.
Она выжидающе смотрит на меня. Я здороваюсь. Мне хочется узнать кто она и откуда. Я ловлю себя на мысли, что эта особа напоминает мне девушку из далекого прошлого. Прошлое, которое должно остаться за семью печатями. Прошлое, которое стоило мне многого. Прошлое, которое я не хочу вспоминать. По край не мере не сейчас.
Боковым зрением я отмечаю, как она пожирает меня. В ней чувствуется страх. Меня напрягает это. Я пытаюсь вспомнить, где могла видеть ее, но не выходит. Она указывает на часы, а затем на парту. Похоже, она будет заменять Элину Дмитриевну Лаврушину. По необъяснимой причине мне это не нравится. Я присаживаюсь на свое место, в самом углу, на галерке. Не хочу быть в центре внимания. Никогда не любила, но как назло, меня всегда замечают.
Она смотрит на меня с любопытством, вычерчивая иероглифы на доске. Меня начинает раздражать ее чрезмерное внимание. Эдвард проходит мимо. Он тоже опоздал на пару. Я с удивлением отмечаю, как распухла его щека.
Кто его так и за что?
Мне становится стыдно. Я понимаю, он получил за вазу. Он принял удар, который предназначался мне. Я прикрываюсь блокнотом. В лектории холод настолько сильный, что студенты вынуждены сидеть в куртках, и то это не спасает. У большинства красные носы. С удивлением, замечаю, что у девушки на замене краснеют уши.
Видимо я так привыкла к холоду дома, а потом на улице, что организм выработал иммунитет. Я сижу в футболке, единственная во всем лектории и не пытаюсь согреться.
–Сара Ви здесь? – спрашивает практикантка, с неохотой встаю – Очень хорошо – ее губы сужаются в насмешке – Кто написал «Джейн Эйр»? – спрашивает она, попутно облизываясь.
Мне не нравится ее нападение все больше и больше. Девушка явно наслаждается. Наверное, думает, что я из класса отстающих. Отчасти она права, не многие садятся на самом верху подальше от преподавателя. Кому в здравом уме придет такая мысль, исключения составляют прогульщики, да отпетые хулиганы. А я стою аккурат по серединке.
Я бы позабавила ее, да неохота. Мало того, что выделяюсь на общем фоне внешним видом, так еще она хочет выставить дурой. Что ж удачи тебе детка. Не на ту напала. Знай свое место. Имей мозги. Не суйся!
–Шарлота Бронте – без тени сомнения отвечаю, даже не взглянув на обложку.
Лекторий стихает. Я замечаю, как многие возможно впервые замечают не то что название книги, но и автора.
Имя автора выделено крупным шрифтом, почти тем же, что и название книги. Сама книга в потрёпанном переплете с пожелтевшими от времени страницами отставлена в сторону. У большинства она несколько недель пролежала, где придется, так и не раскрыв своей истории. От этого мне становится грустно.
–Как звали героев книги? – снова задает свой вопрос девушка с коварной ухмылкой.
–Мистер Рочестер – гордый, своенравный и суровый мужчина, богатый и знатный господин. Миссис Рид – тетя Джейн, отдавшая ее в приют для сирот. Элиза, Джон и Джорджиана – дети миссис Рид. Мисс Темпль – директриса Ловуда. Мистер Брокльхерст – один из попечителей Ловуда, жестокий и жадный человек. Элен Бернс – лучшая подруга Джейн в Ловудской школе. Адель Варанс – воспитанница мистера Рочестера. Миссис Фэйрфакс – экономка мистера Рочестера. Бланш Ингрэм – надменная красавица, главная претендентка на сердце и состояние героя. Берта Рочестер – сумасшедшая супруга господина. Грейс Пул – сиделка безумной Берты. Сент-Джон, Мэри и Диана – ближайшие родственники Джейн Эйр – без запинки отвечаю я. Девушка явно не ожидала такого. Как впрочем, все остальные.
–Название усадьбы?
–Торнфилд.
–Чем заболели в приюте?
–Холерой.
–Чем поразила мистера Рочестера Джейн?
–Рисунками – отвечаю с легкой едва заметной улыбкой, адресованной листу бумаги с фэшн-иллюстрацией.
–Как Джейн познакомилась с господином?
