скачать книгу бесплатно
– Ника, спасибо тебе большое. А то мне кажется, я тут хуже всех, – Полина опустила глаза и провела ладонью по раскрасневшимся щекам.
– Не обольщайся, – Ника рассмеялась, – здесь половина коллектива слова не выговаривает, и ничего, все уверены в собственной значимости. А ты только начинаешь, но уже видно, что ты ответственная и неглупая. Так что, всё у тебя впереди. И это я тебя не успокаиваю, надеюсь, ты это понимаешь.
– Да, понимаю. Спасибо, – Поля обняла Нику.
– Зачем тебе такой цвет волос? – вопрос Вероники прозвучал неожиданно, Полина дёрнулась и вопросительно на неё посмотрела.
– Ты такая милая девочка, зачем ты красишь волосы в ярко красный цвет? – Ника не смутилась и твёрдо, как школьная учительница на экзамене, повторила вопрос.
– Ну… Мне нравится, – Поля не знала, как на это реагировать, что отвечать. Ещё в подростковом возрасте она покрасила волосы в ядовитый красный, и теперь это казалось ей обычным образом.
– Ты хочешь выделиться? – Ника не отступала.
– Я не знаю, – кое-как произнесла Полина, походящая на школьницу, которая не выучила урок, – Мне так привычно.
– Дело, конечно, твоё, – Нике стало скучно спрашивать одно и то же, – но эти твои гигантские искусственные ресницы и волосы неестественно красного цвета делают твой образ… дешёвым.
– Но ведь это телевидение! – Поля резко перебила Нику, как будто защищаясь от нападения, – Здесь надо быть яркой!
– Здесь надо быть харизматичной, – Ника даже внимания не обратила на её выпад, она говорила спокойно и немного лениво.
– Но ведь ты сама всегда в гриме, ты яркая, сильно накрашенная, и уж точно не любитель абсолютной естественности.
Ника улыбнулась, как будто услышала самую банальную фразу, которую только можно было ожидать в таком разговоре. Она не стала ничего отвечать Полине, это стало походить на спор в детском саду, и Ника заскучала.
– Ты обязательно поймёшь, в чём разница. Что бы я сейчас не сказала, ты будешь держаться за красные волосы, как ребёнок за любимую игрушку. Я не хочу у тебя её отбирать. Наиграешься, сразу сменишь оттенок. Я лишь хотела ускорить этот процесс.
Полина отошла. А Вероника ещё немного посидела в раздумьях о том, почему на канале такой бардак.
Мысль оборвал телефонный звонок. Вадим сказал, что не придёт домой ночевать. Останется после работы у друга – будут отмечать его день рождения. И всё бы ничего, если бы не его уверенность, что это естественно.
«По большому счёту, может быть, и естественно, – подумала Вероника, когда положила трубку. – Если бы ты меня вчера вечером трахнул, сегодня шёл бы к другу, и никаких проблем. Но ты, милый, не спал со мной уже три недели. И сегодня это значит, что я буду мастурбировать. И представлять я буду, увы, не тебя. Потому что, какой толк тебя представлять, если я даже не знаю, хочешь ты меня или тебе фиолетово». Вероника рассвирепела. Её организм постоянно ломало от редкого секса. Муж как-то особо не утруждал себя этим. И она давно устала скандалить, уговаривать и объяснять ему что-то по этой теме.
Ситуацию накаливало ещё больше наличие Романа. Она жаждала его. От себя это было скрывать всё сложнее. Она ещё вроде бы что-то чувствовала к мужу, но не проходило и дня, чтобы она не представляла, как Рома развернёт её и, не церемонясь, возьмёт в свои руки.
Так было и этим вечером. Она приехала с работы, чем-то перекусила. И отпустила своё сексуальное воображение. Она представила, как Рома дотрагивается до неё, как его язык проникает в её рот, как он раздвигает её, как она кричит в ритме его резких и быстрых движений. Она представила, как сдаётся ему, как он яростно впивается в неё. Она представила, как она кончает под ним. В этот момент она вскрикнула. Мастурбация и отличная фантазия сделали своё дело. Вероника облизнулась.
Она постоянно переживала из-за этих фантазий. Есть же муж, а она денно и нощно думает про другого мужчину. Считается ли уже этой изменой? Или невнимание мужа – уже и есть его измена отношениям? Что с этим делать? Жить почти без секса? Идти налево? Терпеть? Кричать?
Она не могла найти ответа ни на один вопрос. Иногда она уже самой себе казалась какой-то озабоченной. Она постоянно думала о сексе. Это стало вроде как целью, к которой идёшь-идёшь-идёшь, и никак не дойдёшь. Вероника словно бы уже помешалась на этих мыслях. Она ужасно себя жалела. Как же так? Когда ещё осталась фигура, пока ещё нет детей, почему приходится терпеть этот жуткий недотрах? У меня есть муж, но нет секса. Как такое возможно?
«Я сделаю так, как ты захочешь. Просто кивни мне. И всё будет по-твоему» – эти слова Романа постоянно крутились у неё в голове. Он сказал это между делом. Просто на съёмках подошёл и ни с того, ни с сего прошептал ей на ухо. Она тогда даже не удивилась. Их отношения негласно для них самих стали очень близкими. Ни разу никто из них не позволил себе ничего лишнего. Ни доверительных бесед, ни подробных пояснений не было. Так получилось, что без слов всё уже стало понятно. Он жаждал её, и этот огонь она постоянно видела в его глазах. Она чувствовала, как он хочет её. Это знание ещё сильнее подстёгивало её собственное желание.
Тогда она так ничего ему не ответила. Она почувствовала, как сразу намокла, как по пальцам пробежало тепло, а в ушах зашумело. Это были первые признаки её приближающегося оргазма. И она хотела растянуть приятное ощущение. Чтобы ответить, надо было думать. А думать ей уже порядком поднадоело.
* * *
Медведь пришёл на работу крайне недовольный. Хотя особо довольным его обычно никто и не видел. Он всегда был какой-то… мерзкий. Как будто перед тем, как зайти в кабинет, его случайно вырвало. Но в этот раз всё было ещё хуже. Как будто, вырвало неоднократно.
В ньюс-руме стало тихо. Все уткнулись в мониторы и сделали вид, что заняты важными делами. На самом деле утром мало у кого были дела. Как правило, люди просто приходили к 9 (к официальному началу рабочего дня) и сидели в ожидании выезда, который мог быть и после обеда, и даже вечером. Это была почти игра. Начальник раздражался, если замечал, что кто-то не работает. И корры старательно изображали из себя сверхзанятых. В свою очередь, журналисты через социальную сеть в закрытой группе переписывались о том, что полный дебилизм – сгонять всех на работу, когда совсем нечего делать.
Впрочем, эта тема была обмусолена со всех сторон. И давно не пользовалась популярностью. Всё чаще обсуждали маразматичные выходки Медведя. В этот день все только и «говорили» о его вчерашних пьяных делишках. Употреблял начальник много и часто. А потом ещё садился за руль и ехал домой. Так произошло и в этот раз. По чуть-чуть за весь день Медведь к вечерним новостям был почти невменяемым. Его заместитель и по совместительству начальник службы информации Фаина Мильская пыталась его увести в кабинет, но он фонтанировал идеями. Несвязно посреди ньюс-рума, в дорогом и модном, но мятом и чем-то испачканном костюме, он громко пытался рассказать о новых проектах, которые должны вывести канал на «совсем другой уровень»! Одна была круче другой. Самым «экстремальным» стало предложение по ночам открыть в эфире порно-чат. Удивление сотрудники скрыть не успели. Он распсиховался и произнёс традиционную речь о том, как плохо и лениво все работают.
Вероника на очередные фонтанирования идей особого внимания не обратила. Она простыла, в горле постоянно чесалось, а голова гудела от насморка. Жутко хотелось чая и в тёплую постельку. А нужно было монтировать фильм про работу наркополицейских. Единственное, что радовало, – текст уже был начитан. И думать головой, которая в эти дни напоминала чугунок, уже не требовалось.
Монтаж шёл очень медленно. Монтажёра постоянно отвлекали. То новостийный сюжет не успевают сделать и надо помочь, то рекламный ролик новый. Вероника раздражалась, потому что «потом никому не объяснишь, почему не смотировали в срок». В конце рабочего дня ещё и компьютер завис. Долго ждали, когда программа восстановится, но потом инженер отрицательно покачал головой, давая понять, что в этот день на продолжение работы можно уже не рассчитывать.
– Хватит, пошло всё лесом!
– Дим, давай сядем за комп Тимофея – он всё равно на сегодня закончил, – Ника уставшее опустила голову на стол и пробубнила фразу в столешницу.
– Ага, делать мне больше нечего! Они компы нормальные купить не могут, а я буду полночи проекты восстанавливать!
Работать с Димой Ника не любила. Он постоянно нервничал и уходил курить. Монтажёр тоже считался посредственный. К тому же, часто матерился, что Нику доводило до белого каления. Она, конечно, при случае могла очень смачно выругаться, но её речь обычно соответствовала ситуации. Мат монтажёра Димы её раздражал. Она постоянно думала, как бы побыстрее закончить. Но он особо не спешил работать. В добавление он ещё курил какие-то невероятно вонючие сигареты, и её постоянно тошнило, когда она находилась близко. От его одежды тащило, как от помойного ведра, и Ника старалась на монтаже садиться максимально отдалённо. Помогало плохо, её всё равно тошнило.
Так и в этот раз она лежала головой на столе и чувствовала, как её раздражение смешивается с противным сигаретным запахом. К её радости и негодованию одновременно, Дима начал надевать куртку и собрался покинуть эту «гнилую контору». Он уже застёгивал молнию, когда в монтажку зашёл Рома.
– Вы уже закончили? – Рома увидел одетого монтажёра.
– Да куда там, – Вероника не подняла головы, она совершенно не знала, что ей теперь делать.
– Пусть эти придурки сначала технику нормальную купят, а потом фильмы требуют! Я лично валю отсюда! – Дима начал закуривать прямо в кабинете.
– Ты бросишь журналиста? Ей фильм завтра сдавать! – Рома гневно вытащил сигарету из его рук.
– Да мне похеру! Достала меня эта система!
Рома отошёл от двери, давая Дмитрию выйти.
Лицо Вероники никак не изменилось. Она поднялась со стола и сидела на стуле с нейтральным выражением.
– Как ты?
– У меня болит горло и текут сопли.
– Я не об этом. Что ты будешь делать с фильмом?
– А что я могу с этим сделать? Монтажёр – даже самый плохенький – уже ушёл. Комп унесли. Идти к Медведю сейчас бессмысленно – он весь в порыве алкогольной страсти. Вряд ли он вообще сможет разобрать мою речь. Поэтому я и говорю – надо идти домой, полоскать горло и ложиться спать. Это-то я могу сделать без дополнительной помощи.
На этих словах Вероника поднялась со стула, поправила свитер и пошла к двери.
Рома протянул руку к её плечу и остановил её. Она удивлённо на него посмотрела.
– Много вам оставалось? За сегодня реально было успеть?
– Оставалось закрыть три закадра и титры. И музыка ещё.
– Давай я доделаю. Всё равно я снимал сам и в теме.
– Ты оператор, ты не обязан монтировать за других. Да и комп же забрали.
– Смонтируем на этом – Тимофея всё равно нет.
– Ну, от такого щедрого предложения я, конечно, не откажусь. Но я не совсем понимаю, нафига тебе эти проблемы, – Вероника улыбнулась и смягчила голос.
Рома включил компьютер Тимофея. Проект нашли быстро, и – о, чудо! – он оказался полностью сохранённым!
– Ну, хоть что-то хорошее Дима сделал – нажал кнопки «Сохранить» перед тем, как всё сдохло.
– Ром, спасибо тебе, – Вероника взбодрилась, её перестало тошнить, и даже сопли как-то немного поутихли.
– Подожди пока, сейчас ещё надо разобраться, где тут что. Я давно не монтировал.
Шёл второй час «благотворительного» монтажа. Вероника вошла в кураж и азартно выбирала кадры, которые «лучше подходят». Рома смеялся и спорил с ней. Но всё равно послушно клеил. Наконец он сам выбрал музыку на подложку и начал выравнивать звук. Всё, закончили, рендер. Вероника подпрыгнула на стуле и довольно захлопала в ладоши. Рома засмеялся, взял её ладонь в свою и приложил её руку к своим губам. Ника сразу затихла, но ладонь не убрала. Это всё было так мило и так сексуально одновременно, что она поймала себя на желании не останавливаться.
Но всё-таки собралась и вернула руку на место. Она пристально смотрела на Рому.
– Почему ты так смотришь? – голос Ромы был тихий и низкий.
– Это очень приятно, – Вероника не сдержалась и разрешила себе сказать это вслух.
– Тебе нравится, когда тебе целуют ладони?
– Мне было приятно, когда это сделал ты, – взгляд Ники стал задумчивым и немного печальным. «Я вообще разрываюсь на куски, когда ты до меня дотрагиваешься».
– Поехали домой, трудоголичка, – Рома перевёл всё в шутку, хотя в его мыслях он уже целовал её далеко не в ладони.
* * *
Внешне Рома Синичкин совсем не соответствовал своей фамилии. Он был крепким и сильным, и уже давно не походил на мальчика из юмористического тележурнала. Он отвёз Нику и сидел в машине у своего подъезда. Курить он давно бросил, и теперь даже немного жалел об этом.
«Сейчас бы подымил, глядишь, мысли бы по полкам разложились… И усталость, может быть, не так сильно мучила.
Ой, что я несу!? Какая сигарета смогла бы заглушить мой бесконечный стояк на неё!?»
Рома даже от переизбытка эмоций ударил ладонями в руль. Потом крепко его сжал и в итоге всё-таки убрал руки.
«Может быть, права жена-то? Может, я и вправду влюбился? Просто не хочу себе в этом признаться. Ведь куда проще всё свалить на сексуальное влечение. Ничего себе объяснять не надо. Физиологический процесс. Бывает. А если это гораздо больше, чем вожделение?
Нет, ну, я же не пацан так вляпаться! Уж сколько всего было в жизни, какая уж тут любовь!
И всё-таки она не выходит у меня из головы, будь она неладна!
Вижу её и дурею на глазах.
Надо это останавливать… Но как, как останавливать? Она, в общем-то, и повода ни разу не дала, что может быть на что-то согласна. Глазищами своими смотрит только. Но так это не преступление.
Жена всё как будто чувствует. Ещё только этого не хватало. Без измены изменивший…»
Рома Синичкин откинулся на спинку сидения, оно немного скрипнуло, и он снова вернулся в прежнее положение. Яркий фонарь неприятно светил ему прямо в лицо через лобовое стекло, и это ещё больше отвлекало и раздражало мужчину. Всё вокруг казалось каким-то серым и мерзким. Поздняя осень всегда вызывала в нём унылое ощущение. С детства он не любил такую погоду, и всегда мечтал оказаться в финале осени где-нибудь в тёплых краях. Сейчас он не хотел даже туда. Он хотел расслабиться и перестать думать о Веронике Войновой. Но мысли о том, что он её хочет, а получить даже сам себе не разрешает, долбила его мозг, как будто рында во время пожара.
«Пойдём от обратного. Разве я разлюбил свою жену? Нет, это абсолютно точно. Нет. Но ведь нельзя любить и одну, и другую? Значит, то, что меня тянет к Нике, это что-то другое…
Или можно? Можно любить двух баб? Разной такой любовью…»
Рома выключил машину, быстро стало заметно прохладнее. Промокшие ноги неприятно подмерзали, и он вышел из машины. У дома никого не было. Даже окна в многоэтажке нигде не горели. Все спят. Завтра – будний день, и всем на работу. И ему тоже. А он даже ещё с работы предыдущего дня домой не зашёл. Ещё хотелось бы поспать. Но на это времени уже почти не остаётся.
Он потёр глаза и зашёл-таки в подъезд. Дома все его девчонки давно спали. Он выпил какой-то сок из холодильника и тоже отправился в кровать.
* * *
Новый день наступал очень медленно. Ника долго не могла даже глаза открыть, не то чтобы встать с постели. Она постоянно переводила будильник, и вот он прозвенел в то время, которое можно было считать провальным. На работу она точно уже опоздала. Но она всё равно не поднималась с кровати. Она лежала, уткнувшись в подушку, и пыталась придумать, как бы сделать так, чтобы успеть. Её машина была в ремонте, такси в последнее время не дождаться, а рейсовые вертолёты до работы ещё не летают.
«Ну, и ладно, опоздаю, так опоздаю.»
«Не могу встать… Не могу, и всё тут!»
«В конце-то концов, я вчера полночи этот наркотический фильм монтировала. Имею я право на полчасика задержаться?!»
«…Нет, Медведь скажет, что таким правом я не располагаю».
«Хм».
Вероника буквально взвыла, заставляя себя подняться. Она подошла к окну и обомлела. На улице валил снег.
«Значит, похолодало. И дороги забиты ещё не почищенные.
Я опоздаю не на полчаса, а как минимум на два.
Медведь меня сожрёт».
С этими мыслями Ника пошла варить кофе. Уже открыв банку и вдохнув моментально разлетевшийся по кухне запах, она передумала, решив, что только потратит на это время, а удовольствие получить не успеет. Выпьет кофе быстро, совсем не смакуя, потому что торопится, а кофе так пить нельзя. «Ни в коем случае нельзя».
Ненужным она посчитала и красить лицо. Непогода всё смоет, и станет только хуже. «Накрашусь на работе».
«Добраться бы только до неё».
Вероника взяла телефон и открыла приложение для вызова такси. Картинка на экране уныло сообщила, что свободных автомобилей нет.
«Это полный и безоговорочный капец».
Вероника обняла дублёнку и растерянно посмотрела в зеркало. Терять время в поисках машин в других службах было бессмысленно – в такую погоду дождаться транспорт нереально, а в чудеса этим паршивым утром верилось плохо.
Она решила, что поедет на автобусе.
И доберётся к обеду.
«Медведь меня сожрёт».
