В погоне за несчастьем. Часть 1

скачать книгу бесплатно


– Абонент временно недоступен. Please, call back later.

– Твою то мать! – выругался я вслух. – Что у тебя там случилось?

– Ты с кем? – вышла со склада Аня.

Я провел пальцем по красной трубке и взглянул на нее, поджав губы, чуть пуча глаза свои карие.

– Ни с кем, – поспешил я локоть от столешницы оторвать и пройти в зал быстрым шагом.

Через мгновение я вышел оттуда, оказавшись под вывеской магазина. Налево свернул, направляясь прямиком к эскалатору. Возбужденный, сердитый, ероша собственный волос на голове, я остановился у лифта. Нажал на кнопку – та загорелась оранжевым. Губы мои дрожали, проклиная вчерашний день и сегодняшний. Лифт все не ехал. Я бил по кнопке ладонью, затем кулаком, не отдавая себе отчет и будто надеясь, что он и вправду приедет быстрее.

– Молодой человек? – подошел кто-то сзади.

Я обернулся и увидел охранника. Тот тихо спросил умеренным тоном:

– С вами все нормально?

Я глаза закрыл, вздохнул глубоко, сжал кулаки на руках и ответил:

– Да. Извини. Просто утро не задалось.

Он понимающе молча кивнул несколько раз, медленно делая шаг назад, а затем и вовсе удаляясь, лишь на прощание крикнув издалека:

– У вас лифт приехал.

Я резко повернул голову. Двери лифта были открыты. Затем обратно. Его фигура лавировала вдоль ярких витрин, стремительно, безмятежно, словно ее никогда тут и не было. Мне будто бы стало спокойней.

Я внутрь зашел, нажал на -2 этаж. Ко мне успел забежать мужичок в пальто, выдохнув со счастливой миной:

– Успел.

Я голову вниз опустил, избегая лишней беседы и вдруг увидел ботинки, очень похожие на мои. Подошва, однако, на них была чуть потолще. Да и грязные какие-то они были, точно фермер чувак этот, который сельское хозяйство в нашей стране с колен поднимает. Ощутив, как контролируемое падение прекратилось, я вновь приподнял глаза и увидел, что мой компаньон-путешественник сигарету закуривает. Я присмотрелся. То был «Винстон».

– У вас сигаретки не будет? – спросил я вежливо, желая что-то нормальное наконец покурить.

С легкой ухмылкой он поглядел на меня, вынул пачку, словно из рукава, и, открыв, дал ей по низу два щелбана так, что, едва не из полной упаковки с большой надписью и иллюстрацией «Импотенция», выскочило наполовину лишь пара фильтров. Я потянул за один из них, проронив:

– Благодарю.

И сразу вспомнил о том, как Минаев в одной из своих книжек писал, что лучше бы на сигаретах делали предупреждение: Импотенция – причина курения», подтвердив факт о том, что многие из нас стали бы курить, по большей части, в наименее людных местах.

Улыбнувшись воспоминаниям, я вышел вместе с мужичком в открытые двери лифта. Оказавшись на подземной парковке, он вдруг резво куда-то потопал, очевидно к своей машине, а я остался стоять на месте, прикуривая желанную сигарету старой истершейся зажигалкой. Сделал затяжку. Почувствовал, как что-то необъяснимо мягкое пробирает изнутри мое горло и уходит обратно вместе с густым туманом. Подобное курево не шло ни в какое сравнение с дешевой продукцией рыночной, но, однако же, било по кошельку, балансу банковской карты, может быть даже и по битку (в смысле биткойну) бы лупило, но его я, почему-то, вовремя не намайнил.

Выкурив полсигареты, я отправился в сторону человека, чем-то похожего на таможника местного погреба, пропускающего сюда на время автомобили. «Если он работал здесь ночью, значит, наверняка, должен был помнить, приезжала машина с товаром, или же нет», – подумал я, выруливая из-за колонны, чуть не налетев на промчавший мимо «Каен».

– По сторонам то смотри, еб твою мать! – раздался писклявый женский голос из окна притормозившего внедорожника.

Я цокнул, молча кивнул и машина поехала дальше. Мое сердце продолжало стучать чаще прежнего. Я сдержанным, деловым шагом, озираясь, оглядываясь и снова ероша волосы, дошел до шлагбаума и черных тонированных стекол лимонного цвета будки. Постучал туда. Мне в ответ из динамика по соседству:

– Чего тебе?

Излишне гостеприимно.

– Я тут в магазине работаю. «Без разницы» называется. Зам директор. Мне информация кое-какая нужна.

– Говори.

– Вы ночью работали?

– Нет. Ночью Олег работал. Ты че думаешь я тут сутками что ли хуярю?! Или у вас там наверху особый график работы?! – возмутился шипящий голос.

Я набрал полные щеки воздуха, взгляд опустил.

– Нет, простите, – выдохнул я. Мне просто нужно знать, приезжала ли ночью машина с товаром.

– Ну так завтра он придет и узнаешь.

– Мне сегодня надо.

– Ну позвони ему значит.

– А у вас номер есть?

Пауза, треск в динамике, проходит около минуты, после чего:

– Записывай.

– Секунду.

Я вытащил телефон, нажал на главном экране зеленую кнопку и, приготовившись, сказал:

– Давай.

– Восемь, девятьсот семь, двести сорок четыре, двадцать один, двадцать три… Записал?

– Да, спасибо, – произнес я, совершая вызов на указанный номер.

Отхожу в сторону, ладонь на лоб прилепив, молил, чтобы тот поднял трубку. В ухо льются гудки. Один, второй, третий…

– Алло, – безжизненно.

– Здравствуйте, Олег. Извините, это вас из торгового центра беспокоят.

– Какого хера вам надо?! – рассвирепел он тут же. – У меня рабочий день уже кончился.

– Да, конечно, я знаю. Но нам вот какая информация необходима: Скажите, приезжала ли ночью машина с товаром разгружаться?

– Блять… Ну, фрукты какие-то приезжали…, – затих он. – Ну и все вроде.

– Точно?

– Да точно. Теперь вы отстанете от меня?

Я задумался. Уставился на колонну. Мой взор неожиданно опустел.

– Алло?! – горячо раздалось оттуда. – У вас все?!

– Да, извините. Всего доброго.

Я убрал телефон от уха. Выдохнул пар холодный. Кажется, круг замкнулся. Пришло умиротворение. Машины не было – значит нет и проблем. Пусть Света сама разбирается с этими поставками злоебучими.

Поднявшись обратно наверх, я решил немного заесть потерянные, от стресса, калории. Добрался до площадки фаст-фуда, медленно вышагивая по камню, тень мою отражающего, подошел к «KFC», заказал пару лонгеров и стакан «пепси». Забрал еду на поднос, рассчитавшись, любезно кивнул кассирше и присел за ближайший к перилам столик. Народу было немного. Оно и понятно – день будний. Разве что студенты, из универа неподалеку, прогуливали здесь свои пары нудные. Они кушали не спеша, размеренно, будто полковник Сандерс Мишленовские звезды на свой ресторан нацепил. Такие мирные, тихие.

– Слышал, сейчас родительские собрания хотят отменить, – один другому тихо рассказывал. – Говорят, будут все персонально по видеосвязи решать.

– Типа, учитель звонит родакам и накидывает за тебя всю инфу? – отвечает ему собеседник, опуская бургер на стол и застыв в предвкушении.

Тот кивает, высасывая последнюю колу.

– Охереть, – возмутился второй. – Скоро все будет дистанционно. Вообще ходить перестанем. Учиться будем по конференции.

– Это все ковид.

– Дебилид! Из такой мухи такого слона раздули! Олени.

Один из них вдруг повернулся и взглянул на меня с подозрением. Я тут же отвел глаза и принялся жадно поедать куриный бутерброд, лежащий у меня на подносе. Тема родительских собраний снова погрузила меня в толщу воспоминаний о Рите, ребенке и безответственном сексе. Но она пропала почти что сразу – напротив неожиданно уселась та самая Аня.

– А ты чего, Геннадич? – посмеялась она. – Голод не тетка?

– И не дядька, – ответил я, надкусывая свой лонгер.

Аня язвила. Ее лицо вдруг стало притворно-гордым.

– Воу-воу, полехче, босс! – достала она свой гаджет и мгновенно в него залипла. – Я просто пришла показать тебе один видосик.

– Зачем?

– Затем, что там кажется есть ответы на волнующие тебя вопросы.

Она повернула ко мне экран телефона, следом добавив:

– Возьми.

Бросив на нее сомнительный взор, я взял телефон и нажал на «плэй». Развернул экран и внимательно следил за ночной съемкой какого-то перекрестка. Он был пустым. На двух его сторонах светофор уже мигал желтым – значит было достаточно поздно. Я сидел и смотрел на дисплей, брови нахмурив, но долгие сорок секунд ничего не происходило. А вот потом, на большой скорости, показался черный седан. Но стоило ему лишь показаться на дорожном распутье, как в него, сокрушительно сшибая, заставляя дважды перевернуться, врезается грузовая машина. Я замер на пару секунд. Нажал на «стоп».

– На ссылку потом нажми, – попросила Аня.

Я свернул видео. Увидел ссылку под ним и нажал. Меня перенесло в сообщество «МЯсорУбка» во «Вконтакте». Там это видео на стене с описанием.

«Сегодня ночью, на пересечении улиц «Советская» и «Орджоникидзе», столкнулись грузовая машина «Газель» и седан марки «Honda Accord». Водитель «хонды» – двадцатичетырехлетняя девушка, скончалась на месте. Водитель «Газели» был доставлен в реанимацию…

Хонда Аккорд. Двадцать четыре года. Олеся?

– Не догадываешься зачем я тебе это показала? – спросила Аня зазывающим тоном.

Но я не мог ей ответить. Я представил Олесю. Всю в крови, лежащую на кушетке. Я к ней подошел, пальцами левой руки прикоснувшись к ее щеке. Она открыла глаза. Я испуганно:

– Ты жива?

– Конечно, жива, – ответила та не своим голосом и тут же исчезла.

Передо мной все так же сидела Аня. Глядела как последнего конченного дебила.

– Геннадич, ты че? – спросила она. – Это же грузовик с товаром нашим разбился. Теперь нам либо грозит пиздец по финансам, либо нужно отправляться кому-то за этим шмотьем!

Я ничего не соображал. Не соображал и не видел. Страшный сон обратился в явь. Я с трудом сдерживал горькие слезы, поджимая губенки. Испарины на лбу проступали одна за другой, внешние звуки стали затухшими, будто я внутрь самого себя погрузился. Я закрыл глаза, заткнул пальцами уши, но отчетливо слышал за спиной дыхание палача.

– Живи, – приговаривал он. – Больше тебе не нужно мучить себя иллюзией светлого будущего…

Эпизод 2. Фрики поневоле

– Бред какой-то, Леш! Ну ты себя слышишь?! Родные не могут взять и понести гроб. Это что им…как ее…Библия запрещает?!

Мы шли с Гелей (она же Ангелина, она же подруга Олеси (вернее, была ею)) с похорон и рассуждали на тему принципов. Девятые сутки подходили к концу, терпение Гели тоже. Она – яркий представитель современного общества, с распростертыми объятиями встречающий очередные куски свободы, отхапанные у государства, религии, народа, который рос в коммуналках, а также у групп и сообществ, объединенных любой странной (и не очень) идеологией, приравненной госдумой к экстремистскому пирогу.