скачать книгу бесплатно
– Ну, я пойду, хорошего вечера – впереди уже сочился приятный свет из коридора суливший долгожданный побег от очередного конфуза, но едва её нога достигла порога, голос Марка разрушил все её грёзы.
– Анри, постой, я не съем это всё один, у меня будет гипергликемический шок как минимум – Анри улыбнулась, сдерживая смех, шутка показалась ей смешной, но в тот же момент она тормознула себя «так мы уже смеёмся над его шутками, приехали». Она развернулась, прежнее добродушие почти сошло на нет, официальность момента подчёркивала её натянутая поза, будто она была на приёме у королевы.
– Хорошо, я останусь, но лишь для того, чтобы ты не откинулся, но судя по содержимому твоей корзины ты уже мертв как минимум двое суток – она снова вошла в полоску света, оба улыбались, натянутость сошла на нет.
На третьем пирожном оба уже разговорились. Анри заметила, как Марк приободрился, живая улыбка вернулась на его лицо, а её совесть умолкла.
– Они стоят бешенных денег, а ты вот так пришла и купила? У всех на глазах? И ни с кем не поделилась? Все наверно подумали, что ты идешь на приём к президенту, ну или у тебя рак – они оба засмеялись – ты пошла по наклонной, посмотри до чего это может тебя довести – он пнул корзину под столом, Анри снова засмеялась. Просто смех был для неё уже давно забытым ощущением. Она словно снова училась дышать. Сначала ты стесняешься, немного хихикаешь как школьница, а потом твою грудь разрывает заливистый и совсем непривлекательный смех. Марк улыбался и ему было сложно поверить, что кто-то искренне смеётся над его шутками, но это было так. Он видел, как оттаивают люди, вернувшиеся с полей, и смех – это первый признак их возвращения. Смех без страха, когда ты не пытаешься его сдержать и гогочешь как стая чаек – это лучшее лекарство от всех печалей.
– Прости, я давно так не смеялась, ржу как бабка на рынке
– Да нее, ты ржёшь не как бабка на рынке, ты ржёшь как толпа бабок на рынке – Анри снова залилась смехом, и Марк не смог остаться в стороне и тоже засмеялся.
Кофе пускало тонкие струйки пара в потолок, в пустынных коридорах звенел заливистый смех людей, напрочь забывших о войне и всех мирских горестях, пусть лишь на один вечер, но этот вечер был нужен им двоим.
– А кто ты кстати? – немного отдышавшись от смеха спросила Анри.
– Привет, я Марк, а ты кто? – Анри вновь засмеялась и сдерживая позывы к новой волне смеха продолжила.
– Да нет, чем ты занимаешься? Сколько тебе лет? Ну стандартно как по школьной анкете – она осеклась, заметив, как лицо Марка стало мрачнее, он задумался.
– Ну я инженер-программист, работаю с ошибками Свидов, а также внедряю усовершенствования. Мне… – он встретился с любопытным взглядом Анри и понял, что после того, как он назовёт свой возраст ей станет не интересно, но врать он тоже бы не стал, она с легкостью могла узнать его дату рождения из больничной картотеки.
– Мне девятнадцать – он опустил голову и украдкой взглянул на лицо Анри, чтобы проследить за её мимикой. В то же время он задумался, почему его так беспокоит как она отнесётся к его возрасту. Лицо Анри не выдало никаких признаков, которые он бы счёл как разочарование.
– А мне двадцать четыре – выпалила она и улыбнулась – я думала тебе лет шестнадцать, но твои бараньи кудряшки создали ложное впечатление – Марк наигранно поднял глаза вверх пытаясь рассмотреть свои кудри и возмутился:
– Бараньи? Да как так-то, бараньи? Ты баранов то вообще видела? – Анри залилась смехом – супер, вот с бараном меня еще не сравнивали – продолжал он, играя голосом возмущение. Моментами он чувствовал себя как комик на сцене, каждый её приступ смеха был как бурные овации целого зала. Он понимал, что так долго играть в знак благодарности она точно не сможет, на глупую тоже не была похожа и до сих пор ещё ни разу не задавала вопросов о бойцах, хотя обычно все девушки, кто знал с чем он работает, всегда спрашивали, машины чьих известных бойцов он чинил или проектировал. На что он отвечал, что ничьи, так как к нему приходит в основном брак, а вот на бракованных долго не ездят и многозначительно молчал, чтобы до собеседников дошло, что он имеет дело с машинами трупов.
У опытных бойцов машины редко давали сбои и не серьёзные, такие проблемы могли решить и полевые техники. Правда сейчас в его офисе была одна машина долго живущего бойца, он не был одним из популярных, но его техника не давала сбои последние несколько лет.
Разбитую технику ему привезли из следственного комитета и попросили внимательно изучить, но что именно изучить не сказали. Сроки тоже были не оговорены, и он тянул с тем, чтобы приступить к работе над битым Свидом. Он направил свой взгляд на машину и замер на секунду другую вспомнив странную реакцию Анри на имя. Он задавался вопросом, стоит ли ему уточнить у неё причины столь пристального внимание к этому Свиду, насколько это тактично, да и как принято он старался избегать личных тем, боялся спугнуть такого интересного собеседника. Но его взгляд не укрылся от Анри, она проследила за ним и наткнулась на стоящий в полумраке силуэт машины. Где-то в груди защемило, к лицу прилила кровь, стало жарко, Анри уже не могла оторваться от груды искорёженного металла, не могла выбраться из тисков памяти, которая не щадила её в этот момент. Тишина нависла тяжелым облаком, и прежняя веселая атмосфера развеялась как туман по утру. Марк перевел взгляд на Анри и заметил, как она поменялась в лице, у самого виска нервно прыгала вена, лицо побледнело, а сама она была словно заворожена Свидом.
– Анри, всё в порядке? Анри? – он протянул руку через стол и коснулся её плеча, она резко обернулась, глаза были напуганные и стыдливые, это уже было не то разочарование, что он видел вчера, это был страх загнанного зверя. Она попыталась выровнять дыхание, чтобы её ответ был максимально естественным и на ходу придумывала ложь, чтобы дать разумное объяснение её сбившемуся дыханию:
– Да, всё нормально, просто… просто они меня пугают, даже когда обездвижены – он знал, что это ложь, глаза её бегали по стенам темноты офиса, речь была сбившаяся и самое главное её пугал именно этот Свид, хотя на входе стоят ещё двое, которых она спокойно обходит не одарив даже взглядом – ну что-то мы засиделись, мне уже пора.
– Да, мне тоже, подожди я всё выключу и пойдем – сегодня он не планировал идти в общежитие, но ноги сами его туда вели. Он понимал, что после этой ситуации она уже не придёт сюда и хотел хоть как-то сгладить такое неприятное завершение.
Анри стояла в дверях, свежий воздух из открытого окна коридора вернул ей самообладание, она снова затолкала свои воспоминания поглубже и настроилась на хорошую беседу. Она бы отдала всё, чтобы больше не приходить и не видеть этот Свид, но так она привлечет внимание Марка к этому ещё больше. Завтра же, да пусть выходной, завтра же в обед она придёт, и будет веселая и болтливая как десятью минутами ранее.
Она не оборачивалась на офис, когда Марк вышел и стал закрывать дверь, а дождалась его шагов и двинулась с ним в одну сторону. Натянутость общения тонкими струнами связало их языки до самого выхода, где уже подвыпивший охранник пытался отметить по проходной карте инженера, который покинул офис. Трижды он пытался ввести номер сканером, потом ругнулся и начал вводить вручную. Он всеми силами старался скрыть свое прегрешение на рабочем месте, что почти не дышал, но, когда он снова промазал по нужной цифре, всё уже было понятно. Марк и Анри переглянулись, стараясь проявить терпение и не засмеяться, но то было тщетно, после шестого промаха обоих разорвало бурным задыхающимся смехом. Анри опёрлась на турникет, Марк уперся головой в угол будки охранника, который был обескуражен таким поворотом событий, но в силу крепкого опьянения решил не выяснять причину такой реакции, а продолжил мазать по клавиатуре. Пустое фойе эхом вторило заливистому смеху разнося его под самым куполом. Наконец охранник справился с задачей и вернул с улыбкой карточку.
– Благодарю – выдавил из себя Марк и проследовал за Анри к выходу.
– Боже мой, я думал он никогда это не сделает – подытожил Марк уже за пределами блока. Анри толкнула его в плечо рукой и добавила:
– Да ты бестолочь мог бы уже сам ввести – она глупо захихикала.
– То баран, то бестолочь, какие еще будут варианты? И вообще я бы не пролез в его окошко, оно слишком маленькое, да и там наверно воняет как в преисподней, я учуял его амбре ещё в лифте – Анри улыбалась, представляя как Марк лезет через крошечное окошечко будки охранника и пытается ввести свой восьмизначный код – а вот ты бы вполне туда влезла – они переглянулись, Марк сделал движение рук будто измеряет параметры Анри на глаз в высоту и в ширину – ну точно бы влезла.
– Вот так вы инженеры и проектируете всё – она повторила, немного кривляясь, его движения и оба засмеялись.
До женского блока общежития оставалось около ста метров. Анри чувствовала себя как в школе, когда мальчик провожает тебя до дома, хотя в её жизни такого опыта не было. В школьные годы все девочки по традиции умирали от безответной любви к самому красивому мальчику в классе, как и полагается ему до них не было дела, Анри последовала общим тенденциям и ночами проливала слёзы по несбывшейся любви. Когда остальные девочки стали обжиматься по углам с другими парнями, хоть и клялись в вечной любви к одному, Анри свято хранила верность тому, кто даже не подозревал об этом. Последние годы в школе учебная загрузка была столь высока перед поступлением, что Анри не находила времени на то, чтобы думать о мальчиках, всё было поставлено на карту, чтобы поступить в медицинский.
Но и в университетские годы ей не особо везло в любви. Её первым и пока последним мужчиной был сокурсник. На одной из вечеринок они оба вдрязг напились, долго болтали на ночной улице, а потом занялись грязным и не особо романтичным сексом в стенах общежития, пока на соседней койке дремал пьяный сосед. Нормальных отношений у них так и не получилось. Они ещё долго мурыжили друг друга ссорами и упреками, и после года окончательно прервали общение. А ещё через год он ушел служить и больше вестей Анри о нём не получала, да и не пыталась что-то выведать. Конечно, она ещё ходила на разные свидания в течение двух лет, но всё как-то не срасталось. А потом забрали и её.
Ещё тридцать метров было пройдено в полной тишине. Где-то в дали раздавались хихикающие голоса студентов, какие-то окна были нараспашку и тонкие тюлевые занавески развивались на теплом осеннем ветру. Оба шли, вперив глаза в землю будто что-то искали, искали тему для того, чтобы прервать затянувшееся молчание.
– Ну так значит, у тебя появились подруги, и кто же это? – начал Марк не в силах больше терпеть безмолвие.
– А, это компания Мари, если ты знаешь? Такая высокая девушка и с ней всегда бегают еще пять подружек, я ещё не все их имена выучила и…
– Ах, Мари – прервал её Марк, многозначительно протянув имя девушки – да, наслышан о них, местные тусовщицы, но не такие тупые как студентки, по крайней мере – он усмехнулся и мельком глянул на Анри, боясь, что был слишком резок.
– Да, кстати, мы идём на вечеринку в субботу, если хочешь, присоединяйся – в голове прозвучали слова Мари, требующей не тащить своих хахалей на что совесть быстро отозвалась, что это мол не её он хахаль, а просто друг, а если уж сама совесть так решила, то проблем не возникнет.
– Нее, я, пожалуй, откажусь, не люблю шумные компании – он улыбнулся, а в душе горестно вздохнул, представив Анри в окружении молодых бойцов в форме, с одинаково постриженными головами и отполированными подбородками. Он сам ещё не понимал, почему его так это расстроило и отгонял смутные мысли.
Ещё тридцать метров. Голоса студентов стали отчетливее, в окнах мелькали силуэты, где-то играла ненавязчивая музыка. Анри уже не терпелось остаться одной, забыть все эти неловкости и условности общения. Она уже не пыталась найти тему для разговора, её идеи иссякли, с ним было проще общаться, когда не было этой по школьному глупой ситуации. Хотя, по сути, на романтичное провожание девушки до дома это не было похоже, так как его блок общежития шёл следом за её и можно было сказать, что им по пути, но откуда тогда бралась это заторможенность, это судорожное желание поговорить ещё о чем-то?
– Ну вот мы и пришли – с невероятным облегчением подытожила Анри, хотя до подъезда ещё оставалось метров двадцать. Марк остановился, и задрал голову вверх. Анри напряглась «ох эти стандартные подходы мужчин к романтизации любой ситуации и почему это всегда приписывают девушкам?», она с неохотой остановилась в метре от него «ну что ты встал, не буду я с тобой тут разводить слюни, давай двигай. Может просто уйти, сказать – пока и убежать? Только бы не выдал ещё какой глупости про свидания».
– Никогда не думал, что здесь есть место, откуда видны звезды – Анри закатила глаза настолько насколько могла «ну нет, ну звезды – это даже слишком банально».
– Да есть – односложно ответила она, давая понять, что ей сейчас явно не до звезд. Он опустил голову и повернулся лицом к ней с очень странной улыбкой. По телу Анри пробежали мурашки, она ужасно не любила такие моменты, не знала, как выходить из них и как себя вообще вести.
– Я просто вспомнил, что меня поразило в первый день, когда привезли тот Свид. Я ещё не брался за него, но, когда устанавливал, то сразу заметил – в этот момент Анри поняла, что ни намека на свидание тут не было, что вся эта романтичность только её глупая выдумка. Мозг твердил, что взгляд её что-то выдал сегодня, что Марк безусловно её подозревает. Всё внутри похолодело, мышцы напряглись, она впилась ногтями в свои ладони до боли, чтобы сдержаться и не закричать от обуявшей её паники. Да, конечно, он не настолько глупый парень, чтобы пускаться в любовные приключения с первой встречной, когда вокруг толпы девушек. Нет, он расчетливый и внимательный до омерзения. Все эти пирожные, все эти любезности с её стороны были пустой тратой времени. Она уже ненавидела его, хотя понимала, что это не его вина, это его работа.
– В нем нет записывающегося устройства. Бывают они отлетают при ударе, но в таком случае там должны быть повреждения, хоть какие-то, но там ни царапины – он восторженно взглянул на Анри – ни одной – в этот момент он не подозревал Анри ни в чем противозаконном, как она того ожидала, напротив, он делился своей идеей, которой по закону не имел право делиться с другими людьми, но доверял ей уже бездумно. Увидев её настороженный и тяжелый взгляд, он осекся, понимая, что возможно ей это даже не интересно, а может она ожидала другой беседы, а он тут о своих игрушках. Ему хотелось ударить себя по лбу от мысли, что возможно она восприняла это всё как свидание, а он безэмоциональный чурбан не подметил это сразу и дал ей ложные надежды, но он ведь тоже не спешил домой, почему он тянул? Его мысли спутались, он по привычке тряхнул головой и двинулся к Анри.
– А неважно, пошли, уже очень поздно – на лице растянулась глупая ухмылка, а Анри так и не нашлась, что ответить. В дверях они холодно попрощались, и она уже за дверями подъезда выдохнула. Ей хотелось кричать, бить в стены, даже хотелось уже пойти в военную полицию и сознаться в содеянном, лишь бы всё это закончилось, слезы покатились по щекам, она опустилась на ступеньки, прижала колени к груди и зарыдала, тихо-тихо, стараясь, чтобы никто её не заметил, такую маленькую, но с таким большим грехом на шее, от которого она задыхалась уже ни один месяц.
Глава 6
Утро вернуло Анри прежнее самообладание. План по повторному посещению злосчастного кабинета оставался в силе. В задачи входили следующие аспекты встречи: всевозможная демонстрация интереса к работе Марка, веселые беседы, а также сбор информации. Бессонная ночь дала кучу времени всё обдумать, и она пришла к выводу, что ей выпала уникальная возможность в случае чего замести следы, даже если она ещё не знает как, но обязательно придумает. Приободрилась, выбрала из шкафа лучший наряд, накрасилась, чего не делала уже очень и очень давно. Анри не считала себя обольстительной красоткой, но логика подсказывала, что в бой должно пойти любое оружие и в обеденное время она предстала в дверях столовой во всей красе.
Марк привык её видеть в полумраке, с собранными в тугой хвост волосами и в больничной форме, такое неожиданное появление сперва его шокировало, а потом дало кучу поводов полдня провести в размышлениях «а что это вообще было?».
Анри уверенно шагала в сторону Марка, где он обескураженный стоял с ещё не оплаченным подносом еды. Взгляды окружающих устремились на девушку. На фоне больничных халатов и грязно-зелёных форм медсестёр она резко контрастировала и не могла остаться без внимания, хотя сама она всё это время только и думала, как бы не навернуться на этих каблуках, которые она не надевала со времён студенчества.
Мари так же как и все сразу заметила её в толпе хотя и не сразу поняла, кто это, но когда Анри задорно помахала ей ручкой с множеством блестящих браслетов Мари осознала с кем она действительно имеет дело и её это теперь в корни не устраивало. Когда же она заметила к кому так торжественно шагает Анри, глаза её загорелись адским пламенем. На то были её собственные причины, которые она до сих пор никому не поведала. Мари с грохотом швырнула поднос на стол, и никто из подружек не решился спросить, в чем причина её поведения, так сильно она их пугала в этот момент. Злоба на людях была не свойственна ей, она предпочитала успокаивать себя мыслью, что вскоре отомстит обидчику, но сейчас были задеты её самые тонкие струны души, те, что она так бережно скрывала под пеленой самоуверенности и толстого слоя макияжа. Она ещё раз глянула в сторону кассы, где Анри и Марк весело что-то обсуждали и мысленно уже разрезала девушку своим обеденным ножом, а в реальности не глядя вымещала злобу на куриной ноге.
Мари не была по своей природе завистлива, хотя жизнь её была далека от идеала. Она никого не посвящала в свои личные дела, ни одна из подруг не знала точно, где проживает Мари, с кем и какие трудности испытывает. Всё это она тщательно скрывала, потому что бесконечно стыдилась своего реального положения. Казалось бы, война должна была стереть все социальные статусы и уравнять людей, но это была не та война, когда все объединялись под общей идей победы.
Жизнь за пределами фронта не походила на жизнь под осадой. Здесь всё оставалось по-прежнему, пусть и с некоторыми издержками. Богатые оставались богатыми, бедные бедными и статусные роли, которых так страшилось либеральное общество никуда не ушли, а даже стали более выразительны. В районах, которые в большей степени страдали от последствий войны, будь то упадок экономики или нехватка лекарств, богатые или просто люди с хорошими связями занимали главенствующее положение. Имея доступ к чему-то ограниченному, они со временем осознавали своё превосходство перед другими и пользовались своими рычагами давления так как было их душе угодно. Коррумпированные чиновники не гнушались взятками и превышением полномочий, если раньше это активно освещалось СМИ, то сейчас на это уже никто не обращал внимание, всё эфирное время занимали обзоры боёв, поливания грязью противника и военно-патриотическое кино. Деньги пилились среди узкой верхушки богатеев, а остатки словно объедки скидывались среднему классу, который также изрядно потерял свой моральный облик, чтобы проявить хоть какую-то долю солидарности к наиболее бедным слоям общества. Последние в свою очередь жили по принципам выживания и приживания, этими же принципами пользовалась Мари.
Будучи провинциалкой, она цеплялась за каждую возможность выбраться в люди. Так ей диктовала озлобленная и обиженная на всех мужчин мать. Брошенная неверным мужем совсем ещё юной она решила воспитать из троих дочерей бесчувственных и меркантильных мужененавистниц. Каждый их взгляд в сторону понравившегося мальчика пресекался самими жесткими методами и долгими лекциями о мужчинах как посланниках ада и искусителях, которые сведут их в еще большую нищету. Но возраст взял своё и старшая упорхнула из скромного семейного гнезда за высоким широкоплечим военным и не была брошена несмотря на все предсказания матери. Средняя была завсегдатай церковного прихода, её крайняя набожность вызывала восхищение со стороны матери, и она всем ставила в пример свою безгрешную дочь, которая впоследствии нашла себя в отдалённом женском монастыре и оставила все мирские тревоги.
Младшая Мари не была набожна, да и голову не теряла от ухажёров всё время, вившихся вокруг нее. Но перебраться в город она планировала ещё с самой юности. Пожилая мать так боялась остаться на старости лет одна, что быстро согласилась на уговоры младшенькой продать убогую квартиру в этом городе и купить не менее убогую в другом. Так Мари оказалась в Свид 24. Тяжёлым трудом в течение нескольких лет она обеспечила себе возможность одеваться по последней моде, посещать дорогие рестораны пусть и приходилось экономить на еде в доме, но радовалась тому, что экономия хорошо сказывалось на её безупречной фигуре.
Но не только тяжёлый труд стал отправной точкой её новой жизни. Холодный рассудок позволял ей не впадать в любовные перипетии и строить отношения с мужчинами высокого достатка, не питая к ним истинных чувств. Начала она, конечно, с врачей, их положение и заработок позволили ей не участвовать в фронтовой смене, занять должность старшей сестры и тратиться на разные женские безделушки. А природный дар уходить красиво после самых тяжелых расставаний стал основой её постоянных смен одних богатых кошельков на другие более увесистые. И всё было хорошо если бы не одно «но». Человеческая сущность быстро пресыщается полученными благами, всего что имеется становится недостаточно и неизменное чувство «хочу ещё и побольше» начинает подтачивать, итак, не особо устойчивые моральные устои.
В один из таких заходов по поиску нового спонсора Мари столкнулась и мелким бухгалтером из смежного блока. Он был не молод, имел семью, но достатком не блистал. А на одной из совместных вечеров проговорился, что знает заработные платы всех сотрудников наизусть и его мол не проведёшь, на какие деньги что было куплено. Он рассыпался в упреках в адрес правления о растратах, поносил мелких чиновников за взяточничество, хотя сам грешил этим. Слова его были мелодией для нежных ушек Мари. Вызов был брошен. Она уже представляла, как выведает достаток всех сотрудников мужского пола и перестанет тратить время на бесполезных неудачников. Ей не составило большого труда обворожить стареющего мужчину с первыми признаками эректильной дисфункции. Внимания столь желанной особы сломили его в считание дни и Мари наконец получила доступ к картотеке.
Среди тех, кто имел действительно высокий достаток оказалось очень много женатых и пожилых мужчин, чьи жены как она уже знала строго блюли границы дозволенного своих мужей. Она ежедневно листала не маленький список сотрудников после скудного секса с бухгалтером, который мигом засыпал на кожаном офисном диване давая ей бесценное время для планирования будущей партии. Среди тех, кто был свободен и богат почти все были весьма неприятной наружности, а некоторые и вовсе прослыли душевно больными и таких Мари стремилась избегать. Кто-то числился за этим местом работы, но никогда здесь не появлялся и жил возможно в лучших местах, о которых Мари могла только мечтать.
Список сужался ежедневно, но в один из вечеров Мари наткнулась на личное дело Марка. Она с трудом вспомнила невзрачного паренька из исследовательского цента, которого она даже не брала в расчет, такой он был юный для неё и непривлекательный. Но его привлекательность быстро начала расти в геометрической прогрессии, когда она увидела количество нулей в его ежемесячном окладе. Скрупулёзно изучив его дело, она не нашла ничего, что указывало бы на то, за какие такие заслуги ему платят эти деньги. Проведя дополнительное расследование, она выяснила по слухам и сплетням, что паренёк действительно был баснословно богат по её меркам. Не так богат, чтобы купить ей роскошный загородный дом без кредита, но достаточно, чтобы купить квартиру в центре. Цель была определена, бухгалтер был брошен и оставлен у очага в одночасье погасшей любви.
Мари уже предвкушала вкус хрустких новых купюр в её кошельке, составила список покупок на год вперёд будучи уверенной в своём невероятном обаянии. Но мечты её быстро рухнули, каждый её приход к нему, приглашения на прогулки, долгие часы в его офисе не принесли ей желанных плодов. Всё было безрезультатно, его дежурная улыбка не сходила с лица, он был вежлив и учтив, но за этим ничего не следовало. Она уже знала полный перечень всех моделей Свидов, могла с легкостью обсуждать последние технические новшества, но не продвинулась к его сердцу ни на сантиметр. Были куплены новые всё более откровенные наряды, нижнее бельё с завидной регулярностью выглядывало из-под её юбки, доводя до сердечного приступа каждого деда на этаже. Но стена не пала. Отчаявшись Мари прибегла к самому последнему методу, а именно алкоголь и секс.
Марк был слишком податлив, чтобы после долгих разговоров не согласиться выпить один бокал вина с девушкой, которая казалась ему хорошим другом и был слишком слаб к алкоголю, чтобы сохранить самообладание после трёх. Он и подумать не мог, что эта особа месяцами обхаживает его, так как считал, что все наряды и прочее были адресованы другим людям в блоке. Не был он так самонадеян, чтобы поверить и в то, что через час его попытаются затащить в постель, а если быть точным в его продавленный и потертый диван.
Но какой бы бесчувственной и меркантильной не была Мари, она попалась в более крупную ловушку – настоящая любовь. Пьяный секс был впервые не ради того, чтобы полапать её тело, такого уровня заботы и тепла в постели она ещё не встречала. Стена рухнула, но не та. Что-то внутри Мари сломалось после этой ночи.
По утру она стыдливо выскользнула из его офиса и не появлялась там ещё очень долго. А Марк, сочтя это пьяной ошибкой старался не попадаться на глаза девушке, чтобы не бередить её душу мыслями о своём падение, так как в его понимании он был намного ниже её запросов. Мари металась в странных мыслях, чувства переполняли её, воспоминания о тех месяцах с ним перематывались ежедневно. Она не могла поверить в то, что может так сильно влюбиться. Она с брезгливостью смотрела в своё отражение и корила себя, совсем не за свои меркантильные цели, это то как раз она одобряла, а за сопливую чувствительность.
Вино полилось рекой, распутные вечеринки во всех именитых домах города не оставались без её внимания, слава её шла впереди неё и, конечно, как бы ни старался Марк не слушать местные сплетни он всё равно узнал о разгульной жизни Мари. Эти слухи подтвердили его теорию, что он был просто сиюминутной ошибкой. Он осознавал своё положение и не расстраивался обычно. Но в этот раз это было особенно больно, потому что кто-то пришёл в его мирок, поставил там везде новую мебель, раскрыл окна, смахнул пыль, а потом исчез. Для него не так важна была та ночь, но важны были все те предыдущие дни, воспоминания о которых он тщетно пытался оставить в прошлом. Порой они сталкивались на работе, но уже даже не здоровались. По началу Марк дежурно улыбался ей, но в ответ получал лишь холодный и равнодушный взгляд, поэтому вскоре он бросил эту затею и вернулся в мир своих полуразобранных роботов.
Но такая любовь не уходит бесследно. Мари всё ещё изнывала от чувств, хоть и не подавала вида, а как только она увидела его с Анри все воспоминания всплыли на поверхность и разнесли зловонный аромат зависти и обиды. Она проследила взглядом удаляющуюся из столовой ненавистную парочку и теперь уже точно знала куда они направились – туда куда ей дорога навсегда закрыта.
Лифт плавно скользил на верхний этаж, номера мелькали на цифровом табло, а мужские шесть пар глаз не отрывались от Анри. Она не замечала их, так как не привыкла ловить на себе такие взгляды, однако Марку было очевидно какое внимание она к себе привлекает, и он был рад за неё, что несмотря на вчерашний вечер, она всё также весела и добра, хотя он полагал, что она уже не появится. С момента истории с Мари он почерпнул несколько уроков. Во-первых, даже если женщина не твоего полёта всегда стоит попробовать, ведь что-то удерживало Мари в его кабинете несколько месяцев, возможно бы что-то и получилось, будь он смелее и увереннее. Во-вторых, пьяный секс не самая лучшая идея для начала отношений. В-третьих, не отталкивай того, кто тебе тянется, даже если ты ничего к нему не чувствуешь. Так он не испытывал любовных чувств к Мари, но ощутил её отсутствие всем своим существом.
Анри готовилась к самой сложной роли в её жизни. Последнее её выступление было в школьном спектакле, где она, как ей казалось, безупречно сыграла снежинку. Но сейчас ей предстояло не просто сыграть, она должна была поглубже затолкать нудные завывания совести и ниоткуда взявшуюся ненависть к Марку, продемонстрировав её безразличное отношение к определённой машине в его офисе. Войдя в кабинет следом за Марком, она на секунду остановилась, сделала глубокий вдох будто готовилась нырнуть в глубокий бассейн и шагнула полоску света от приглушенного света ламп. Марк что-то ей рассказывал на ходу, но часть слов она упустила, пока строила свои коварные планы, поэтому, когда он задал ей вопрос она не сразу поняла, что он от неё хочет.
– Будешь? – она с изумлением посмотрела на него, прошерстила варианты того, что он мог ей предложить из имеющегося в офисе, пришла к выводу, что он о кофе и радостно закивала головой. Какого было её разочарование, когда выяснилось, что он предложил разделить с ним трапезу и начал раскладывать всё купленное по двум тарелкам. Мысленно она призывала себя сконцентрироваться и ловить каждое его слов, чтобы не пришлось вталкивать в себя очередное рагу, но отказаться не решилась.
– Как проходит твой выходной? – пытаясь разбавить обстановку спросил Марк
– Отлично, лучше всех – отчеканила как школьница на параде Анри «боже что я несу, не переигрывай, не переигрывай» пронеслось в её напуганной голове. Она поймала его улыбку и улыбнулась в ответ – а как твой рабочий?
– У меня любой день рабочий, но спасибо, что спросила. Не плохо, нужно заняться всякими залежавшимися делами, которые я откладываю уже вторую неделю. Никак руки не доходят.
– Какими? – Марк замешкался, речь шло о том Свиде, который не давал покоя им двоим. Ещё в пути в офис он решил больше не касаться темы этого Свида, так как реакция Анри была показательна.
– Да так, бумажная волокита, отчёты – он опустил тарелку на стол, пытаясь скрыть легкую дрожь. Он не мог точно понять откуда исходит его волнение: от её присутствия или от того, какую тему он будет теперь всё время избегать.
Когда-то Марк был не мастак во лжи, но годы работы в Свид 24 научили его, что ложь бывает во блага, даже если идёт в разрез с его личными принципами. Не редко были случаи, когда ошибки компании нужно было скрыть и это требовало руководство. Отчетные документы пачками пропускались через шредер, а особо важные, но не подлежащие уничтожение вывозились темными ночами под его руководством. Он находил множество багов, которые могли повлечь за собой судебные иски, разбирательства и другие проблемы. Когда единичная модель выдавала сбой никого это не волновало, крупные компании не ведут счёт единиц. Но когда на целой партии всплывала схожая ошибка в самый решающий момент, а результатом этого были сотни погибших, сотрудникам оставалось лишь тщательно заметать следы и молиться, чтобы все обновления встали корректно. Такие ситуации случались чаще чем это было описано в инструкциях и с этим приходилось мириться.
В начале своей карьеры, когда Марк был одним из подмастерьев, то вступал в конфликты с руководством по этому поводу, просил придать отчётам огласку, чтобы компания поставщик стала тщательнее проводить тестирование каждой модели. Он бросал на столы из красного дерева увесистые папки отчётов, потрясал многочисленными уликами того, как компания экономит ценою жизни солдат. Его не могли уволить, столь ценный он был сотрудник, но и допустить вариант, что рано или поздно он сорвётся и начнёт на каждом углу кричать об их махинациях тоже не могли. Угрозы увольнения, сокращения заработной платы на нем тоже не срабатывали, несмотря на свой невзрачный вид он был твёрд в своих убеждениях как никогда раньше.
Когда слухи дошли до одного их директоров филиала Свид, было принято решение о его повышении. Сверху была тихо спущена крошечная бумажка о требовании повысить этого сотрудника и попутно добавить его в список ответственных по заключению закупочных контрактов. Весь отдел был шокирован, но пойти против такого рыночного гиганта никто не решился, слишком уж все были повязаны друг с другом. Марк был удивлен не меньше других, но и рад, он уже предвкушал, как будет диктовать свои правила игры, но даже не подозревал как глубоко заблуждался. Его слабая сторона была – юридическая неграмотность, не то, что бы он не знал закона, но всякий раз забывал прочитать тот мелкий текст под звёздочкой. Он подписал новый договор руководителя отдела и попал в одну из коварнейших ловушек компании. С этого дня все поставляемые Свиды с их многочисленными ошибками, были под его ответственностью, это совсем не значило, что он мог по своему велению отослать обратно некачественный товар и всё по одной простой причине, его влияние не распространялось на все уже существующие закупочные договоры. Они не подлежали срочному расторжению, а если бы такое было возможно, то судебный процесс затянулся бы на долгие годы.
Марк не сразу пришёл к осознанию в какую паутину он попался. В первые дни его назначения он даже думал, что решение о его повышении было принято как раз таки с благой целью, если быть точнее, с целью выстроить новые отношения с компанией и повысить качество получаемых Свидов, а следовательно, минимизировать потери в своих рядах. Но, как и в любой капиталистической стране, рыночные отношения здесь были превыше всего и после первой его попытки вмешаться в уже выстроенную систему закупок он получил судебное предписание с требованием работать в рамках юридически обоснованного договора. Разорвать свой рабочий договор и уйти, он также не мог – был связан контрактом с государственной компанией в военное время, а значит любые его попытки покинуть рабочее место могли закончиться судом и даже тюрьмой.
Неделями он метался в своём кабинете, как загнанный зверь, не находя выхода из сложившейся ситуации, но время всё меняет и уже спустя год он понял, что, получив эту должность он всё же имеет некоторое, пусть и весьма незначительное влияние на производство. Теперь он не просто указывал компании на выявленный баг, но и предлагал им возможные пути решения и случалось компания успевала ввести корректировки до выхода экзоскелета с конвейера. Конечно, Марк работал над этим не один, с годами пришёл и долгожданный опыт налаживание рабочей коммуникации, и он сумел грамотно делегировать часть своих задач, менее важным другим сотрудникам, а себе отбирал самые сложные длительное время не решаемые проблемы.
– А у тебя какие планы на выходной? Ты же работаешь три через один, правильно понимаю? – Марк всеми силами пытался увести тему разговора в безопасное для себя русло
– Да пока никаких, вот заглянула к тебе на часок, потом может пробегусь по городу. Я здесь впервые, есть что посмотреть думаю. Может ты даже подскажешь, куда мне пойти в первую очередь? – Анри всеми силами пыталась сохранить самообладание и естественность, внутренняя необъяснимая злость рвалась наружу, только вчера он казался ей хорошим другом, но уже сегодня он стал опасным для неё во всех отношениях. Временами Анри себя одергивала, понимая, что его вины тут нет и нечего на него дуться. Да, не такой она себе представляла свою смену и точно не могла предугадать, что первая же неделя обернётся для неё таким количеством заморочек.
– Смотря какую цель ты преследуешь, если тусовки, крутые рестораны и лучшие клубы, то это точно не ко мне, с этим тебе лучше обратиться к девочкам – он ехидно усмехнулся, мельком глянул на гостью, но ничего не увидел, что говорило бы о её реакции, она беззаботно ковырялась в своей тарелке – А если ты предпочитаешь классическую культурную программу, то можно взять аудиобук по городу и он сам проведёт тебя по самым интересным и культурно-историческим местам – Анри продолжала трапезу с той же непосредственностью. Это безусловно была лучшая роль Анри за всю её жизнь, она даже не подозревала насколько идеально сейчас справлялась с поставленной задачей.
– Второе мне больше интересно сейчас, так как по части развлечений уже есть планы на выходные. А где взять этот аудиобук? В нашем городе такого нет, интересная разработка – голос её даже не дрожал, но для неё самой он казался крайне неестественным, и она не переставала себя корить за излишнее волнение. В метре от неё стоял тот Свид словно её собственная, воплотившаяся в уродской машине совесть.
– Можешь взять на выходе из центра, для гостей города сейчас они бесплатно. Там даже есть список мест, где можно дешево и вкусно перекусить. Я наверно до ужаса скучный человек, но зная этот город досконально всё равно прошёлся по предложенному маршруту ещё разок – «да, именно об этом говорят с роскошной девушкой, молодец Марк, пять баллов, ещё расскажи про карту туалетов города, и она кинется в твои объятия» – корил себя Марк, наблюдал полное равнодушие со стороны Анри.
Поймав на себе пристальный взгляд Марка, Анри выдавила улыбку и закивала. В другой ситуации ей было бы интересна тема культурно-исторических экскурсий по городу, она тоже считала себя занудой и временами посещала выставки, театры и даже давно позабытую всеми оперу, но сегодня, в голове крутилось слишком много других мыслей.
Беседа не вязалась, оба понимали, что былой легкости разговора, как прошлым вечером уже не вернуть, что остро кольнуло Марка где-то в груди. Разочарование в себе накрыло его душным одеялом, и он сник.
– И много ты находишь багов в Свидах? – Анри так и не смогла придумать подходящего перехода к этой теме и решила зайти сразу в лоб. Но, как и ей, Марку было, что скрывать и её вопрос касался самой больной темы, которую он меньше всего хотел поднимать. Он целый год повторял себе изо дня в день, что никто не должен знать, насколько в действительности недоработаны модели Свидов. Он спокойно посмотрел ей в лицо размышляя сколько процентов от правды он может выдать, взвешивая риски. Он также не исключал из вариантов отмахнуться от разговора, но это будет уже вторая тема на сегодня с которой он съехал.
– Нуу… – начал он, стараясь тянуть время, чтобы сформулировать ложь более-менее отражающую правду – бывает по-разному, всё зависит от модели. Есть очень хорошо проработанные, а есть с мелкими косяками, вроде не значительные, но тоже важные, с которыми нужно обязательно поработать. Вот их я и разбираю, потом создаю отчётные документы с рекомендациями.
– И твои рекомендации берут в работу? – Анри не заметила, как её изначальная цель быстро перетекла в обычное человеческое любопытство. Марк сжал одной рукой край рубашки под столом, очень уж правильные вопросы она задавала и очень неприятные. Он слегка прищурился по привычки, когда не мог разгадать какую-то загадку и продолжил.
– Да, разумеется, это ведь очень важно – «врать, так врать до конца» он уже отказался от концепции частичной лжи и перешёл к стопроцентной.
– То есть ты подписываешься под отчётом, и компания прислушивается именно к тебе? Перестраивает производство ради какого-то бага? – Марк потерял дар речи, в голове была одна мысль, что либо это следователь, либо проверяющий от компании, хотя такой практики ранее не водилось, но теперь он ощутил тот страх, который часто его мучал, когда он занимался уничтожением документов, страх быть пойманным с поличным.
– Да, а что тебя удивляет?
– Ну просто я ни разу не сидела за одним столом с человеком, единичным человеком, чьё мнение становится решающим для компании, которая просто поставляет, по сути, оборудование. Я думала такие сотрудники сидят, где-то в тех стеклянных зданиях под сто этажей, обедают в дорогих ресторанах, а вечером пьют вино на кухне из цельного камня – глаза Анри округлились, это действительно её удивляло.
– В пещере что ли?
– Что? – по серьёзному лицу Марка она не сразу поняла, что он подшутил над её последней фразой про кухню, она прыснула смехом и прикрыла рот рукой. Напряжение в комнате пошло по шкале вниз.
– Ну да я этим и занимаюсь, моё мнение играет важную роль – он вдруг понял, что его страхи тут не причём уже, просто Анри воспринимает его как неказистого паренька, которых не принято видеть на высоких должностях, его опять кольнуло в груди, а в горле встал комок.
– Воу, да ты крут – пыталась она пародировать молодёжный сленг, вышло глупо, ни один уголок рта Марка не дрогнул – нет, это правда, никогда бы не подумала, что я, ну кто я такая, третьесортная медсестра окажусь в кабинете одного из ведущих специалистов по Свидам – Марк искал в её глаза хоть каплю лицемерия или лжи, но так и не нашёл, потому что там её и не было. Анри напрочь забыла об истинной цели её прихода, все мысли заняли рассуждения о том, какова была вероятность того, что они так удачно пересеклись, ведь это просто вереница удивительных случайностей. Перед глазами у неё промелькнули события первого дня: столовая, лифт, кабинет. Она думала, что он просто местный техник, коих она навидалась на фронте вдоволь.
– А тебе вообще можно такое рассказывать? Меня потом за углом не убьют, чтобы я молчала? Я буду молчать, сто процентов – она разрезала рукой воздух, чтобы показать твёрдость своих намерений, жест получился таким по детски наигранным, что они оба заулыбались. Шкала снизилась ещё на пару делений.
– Не переживай, я точно знаю, что могу говорить, а что нет – впервые он был в её глазах таким серьёзным и уверенным, даже голос стал жёстче несмотря на то, что с лица не сходила стандартная улыбка. Анри расслабилась, не хватало ей ещё груза корпоративных секретов в себе держать, мало ей своих что ли.
– А тебе привозили битые Рауки? Их вообще собирают или как? Сколько я была в полях ни разу не видела, только что наши свои привозят и то не все.
– Нет, ни разу не видел. Всё дело в том, что у Рауков, есть блок самоуничтожения после смерти бойца, конечно не сразу, но в течение минут десяти он обычно срабатывает, отключить его может только боец, закреплённый за этой машиной, но если он мертв, то соответственно не может – Анри подвинулась ближе, будто это давало ей возможность услышать всё лучше и уже на более пониженных тонах спросила:
– А они прям взрываются что ли? Вместе с трупом? – фантазия её рисовала страшные картины. Марк засмеялся.
– Нет, нет, это всё выглядит иначе, просто выгорают все важные соединения и платы. Выглядит конечно не очень и находится рядом наверно тоже ощущения те ещё, ведь труп тоже нагревается. Ну я лично не присутствовал, но думаю зрелище не из приятных. В более ранний период войны Рауки попадали на наши столы, но с тех пор прошло много времени, технологии шагнули вперёд, и они остерегаются, что мы украдём их.
– Постой, постой – перебила его Анри – а как же наши? Почему мы свои технологии не прячем? – Марк не переставал удивляться живому любопытству девушки, «какие правильные вопросы» не уставал он себе повторять.
– Ну, как же, есть, просто у нас давно уже все контролируется удалённо. Если боец погибает, и система это фиксирует информация приходит чекерам, тем кто имеет доступ к любой машине и может её либо обнулить, как делают это Рауки, либо оставить нетронутым. Конечно, никто не обнуляет сразу, так как возможно бойца можно вернуть к жизни, но как правило, так не бывает. По крайней мере я не помню таких случаев в своей практике. Ну вот, например, боец умер и находится на уже занятой территории и нет возможности выслать машину, чтобы забрать его тело, то чекер его выжигает удалённо…
