скачать книгу бесплатно
– Да к тому, что нам следует все эти слухи на корню прекратить. И быстро! Иначе, господа – товарищи, ждать беды. – Нестеренко достал из кармана пиджака латуневый портсигар и принялся крутить его в пальцах. – Я так смотрю, – старик кивнул в сторону офицеров. – товарищ полковник прибыл не один, а с поддержкой. И у них, значит, кое-какой план на сей счёт, похоже, имеется. Но и у меня возникла одна мыслишка. Может, глядишь, она и совпадёт с тем, что нам предложит ЧК.
– Комитет госбезопасности. – Автоматически поправил ветерана Иванов, но тот на подсказку не обратил внимания.
– Вот тут, здесь, сейчас, я думаю, мы сможем решить проблему с паникой в течение трёх – пяти часов. – Ветеран говорил раздумчиво тихо, однако, в зале стояла такая тишина, что его слышали с любого места. – Только для этого нужно, чтобы все действовали, как бы так сказать, заодно. Вместе! Разом!
– А точнее? – Степан Степанович пока не мог понять, куда клонит старик.
– Вот тут, – Нестеренко обвёл зал взором, – присутствуют наши, так сказать, руководители торговых точек, то бишь, магазинов. Вот они-то нам и помогут!
После секундной паузы в зале послышались недоумённые перешёптывания. Люди, пока, не поняли небольшого выступления ветерана.
Степан Степанович закрыл нижнюю половину лица своей широкой ладонью, чтобы никто не увидел его улыбки. Он сразу догадался, куда клонит мысль старик, и понял, что тот подсказал ему спасительный выход. Мысль была проста, и действительно выполнима.
– Что-то я сегодня плохо соображаю. – Проклов склонился в сторону Малышева. – Он что, предлагает, чтобы обороной города занялись продавцы?
– Лопух! – усмехнулся майор, который тоже понял, куда клонил выступающий, – Ай да дед! Ну и голова! Представь, Витя, если сейчас на прилавки, ближе к вечеру скинут дефицит, что будет?
– Очереди.
– Совершенно верно! И радость! Эмоциональный, так сказать, стресс. Да ещё перед Восьмым марта! Во как! Нет, старик определённо голова!
– Константинович, ты не учитываешь одного, – шёпотом проговорил Виктор Васильевич, – в очередях много говорят. И на разные темы. Так что, последние события в любом случае будут у всех на языке.
– На языке они будут и так, и так. А ты учти эмоциональный фактор. Человек, получивший в руки заветную вещь, более спокоен и уравновешен. Тем более, перед праздником.
В это время в зале полным ходом шло обсуждение выступления Нестеренко.
– Товарищи, – с первого ряда поднялась тучная фигура директора городской плодо-овощной базы. – предложение товарища Нестеренко конечно, интересное, и заслуживает внимания. Но, план распределения продуктов у нас расписан помесячно. Да что помесячно. У меня на каждый день имеется план распределения продукции по точкам. Кому, куда, в какой магазин и сколько отгрузить! Мы же нарушим работу предприятия, товарищи! И потом, если сейчас отгрузим весь дефицитный товар, то чем будем торговать, когда ситуация стабилизируется?
– Найдёте, чем торговать! – неожиданно послышалось с задних рядов. – По сусекам поскребёте, и отыщите!
В зале раздался смех. Аврамеев тут же пресёк его жестом руки.
– Смеяться, товарищи, будем после. Лично я считаю, предложение Игната Фёдоровича следует принять. Сразу после заседания попрошу остаться всех руководителей торговых сетей. Ещё кто хочет высказаться?
Неожиданно Малышев поднял руку. Проклов с удивлением посмотрел на коллегу.
– Слушаем вас, товарищ майор.
Иванов, сидящий в президиуме, наклонился к Аврамееву и тихонько произнёс:
– Он же не член обкома.
– Ничего страшного, Василий Трифонович. – Громко, открыто ответил Степан Степанович. – Товарищ майор, вы же член партии? Вот и хорошо! Голос рядового коммуниста для нас будет даже необходим. Говорите.
Иванов с силой сжал кисти рук, да так, что даже Проклову с пятого ряда было видно, как кожа на костяшках пальцев полковника побелела.
Выходить к трибуне Малышев не стал, а потому говорил стоя, с места, слегка обернувшись к сидящим в зале:
– Я тоже поддерживаю предложение товарища Нестеренко. Только хотел бы дополнить. Товар повышенного спроса, или как его ещё называют, дефицит, следует «выбрасывать» на прилавки магазинов не весь и не сразу, а дозировать. Причём, не только сам товар, но и точки, где он будет реализовываться. На это имеется несколько причин. Первая: желательно, чтобы дефицит постоянно появлялся на прилавках, хотя бы до Восьмого марта. Таким образом, у нас будет неделя для того, чтобы в нормальных, спокойных условиях провести идеологическую работу в массах. Да и праздник нам поможет, в некоторой степени. Вторая причина заключена в том, что мы на данный момент не знаем, насколько глубок пограничный конфликт, и когда он будет исчерпан. Опять же, временной фактор. По этой причине, мы должны провести работу таким образом, чтобы жители были по максимуму задействованы в решении бытовых проблем. Город у нас небольшой. А потому нам будет на руку, если дефицит станет появляться то в одном конце Благовещенска, то в другом, причём, в разное время.
– Чтобы народ катался по городу? – донеслось из зала.
– Совершенно верно.
– А как же работа? – произнёс тот же мужской голос.
– А вы думаете, сейчас не ездят? Или кого-то не отправляют на поиски дефицита? Или просто за продуктами?
– Но не в такой степени!
Малышев замолчал. К такому повороту разговора он готов не был.
– Ездят и посылают! – неожиданно поддержал майора Степан Степанович. – И вы, и я об этом прекрасно знаем. Так что ничего страшного не вижу в том, если перед праздником народ чуток меньше поработает, зато приборохлится. Работа, может и проиграет. Зато, с психологической стороны мы выиграем. Продолжайте, товарищ майор.
– Таким образом, – вернулся к теме обсуждения Малышев, – мы на необходимое для нас время, задействуем взрослое население. Ну, а с молодёжью, как правильно сказал товарищ полковник, нужно будет заняться более активно. И не только в школах и вузах. На спортивных площадках, в домах культуры, во дворце пионеров. Провести чемпионат по конькам, лыжам. Провести смотр художественной самодеятельности, приурочить его к Международному женскому дню…
– Мы уже провели финальный конкурс! – вскочил с места первый секретарь горкома комсомола, но Аврамеев его тут же усадил на место:
– Проведёте дополнительный тур! Праздничный! С участием не только финалистов! Что ещё, товарищ майор?
– То, что предложил товарищ Ковалёв, касается, так сказать, физической оболочки. Но, у каждого советского человека имеются и духовные потребности. Желательно, товарищ первый секретарь, чтобы к нам в город приехали артисты из столицы! И чем скорее, тем лучше! Это бы всколыхнуло город! Подбодрило его.
Степан Степанович отыскал взглядом второго секретаря обкома:
– Георгий Наумович, сможем что-нибудь придумать по данному вопросу?
Тот поднялся с места с блокнотом в руках:
– Думаю, да, Степан Степанович. Конечно, Магомаева и Кристалинскую не обещаю, но довольно именитых гостей доставим!
– Только сделать это следует до восьмого числа. – Тут же дал указание Аврамеев. – Выступят, а заодно и в жюри на смотре посидят. Всё, майор?
– Так точно.
Малышев сел.
– А почему не сказал о милиции? О нашем предложении? – накинулся на Александра Константиновича Проклов. – Не захотел? Так, давай, я скажу…
– Сиди! – Малышев схватил лейтенанта за руку. – Не рыпайся! Если Иванов не пожелал вмешивать в наши дела УВД, значит, имелись на то причины. И довольно веские.
– А как же общее дело?
– А если Москва после взгреет по первое число? То-то.
Иванов, тем временем, попросил у Аврамеева разрешения отлучиться. Получив одобрение, он спустился со сцены, пальцем поманил подчинённых и быстрым шагом направился в сторону дверей.
– Что вы себе позволяете? – Накинулся на зама начальник управления, как только они оказались в коридоре. – Для чего я вас привёл? Для консультации! И то, если потребуется. А вы… – Иванов быстро выкрикивал слова, брызгая слюной на майора. – Малышев, кто вас просил высказывать своё мнение? Вы что, получили от меня соответствующее указание по данному поводу?
– Никак нет!
– Так какого х… полезли? – грязно выругался полковник, не обращая внимания на присутствовавшего при разговоре лейтенанта. – Выпендриться захотелось? Эрудицию показать? Я вам покажу, эрудицию!… Немедленно в управление! Оба! И ждать меня! Хоть до ночи!
Иванов резко рванул полы кителя, развернулся и тяжёлым шагом направился в зал…
13 марта, 1969 года. 14. 18
– И чем для вас закончился тот день? – поинтересовался Глебский.
– Ничем. – Малышев широкой ладонью правой руки потёр лоб, словно пытаясь стереть из памяти неприятные воспоминания. – Василия Трифоновича мы не дождались. Проторчали в своих кабинетах до двадцати трёх, но нас так никто и не вызвал. Где-то в начале двенадцатого ночи, точное время назвать не могу, позвонил лейтенант Козлов. Сообщил, мол, товарищ полковник уже дома, отдыхают, будут нас ждать утром. И что мы можем быть свободны.
– И?
– Что и? Поехали по домам.
– Это понятно. Что было на следующее утро?
– Ничего. Иванов меня к себе так и не вызвал.
– А Проклова?
– Виктора, насколько знаю, тоже.
– Странно. – Глебский пригладил рукой редкие волосы на голове. – Иванов что, не мог лично позвонить?
– Мог.
– Почему поступил иначе? Почему поручил данную миссию Козлову?
– Понятия не имею.
Подполковник на секунду прикрыл глаза: жутко хотелось упасть на горизонтальную поверхность и уснуть. В самолёте выспаться не смог: хоть и летели в ночи, но постоянный гул от двигателей, а потом ещё и дозаправка в Абакане полностью разрушили ритм жизни подполковника.
– И всё-таки, какова причина, что Иванов позвонил именно Козлову, а не одному из вас? Почему именно через Козлова, а не через секретаря, в конце концов? Последний что, на больничном был?
– Нет.
– Тогда непонятно.
Малышев с минуту раздумывал, как ответить. После чего произнёс:
– Иванов опекал Козлова.
– В смысле?
– В смысле, патронировал. Курировал. Как ещё пояснить?
– В чём это заключалось?
– Во-первых, Козлов точно в срок, даже чуть ранее, получил повышение в звании. Не показатель, но тем не менее. Во-вторых, Иванов его сделал секретарём парторганизации управления.
– Что значит: сделал? – не понял Глебский. – У вас что, секретарей назначают, а не выбирают?
– Да брось ты, подполковник. – Поморщился майор. – Будто не знаешь, как это делается.
– Знаю. Только на данную должность, тем более в областном управлении, ранг должен быть чуть повыше, чем старший лейтенант.
– На меня намекаешь?
– Никакого намёка. Прямой текст. Причину, по которой Иванов решил поставить своего человека во главе партийной ячейки, полковник объяснил?
– Кому?
– Понятно. Значит, Василий Трифонович протежировал лейтенанта. Молодым везде у нас дорога… Под прикрытием демократического централизма, и всё такое прочее… А что Козлов? Нравилось ему пребывать в данной роли?
– Почём я знаю. – Словно от зубной боли, поморщился Малышев. – Спроси у самого Козлова.
– Спрошу. Обязательно. Смотрю, ты лейтенанта недолюбливаешь.
– А он не девка, чтобы его любить! – отрезал Малышев. – Слушай, если у тебя больше нет вопросов, отпусти. Дела. Я и так сегодня половину рабочего дня тебе посвятил.
– Не мне, а расследованию, что, как говорят в Одессе, есть две большие разницы.
Малышев поднялся с места, но Глебский его удержал:
– Извини, майор, но всё же попрошу остаться. Мы хотим сегодня осмотреть кабинет Иванова. В твоём присутствии. А также секретаря Василия Трифоновича. Мои люди будут с минуту на минуту. Так что, давай продолжим беседу.
– В таком случае, предлагаю спуститься на первый этаж, в буфет. – Малышев первым направился к двери. – Разносолов не обещаю, но горячее будет.
Когда мужчины утолили первый голод, Глебский, вытерев рот салфеткой, произнёс:
– Скажи, Константинович, каков был покойный Иванов? В смысле, как человек?
Малышев подвинул к себе тарелку со вторым блюдом, поковырял в нём вилкой, отставил в сторону. Подполковник майора не торопил с ответом.
– Как человек? Трудно сказать. Мы с ним близко не контактировали. Только по службе.
– И что, не встречались во внеслужебной обстановке? К примеру, на праздниках? Дне рождения? У вас не отмечали Новый Год? День Советской Армии?
– Отчего ж. Отмечали. – Малышев взял стакан с чаем. – Редко. Да Иванов особо себя на таких мероприятиях и не проявлял.
– Песен не пел? Тостов не произносил? О героическом прошлом не вспоминал?
Малышев внимательно посмотрел на собеседника.
– А почему ты с такой ехидцей выделил слово «героическом»?
– Да так, вспомнилось. – Глебский с удовольствием поглощал гречневую кашу с рыбой. – У меня есть один знакомый. Так он, когда выпьет, всё свою боевую молодость вспоминает. Как один со всей фашисткой Германией воевал. Послушаешь его, так обида душу терзает: и почему такому мужику звание Героя до сих пор не присвоили?
