скачать книгу бесплатно
Принимая во внимание
Станислав Рем
«О военном конфликте на Даманском знают и помнят многие. События марта 1969 года ещё не стёрлись из памяти того поколения, которое, по непонятным причинам, теперь принято называть «совковым». И они, то есть произошедшие военные действия на Дальневосточной границе уже не существующей страны, с названием СССР, и Китаем, довольно детально изучены и освещены современными историками и полководцами. Но, граница Советского Союза и КНР проходила не только в Уссурийском крае, где произошли те кровавые события. Она составляла, и составляет на данный момент расстояние почти в четыре с половиной тысячи километров. И вот, на этой длинной, тонкой нити на карте, обозначающей кордон двух государств, располагалось, и по сею пору расположено значительное количество не только пограничных застав, но и мирных населённых пунктов. Однако, если об участии в военном конфликте близлежащих от Даманского поселениях хоть что-то стало известно моему поколению, то о том, что в то время, в тот месяц, того, далёкого 1969 года, происходило в других пограничных посёлках, деревнях, городах, до сих пор ничего не известно…»
Станислав Рем
Принимая во внимание
«…В прошлом есть очень много такого,
что позволяет лучше понять
возможности будущего»
Юлиан Семёнов, «Пресс-центр»
О военном конфликте на Даманском знают и помнят многие. События марта 1969 года ещё не стёрлись из памяти того поколения, которое, по непонятным причинам, теперь принято называть «совковым». И они, то есть произошедшие военные действия на Дальневосточной границе уже не существующей страны, с названием СССР, и Китаем, довольно детально изучены и освещены современными историками и полководцами. Но, граница Советского Союза и КНР проходила не только в Уссурийском крае, где произошли те кровавые события. Она составляла, и составляет на данный момент расстояние почти в четыре с половиной тысячи километров. И вот, на этой длинной, тонкой нити на карте, обозначающей кордон двух государств, располагалось, и по сею пору расположено значительное количество не только пограничных застав, но и мирных населённых пунктов. Однако, если об участии в военном конфликте близлежащих от Даманского поселениях хоть что-то стало известно моему поколению, то о том, что в то время, в тот месяц, того, далёкого 1969 года, происходило в других пограничных посёлках, деревнях, городах, до сих пор ничего не известно.
Благовещенск. Российский областной центр на границе России с Китаем. Пограничный город на берегу Амура. Прямо, что ни на есть, на самой границе с КНР. С противоположной стороны возвышается стеклом и металлом китайский город Хэй-Хэ. Некогда маленькая деревушка. А с русской стороны реки расползается вширь и ввысь красавец Благовещенск. И так они стоят друг напротив друга не первое десятилетие. Многое видели соседи. И дружбу. И недоверие. И вражду, подчас переходящую в ненависть. И снова дружбу. Обо всём, точнее, о многом, что происходило в обоих пограничных поселениях, начиная со дня их основания, можно найти в архивах. В библиотеках. На страницах старых газет. В кадрах потёртой документальной кинохроники. Они вам расскажут, как русские и китайцы ходили через Амур друг к другу в гости в далёких пятидесятых годах. Как на льду, посередине Амура, в тех самых пятидесятых годах, перед Новым Годом устанавливалась громадная ёлка, к которой сбегались как русские, так и китайские ребятишки. И как после, уже в шестидесятых, через каких-то десять лет, ёлку перестали устанавливать на реке, зато вместо неё появились заграждения из колючей проволоки. Как в семидесятых советских любителей рыбалки отлавливали наши пограничные катера, в излучине Зеи, опасаясь, чтобы, не дай бог, сильное течение не снесло плоскодонки к китайской, вражеской стороне. О том, как в начале девяностых годов ХХ столетия между этими городами вновь начали восстанавливаться дружеские отношения. Многое что было… И о многом можно узнать.
И лишь о нескольких днях жизни двух поселений, Благовещенска и Хэй-Хэ, мы практически ничего не найдём, ни в архивах, ни в прессе, ни в каких-либо иных источниках. И не потому, что с того времени ничего не сохранилось. А по той простой причине, что вся информация о событиях, произошедших в марте 1969 года в Благовещенске, была уничтожена в начале девяностых. А до того, долгое время сберегалась в спецхранилище, в отдельной тонкой папке, с грифом в верхнем, правом углу, который печатью закрывал доступ любопытных глаз к содержимому.
«Совершенно секретно».
–
Перед сотней всегда миллионы правы.
Надоела соха – карабины хватай!
Если мы не дойдём до далёкой Москвы,
Значит, мы недостаточно любим Китай!
А. Городницкий
«Марш хунвейбинов», 1969 год
Над Китаем небо синее,
Меж трибун вожди косые.
Хоть похоже на Россию,
Слава Богу, не Россия!
А Раскин, 1969 год
–
«Положить конец провокациям!
Митинг белогорских кондитеров
Весной прошлого года коллектив Белогорской кондитерской фабрики тепло проводил в армию слесаря – наладчика Анатолия Денисенко. Будущему войну товарищи наказывали быть надёжным защитником Родины.
И вот во время вооружённой провокации китайских властей на острове Даманский парень из Белогорска пал смертью храбрых.
На кондитерской фабрике состоялся митинг. Среди собравшихся – сёстры Денисенко – фармацевт городской аптеки № 7 М. Г. Барташова и продавец универмага Е. Г. Анодина.
Гневно осуждая действия китайских головорезов, бесчинствовавших на советской территории по указанию пекинских правителей, участники митинга одновременно выражали чувство гордости за своего товарища, который до конца выполнил свой долг на охране государственной границы.
– Анатолий Денисенко был членом комитета ВЛКСМ фабрики, активным участником общественной жизни, – сказала Галина Афанасьева, вожак фабричной комсомолии.
– Я помню его, как хорошего товарища. – говорил электрик Николай Филь. – Он пришёл к нам после учёбы в техническом училище. Знания были, а опыта не хватало. Я учил его тонкостям работы слесаря-наладчика. Анатолий всё быстро схватывал, добросовестно относился к делу.
Стоя почтили участники митинга память отважных пограничников, отдавших жизнь за Родину.
Родителям Анатолия Денисенко, проживающим в Некрасовском совхозе, участники митинга написали письмо.
Товаровед Р. П. Глазова внесла предложение навечно внести А. Денисенко в список коллектива предприятия. Галина Афанасьева предложила навечно зачислить его в состав фабричной комсомольской организации.
Участники митинга приняли резолюцию гневного протеста против провокации китайских властей. Кондитеры дали слово трудиться с удвоенной энергией.
(наш соб. кор.)
Боль и возмущение
Я участвовал в освобождении Китая от японских захватчиков и был свидетелем того, как тепло китайский народ приветствовал советских воинов – освободителей. Всюду можно было слышать от населения «шанго», что означает «хорошо».
А сейчас раздались выстрелы в наших пограничников, и китайские провокаторы нарушают советскую границу. Нет слов, чтобы выразить возмущение наглой провокацией пекинских властей, устроенной на острове Даманский.
Клика Мао стремится всячески подорвать дружбу между советским и китайским народами. Но мы не отождествляем трудолюбивый народ Китая с его зарвавшимися правителями. Мы никому не позволим нарушать границы своей страны!
И Белов, участник Великой Отечественной войны, пенсионер.
Чувство гнева
Перед началом рабочего дня коллектив Октябрьского автотранспортного предприятия собрался в красном уголке, чтобы выразить своё негодование по поводу провокационной вылазки китайских властей в районе пограничного пункта Нижне-Михайловка. Механик автохозяйства, Герой Советского Союза В. И. Безменов с возмущением говорил о раскольнической деятельности клики Мао, которая своей безрассудной политикой пытается подорвать братскую дружбу двух народов. Он одобрил мероприятия по укреплению государственной границы.
Выступавшие на митинге шофёр А. П. Бобровский, секретарь парторганизации автохозяйства П. И. Калантаевский, шофёр И. Д. Дорошенко напомнили зарвавшимся китайским авантюристам, что границы нашего государства священны, что любые провокации будут решительно пресекаться. Все они единодушно одобрили решительные действия пограничников, твёрдую позицию Советского правительства по отношению к китайским провокаторам.
Митинг протеста состоялся также в красном уголке Октябрьского ремстройучастка.
– Пограничная провокация китайских властей вызвала гнев и возмущение советских людей. – заявил в своём выступлении инспектор по кадрам С. Ф. Минаев. Он призвал всех ещё выше поднять бдительность, крепить дисциплину на производстве, лучше трудиться в ответ на происки маоистов.
Своё возмущение вероломством китайских провокаторов выразили плотник М. В. Сизоненко и другие строители.
Лучшим ответом на пограничную провокацию будет досрочное выполнение обязательств, принятых коллективом на четвёртый год пятилетки. – такую мысль выразили все выступающие.
На митингах приняты резолюции, клеймящие позором безрассудные действия пекинских раскольников.
Рассказы о кандидатах
Всегда там, где труднее
С Марией Кузьминичной Сергеевой, нашим кандидатом в депутаты областного Совета, я знакома давно: до последнего времени вместе работали на ферме.
В Москвитино она приехала пятнадцать лет назад из Брянской области и сразу всем пришлась по душе. Лёгкой работы не искала. Что ни возьмётся – всё у неё получается отлично. И повелось так: где труднее, туда…
«Амурская правда», орган Амурского областного комитета КПСС и областного Совета депутатов трудящихся
Четверг, 13 марта 1969 года»
13 марта, 1969 года. 11.30
Дверь в приёмную начальника Амурского областного управления государственной безопасности без стука отворилась, и сорокадвухлетний майор Малышев, заранее предупреждённый о приезде бригады из столицы, стремительно поднявшись, вышел из-за стола секретаря
– Товарищ подполковник, – начал, было, докладывать помощник начальника управления, как вошедший, высокий мужчина, судя по всему, одногодок майора, или около того, одетый в лёгкое цивильное пальто, вялым движением руки остановил доклад и проговорил:
– День добрый. Александр Константинович, если не ошибаюсь?
– Так точно! Майор Малышев. Вас должен был встречать подполковник Скворцов, но он в госпитале…
– Я в курсе. А меня зовут Андреем Сергеевичем. Фамилия – Глебский. – подполковник вынул удостоверение, предъявил майору, – Главное управление. – После чего москвич кивнул в сторону двух молодых людей, вошедших вслед за ним. – Моя бригада: капитан Хохлов, Геннадий Владимирович. Старший лейтенант Егоров. Нестор Наумович.
Малышев с силой пожал москвичам руки. Глебский тем часом сбросил с плеч лёгкое, демисезонное пальто, с тонким каракулевым воротником, и, оглядевшись, пристроил его на спинке стоящего у стены стула. Следователь из столицы мало напоминал военного человека: в сером костюме в клеточку. Вязаный джемпер под пиджаком. Волосы на голове подполковника торчали хотя и седым, но, по-мальчишески, вздорным ёжиком. Если бы не тяжёлый, опытный взгляд, Глебского вполне можно было бы принять за учителя средней школы, или, на крайний случай, за бухгалтера.
– Как добрались? – поинтересовался хозяин кабинета.
– Нормально. – Подполковник тяжело опустился на стул. – Повезло. Летели через Абакан. А то, как в аэропорту сообщили, в Красноярске пурга. До сих пор несколько рейсов чалятся в Сибири. А у нас, слава Богу, погода не подвела. Признаться, боялись, застрянем. Кофе имеется? – следователь из столицы потёр руки. – Ну и морозы у вас тут! – Глебский кивнул на заиндевевшие окна. – Весной вовсе не пахнет.
– А с чего пахнуть? – позволил себе улыбнуться Малышев. – На дворе всего то март месяц. – Майор прошёл к платяному шкафу, распахнул створки, достал из его внутренностей чашки, сахарницу, две пачки печенья. – У нас тепло только в апреле заглядывает.
– Эка, ввернули, – усмехнулся Глебский. – Заглядывает…
– Так оно так и есть. – Малышев принялся разливать кипяток по чашкам. – Вот поживёте до апреля, сами увидите.
– Да нет уж. – Вторично усмехнулся подполковник. – Я так думаю, через недельку нас тут не будет. А если постараемся, то и раньше.
Глебский осторожно взял чашку обеими руками, и, свернув губы трубочкой, подул на горячий напиток, сделал махонький, осторожный глоток. После чего вновь обратился к собеседнику:
– Скажите, Александр Константинович, а что, у вас в городе частенько убийства происходят?
– Не без того, товарищ подполковник. – Неопределённо повёл плечами Малышев. – На городских «летучках», бывает, милиция докладывает о происшествиях. Правда, ранее происходило, по большей части, на бытовой почве. Жена мужа сковородой неприлежно отходит. Мужик по пьянке кого ножом оприходует. Или, молодняк по дури попадает под статью. К примеру, в прошлом году, по ранней осени, драка произошла между «раками» и двоковцами. На танцплощадке. Так пряжкой от ремня по виску одному курсанту досталось. Третий курс. Мальчишка, совсем. И один у матери. – Малышев провёл рукой по карманам, – И тот, что убил, не по злобе, тоже у матери один. А математика и так понятна.
– «Раки» и «двоковцы» – что за группировки? – поинтересовался Глебский.
– Да какие там группировки. – Отмахнулся майор. – «Раками» у нас в городе называют курсантов речного училища. А «двоковцы» – будущие офицеры. Курсанты ДВОКУ. Дальневосточного общевойскового командного училища имени маршала Рокоссовского.
– Нашла коса на камень? – Глебский пил чай мелкими глотками, так, чтобы не обжечься. – Молодая кровь бурлит?
– Вроде того.
– А другие убийства, к примеру, из мести, или с целью наживы, случались?
– И такое бывало. Только для нас, товарищ подполковник, подобное событие редкость. Закрытый город. Пограничный. – Тут же пояснил Малышев. – Отсюда и защищённость. «Залётные» два года назад пытались права качать. Сначала «заелись» с местными «химиками[1 - «Химики» – так в во времена СССР в народе, в просторечье называли тех лиц, кого досрочно выпустили из мест заключения, и они свой срок были обязаны, по решению суда, доработать на государственных стройках, «на химии».]». Номер не прошёл. Потом, то ли со злости, а может от безнадёги, убили таксиста. Хотели воспользоваться машиной и выручкой. Да не учли одного момента. Дороги то из города всего три. И до ближайшего селения километров восемьдесят. А заправок по пути нет. Бензин кончился. Машину с трупом бросили, ушли в лес. На пятые сутки сами сдались. Обмороженные и голодные.
– Так, значит, бывало?
– А чем мы отличаемся от других? – Малышев отставил свою чашку. – Простите за вольность.
– Всё нормально. Это именно то, что я хотел узнать. Для начала. – Тут же уточнил следователь. – Какие версии отрабатывает милиция? Вы с ними в контакте? Кто непосредственно занимается расследованием? – вопросы прозвучали хлёстко, жёстко, требовательно.
– Дело находится под особым контролем начальника областного управления внутренних дел полковника Ларионова. На данный момент, лично им сформированной группой отрабатывается версия убийства Василия Трифоновича в целях ограбления.
– Вот как? Именно ограбления?
– Так точно!
– Так точно, так точно… – подполковник отодвинул чашку подальше от себя. – Время покажет: точно или нет. – Глебский кивнул в сторону двери, ведущей в кабинет начальника областного управления. – Кто и когда опечатал?
– Василий Трифонович. Лично. Перед тем, как в последний раз покинул здание управления. Более кабинет никто не открывал.
– Вот это молодцы! – похвалил следователь. – Вот это правильно!
– Кабинет будем сейчас вскрывать? – поинтересовался майор.
– Зачем? Куда спешить? Думаю, сначала следует съездить в милицию, прояснить ситуацию на месте. А после и кабинетом займёмся.
При этих словах подполковник кивнул Егорову. Лейтенант быстро поднялся с кожаного дивана, прошёл к двери, присел на корточки и внимательно осмотрел оттиск печати, вжатый в пластилин. С полминуты исследовал слепок.
– Всё, вроде, как в целости, Андрей Сергеевич. – В скором времени пришёл он к выводу. – Правда, печать дважды прижимали к пластилину. Но, нитка цела. Повреждений нет. Конечно, желательно провести экспертизу, или простую сверку, перед тем, как вскрыть, но, судя по внешнему виду, причин для беспокойства нет.
– Вот и ладушки. – Глебский вытер губы носовым платком. – Если вы не против, Александр Константинович, заглянем в кабинет Иванова вечером. Кстати, распорядитесь, чтобы нам выписали временные пропуска. А сейчас желательно уладить два момента. Первый. Предлагаю нам, с вами, наведаться до товарища Ларионова. Свяжитесь с ним, может ли он нас принять в самое ближайшее время? И не лукавьте: так и скажите, мол, явилось нечто кошмарное из столицы, требует, так сказать, кузькину мать… Словом, сделайте всё для того, чтобы мы с милицией встретились, и как можно скорее. А мои люди, пока, суть да дело, займутся вторым вопросом. Где вы нас расположите на постой?
Малышев потянулся за шинелью, весящей на вешалке.
– Могу предложить два варианта. Первый: разместиться непосредственно здесь, в здании управления. У нас имеются комнаты для гостей. Второй вариант: в гостинице.
– Лучше в гостинице. – Улыбнулся Глебский. – А то спать там, где работаешь: какой же это отдых? Согласны?
– Вполне. А в какой хотели бы поселиться? – поинтересовался Малышев.
– А у вас что, гостиничный Клондайк?
– Клондайк – не Клондайк, но выбор имеется.
– Из скольки?
– Для начала – четыре. Подойдёт?
– Да нам, татарам… Какую посоветуете?
– Лучше всего «Юбилейная». Недавно построили. В центре города, рядом с площадью Ленина. На первом этаже ресторан. Очень хорошая кухня. Номера «люкс», и вид пристойный. С лоджии можно Китай увидеть. И половину города. И от управления недалеко. Впрочем, вам выделена машина.
– Вот и ладушки. Будем селиться в «Юбилейной». Только, не в «люкс». Командировочных не хватит. Кстати, Александр Константинович, кто первым обнаружил тело?
