скачать книгу бесплатно
– Я обманул тебя, друг мой! Скажи мне, что с тобой? Все ли хорошо? Под подушкой ли ружье? – А потом кашлянул в кулак и серьезно продолжил: – Тебе деньги нужны, парень? Деньги хорошие.
Герман машинально раздирал салфетку, молча осознавая свое ничтожество. Кажется, это осознавали и окружающие.
– Значит так, – продолжил человек в черном. – Обращаешься просто на «вы». Возьми мобильник. – Он протянул ему старый облупленный «Самсунг», по которому общались еще динозавры. – Звоню только я. За документы для приема в организацию не беспокойся, это не твоего ума дело. С понедельника выйдешь на работу…
Пока тот разъяснял всякие мелочи, парень не понимал, что происходит. И происходит ли вообще?..
«Может, я с голодухи уже сны наяву вижу?..»
– Я отказываюсь. Такое не по мне, – отрезал рыжий, скривившись, и приподнялся.
Но черный тип с силой наступил ему на ногу, вроде бы, стараясь показать напор и непоколебимость. Но в его бегающем взгляде прослеживались нотки начинающейся истерики, как будто бы…
– Залог. – Он протянул ему шуршащий помятый конверт.
Герман заглянул внутрь и мысленно завопил: «Сто тысяч! Прямо в моих руках!»
– Наблюдай и информируй о каждом телодвижении.
Юноша с минуту смотрел то на деньги, то на черную рожу. Деньги – рожа, деньги – рожа… Он сжал конверт и сдавленно спросил:
– Кто?
Незнакомец как бы облегченно выдохнул и вновь уверенно сказал:
– Софья Ярцева, репортер канала «МРАЗ ТВ».
«Почему я на это согласился? Кто этот человек? Я не хочу в тюрьму, мне туда не надо. Почему ты не отказался, идиот? – повторял и повторял парень, кусая ручку. – Это все неправильно. Это неправильно…»
Тут мимо лавочки прошла дама с собачкой. Эта псина (нет, не женщина) затявкала, как несмазанная пружина. Герман перевел взгляд на свою газету, в которую завернуты сто тысяч.
– Cobarde. Tienes que hacer algo.[1 - «Трус. Ты должен хоть что-то сделать», – исп.]
14:54. В кабинете психотерапевта
– Присаживайтесь.
Парень послушно сел, сомкнув ноги вместе.
– Итак, начнем, – сказала Анастасия, беря карандаш. – В чем проблема?
– Ну, понимаете, меня уволили уже с девятой работы за последние полгода.
Женщина записала в блокнот: «Проблемы с трудоустройством».
– Последняя фраза всегда одна: «Ты не умеешь работать с людьми. Ты слишком вспыльчив», – продолжил Герман.
Анастасия заинтересовалась.
– Что же вас выводит из себя?
– Да ничего меня из себя не выводит, – возмутился юноша. – Просто либо люди ведут себя странно, либо реагируют слишком остро.
– Получается, в том, что вас постоянно увольняют, виноваты люди?
– Во всем всегда виноваты люди.
– Это не экзамен по философии, а прием у врача. Герман, расслабьтесь. Я чувствую, что у вас много претензий и недосказанностей, – мягко пояснила она.
– Недосказанностей? – раздраженно усмехнулся парень, скрестив руки. – Каких таких недосказанностей? И по каким таким причинам я обязан всем все высказывать?
– Герман. – Психотерапевт отложила бумаги и серьезно посмотрела на клиента. – Расскажите про свое детство, родителей. Какие моменты больше всего запомнились?
– Слушайте, я пришел сюда решать проблемы в настоящем, а не копаться в прошлом. Просто посоветуйте мне, как найти работу, чтобы меня снова не уволили.
– За один сеанс проблему не решить. Мне нужна конкретика. Сейчас ищите любую работу, устраивайтесь и приходите ко мне для отчета. Будем по пунктам разбирать ваш рабочий день и ситуации, провоцирующие вас на гнев.
– Да я как раз только вчера получил предложение.
– Ну и зачем тогда вам помощь?
– Эта работа, она… не совсем правильная, понимаете?
Девушка напряглась.
– Хорошо, выходите сразу же, потом будем прорабатывать. Оплату можете принести с зарплаты, – учтиво заявила Анастасия, входя в положение клиента.
Договор устроил обе стороны.
18:49. Конец рабочего дня
Она устало спускалась вниз, волоча по ступенькам сумку. Взгляд, как у загнанной коровы… и, о…
«Это он?» – Анастасия по непонятной для себя причине поспешила на парковку.
– Владислав Юрьевич, простите, вы уже домой?
– О, Крапивина, ты? – незаинтересованно бросил главврач, натирая шлем до блеска. Весь байк блестел, его лицо блестело – все, что рядом с ним, сверкало. И, возможно, он поделится с ней этим…
– Э, подождите! – разгорячено вспыхнула девушка, хватая его за руки. Тот недовольно посмотрел на них, и Анастасия дернулась, будто обожглась. – Я… я…
Она тупо стояла и блымала взглядом, как умалишенная, и не говорила ничего внятного.
– У меня нет времени лечить твое заикание, Крапивина. – Он сел на байк, и вдруг сотрудница поцеловала его в губы, позволив себе дотронуться до черных волос.
– Простите, – отпрянула ненормальная, облизываясь на проститутский манер, но как-то завуалированно; тонко и незаметно.
«Что с тобой? Овуляция? Чего тебя так штырит?!» – И для самой себя объяснений нет, это чистое наваждение, помутнение.
Владислав смотрел на нее неизменно холодным и гордо-командирским взглядом, как мерзкий депутат на свою куклу-содержанку.
Анастасия озверело набросилась на него, обсасывая язык как чупа-чупс, а тот резво подхватил ее под зад. Но спустя минуту слюносоития она оторвалась, очумело дыша, и в полном шоке зашагала назад.
– Э… ко мне? – низко предложил начальник.
Она попятилась, придерживая губы и растопырив глаза, и рванула со всех ног.
3
Вакт
Два скрещенных тела двигаются короткими рывками друг на друга, и все движения отражаются в зеркалах. Она поворачивает голову и видит себя, свое вспотевшее лицо. Видит свои глаза (или не свои глаза?), в которых нет желания.
Стекло затуманивается, и ее лицо превращается в рябую старческую гримасу. Он смотрит в душу, смеясь злыми глазами. Но лик исчезает.
«Др-р-я-я-янь!..» – раздается крик с рокочущей «р», и зеркала лопаются, как слюнявые пузыри ребенка.
Она смотрит вниз, на себя. И по ногам струится черная вязкая жидкость…
Софья резко распахнула глаза, вытирая эту долбанную сползающую слезинку. Как сердце выпрыгивало из груди, так и она с ужасом подскочила с постели.
– Ты кто? – твердо и возмутительно прикрикнула женщина, закрываясь одеялом.
Неизвестный мужчина потянулся и, перевернувшись на живот, забавно потрусил задницей.
– А ты вчера знатно перебрала, пупс, – протянул ловелас. – Не помнишь разве?
Она схватилась за голову, пытаясь выровнять дыхание. Слезы не унимались.
– Пошел вон отсюда! – В мужчину полетели разбросанные после бурной ночи вещи. – Пупс, блять… засунь своего пупса себе… впрочем, проваливай уже!
«Пора заканчивать с этим безумием, между ног уже бездонная яма. А бездонная она потому, что без дна. Потому что все дно – это я, раз не могу остановиться!» – размышляла журналистка, паркуя новенький красный “MINI Cooper” напротив своего офиса. Поправив юбку и кое-как пригладив торчащие попугаем Кешей волосы, она вошла в кабинет.
– Всем собачьего утра, за опоздание не извиняюсь. – Женщина устало плюхнулась в кресло, потирая опухшие веки.
– Ярцева, долго еще это будет повторяться? – Голос главного редактора звучал как сирена. Софья медленно подняла на него красный взгляд и страдальчески проговорила:
– Игорь Андреевич, вчера у меня был очень трудный день…
– Ой, ну не надо! – крикнул мужчина. – Я это слышу уже в миллионный раз, наверное. – Он раздраженно потер переносицу, после чего хлопнул в ладони. – Ну что ж, коллеги, раз теперь все в сборе, позвольте представить нашего нового сотрудника – Германа Кавалли.
Тут из-за стеллажа вылез высокий молодой парниша, явно потрепанный жизнью.
– Да, день добрый. Герман – это я. Меня зовут Герман. Эм… да, – затараторил юнец, неуверенно улыбаясь.
Софья раскрыла в изумлении рот и возмущенно воскликнула:
– А с каких-таких пор мы набираем тупых студентов, когда зарплату задерживают даже опытным сотрудникам?
– Ярцева! – гаркнул мужчина, ударив кулаком по столу. – Смотрю, тебе очень хочется заняться делом. Вот и чудно! – Он швырнул на ее стол бумаги и скрестил руки, ожидающе покачивая ногой.
– Что это? – сомнительно спросила она, перебирая стопку макулатуры.
– Пришло оповещение от информационного агентства. Пишут о трупе на Медиковом проспекте. Вот бери Федора, нового ассистента, и сделайте мне громкий репортаж!
Главный редактор шлепнул на женскую сумку стикер с адресом.
– Но, Игорь Ан…
– Все, баиньки, Ярцева! Ба-инь-ки.
Как только редактор скрылся, Софья беззвучно заорала, изображая сцену удушья – юный ассистент попятился в стену.
– Ты привыкнешь, – спокойно сказал ему Федор и кивнул в сторону выхода.
– Ого! И кто это у вас на таком пафосном авто разъезжает? – Герман с интересом обошел “MINI Cooper”, заглядывая в окна.
– Садись уже, – недовольно бросила Софья, хлопая дверцей.
Пока машины толпились в пробке, парень поймал на себе уже седьмой, наверное, взгляд наставницы: карие глаза недоверчиво сверлили зеркальце.
– Что-то не так? – смущенно пролепетал Герман, выглядывая из-за сидения.
– Да нет, просто думаю, не надломится ли такое детское тельце под тяжестью не игрушечной камеры? – ехидничала журналистка.
Тот лишь оскорбленно фыркнул и отвернулся к окну. Настала тишина. За окном в туманной утренней пелене мелькали дома, сувенирные лавки, и даже сквозь стекло пахло свежей выпечкой с шоколадом.
Вдруг внимание Германа зацепил крошечный магазинчик керамики: у витрины красовалась огромная коричневая ваза с рисунками людей. Юноша рвано тряхнул головой, как-то озабоченно почесав висок.
«Что это с ним? Судорога мозга?» – недоумевала женщина, вопросительно взглянув на чудака.
– Все в порядке… да, все хорошо, – поспешил заверить он, опуская голову вниз.
Антошка! Антошка! Пойдем копать…
В широкой арке между домами пыхтели криминалисты, а назойливая кучка мух с фотоаппаратами и камерами действовала полицейским на нервы.
– Извините, дальше вам нельзя, – суровый мент преградил путь группе Ярцевой.
– Но я репортер «МРАЗ ТВ» и газеты «Петербургские аморалии», – настаивала Софья, роясь в сумке. – Вот моя пресс-карточка! – Она ткнула ему в лицо кусочком пластика, но синий страж оставался неприступным.
– А ну посторонитесь, – послышался вдруг твердый голос.
Женщина в строгом синем костюме резво завязала пышный хвост и, надев одноразовые перчатки, раздвинула толпу.
– Сейчас я осмотрю место преступления, потом вас пустят, – сказала она Софье, холодно гипнотизируя неприступного полицейского. – Эй, спокойно! Она со мной.
– Конечно, госпожа начальник. – Тот отошел в сторону, и следователь ловко пролезла под желто-черной лентой.