скачать книгу бесплатно
Мой хозяин обернулся. Сияние за спиной превращало его в черный силуэт.
– Да, черт побери. А ты пойдешь со мной.
– Но я никогда не имел дела с ультра.
– Что ж, теперь у тебя появился реальный шанс с ними познакомиться.
Оставив машину, я последовал за ним. У меня был пистолет, но не держать же его в руке – это выглядело бы глупо. Я сунул оружие за пояс и не прикоснулся к нему на протяжении всей нашей встречи.
Ультра молча поджидали наверху трапа, один из них со скучающим видом облокотился на люк. На полпути Кагуэлла опустился на колени и пошарил в траве. Я заметил нечто вроде мятой фольги, но не успел уделить должного внимания. Кагуэлла поторопил меня:
– Пошевеливайся. Они терпеливостью не славятся.
– Вот уж не думал, что на орбите болтается корабль ультра.
– Мало кто об этом знает. – Кагуэлла начал подниматься по трапу. – Они предпочитают не светиться. Им надо провернуть кое-какие дела, которым противопоказана огласка.
Ультра оказались мужчиной и женщиной. Их тощие тела, почти лишенные мышц, были одеты в экзоскелеты – целую паутину аппаратов и протезов. Оба были бледны как покойники, а высокие скулы, черные губы и глаза, словно обведенные сурьмой, усиливали это сходство. Черные жесткие локоны были искусно уложены, образуя нечто вроде гадючьего гнезда. Руки у мужчины были из полупрозрачного материала, вроде матового стекла, пронизанные светящимися микросхемами и пульсирующими жилками фидеров, а в животе у женщины зияла продолговатая дыра.
– Не слишком на них пялься, – шепнул Кагуэлла. – Они это нарочно делают, зачаровывают своей внешностью. Профессиональный трюк. Бьюсь об заклад, эта парочка – самые чумовые особи в арсенале капитана.
– Похоже, капитан свое дело туго знает.
– Доверься мне, я имел дело с ультра. Вообще-то, они слабаки.
Мы поднялись по трапу. Женщина оторвалась от косяка, выпрямилась и уставилась на нас без всякого выражения.
– Вы Кагуэлла? – осведомилась она, разлепив тонкие губы.
– Ага, а это Таннер. Он со мной. Это не подлежит обсуждению.
Женщина осмотрела меня:
– Он вооружен.
– Разумеется, – подтвердил я, слегка раздраженный тем, что она разглядела под курткой пистолет. – А вы разве нет?
– У нас свои средства. Прошу вас подняться на борт.
– Пистолет не помешает?
Женщина усмехнулась – наконец-то хоть намек на эмоции.
– Пистолет – это несерьезно.
Едва мы очутились на борту, как трап втянулся и дверь закрылась. Обстановка напоминала больничную – все стерильно, пастельные тона и масса стеклянной аппаратуры. Вскоре я увидел еще двоих ультра. Они развалились на огромных лежанках, почти целиком погребенных под дисплеями и тонкими рычагами управления. Пилоты не носили одежды, у обоих была лиловая кожа и невероятно проворные пальцы, а на голове жесткие дреды, как у двух первых ультра, только погуще.
– Поднимай нас как можно мягче, Пеллегрино, – проговорила женщина с дырой в животе. – Мы же не хотим, чтобы гости вырубились и шлепнулись на нас.
– Уже взлетаем? – шепнул я.
Кагуэлла кивнул:
– Наслаждайся полетом, Таннер. Бери пример с меня. И не слушай всяких кретинов: пусть болтают, что я еще не скоро выберусь с этой планетки… и что со мной даже ультра не хотят иметь дела.
Нас проводили к паре свободных лежанок. Едва мы устроились на них и пристегнулись, как корабль взмыл. Сквозь прозрачные участки стен я видел, как прогалина в джунглях провалилась и превратилась в одинокое светящееся пятно. В отдалении, почти у горизонта, мерцало еще одно – Дом Рептилий. Остальные джунгли были черны, как океан.
– Почему вы выбрали для встречи эту поляну? – спросила женщина-ультра.
– Потому что приземляться на верхушки деревьев – это глупость.
– Я не о том. Мы могли бы оборудовать посадочную площадку в любой точке с минимальными затратами. Но эта прогалина что-то для вас значила, верно? – Казалось, она просто проявляет праздное любопытство. – Мы просканировали ее на подлете. Под ней кое-что спрятано. Полость с границами правильной формы. Подземный зал, заполненный машинами?
– У каждого свои секреты, – буркнул Кагуэлла.
Женщина пристально посмотрела на него, потом махнула рукой, давая понять, что тема закрыта.
Корабль резко набрал высоту, и перегрузка вдавила меня в лежанку. Мне стоило нечеловеческих усилий – наверное, тщетных – притворяться, будто я не испытываю дискомфорта. Негромкий разговор спутников изобиловал техническим жаргоном – что-то о скорости воздушных потоков и векторах подъема. Те двое, что встречали нас, устроились на свои места, подсоединившись массивными серебристыми шлангами к какой-то аппаратуре – думаю, для стимуляции газообмена и кровообращения при перегрузке. Шаттл уже выбрался за пределы атмосферы, но подъем продолжался. Мы летели над дневной стороной планеты. Одетая зелено-голубой дымкой, Окраина Неба выглядела хрупкой и обманчиво безмятежной. Наверное, такой она была в тот день, когда на орбите появился «Сантьяго». Ничто не говорило о том, что внизу идет война, – и лишь позже я разглядел у линии горизонта дым, похожий на комки черного кружева. Это горели нефтяные поля.
Я впервые наблюдал подобное. До сих пор мне не доводилось бывать в космосе.
– Беру курс на «Орвието», – доложил пилот, которого женщина называла Пеллегрино.
К нам быстро приближался главный корабль ультра – темный конус, массивный, точно спящий вулкан, и при этом удивительно изящный, длиной километра четыре. Типичный субсветовик, как называли ультра свои звездолеты, – стремительные, способные рассекать пространство на скорости, максимально приближенной к световой. У меня захватило дух. Устройства, обеспечивавшие полет этого корабля, превосходили любую технику, о которой я слышал на Окраине Неба и которую мог вообразить.
Для ультра наша планета была чем-то вроде хронокапсулы с результатами масштабных экспериментов по социальной инженерии, причем сохранившимися не лучшим образом. Здесь можно увидеть образцы технологий и идеологий, безнадежно устаревших три или четыре века назад. Разумеется, вина за это лежала не только на нас. Когда в конце двадцать первого века Флотилия покидала Меркурий, ее корабли были оборудованы по последнему слову техники. Но путь до системы Суона занял целых полтора века. За этот срок в Солнечной системе произошел технологический прорыв, но для Флотилии время застыло.
К той поре, когда колонисты высадились на Суоне, уже были изобретены звездолеты, чья скорость приближалась к световой. В сравнении с их перелетами путешествие Флотилии выглядело жалким актом самоистязания.
Наконец волна прогресса докатилась и до нас. Субсветовые звездолеты приземлились на Окраине Неба. Их базы данных содержали сведения, достаточные для того, чтобы мы сравнялись с остальным населенным космосом, – стоило только захотеть.
Но у нас шли междоусобные войны.
Мы понимали, чего можнодостичь, но нам не хватало времени и ресурсов на преодоление технологического отрыва от других колоний, не хватало средств на приобретение новинок у путешествующих торговцев. Раскошеливались мы лишь в тех случаях, когда наши приобретения можно было напрямую применить в целях обороны и нападения, и даже на этом едва не разорились. Вот уже почти сто лет мы по-прежнему бросали в бой пехоту, танки и реактивные истребители, уничтожали друг друга при помощи химических и ядерных бомб и даже не мечтали о таких дарах технического прогресса, как боевые излучатели частиц или наноэлектронные устройства.
Неудивительно, что ультра относились к нам с плохо скрываемым презрением. По сравнению с ними мы действительно были дикарями и, что хуже всего, воспринимали такое положение дел как само собой разумеющееся.
Мы совершили посадку в ангаре «Орвието».
Внутри звездолет напоминал сильно увеличенную копию шаттла – тот же лабиринт извилистых переходов, те же пастельные тона, тот же запах антисептика и стерильная чистота. Искусственная гравитация создавалась за счет того, что корабль вращался под собственной обшивкой. Гравитация была чуть выше, чем на Окраине Неба: возникало ощущение, будто у тебя за плечами тяжелый рюкзак. Помимо всего прочего, субсветовик выполнял функции пассажирского лайнера. На борту уже находилось несколько аристократов, все были возбуждены и громко жаловались на неподобающие условия. Похоже, ультра это не волновало. Они получили с каждого пассажира кругленькую сумму – наивные простаки думали, что таким образом гарантируют себе прибытие в Пункт Назначения. Для ультра они все равно были дикарями, разве что почище и побогаче прочих аборигенов.
Нас провели к капитану.
Он сидел в огромном кресле – настоящий трон на подъемном кране. Целая система гибких приводов перемещала эту конструкцию по всему внутреннему пространству рубки. При нашем появлении несколько таких же кресел, только поменьше, предусмотрительно разъехались в стороны, и сидящие в них члены экипажа сделали вид, что изучают замысловатые диаграммы на дисплеях, вмонтированных в стены. Телескопический трап, огороженный низкими поручнями, на котором стояли мы с Кагуэллой, выдвинулся до центра рубки.
– Господин… Кагуэлла? – промолвил мужчина на троне. – Добро пожаловать на борт моего судна. Я капитан Орканья.
Капитан ненамного уступал в представительности своему кораблю. От шеи до колен он был облачен в блестящую черную кожу, которая незаметно переходила в голенища сапог с острыми носами. Руки, сложенные «пагодой» под подбородком, были обтянуты черными перчатками. Голова Орканьи торчала над высоким воротником черного мундира, гладкая, как яйцо, – в отличие от остальных членов своего экипажа он был абсолютно лыс. Его гладкое бесстрастное лицо вполне могло принадлежать ребенку… или покойнику, а голос был высокий, почти женский.
– А вы? – Он кивнул в мою сторону.
– Таннер Мирабель, – произнес Кагуэлла, не дав мне открыть рот. – Мой личный инструктор по безопасности. Таннер повсюду со мной. Это не подлежит…
– …обсуждению. О да, понимаю. – Орканья рассеянно уставился перед собой на нечто, видимое ему одному. – Таннер Мирабель… да. Был солдатом, пока не перешел на службу к Кагуэлле. Скажите откровенно, Мирабель: у вас действительно отсутствуют этические критерии или вам просто ничего не известно о человеке, на которого вы работаете?
– Его работа не требует мучиться бессонницей, – вновь ответил за меня Кагуэлла.
– А все-таки? Он бы мучился бессонницей, если бы знал?
Орканья снова взглянул на меня, но прочесть что-либо на его лице было невозможно. С равным успехом мы могли говорить с куклой, управляемой бестелесным разумом, который командовал кораблем через компьютерную сеть.
– Скажите, Мирабель… вам известно, что кое-кто считает вашего работодателя военным преступником?
– Только лицемеры, которые рады купить у него оружие, пока оно не досталось другим.
– Смертоубийство на равных – это куда лучше, чем альтернативный вариант, – произнес Кагуэлла.
Это была одна из его любимых сентенций.
– Но вы не только торгуете оружием, – сказал Орканья. Казалось, его глаза опять рассматривают невидимый дисплей. – Вы при этом еще грабите и убиваете. Документально подтверждено ваше участие как минимум в тридцати убийствах на Окраине Неба, и все они связаны с черным рынком оружия. В трех случаях вы ответственны за продажу оружия, списанного на основании мирных договоров. Косвенным образом вы виновны в затягивании… я бы сказал, в повторном разжигании четырех-пяти местных территориальных споров, находившихся на стадии урегулирования. В результате вашей деятельности погибли десятки тысяч людей.
Кагуэлла попытался запротестовать, но Орканья не позволил перебить себя:
– Вы человек, который руководствуется исключительно заботой о личной выгоде, абсолютно чуждый этике или незнакомый с фундаментальными понятиями о добре и зле. Вы одержимы коллекционированием рептилий, возможно, потому, что в них видите собственное отражение. В душе вы бесконечно тщеславны…
Орканья погладил подбородок и позволил себе вяло улыбнуться:
– Короче говоря, вы весьма похожи на меня… то есть на человека, с которым я могу иметь дело. – Его взгляд уперся в меня. – Но вы, Мирабель, почему работаете на него? Судя по вашей биографии, у вас мало общего с Кагуэллой.
– Он мне платит.
– И это все?
– Он никогда не заставлял меня делать что-то против моей воли. Я действительно специалист по безопасности, я защищаю его и тех, кто рядом с ним. Я принимаю за него пули. Или лазерные импульсы. Иногда я заключаю сделки и встречаюсь с потенциальными поставщиками. Это действительно опасная работа. Но меня не касается, что происходит с оружием после того, как оно меняет владельцев.
– Мм… – Орканья коснулся рта кончиком мизинца. – А должно бы касаться.
Я повернулся к Кагуэлле:
– Есть смысл продолжать разговор?
– Еще бы! – рявкнул Орканья. – Потому что речь о торговой сделке, тупица. Иначе за каким чертом я рискую и терплю у себя на борту всякую планетарную заразу?
Прекрасно. Значит, у нас деловое совещание.
– Что вы продаете? – спросил я.
– Как обычно – оружие. Это единственное, что нужно от нас вашему хозяину. Таковы местные вкусы. Время от времени мои торговые агенты предлагают вашей планете технологии продления жизни, доступные в других системах, но каждый раз вы выбираете в пользу дерьма, которое служит прямо противоположным…
– Потому что за такую цену, что вы ломите за технику для продления жизни, можно скупить половину Полуострова, – перебил Кагуэлла. – Скажу сразу, для меня она неподъемная.
– Гм… – протянул Орканья, словно размышляя вслух. – А смерть – для вас подъемная цена? Впрочем, ваши похороны – это ваша забота. Только вот еще что: приглядывайте за товаром, который от нас получите. Будет крайне неприятно, если оружие снова попадет в плохие руки.
Кагуэлла вздохнул:
– Бывает, что террористы грабят моих клиентов. С этим я ничего не могу поделать.
Инцидент, о котором шла речь, случился месяц назад, но черный рынок Окраины Неба до сих пор гудел слухами. Я заключил сделку с военной фракцией, которая существовала на вполне законных основаниях и посему соблюдала все официальные соглашения. Обмен был проведен по весьма замысловатой схеме через подставных лиц, так что Кагуэлле – первому звену этой цепочки – было обеспечено надежное прикрытие. Я лично присутствовал при передаче оружия. Обмен состоялся на прогалине в джунглях – наподобие той, где нас встретили ультра, – и на этом мое участие закончилось. Однако сведения о нашей сделке просочились наружу. В итоге члены другой фракции, не столь законопослушной, накрыли наших клиентов, когда те возвращались с товаром.
Кагуэлла окрестил напавших террористами, но это, откровенно говоря, было преувеличением. На войне, где правила боя и определения преступности меняются еженедельно, законную группировку от незаконной зачастую отличает лишь юридический статус. Союзы то и дело перезаключались, истории войн постоянно переписывались, чтобы стороны предстали в должном свете. Большинство журналистов действительно называли Кагуэллу военным преступником, но лет через сто такие же люди, возможно, выставят его героем… а меня – его верным оруженосцем.
Чего только на свете не случается!
Однако последствия были куда более скверными, чем само происшествие. Через неделю с помощью похищенного оружия был почти полностью истреблен аристократический клан в Нуэва-Сантьяго.
– Подзабыл фамилию… кажется, Рейвичи, – сказал Кагуэлла. – Но послушайте: эти террористы были зверьем, я согласен. При случае я бы сделал из их костей мебель, а кожу пустил на обои. Но это не значит, что я оплакиваю Рейвичей. Они были достаточно богаты, чтобы свалить отсюда давным-давно. Вся эта планета – просто куча дерьма. Хочешь жить в безопасности – в твоем распоряжении вся Галактика.
– Наша разведка сообщила кое-что любопытное, – сказал Орканья. – Младший из Рейвичей, Арджент, жив, и он поклялся отомстить.
– Поклялся отомстить? Это что за баллада о доблестном рыцаре? – Кагуэлла вытянул вперед растопыренную пятерню. – Вот, смотрите, я уже весь дрожу.
– Это только слова, – вмешался я. – Если бы я счел, что стоит беспокоиться, вы бы об этом уже знали. Это также входит в мои профессиональные обязанности. Вам не стоит волноваться из-за каждого чудака, который точит на нас зуб.
– Но мы не считаем, что этот субъект всего лишь чудак, как вы выразились. – Орканья опустил глаза, словно решил полюбоваться своими черными перчатками, и поочередно, с тихим щелчком, распрямил пальцы. – Наша разведка полагает, что он… приобрел оружие у тех же южан, перебивших его семью. Оружие, которое излучает тяжелые частицы и с которым можно взять любой укрепленный пункт. Правда, в активном состоянии оно оставляет очень характерные следы. – Ультра сделал еще одну выразительную паузу и небрежно добавил: – Знаете, забавно: следы оружия ведут на юг Полуострова, к Дому Рептилий.
– Дайте мне координаты, – сказал я. – Встречусь с этим парнишкой и узнаю, что ему нужно. Может быть, он отстанет, получив еще несколько единиц. Если вообще считает нас поставщиками.
– Ну да, – фыркнул Кагуэлла. – Он считает меня торговцем винами. Брось, Таннер. И на этот раз ты можешь отдохнуть. Ты слишком хорош, чтобы возиться с гнидой типа Рейвича. Мух не бьют ядерными ракетами.
Он повернулся к Орканье:
– Так, говорите, он на севере? Как далеко, в какой местности?
– Разумеется, мы можем предоставить вам информацию.
– Вот же дерьмовый кровосос. – На миг лицо моего хозяина перекосилось, но он тут же расплылся в улыбке и ткнул пальцем в сторону ультра. – Вы мне нравитесь, честное слово. Этакая гнусная пиявка… Назовите цену. Можете не углубляться в подробности. Дайте позиционные координаты с точностью… допустим, сто километров. Иначе будет неинтересно.
– Черт побери, о чем вы думаете? – Мне было уже не до субординации. – Может быть, Рейвич сто раз любитель, но это ничего не значит. У него оружие, которым южане перебили весь его клан!
– Что ж, тем забавнее. Настоящее сафари. А заодно, может быть, поймаем гамадриаду.
– Вы азартный человек, – с пониманием заметил Орканья.
И тут я понял: если бы не эта встреча, Кагуэлла действовал бы совсем иначе. У себя в Доме Рептилий он бы руководствовался логикой, а не эмоциями. Он не моргнув глазом приказал бы мне или кому-нибудь другому из своих людей убрать Рейвича, потому что тратить время на подобную мелочь действительно было ниже его достоинства. Но на нас глазели ультра, которые не должны были видеть его слабым. Они должны были увидеть хищника.
Позже, когда наступила развязка – когда наша операция провалилась, когда Гитта погибла вместе с Кагуэллой, а нас с Дитерлингом ранили, – я понял еще одну вещь.
Это была моя вина.
