скачать книгу бесплатно
Тяжело дыша, Евгения досчитала до десяти и молча сделала шаг к кровати, начиная подбирать трясущимися руками куски, обещая себе, что больше не будет столь наивной дурой. Не хочет – ладно. Предлагать свое – это одно, а вот когда даришь что-то от ребенка, который душу и нежность вкладывал в каждый кусочек этого пирога – это совсем другое.
Мозолистая ладонь легла на хрупкое запястье. Женя подняла взгляд и посмотрела на мужчину, который странно насупился и только хотел сказать, но она вырвала руку и ледяным тоном пробубнила:
– Я ухожу! Не переживайте, больше подобного не повторится.
Липина еще раз посмотрела на разломанные куски и, взяв пустой пакет на тумбочке, медленно пошла к двери. Уже в проходе проговорила:
– Завтра… я смогу вас забрать после шести. Раньше никак. И я буду с дочерью. Мне от вас ничего не нужно, но для нее постарайтесь держать себя в руках. Для такого человека, как вы, это не составит труда. Надеюсь. И… когда она спросит про кекс, то… скажите…
Женщина замялась, не зная, как просить взрослого мужчину обмануть ребенка. Она не хотела, но не могла рассказать дочери то, что произошло. Ее галчонок не заслуживает такого.
Пожав плечами, ругая себя, что начала этот разговор, Евгения сжала пустой пакет и без пояснений направилась к двери. Она удивлялась себе, что стерпела, но не драться же ей с ним. Что же… теперь она научена, повторных ошибок постарается избежать. Конечно, не даст Громову умереть с голода, будет ставить на стол, заботиться, но так, чтобы это ее не задевало и особенно дочь. Если ему так легче, то хорошо, напрашиваться и надоедать никто не будет.
* * *
– Почему грустишь? – спросила Евгения дочку, поворачивая на светофоре в сторону больницы.
– А если я не понравлюсь дяде Андрею? – с волнением спросила Марина, хмуря носик.
Вчера состоялся важный разговор. Женя весь вечер не находила себе места, не зная, как сказать, что теперь с ними будет жить мужчина. Да она сама не верила, но понимала, что выхода нет.
Уже ночью, укладывая малышку, она призналась. Вышло по ее словам так: хороший дяденька очень сильно заболел и ему нужно помочь, и они не могут отвернуться. Именно так видела и понимала Евгения. Женщина считала, что он пробудет у них не так долго, как может показаться. Только мужчина встанет на ноги, он сам уйдет, стремясь к той жизни, к которой привык.
– Ты обязательно понравишься. Ведь ты у меня солнышко.
– А если он не любит солнышко?
– Солнышко любят все. Оно теплое, ласковое и дарит надежду.
– Правда? Я ему понравлюсь? – с надеждой спросила девочка, прижимая к груди маленькие ручки.
– Обязательно! – уверенно воскликнула Женя, отмечая белоснежный пуховик. Недавно приобрела в детском магазине. На себе могла экономить, а для дочери старалась брать теплое и хорошего качества.
Подъехав к больнице, мама с дочкой вышли и направились к крыльцу. Евгения ужасно нервничала. Она не знала, что ожидать от Громова после вчерашнего.
Когда они подошли к палате, Евгения постучала. Не отпуская хрупкую ладошку ребенка, женщина поплелась внутрь. Увидев полностью одетого мужчину в кресле-коляске, она кивнула ему, с волнением вглядываясь в суровое лицо, и проговорила:
– Добрый вечер, Андрей. Это Марина…
– Я солнышко. А ты любишь солнышко? Мама сказала, что все любят.
Мужчина внимательно смотрел на светлую девочку, прищуриваясь, хмурясь, о чем-то размышляя, а потом протянул:
– Люблю.
Счастью ребенка не было предела. Она кинулась к нему, но Женя задержала за руку и прошептала:
– Милая, подожди. Мы…
– Мама, я помню, что нельзя постоянно говорить… – с улыбкой протараторила девочка и пошла вперед, засовывая ручку в карман и тут же протягивая конфету мужчине, с радостью выдавая:
– Это тебе от меня. Паша угостил, чтобы я улыбалась. Я упала и горько плакала. Он очень добрый.
Евгения затаила дыхание. Маришка у нее росла шустрой девочкой и неудивительно, что она уже через минуту общения пыталась подружиться с незнакомым человеком, о котором ей рассказывали. В садике ее очень любили воспитатели и дети. Ласковая и добрая. Иногда Женя удивлялась, ведь Вика никогда не была такой, но потом решила, что в бабушку.
Мужчина сжал губы, не двигаясь, но, отметив в глазах ребенка отчаяние, и с каким огорчением она посмотрела на конфетку в дрожащей ладошке, выдавил:
– Если только обмен. Ты любишь печенье?
Сверкающее личико сказало о многом. Маленький ребенок довольно улыбнулся, показывая белые зубки, и украдкой посмотрела на маму, спрашивая разрешения.
Женя кивнула, не скрывая улыбки, и тогда Марина радостно воскликнула:
– Люблю! Я все люблю! Но мама говорит, что зубы будут плохие, если много есть сладкого.
– В пакете фрукты и печенье. Это для тебя, – сказал мужчина спокойным тоном, а потом добавил: – Спасибо… – сделал паузу, – за кекс. Вкусный.
– Правда? Мы с мамой старались. И сами не ели. Очень надеялись, что тебе понравится. И я даже изюм не вытаскивала, а обычно…
Дверь распахнулась, и в палату вошел Леванов. Заметив девочку, он подмигнул ей и весело сказал:
– А я думаю, что за звонкий голос и так светло стало. А тут, оказывается, нас посетила гостья.
– Это я пришла с мамой, – довольно выдала Марина, начиная крутиться на месте. – Мы за дядей Андреем. А дома воздушные шарики приготовили для него. Целых пять!
Евгения закусила губу, со вздохом принимая, что дочка все рассказала. Всем. Но так всегда. Не умела она держать в себе то, что ее очень волновало. Женщина осторожно посмотрела на довольного лечащего врача и перевела взгляд на Громова. Он вел себя странно. Пытался не реагировать, но в глазах пылала растерянность. Может, и лучше. Дети – они как катализатор, только не в химической реакции, ускоряя процесс, а в жизни, показывая нутро человека. И то, что Женя видела, давало надежду.
– Евгения, если вы не против, я бы хотел с вами поговорить.
– Да, конечно, – сказала она и повернулась к дочери. – Мариша, – позвала, желая забрать, но малышка уже копошилась в пакете и с мольбой проговорила:
– Мамочка, я останусь с дядей Андреем.
Изумление появилось в глазах женщины. Она смутилась и кивнула, так и не взглянув на мужчину. Решила попросить Леванова, далеко не уходить. На всякий случай.
– А вам, Андрей Николаевич, я все выдал. Желаю скорейшего выздоровления. С такой семьей как у вас, я верю, что так и будет, – произнес мужчина и направился к двери, а Женя поспешно за ним, чувствуя неловкость, особенно когда почувствовала прожигающий взгляд Громова.
Глава 4
Подъехав к дому, Женя припарковалась у подъезда. С отчаянием сжала руль тонкими пальцами, не в силах отпустить. Нервничала. Конечно, Громов привык к хоромам, а у нее двухкомнатная квартира, точнее – полторашка. Первые жильцы из гардеробной сделали комнатку, и теперь там спит ее нежная девочка. Квартира была просторной, но пустой. Самое необходимое, но по приемлемой цене. Мать врача с другого участка переехала к сыну в Красноярск, и квартира осталась бесхозной. Хозяйка не хотела сдавать, пока ее не будет, но согласилась, когда к ней пришла хрупкая, но настойчивая девушка с ребенком на руках. Через месяц добрая женщина снизила цену почти вдвое, попросив отправлять деньги на указанный расчетный счет в банке и самостоятельно решать любые вопросы без ее участия.
Вспомнив наставления врача, рекомендации, пожелания, Липина вздохнула. Даже не представляла, как будет справляться. Тяжело. Маленькая непоседа, работа на огромном участке, домашние хлопоты. Женщина не успевала с дочерью быть, а тут забота о взрослом мужчине. Нужно объяснить ситуацию заведующей. А значит, придется признаться, что есть муж.
Евгения вздрогнула, испугавшись этого слова. Она так не считала. Да и как? Громов помог ей, и она испытывала благодарность, но чтобы думать о том, что не следует, даже не рассматривала вариант.
Выбравшись из машины, некоторое время стояла, вдыхая ледяной воздух, но, понимая, что ночь и ее ждут, бросилась к пассажирской двери. Когда Маришка стояла в метре от нее, напевая детскую песню, Женя достала из багажника кресло-коляску, чтобы помочь мужчине. Ни одного слова от него не услышала, даже когда поднимались по лестнице на первый этаж. Все молча. Лишь тяжелое дыхание выдавало состояние мужчины. Он волновался.
Открыв дверь квартиры, Женя глянула на лицо мужчины, но не увидела ничего. Громов вел себя безразлично. Зная, что для него это нищенские покои, постаралась не думать. Выхода у них нет.
– Зайка, раздевайся и иди пока в кухню, а мы скоро будем.
– Будем кушать плов и пить компот? – весело уточнил ребенок.
Женя вздрогнула, отмечая, с каким недовольством скривился мужчина. Она помогла малышке раздеться и, дождавшись, пока Маришка убежит, рванула в ванную. Намочив тряпку, вернулась, начиная протирать колеса после улицы. Липина злилась, особенно отмечая ярость в глазах мужчины. Конечно, все так, как она ожидала. Ему радоваться нечем, и еще вынужден жить в таких условиях. Евгения понимала, но она всем поделилась, что у нее есть. Разве в чем-то есть ее вина?
– Не стоит так отрыто показывать свое негативное отношение.
Молчание в ответ. Женя зажала тряпку в ладони и произнесла:
– Ужин…
– Я не хочу.
– Проезжайте в зал. Там можете отдохнуть, если все же не пожелаете с нами ужинать.
Решив, что больше не стоит задерживаться, Женя с тряпкой поторопилась в ванную, споласкивая и бросая на змеевик. Посмотрев на бледное лицо, девушка обняла себя за плечи и медленно пошла в кухню. Увидев закрытую дверь в коридоре, поняла, что Громов в зале, застопорилась и пошла следом, переживая, что обидела словами.
Осторожно открыв дверь, женщина увидела Андрея около окна. Он с какой-то обреченностью смотрел, будто презирал весь мир. Понимая, что не может оставить его в таком состоянии, подошла ближе и заметила:
– Если что-то понадобится…
– То, что мне нужно, у тебя нет, – прозвучал грубый ответ.
«Деньги…» – Женя закусила губу и прошептала:
– Я понимаю, что тебе здесь не нрав…
– Разве кто-то меня может понять? – с усмешкой процедил мужчина: – Я даже не помню, что со мной произошло, особенно почему я решил из-за проблем убить себя. Не понимаю. Бред.
– Эмоции. Человек в состоянии…
– Да? Так считаешь? А брак с тобой? В каком я состоянии был? Не знаю… Беременность? Марина чья дочь? Единственное объяснение. Дать ребенку свое имя и не жить – не понимаю.
– Она не твоя дочь, и больше я не хочу слышать твоих гневных размышлений. Я ничего…
Мужчина резко повернулся и грубо процедил:
– Знаешь, я знал, как ты живешь. Предполагал. Нет, даже был уверен в том, что здесь в несколько раз хуже, чем может быть.
Девушка побледнела, чувствуя, как просыпается обида и понимание, что нужно идти, но все же спросила:
– И почему хуже?
– А сама не догадываешься?
– У нас разные представления. Не хочу судить, когда не знаю.
– Намекаешь на меня?
– А разве не так?
– Объясни мне, почему я женился, когда не собирался, и еще записал чужого ребенка на себя? Я понимаю, когда мой, да, тогда бы сам предложил, но не женился. И да, уверен, моя бы жена не жила в такой норе. Так что с тобой не так, раз не заслужила?
Женя не могла поверить, что слышит подобное. За что?! Надо же, оказывается – заслужить нужно. Но ведь он три года назад предлагал деньги, но просто так, а она отказалась. А теперь вот такой поворот.
– Я к дочери, – произнесла она и только повернулась, чтобы уйти, как услышала грубый вопрос:
– Мы с тобой спали? – в словах бурлили ярость, раздражение и требование.
Сглотнув, чувствуя себя грязной после их разговора, Женя закрыла глаза и честно сказала:
– Нет.
– Тогда почему я взял тебя в жены? Ты меня шантажировала? Портила мою жизнь? Я ничего не помню… Абсолютно ничего! Четыре года бесследно стерты.
– Я… не знаю, почему нас не развели. Не знаю, как ты жил это время. Я тебе благодарна за то, что ты мне помог с дочерью, а остальное…
– В здравом уме я бы не совершил такого идиотского поступка. Бред. И я не считаю тебя своей женой…
– Как только будет возможно, мы разведемся, а пока тебе негде жить…
– Решила воспользоваться ситуацией? Надеешься…
Ощущая слезы на щеках, Женя повела головой и, стараясь придать голосу безразличие, проговорила:
– Как встанешь на ноги – уйдешь. Никто тебя не держит. Все зависит только от тебя и твоего желания ходить. Но… не нужно унижать меня и мою дочь. Я тебя не принуждаю быть здесь, лишь стараюсь помочь.
– Мне не нужна помощь!
– Не нужна помощь? Глупо. Знаешь, я считала Громова Андрея справедливым, сильным и умным человеком, а сейчас понимаю, что ошибалась.
Не желая продолжать отвратительный разговор, женщина поспешила вперед, но у двери услышала громкий приказ:
– Женя, подойди!
Не посмотрела, не обернулась, просто шла, сдерживая себя от желания вытереть слезы. Не сейчас. Не хотела, чтобы Громов видел ее слабость.
Евгения прямиком спешила в ванную, чтобы ополоснуть лицо. Постояв некоторое время у стены, моментально сорвалась, услышав голос дочки. Добежав за две секунды до кухни, она увидела Маришку, с грустью посматривающую на стол. Она подняла расстроенное личико и жалобно пролепетала:
– Мамочка, я есть хочу.
Женя улыбнулась и прошептала:
– Все, ручки иди мой и…
– Я уже много раз мыла.
– Отлично, тогда сейчас приступим, – как можно веселее проговорила Липина, накладывая в тарелку плов из казана.
