скачать книгу бесплатно
Забег к концу света
Мэтью Рейли
Young Adult. Руины будущего
Когда Скай и её брат-близнец Рэд переезжают из тихого Мемфиса в Нью-Йорк, их встречают тревожные слухи о девушках, пропавших в их новой школе, и надвигающемся апокалипсисе. Впрочем, это не мешает им осваиваться на новом месте, а Рэду – даже примкнуть к школьной элите.
Именно Рэд помогает Скай попасть в «Тайное общество любителей бега» – так назвала себя группа старшеклассников, обнаруживших в Центральном парке подземный портал, который может перенести в будущее. Но, пройдя сквозь портал, Скай, к своему ужасу, понимает, что слухи о надвигающемся конце света правдивы…
Мэтью Рейли
Забег к концу света
Matthew Reilly
THE SECRET RUNNERS OF NEW YORK
Text copyright © Matthew Reilly, 2019
Originally published in the English language as The Secret Runners of New York by Hot Key Books, an imprint of Bonnier Books UK.
Published in Russia by arrangement with The Van Lear Agency and Bonnier Books UK.
The moral rights of the author have been asserted.
© Урбанская Д. В., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
* * *
Эта книга для всех, кто
учился в старших классах…
…и выжил.
Если у тебя достаточно
денег и достойное имя,
ты можешь делать все, что угодно.
Корнелия Гест
«Путеводитель по жизни для дебютанток»
Почему мы помним прошлое,
но не будущее?
Стивен Хокинг
«Краткая история времени»
Пролог
Последний забег Бекки
Нью-Йорк
Время: 02:35
Дата: неизвестна
Девушка в разодранном свадебном платье в ужасе бежала через Центральный парк. Она сломя голову неслась через подлесок, а колючие ветки хлестали ее по щекам. Было уже поздно, далеко за полночь. В парке и городе вокруг царили темнота и безмолвие.
Обычно симпатичное лицо семнадцатилетней Бекки Тэйлор измазалось в грязи и крови. На лбу красной помадой было написано: СТАРОСТА. Капельки пота, выступившего от ужаса, размывали алые буквы. Бекки пригнула голову и отчаянно бросилась напролом сквозь кусты, прикрывая лицо рукой.
На левом запястье девушки была видна кровавая полоса содранной кожи. Когда она пришла в себя в этом месте, ее связанные за спиной руки были примотаны веревкой к уличному фонарю. После нескольких болезненных рывков ей удалось освободить левую руку. Так началось это безумное бегство домой.
Среди кровоточащих царапин в глаза бросались другие отметины на ее запястье: четыре вертикальные линии.
||||
Над деревьями за спиной Бекки на фоне ночного неба виднелись черные силуэты знаменитых зданий восточной части Центрального парка: громадного Музея естественной истории и нескольких самых известных и дорогостоящих жилых комплексов в мире – «Сан-Ремо», «Маджестик» и «Дакота». Ни одно окно не горело.
Ее сердце бешено колотилось, легкие горели, но Бекки продолжала бежать изо всех сил. Она слышала, как ее преследователи хрипят в азарте охоты. Когда она продралась сквозь кусты, земля перед ней внезапно ушла вниз, и Бекки резко остановилась, едва не свалившись с двухметрового обрыва. Несмотря на разорванное платье, девушка позволила себе улыбнуться – она добралась до Семьдесят девятой поперечной улицы, пересекающей парк, и, значит, была почти у цели.
Бекки, торопясь, сползла по двухметровой стене на дорогу, которая располагалась ниже уровня парка, и перебежала через нее. Трасса, которая некогда давала автомобилям возможность пересечь Центральный парк, сейчас пустовала. Как и темный город вокруг, дорога выглядела пугающе заброшенной. Сорняки, трава и плющ пробивались через трещины в асфальте, окончательно разрушая его. Покинутые машины валялись под всеми возможными углами: растения почти поглотили их. Не было видно ни души. В этом мертвом, пустом городе осталась только Бекки… и те, кто ее преследовал.
Перебежав дорогу, девушка вскарабкалась на каменную стену с противоположной стороны. Спустя минуту она завернула за угол и увидела Шведский коттедж – нелепое бурое здание с деревянными стенами, похожее на пряничный домик. Коттедж на самом деле был построен в Швеции в 1870-х годах и вскоре после этого отправлен в США как подарок от правительства Швеции. С тех пор он совсем вышел из моды, но так и стоял в Центральном парке рядом с садом Шекспира – неуместный, устаревший, ненужный.
Но Бекки требовался не сам коттедж, а то, что располагалось позади него. Она обогнула коричневое здание и выбежала на грязную прогалину с другой его стороны, к низкому каменному колодцу. Девушка торопливо залезла прямо в него и стала спускаться по узкой вертикальной шахте, упираясь руками и ногами в стены. После шести метров спуска колодец заканчивался темным туннелем. Она спрыгнула и побежала вперед по туннелю, пока не добралась до старинного каменного портала…
…и остановилась как вкопанная.
Выход был закрыт. Она не могла выбраться.
– Мисти, Честити, вот вы суки! – вслух выругалась Бекки.
Леденящий кровь мужской крик снаружи заставил ее обернуться. И в этот момент в этом холодном подземном туннеле, в этой убогой версии Нью-Йорка, Бекки Тэйлор поняла, что умрет.
Этот день не должен был закончиться так. Всего несколько часов назад она блистала на балу, как королева, неотразимая в своем платье от Веры Вонг и в сопровождении прекрасного кавалера. Да и в учебе она добилась выдающихся успехов. Одним словом, весь мир лежал у ее ног.
А теперь она здесь.
В этом кошмарном месте.
Пойманная в ловушку и одинокая.
Совсем скоро свирепые обитатели этого места найдут ее, и когда это произойдет, ее убьют самым неторопливым и ужасным способом. С этими мрачными мыслями Бекки Тэйлор – в порванном свадебном платье и с остатками помады на лбу – рухнула на пол, закрыла глаза и тихо всхлипнула.
В этот самый момент в комплексе «Маджестик», где жила семья Тэйлор, родители нашли в комнате Бекки – обычной комнате семнадцатилетней девушки в обычном Нью-Йорке нашего времени – ее телефон, а в нем – последнее неотправленное сообщение:
Дорогие мама и папа,
Я больше не могу этого выносить: всеобщие ожидания давят на меня своей тяжестью. Пожалуйста, не ищите меня, это бесполезно. Я обрету покой на дне реки.
С любовью,
Бекки.
Часть I
Школа, где пропадают новые ученицы
Они были беспечными существами, Том и Дэйзи, они ломали вещи и людей, а потом убегали и прятались за своими деньгами…
Ф. Скотт Фицджеральд
«Великий Гэтсби»
Глава 1
Новая школа, новая жизнь
Это был мой первый учебный день в новом городе, но не думаю, что найдется много людей, которые бы меня пожалели. Со стороны моя жизнь выглядела как мечта любой нормальной шестнадцатилетней американки. Я жила в Нью-Йорке, в Верхнем Вест-Сайде[1 - Фешенебельный и богатый достопримечательностями район в Манхэттене рядом с Центральным парком.], в историческом здании «Сан-Ремо», в огромной квартире с видом на Центральный парк.
«Сан-Ремо» – это один из тех пафосных жилых комплексов с двумя башнями в стиле ар-деко, что были построены в тридцатые, и сейчас в них живут кинозвезды, хозяева мира с Уолл-стрит[2 - Улица, где располагается Нью-Йоркская фондовая биржа, в переносном смысле – финансовый центр города.], саудовские принцы и все остальные, кто может позволить себе заплатить двадцать миллионов долларов наличными за квартиру.
Но с моей точки зрения, у меня была не жизнь, а полный отстой. Мне было шестнадцать, меня выдернули из дома моего детства в Мемфисе и швырнули в эпицентр самой жуткой подростковой стервозности, которую только можно себе представить: невероятно богатый район Нью-Йорка. Учиться в новой школе в новом городе, вдали от отца, которого я любила, жить с матерью, которую я презирала, и отчимом, который относился ко мне как к пустому месту, – как же я все это ненавидела! Единственным плюсом было то, что со мной переехал и мой брат-близнец Рэд, как всегда воспринимавший все легко и беззаботно.
Первый учебный день начался не очень хорошо.
Мне пришлось надеть школьную форму – совершенно бесполую белую блузку на пуговицах с длинными рукавами и сине-зеленое платье в клетку. Манжеты на длинных рукавах также застегивались на пуговицы. Единственным разрешенным аксессуаром была темно-зеленая лента для волос. В такой элитарной школе, как Монмут, украшения могут стать серьезной проблемой – девушки всегда пытаются перещеголять друг друга, и вполне вероятно, что какая-то старшеклассница явится в серьгах за четверть миллиона долларов. Поэтому все драгоценности были запрещены. Единственное, что разрешалось, – это часы.
В общем-то, я совсем не возражала против простой и скрывающей фигуру школьной формы. В Мемфисе я училась в школе для девочек, и там не было никакого дресс-кода, так что все одевались по своему вкусу. Чем старше становились ученицы, тем больше каждый учебный день походил на конкурс красоты. И по мере того как бедра девушек округлялись, а размер груди увеличивался, джинсы спускались все ниже, а декольте все глубже. В удушливой летней жаре Теннесси количество обнаженной кожи, видневшейся из-под одежды, было просто возмутительным.
Однажды жарким летним днем я нечаянно услышала, как одна учительница воскликнула: «Вы что, издеваетесь?», когда увидела, как два тренера в спортзале глазеют на задницы трех семнадцатилетних учениц в коротких шортиках.
Но в школе Монмут все было иначе (кстати, всегда пишите название с большой буквы «М», иначе вас поправят). Это было прежде всего учебное заведение, и униформа – и для парней, и для девушек – являлась одним из способов направлять взгляды старшеклассников в книги, а не на противоположный пол.
Как я уже сказала, я была только за. На это были свои причины, так что блузка с длинными рукавами меня очень даже устраивала. И еще я всегда носила часы на левом запястье: массивные, но удобные белые Casio G-Shock. А вот у моей мамы было полно претензий к школьному дресс-коду. Она поставила меня перед зеркалом в прихожей и стала поправлять мою прическу, оставив пару прядей мышиного цвета виться у висков.
– Не убирай так волосы с лица, Скай, дорогая, – сказала она. – Ты можешь быть очень симпатичной, если хоть немного постараешься.
Меня это жутко взбесило, но внешне я не подала вида, так как уже тысячу раз слышала все эти комментарии:
«Почему бы тебе не надеть что-нибудь, что больше тебе идет?»
«Перестань сутулиться, распрями плечи, грудь вперед!»
«Подними глаза, детка. Серьезно, как парни смогут заметить тебя, если ты никогда не смотришь перед собой?»
И самое обидное: «Знаешь, Скай, мне кажется, что тебе не помешало бы немного похудеть».
Естественно, мама была уже при полном параде, хотя часы показывали лишь 7:30 утра. К этому времени она уже два часа была на ногах и успела пробежать почти десять километров на беговой дорожке, сделать сто приседаний и помедитировать в течение двадцати минут. Моей матери было сорок пять лет, но она выглядела на двадцать пять, и сейчас платье от «Прада» идеально сидело на стройной фигуре. Ее длинные золотисто-каштановые волосы, как обычно, были идеально уложены, каждый завиток и локон на своем месте. Наша горничная Роза, помимо того что была личным помощником моей матери, доверенным лицом и информатором, одно время работала визажистом на телевидении. Несомненно, это и стало решающим фактором при ее найме. Да, и моя мама всегда ходила на каблуках, даже дома по утрам.
– Скай, – начала она, – это суровая правда жизни, о которой не принято говорить, но ты должна понимать, что ценится в женщинах в нашем мире: важно не то, что у нас в голове. Все дело во внешнем виде. Или как, ты думаешь, я заполучила твоего отчима?
«Быстрое маленькое исчезновение под столом в ресторане на вашем первом свидании?» — подумала я цинично. Однажды я подслушала, как мама рассказывала об этом по телефону своей лучшей подруге Эстель после очередного коктейля «Космополитен», которых в тот вечер было выпито слишком много.
Моя мать, Дейдра Эллен (в прежнем замужестве Роджерс, урожденная Биллингсли), блистала на Мемфисском балу дебютанток и заняла второе место на конкурсе красоты «Мисс Теннесси», но образование получила всего лишь среднее. Это, впрочем, совершенно не помешало ей взлететь на вершину нью-йоркского общества и завести себе привычку ежедневно заниматься шопингом, посещать ланчи, йоги и коктейльные вечеринки.
К счастью, в этот момент Рэд спустился по лестнице, одетый в мужской вариант школьной формы (блейзер, галстук и брюки), и спросил:
– Блу, ты готова?
Я любила своего брата-близнеца. На самом деле его имя Альфред, но, сколько себя помню, все называли его Рэд. У него были небрежно взъерошенные медно-рыжие волосы и лицо, в точности повторявшее мои черты, но проказливое, как у эльфа. При всем этом он каким-то образом умудрялся классно выглядеть в школьной униформе. Понятия не имею, как ему это удавалось.
Черт, иногда я просто не понимала, как мы с ним могли родиться у одной и той же женщины. Всего на две минуты старше меня, Рэд был моей полной противоположностью: спокойным и невозмутимым. Он ничего не боялся. «Это благодаря моей зрелости, – дразнил он меня, – как-никак я родился раньше!»
Брат с легкостью заводил друзей, совершенно не прилагая к этому никаких усилий. Можно было оставить его в комнате, полной незнакомцев, и уже через двадцать минут Рэд болтал бы и смеялся со всеми присутствующими.
Вот бы мне так.
Мне хотелось думать, что я довольно неплохо могу поддержать разговор, да и в принципе смогу поладить с большинством людей.
Проблема заключалась в том, как начать.
При первом знакомстве я стеснялась до ужаса. Мне приходилось заставлять себя начинать разговор. Самое главное было перебороть себя и завести беседу, а дальше все шло хорошо.
Прозвище «Блу» придумал мой отец – мой настоящий отец, – потому что Скай звучит как «небо», а небо голубое. (На самом деле я даже и не помню, чтобы он когда-нибудь называл меня настоящим именем.) Поняли прикол, да? Рэд и Блу, а звучит как «красный» и «голубой». А поскольку моего отца звали Дуайт, что звучит очень похоже на «белый», он любил повторять: «Выбирай себе любой: красный, белый, голубой!»
Ох уж эти папины шуточки. Они раздражают, когда слышишь их каждый день, но когда они прекращаются, поверьте, начинаешь действительно по ним скучать.
– Готова, как никогда, – ответила я и, выскользнув из рук матери, выскочила из квартиры так быстро, как могла.
Наша новая школа находилась точно на другой стороне Центрального парка, примерно чуть меньше километра от дома, поэтому мы с Рэдом пошли туда пешком. Должна признаться, несмотря на все, что я терпеть не могла в своей новой жизни, эта прогулка мне нравилась. Наш дом располагался в Вест-Сайде, к западу от Центрального парка, недалеко от Музея естественной истории, а школа «Монмут» – прямо через парк, в Верхнем Ист-Сайде, на Пятой авеню, рядом с музеем искусства «Метрополитен». Так что мы шли по красивым, обсаженным деревьями дорожкам, которые вились вдоль вечно оживленной Семьдесят девятой поперечной улицы.
Рано утром все в парке было просто замечательно. Все, кроме психов и религиозных чудиков, которые с недавнего времени постоянно толпились на тротуарах возле «Метрополитена» и у большинства главных входов в Центральный парк, держа свои плакаты и Библии.
Психи выглядели более забавно, на них были шапочки из фольги, и они отплясывали, как припадочные. На некоторых плакатах было написано:
ЭТОТ ДЕНЬ СВЯТОГО ПАТРИКА
СТАНЕТ ЛУЧШИМ ВО ВЕКИ ВЕКОВ!
НАДО БЫЛО ПРИГЛАСИТЬ ЕЕ НА СВИДАНИЕ!
ПРЕЛЮБОДЕЙСТВУЙ! ТРАНЖИРЬ! КРАДИ!
