скачать книгу бесплатно
Господи! Какой ужас! Я сижу и всерьёз рассуждаю о разделе имущества! Ударьте меня, хоть кто-нибудь, да посильнее… Это немыслимо, так не может быть. Я – не верю…
– Нась, мы уезжаем, – раздался из-за двери голос Юры, когда прошло, должно быть, минут пятнадцать, которые я провела, так и продолжая вцепляться в равнодушный пластик телефона.
Меня окутало чувством, что я попала в параллельную реальность, в которой и оцепенела. Сидела, не издавая ни звука, пока там, за тонкой преградой стен, началось какое-то копошение.
Они уехали минут через пять. Сначала я услышала приглушённые разговоры, возню, потом – звук захлопнувшейся входной двери. А после тишину. Лишь только показалось, что через какое-то время за забором остановилась машина, которая уехала почти сразу.
Выскочив из спальни, я убедилась в том, что дом опустел. Колонки стерео-системы молчали, на столе осталась грязная посуда… Моё место силы безмолвствовало, словно хотело поддержать свою хозяйку хоть как-то.
А я, вернувшись к нашей с Юрой кровати, упала на неё ничком и завыла.
Я ведь выиграла, выставив этих людей за дверь, не так ли?
А если да – отчего же так горька эта… победа?
Прийти в себя никак не удавалось. Да и мог ли мне кто-то вменить это в вину? Я имела право на реакцию, какой бы она ни была. Я не выбирала той ситуации, в которой в итоге оказалась. Не выбирала, но считала, что обладаю полным правом на то, чтобы отреагировать как угодно…
Оказалось, что не такая я мудрая и умная, как говорил мне Юра. Или, может, я просто была живым человеком, о которого вытерли грязные ноги, потому бессонная ночь и бесцельное перемещение по дому не являлись таким уж преступлением против самой себя?
Всё, на что меня хватило, – позвонить дочерям и попросить их сказать мне, если папа приедет домой в сопровождении их бабушки с дедушкой. О Яне, разумеется, я умолчала. Это, во-первых, был не телефонный разговор. Во-вторых, я верила в то, что Корзунову хватит мозгов не привозить свою невесту к нашим дочкам.
И вот наступило благословенное, как мне самой казалось, утро. Едва рассвет, который зимой случался позже обычного, забрезжил в окнах, я поднялась с кровати. На ней провалялась, то глядя в потолок, то сворачиваясь в клубочек, чтобы только не рассыпаться на части. И всё думала, думала, думала… О чём угодно, но только не о предательстве. Потому что мысли эти казались убийственными.
Выйдя в кухню, я оглядела остатки пиршества быстрым взглядом и сделала себе пометку вызвать сюда клининг. Не притронусь ни к единой тарелке и чашке, пока их не отмоют с хлоркой.
Быстро одевшись, я вышла из дома и, заперев его, села в машину и уехала. Когда в зеркальце заднего вида показался светло-бежевый фронтон, возвышающийся над забором, мне показалось, что он сиротливо смотрит мне вслед единственным слепым окном.
Слезы сдержать я уже не смогла…
Первым делом, паркуя машину возле городской многоэтажки, я увидела, что муж уже дома. Это ужаснуло, а в голове начали лихорадочно проноситься самые жуткие предположения. Что если Карина и Аня в курсе? И им сейчас привезли новую маму, которую они с восторгом приняли? Ужас… Как же я докатилась до таких мыслей! Мои девочки никогда бы на такое не пошли. Они были домашними и семейными, для них наш нерушимый оплот, которым мы все вчетвером являлись, был очень важен. Они уж точно не примут Яну, как бы Юра ни старался её «легализовать». Ему ведь придётся как-то объясняться перед нашими детьми…
Выйдя из машины, я какое-то время постояла, давая себе возможность выдохнуть. Может, стоило ещё вчера набрать Таню и всё ей рассказать? Нет, я сделаю иначе – встречусь с кузиной и по её реакции пойму, знала ли она хоть что-то о наличии у Корзунова любовницы.
Поднявшись в квартиру, я какое-то время постояла перед дверью, не решаясь войти. Вчерашний вечер так основательно меня подкосил, что я не узнавала в этой новой Насте себя прежнюю. Я же сильная, я способна справиться с чем угодно… Вот только эта самая Настя была таковой потому, что рядом находился надежный муж. Я была еще девочкой, когда мы встретились. Несмотря на то, что Корзунов был моим ровесником, я с самого начала чувствовала себя за ним, как за каменной стеной. И вот эта самая стена не просто упала сверху и раздавила, но ещё и поёрзала, размазывая меня в клочья.
Всё же войдя в прихожую, я тут же чутко прислушалась к тому, что происходило в квартире. Взглядом прошлась по обуви, убедилась в том, что на полу стоят только ботинки мужа. Приглушённые голоса на кухне дали понять, что всё семейство, скорее всего, там. Я быстро скинула куртку и сапоги. У меня внутри зародилось идиотское ощущение, что вчерашний вечер был лишь плодом моего воображения.
Однако, когда я прошла на звук и остановилась на пороге кухни, стало ясно, что помолвка Юры была более чем реальной. Корзунов, который сидел за столом и болтал с Кариной, взглянул на меня так виновато, что все иллюзии рассеялись.
– Привет, Нась, – обратился он ко мне так привычно, что от этого защемило в груди.
Нася… Нась… Именно так меня и звал муж едва ли не с первого дня нашего знакомства.
– Привет, а ты чего так рано дома? Яна отпустила? – поинтересовалась я, проходя и устраиваясь напротив.
Ноги не держали, но я стойко делала вид, что ничего особенного не произошло. Какая разница, как скоро узнают о любовнице Юры наши дочери, если им всё равно придётся столкнуться с этой правдой?
– Она меня и не держит, – вдруг совершенно спокойно и размеренно ответил Корзунов.
Я ожидала, что он начнёт юлить. Или, скажем, отправит дочь к себе, пока мы тут обсуждаем, как он докатился до жизни такой. Но муж говорил о Яне так, будто Карина о ней тоже знала!
– Мам… папа нам всё рассказал… – пробормотала дочка, глядя прямо перед собой. – Я пойду к Ане, а вы тут… поговорите.
Она вскочила и умчалась в их с сестрой комнату, пока я стояла, оглушённая новыми открывшимися обстоятельствами. Корзунов поведал обо всём нашим детям, и, судя по всему, они отнеслись к его новой пассии как к чему-то совершенно нормальному и даже органичному. Да, им было шестнадцать и четырнадцать, но мозги-то у обеих имелись! Или нет?
– Что ты творишь, Юра? – процедила я, начиная ненавидеть того человека, которого безумно любила. – Что ты делаешь, а? Неужели у тебя совести нет ни на грамм и ты начал перетаскивать на свою сторону наших родных и близких?
Я задала этот вопрос, и у самой по позвоночнику ледяной озноб пробежал. Так ведь всё и обстояло – Корзунов был на несколько шагов впереди и у него получалось с каждым разом всё сильнее разрушать то, что мне было дороже жизни…
Юра вздохнул так тяжело, словно на его плечах сейчас лежала вся тяжесть вселенной. И так и продолжал взирать с виной в глазах. Если бы я не знала о его Яне и том, как муж себя повёл, могло бы показаться, что Корзунов просто забыл, скажем, о важной дате и сидел сейчас на нашей родной кухне, пытаясь хоть как-то загладить произошедшее.
– Нась, я их не перетаскивал. Вообще никого, клянусь! – с жаром заявил он. – Маме и папе я всё почти сразу рассказал…
Я сцепила челюсти. О родителях Корзунова даже слушать было противно. Они, хоть и изредка, могли в прошлом назвать меня доченькой. А вышло вон как – доченьку уже заменила более новая версия спутницы Юры.
– Про них я уже всё поняла. Но какого хрена ты полез к нашим дочкам? Помчался рассказывать в одиночку, чтобы твоя версия событий была не такой гадкой?
Опустившись на стул, я тут же с него вскочила. В голове был туман – мозг попросту не мог уложить всего того, что со мной творил один из самых близких людей моей жизни.
– Присядь, Насть… Давай всё просто обсудим, – зазвучал размеренный голос Корзунова.
Я зло рассмеялась, как делала уже не впервые за последние несколько часов. Эта реакция была хоть отчасти призвана скрыть тот раздрай, который бушевал в душе. А Юра продолжил говорить и говорить:
– Я не перетаскивал детей на свою сторону. Я просто спокойно рассказал им о том, что мы с тобой расходимся, потому что я женюсь на другой женщине.
– Ты мог сделать это вместе со мной! – выкрикнула я, не таясь.
Мы ещё потом разберёмся с Кариной и Аней по поводу того, почему они не стали мне хотя бы звонить, когда отец выдал им эту «чудесную» новость.
– Да, я согласен. Но у меня в голове отчего-то засело, что лучше начать исправлять вчерашнее, вот я и решил сам поговорить с детьми.
Очень мило! Исправлять он собрался!
– Где ты вообще нашёл эту… пигалицу? Ей же на вид чуть больше, чем Карине!
Я вовсе не собиралась задавать этих унизительных вопросов, но они сами сорвались с губ помимо воли. Какая разница, сколько лет Яне? И где они познакомились в принципе?
Сначала на лице Корзунова мелькнуло недовольство. Видимо, моё определение по душе ему не пришлось. Но следом он улыбнулся и ответил:
– Да всё странно так произошло и быстро. Увиделись в очереди в магазине в первый раз…
– И что сделали? Стали обсуждать цену на яйца? – не удержалась я от дурацкой шутки.
Юра свёл брови на переносице. Смотрел на меня внимательно, от чего я ощущала себя одновременно неуютно и умиротворённо. Ведь взгляд мужа говорил, что ему действительно не всё равно. Или мне казалось, что во взоре Корзунова проявились нотки заботы обо мне?
– Я не думаю, что тебе нужно всё это слышать, – мотнул он головой. – Прости меня, Насть… но не за то, что ухожу. И не за то, что полюбил… Прости, что всё прошло вот так – кверху тормашками.
Он завёл руку за затылок и взъерошил тёмные волосы. Я машинально отметила про себя, как это уже делала не раз до этого, что седины в прядях у Корзунова не имеется. Только сейчас этот нюанс рассматривался иначе – «бес в ребро» уж очень приранился со своим появлением.
– Почему ты вообще всё это организовал, да ещё и в нашем доме? – процедила я, глядя в глаза мужу.
Он отвёл взгляд и, поднявшись из-за стола, отошёл к окну.
– Нет, всё же просто не получится, Нась, – пробормотал он, мотнув головой. – Я подаю на развод и раздел имущества. Это дело уже решённое, адвокат найден. Думаю, что самым оптимальным будет поступить так: тебе и девочкам достанется эта квартира.
Он всё же повернулся и, сложив руки на груди, за мгновение ока превратился в того же незнакомца, с которым я впервые встретилась вчера вечером.
– Сама посуди – им ещё учиться и учиться, не будут же они мотаться сюда из-за города? А я заберу наш дом и свою машину. Иначе будет не слишком удобно – если всё поделят пополам. Я буду вынужден продать свою половину квартиры как минимум… Я смогу пользоваться половиной дома… Не станем же мы устраивать график пребывания в коттедже и то, как там будут расставлены вазы и какие цветочки будут на чьих тарелках?
Он ухмыльнулся, а я ужаснулась, хоть виду и не показала. Так вот как можно обозвать вчерашнее… Взаимные смотрины! Родителям Корзунова была представлена Яна, а сама белокурая тварь потихоньку начала обосновываться в моём доме! Привезла постельное, оглядела будущие владения… Какая же мерзкая гадина!
– Этому не бывать, Юра, – отчеканила я, мысленно перетряхивая воспоминания на тему того, есть ли у меня или у моего окружения хорошие адвокаты.
Из меня так и рвались самые мерзкие и отвратные ругательства, за которые непременно станет стыдно, если их услышат дети… Однако взорваться и начать скандалить я не успела. Из комнаты Карины и Ани послышалась ругань. Старшая дочь вопила: «Что ты делаешь?», а младшая поносила кого-то, кажется, дойдя до истерики.
Сорвавшись с места, я помчалась к детям, где и выяснилось, что девочки сцепились не на жизнь, а на смерть за ворох рубашек Юры.
Которые, кажется, младшая собиралась… выкинуть в окно.
– Папа, скажи ей, чтобы не глупила! – кричала Карина, с ужасом глядя на сестру.
– Мама, пусть он убирается вон отсюда! – орала в ответ Аня.
Её лицо пошло пятнами, она находилась в состоянии крайней нервной ажитации. Такой свою дочь я не видела ни разу в жизни.
– Мелкая, ты с ума сошла? Они сами разберутся! – процедила со злостью Карина.
Ей, наконец, удалось отвоевать несколько вещей, которые она выхватила из рук сестры. Последняя, воспользовавшись тем, что Карина от неё отцепилась, и тем, что мы с Юрой застыли в шоке, ринулась к окну.
– Аня, господи! – завопила я, бросаясь за дочерью.
Показалось, что моя девочка сейчас вскочит на подоконник и окажется за пределами квартиры. Она была так взбудоражена, что я начинала всерьез опасаться за то, что дочь может сделать нечто непоправимое.
Но она лишь выкинула вещи Корзунова и, развернувшись к нам, сложила руки на груди в защитном жесте. Смотрела кругом, вскинув подбородок, но в глазах её плескался настоящий ужас.
Аня держалась изо всех сил, показывала, что настроена воинственно, а на деле, кажется, была сейчас гораздо беззащитнее, чем когда ей, например, был год, она училась ходить и падала, разбивая коленки в кровь.
– Так, Корзунов! – рявкнула я, входя в раж.
Возможно, мне и стоило сдержаться и не подливать масло в огонь, но сколько уже можно, скажите мне?
– Ты во всём этом виноват один-единственный, тебе и отвечать за свои поступки! – продолжила, подойдя к младшей дочери.
Взяла её за плечи, обняла, показывая, что я рядом. Аня в ответ трогательно уткнулась мне в плечо и тихо-тихо всхлипнула.
– Осилишь разговор вчетвером? Или отложим на потом? – мягко спросила я у неё, чуть покачивая дочь в объятиях.
– Осилю! – с жаром заявила она.
И когда вновь вскинула голову и быстро отёрла слезинки, в глазах её запылал лихорадочный огонь.
– Отлично. Карина, а ты? – уточнила у старшей.
Та поджала губы и коротко кивнула.
Я подошла к постели, на которую и опустилась, потому что ноги были ватными и как я вообще могла на них передвигаться – одному богу было известно.
– Если не станешь бросаться вниз за своим барахлом, – обратилась я к мужу, когда Аня присела рядом со мной, – то давай, Юр, рассказывай всё заново, но уже в моём присутствии.
Я цепко смотрела за тем, где предпочтёт устроиться Карина. И когда Корзунов, который сцепил челюсти и, судя по его виду, держался на честном слове, чтобы не высказаться по поводу поведения Ани, отошёл и оперся бедром на стол, Карина выдохнула и отошла на «нейтральную территорию». Плюхнулась на пол, села по-турецки и стала теребить край футболки.
Тишина, в которую мы попали, словно в вакуум, стала оглушающей.
– Юр, начинай ты. Хочу узнать, что ты поведал дочерям, потом расскажу свою версию событий, – проговорила я звенящим голосом.
Корзунов снова вздохнул, как будто он тут вагоны разгружал, и начал свой рассказ:
– Я сказал девочкам, что мы с тобой разводимся, потому что у меня появилась другая. Всё! Карина, скажи, что я никак вас на свою сторону не перетаскивал!
Дочь опустила голову ниже и мотнула ей туда-сюда.
– А нас и не надо никуда перетаскивать, папа! Мы – на маминой стороне! – с вызовом ответила Аня, кажется, решив всё и за себя, и за сестру.
Она всегда была более активной и менее закрытой. Так что в какой-то мере реакция девочек, настолько разная, была вполне закономерной… И они уж точно никак не были виноваты в том, что творили взрослые. Точнее, один весьма конкретный взрослый…
– Я этому только рад, – заверил Аню с улыбкой Корзунов. – И ты, конечно, имела право на такую реакцию, но позволь нам с твоей мамой всё решать вдвоём.
Услышав это, я сжала руку дочери. Какая удобная позиция у Юры, вы посмотрите!
– Нет, Корзунов, так не выйдет. У тебя есть дети – о них ты и должен думать в первую очередь! Раз ты так унизил меня и растоптал, будь мужиком хотя бы в отношении Карины и Ани!
Я вскочила, не в силах оставаться в неподвижном состоянии. Если так дело пойдёт и дальше – превращусь в истеричку, которая носится туда-сюда, как оглашенная.
– Мам… может, не надо так… – сказала Карина громким шёпотом, на что её сестра фыркнула.
– Я думаю, надо. Начну с того, что вчера, когда я поехала в наш загородный дом, где хотела сделать вашему отцу сюрприз на день рождения, обнаружилось, что там уже идёт праздник века. А именно – помолвка вашего папы с его… Яной. Вы вроде обе девочки разумные и уже понимаете, что помолвка мужчины, который всё ещё женат – это нонсенс. Но, тем не менее, так случилось. На этом, как я сказала, празднестве, присутствовали также ваши бабушка Вика и дедушка Миша.
– Нась… ну не надо так! Ты сейчас настроишь детей против родных людей, – попросил Корзунов.
Я сверкнула глазами в его сторону. То, как со мной поступили свёкры, было непростительным. И отчего должна была утаивать этот грешок от дочерей, я не понимала.
– Не надо как, Юр? Рассказывать о том, с каким ужасом и шоком я столкнулась, когда вы стали выставлять меня из собственного дома, потому что ты возжелал там ночевать со своей новой мамзелькой? Или о том, что сегодня ты всё очень ловко поделил, когда сообщил мне, что у тебя за моей спиной найден адвокат и ты собираешься претендовать на тот дом, строительство которого исключительно моя заслуга?
Корзунов пожал плечами и ответил:
– Вообще-то финансово я вложился больше, чем ты, – парировал он.
Пропустив это мимо ушей и поставив себе мысленную пометку обсудить со своим потенциальным адвокатом, как оценятся мои трудозатраты, когда я на стройке едва ли не ночевала, чтобы всё прошло, как нужно, я выдохнула и добавила:
