скачать книгу бесплатно
Я уже готова была снова зайти в чат, чтобы все замять, когда услышала, как в коридоре открывается входная дверь.
Мама вернулась с работы.
Я невольно напряглась всем телом, ожидая, когда она придет, чтобы учинить очередной допрос. Но прошло пять минут, потом десять, а мама так и не появилась. Не в силах больше ждать, сидя на месте, я вышла из комнаты.
Дверь на кухню оказалась прикрыта, а из-за нее доносились приглушённые рыдания. Снова.
Мне стало страшно. Ее слезы всегда пугали меня гораздо больше, чем крики.
Однажды я пыталась узнать, почему она плачет. Но мама только вытерла слезы и сказала: “Ничего, Соня, ничего”.
Но от ничего не плачут так, что от этих звуков разрывается сердце.
Я стояла у двери кухни до тех пор, пока рыдания не затихли, и только после этого ушла к себе.
Сегодня допроса наверняка не будет. А лучше бы был.
Что угодно, лишь бы она не плакала.
***
Он пробежал глазами переписку в чате и скрипнул зубами от злости. Чудовище внутри заворочалось и взревело, требуя крови. Идеальная жертва, такая невинная, такая открытая. Чувствующая. Даже эта агрессия, которую она порождала в нём, ему нравилась настолько, что он испытывал возбуждение сродни сексуальному. Это будет интересная игра, он будет наслаждаться каждым словом, каждым действием, каждой минутой, проведённой с нею. Он будет просто наслаждаться…
Чёрт! И почему всё получилось именно так? Почему сейчас я могу думать только о ней? Это даже не мысли – какая-то потребность, которой никогда раньше не испытывал. И демоны внутри меня шипят от нетерпения снова увидеть её, услышать голос, просто понять, что она существует.
Мы расстались на не такой уж радужной ноте, но я уже готов всё исправить. И хочу этого.
– Дим, холодильник закрой, продует.
Чуть насмешливый голос отчима заставляет меня вздрогнуть. Я так глубоко ушёл в свои мысли, что даже не замечаю открытой дверцы, которую сжимаю пальцами битых несколько минут.
– Йогурт не могу выбрать, – вру, скользя невидящим взглядом по нагруженным продуктами полкам.
– Поешь чего-нибудь более сытного. День долгий.
Отчим, которого я называю дядей Витей, садится за стол, что-то читает в телефоне. Наверняка – очередную порцию новостей о том, что нас с ним не касается и никогда не коснётся. И эта привычная картина вызывает у меня лёгкую улыбку. Она – как островок безопасности, то, что неизменно происходит со мной день за днём.
Дядя Витя заменил мне семью, когда мне было пять. И когда ушла моя мама. О том, что её убили в подворотне, отчим говорить не торопился. Опасался, что я свихнусь. Хотя, представить, что это в принципе реально, когда тебе пять лет, невозможно. Да и потом я понял, что в жизни есть иные вещи, которые способны ранить не меньше. Способны заставить раз за разом загонять своих демонов в нутро, туда, откуда они не смогут выбраться никогда. Где останутся одержимостью, ничем иным.
– Бутер сделаю, – решаю я, доставая с полки упаковку сыра.
– Ты какой-то странный.
Дядя Витя откладывает телефон, смотрит на меня внимательно, когда я начинаю готовить еду. Что-то подозревает?
– Нормальный я.
– Влюбился, что ли?
Дядя Витя едва заметно улыбается. О таких вещах мы с ним раньше не говорили, не хочу говорить о них и сейчас – это слишком личное. Особенно, когда дело касается её.
– Нет. Экзамены скоро. Надо готовиться.
Забрав бутерброд, решаю съесть его по дороге в школу, иначе расспросов не избежать. И слышу голос из кухни:
– Зонт не забудь! Дождь обещали.
Уроки физкультуры я не любил едва ли не больше, чем алгебру. Стадо носящихся и вопящих одноклассников, пытающихся отобрать друг у друга мяч, скучающий физрук, который на фоне некоторых парней выглядит как низкорослая глиста, и презрительные взгляды одноклассников, у которых есть возможность в который раз поразглядывать мои татуировки и покривить морды, шушукаясь за моей спиной. Удовольствие то ещё. Однако сегодня я планировал отправиться на физкультуру, которая стояла первым уроком. В выстуженном зале прохладно, пусто, а за окнами – всё ещё тёмное осеннее небо. Картина самая унылая, а тяги к спорту в восемь утра – ноль. Но Рождественская уже пришла, прохаживается по нарисованной на полу белой линии, заложив руки в карманы спортивной кофты. И кажется какой-то потерянной, а может, это я себе придумал.
– Нормально всё? – не в силах удержаться, задаю вопрос, поравнявшись с Соней.
Она вскидывает голову, смотрит как на идиота. А я себя и чувствую так – полным придурком.
– А что?
– Да ничего. Просто спросил.
Остановилась, но всё так же продолжает смотреть. Изучающе, будто хочет видеть какую-то определённую реакцию. А я, как почётный идиот, пытаюсь угадать, какую именно. И выдать именно её.
– А у меня всё просто нормально.
Она лжёт. Я научился распознавать это давно. Но оснований сказать об этом Рождественской у меня нет от слова «совсем». Мы пару секунд стоим вот так – вперившись в лица друг друга взглядами. Как будто обоим нужно увидеть что-то, что даст повод зацепиться и продолжить беседу. И сердце у меня в этот момент колотится где-то в горле, как бешеное. Здесь у меня тоже есть татушка – на горле, я имею ввиду. Огромный огненный цветок. За ним скрывается демон Вил, самый тихий из тех, что живут внутри меня. Только когда пульс разгоняется до сверхзвуковой скорости, я слышу его голос. Как сейчас. Он шепчет что-то невразумительное, от чего отмахиваюсь, как от неважного и ненужного.
– Ну окей тогда.
И просто отхожу, оставляя Рождественскую и дальше вышагивать по своей ровной белой полосе на полу.
Кто придумал этот дурацкий ритуал во время игры в баскетбол? Когда девчонки садятся в рядок на скамейке, а парни отдают им свои пропахшие потом толстовки, как будто проявляют этим милость. Такой знак типа «я тащусь от тебя». И девчонки берут их, кладут к себе на колени и сидят, наблюдая за матчем. И на лице у каждой написано что-то вроде «меня выбрали». Кто придумал этот идиотский ритуал? И почему сейчас я, стянув через голову кофту, бросаю её Рождественской?
Знаю, что ловит её скорее инстинктивно. Знаю, что смотрит на мои испещрённые чернилами руки, теперь открытые до плеч. И ничего не говорит – только прищуривается вопросительно, когда встречаемся глазами. Но толстовку не отбрасывает, хотя могла бы. Устраивает её на коленях, предварительно аккуратно сложив.
А потом я отключаюсь от этих декораций и погружаюсь в то, что вдруг становится особенно важным – игру. Потому что она смотрит. Смотрит с интересом, держа на коленях мою светлую спортивную кофту как знак того, что я принадлежу Соне, а она принадлежит мне. Какая херня…
На меня не пасуют. Саврасов намеренно держит мяч дольше положенного. Пробежка, которую не фиксирует физрук в который раз, начинает злить.
– Сэм! Я открыт! – кричу Семёну, но тот намеренно бросает по кольцу сам, хотя под ним до хера тех, кто с лёгкостью отбивает этот мяч.
Я никогда не бросался в гущу событий. Никогда не вступал в эти идиотские мини-команды по баскетболу, волейболу и бог весть ещё какому -болу. Потому что заранее знал исход. Не стал бы делать этого и сейчас, если бы не Рождественская.
И она отвечает тем же. Вдруг поднимается со скамейки, повязывает мою толстовку на шведскую стенку белым флагом капитуляции и… совершенно неожиданно для всех вступает в игру.
Пару сальных шуточек в её адрес я пропускаю мимо ушей. Соня неплохо играет, двигается быстро и даже раз перехватывает передачу, устремляясь к воротам нашего противника. И да – противник у нас с ней один, она сама этого захотела.
Долговязый Бурдасов врезается в неё с такой силой, что у меня не остаётся сомнений – он сделал это намеренно. Демоны внутри взвывают в едином порыве. Убить… Или покалечить. Неважно. Важна лишь цель – лицо Бурдасова, на которого я бросаюсь, хватая его за шкирку и прижимая к земле.
– Извинился перед ней быстро, сука, – цежу слова сквозь зубы, а взгляд, которым окидываю бросившихся было к нам одноклассников, наверное, такой безумный, что ни один из этих трусов не делает лишнего шага. Бурдасов выше меня и шире в плечах, но сейчас это неважно. Я крепче вцепляюсь в ткань его майки, которая трещит под моими пальцами, силком подтаскиваю к Рождественской. Она даже не успела подняться на ноги, и теперь – тоже с ужасом – смотрит на меня и Бурдасова, сидя на полу.
– Дима, не надо… Всё в порядке, – шепчет едва слышно, или это я ни черта не могу разобрать в её словах. А всё потому, что в ушах колотится пульсом сжигающая всё на своём пути чёрная ярость. И демоны уже празднуют победу, ликуя и требуя новой крови.
– Ни х*я не в порядке. Извиняйся.
Бурдасов лепечет что-то невразумительное, что слышу сквозь пелену ярости и шепотки за спиной. Но ко второму я давно привык.
– Дима, он извинился, отпусти его, пожалуйста!
В голосе Сони слышны умоляющие нотки. Она напугана не меньше Семёна, который застыл в моих руках. Вот чёрт! Трижды чёрт!!! Я ведь совершенно не планировал срываться.
– Ещё раз кто её тронет – убью, – обещаю в пустоту, отпуская несчастного Бурдасова и отряхивая руки, будто испачкался в дерьме.
Я не должен был этого делать. Не должен был оставлять грязные отпечатки на Рождественской ни словами, ни делами. Особенно такими, как этот поступок. Но, срывая кофту с перекладины и проходя мимо учителя физкультуры, который даже не вмешался в потасовку, понимаю, что не мог иначе. Соня уже стала той, к кому моё уродливое нутро рвалось, шелестя тысячей крыльев. Той, о ком я думал, не отдавая себе в этом отчёта. И не в моих силах было изменить в этом хоть что-то.
Хотя, видит ад, этого я даже не желал – жаждал.
Нармар Грей (16:07): Привет всем!
Мелисса Доусон (16:08): Привет, милый! Я уже думала, что ты не придёшь.
Серк Орсо: (16:08): Привет, Грей
Нармар Грей (16:09): А чего это вы тут вдвоём делали, а?)))
Серк Орсо: (16:09): Тушками висели
Мелисса Доусон (16:08): Я Серка соблазняла, так не поддался он)))
Нармар Грей (16:07): Ррр, Мел, не зли меня) Я страшен в гневе)
Мелисса Доусон (16:08): Люблю, когда ты меня ревнуешь) Как там пост? Пишется?)
Нармар Грей (16:09): Да)) Сейчас перечитаю и выложу. Жди)
Мелисса Доусон приватно для Серка Орсо (16:11): Тук-тук! К тебе можно?
Серк Орсо приватно для Мелиссы Доусон (16:11) Да, конечно, заходи
Мелисса Доусон приватно для Серка Орсо (16:12): Меня тут Грей навёл на определённые мысли)
Мелисса Доусон приватно для Серка Орсо (16:12): Может сыграем сюжетку после этой игры. В паре?
Серк Орсо приватно для Мелиссы Доусон (16:13) Эм. Ты меня озадачила. Прям обухом по башке. Почему со мной?
Мелисса Доусон приватно для Серка Орсо (16:13): Скажем так… ты меня возбуждаешь. Твои посты, то, как ты с Флорой пишешь.
Серк Орсо приватно для Мелиссы Доусон (16:15) Не иначе, чем Грей. Он – не хуже
Мелисса Доусон приватно для Серка Орсо (16:15): Это да) Люблю его посты. Но и с тобой бы попробовала))
Серк Орсо приватно для Мелиссы Доусон (16:16) Мел, честно скажу, ничего не знаю, что будет после этого сюжета. Пока весь в нём.
Мелисса Доусон приватно для Серка Орсо (16:07): Я это вижу) Просто имей меня ввиду, окей?
Серк Орсо приватно для Мелиссы Доусон (16:17) Окей. Но ничего не обещаю
Мелисса Доусон приватно для Серка Орсо (16:18): Ага)) особенно, когда твоя вон снова пришла)) Всё. Замолкаю, а то отхватим за приват)))
Флора Фрейр (16:18): Всем привет)
Серк Орсо (16:18): Привет, Флора
Нармар Грей (16:19): Привет, Фло) А наши приватились!
Мелисса Доусон: (16:19): Привет, Флорик! Не верь Грею, мы не приватились, а висели тушками))
Флора Фрейр (16:20): Нармар, а я-то думаю, чего мне пост не пишут, а тут вон оно в чем дело)))
Флора Фрейр (16:20): Мелисса, да даже если приватились, то что тут такого)))
Серк Орсо (16:22): Пост тебе не пишут, Флора, потому что не знают, нужен ли он ещё
Серк Орсо (16:23): Но ты права – иногда приват – совсем не значит секс
Флора Фрейр (16:23): Не представляю, по какой причине он мне может быть не нужен))
Флора Фрейр (16:24): Ахаха, да, как и секс совсем не значит иногда приват))))
Серк Орсо (16:25): Тебе обрисовать причины на общей? Ты уверена?
Серк Орсо (16:26): Да? Какие у тебя познания в ролках) И? С кем сексилась не приватно? Признавайся
Флора Фрейр (16:27): Можешь и на общей)
Флора Фрейр (16:27): Тебе обрисовать все в подробностях на общей?)) Ты уверен?)))
Серк Орсо (16:28): Уверен. Только с чувством и с толком. Я знаю, ты научена
Серк Орсо (16:29): Ну, причины просты. Ты ревнива, готова ревновать даже к бывшим. Можешь послать меня ко всем чертям, потому что они у меня были (и как мне теперь отработать это?))), а у тебя нет. Вот несколько причин.
Нармар Грей (16:30) Воу! Ребята, у вас тут прям фэнтезийная Санта-Барбара. Только я предпочёл бы, чтобы вы решали это приватно.
Серк Орсо (16:31) Грей, если тебя парят отношения военачальника, ты знаешь, где выход
Флора Фрейр (16:32): Серк, не рычи на Грея, он же не виноват ни в чем)))
Флора Фрейр (16:33): Грей, извини) мы больше не будем))))
А ты, Серк, может все же осчастливишь меня постом? Не очень хочется терять время на выяснение отношений.
Флора Фрейр приватно для Серка Орсо (16:34): и так, чисто для справки: никто тебя никуда не посылал. А как тебе отработать своих подружек я могу придумать)))
