скачать книгу бесплатно
Мы прошли около половины пути, и я понимаю, что или сейчас, или будет уже поздно.
Сделав несколько широких шагов, я быстро его нагоняю и беру за руку. Он поворачивается ко мне и с удивлением смотрит.
– Дань, – выдавливаю я из себя почему-то виноватым голосом, – Я в школу сегодня не хочу идти. Ты маме не расскажешь?
– А что такое? – лицо его очень серьёзное.
– Не знаю. Просто не хочу, – я чувствую себя виноватым. Он молчит, вглядываясь в меня, а я не могу на него смотреть. Почему-то становится невыносимо стыдно.
– Хорошо, – будто выдохнув, сказал он, – Я ничего не расскажу. Только где ты будешь ждать? Холодно же! А домой не пойдёшь.
– Ничего-ничего! – стал я его уверять, обрадовавшись, – не замёрзну! Пошли, покажу, где я буду стоять. А пойдёшь домой из школы, забери меня, и мы пойдём вместе.
Я завожу его во дворик, к гаражам.
– Вон, между ними, – сказал я, показывая рукой на щель меж двух железных гаражей, красным и зелёным. Я там спрячусь.
– У меня пять уроков. Пока…
И он уходит.
Я захожу между гаражей и кладу портфель на снег.
Если поднять голову вверх, то через полоску почти смыкающихся гаражных крыш виднеется затянутое тучами небо, а ещё – сосульки.
Здесь немножко тесно. Чтобы развернуться, нужно приложить усилия. Зато можно посидеть на портфеле, а ещё – здесь никто не ходит. Правда, у самого входа в моё убежище кто-то написал, и я туда не подхожу.
Я даже не знаю, почему так сильно не хочу в школу – ведь раньше было нормально. Тоже не ахти, но, по крайней мере, не так ужасно. Может, это из-за новой учительницы мне тяжело?
Почему, когда ждёшь, время тянется так долго? Очень долго. Сколько я уже здесь? Урок? Два? Жалко, часов нет…
Ноги уже совсем одервенели. Если по ним чем-нибудь ударить, то боли практически не почувствуешь. Я – знаю так было, когда мы с папой в парк ходили.
Совсем недавно мне было холодно, а сейчас и холода уже не чувствую, только скука.
Я больше не могу здесь быть. Что бы придумать? Если просто придти, бабушка ругать будет. Она дома, папа с мамой на работе. Что придумать?
Мой взгляд падает на жёлтый снег возле входа.
Точно! Можно попробовать. Как раз я и хотел, только надо не перестараться, чтобы сильно не было видно.
Самое сложное – это остановиться, когда уже начал.
Всё…
Через пять минут я уже дома. Отворяет дверь бабушка, как я и ожидал.
– Ты чего так рано? – недовольно и с подозрительным прищуром спрашивает она.
– Вот… – я расстегиваю куртку, доходящую мне до колен, тем самым открывая вид на мокрые штаны.
– Это плохо! – констатирует бабушка, – Как это получилось?
Я начинаю рассказывать уже заготовленную по пути историю, что сидел на уроке, а потом – бац! Чувствую: мокро… Говорю, что дети смеялись, а учительница велела идти домой.
Бабушка командует идти переодеться. Я радуюсь! Пронесло…
Как хорошо дома!
Завтра я обязательно пойду в школу. Не хочу больше испытывать стыд и холод…
Но завтра всё повторится.
Как только школа приближается, я начинаю испытывать ужас и, вслед за ним, панику. И решаю: пусть будет со мной что угодно, лишь бы не к НЕЙ на урок. Пусть холод! Пусть скука, но не к НЕЙ! Тогда я ещё не знал, что то, что она со мной делает, называется унижение.
И был холод, такой же, медленно поднимающийся от ступней всё выше. Потом он уходил, и наступало полное бесчувствие ног.
И была скука, замедляющая секунду до часа.
И снова было решение. Только теперь вместо мочи было говно.
Я шёл домой от моего убежища и плакал. Ревел тихо и сдавленно, про себя. Мне было противно и страшно.
Пусть ругают, но не школа!
Когда дверь открылась, первое, что она спросила:
– Опять?
Я понял, что пропал. Начал быстро-быстро говорить, что-то бормотать и с ужасом уставился на становившееся пунцово-красным лицо бабушки. Она очень быстро дышала.
– Раздевайся и в комнату… – сквозь зубы, скомандовала она.
Я очень испугался. Страх окутал мои лёгкие, сжал их, не давая возможности вдохнуть. Но я повиновался: снял куртку и сапоги, уселся на диван в гостиной.
Она вышла из соседней комнаты, держа в руке длинную пластмассовую палку.
– Нет! Бабушка, не надо! Я больше не буду делать так! Пожалуйста! Пожалуйста!!!
Сначала она попыталась хлестать меня по бедрам, но потом ей стало неважно, по чём.
Я забился в угол дивана и, закрыв лицо руками, вопил, молил, просил…
Но удары продолжались.
Услышав хруст, я открыл заплаканные глаза и увидел только часть палки в бабкиной руке, другая часть валялась на полу.
Тогда она выбросила обломок и подобрала лежащий на полу кабель, проведенный к телевизору…
Именно тогда я закрыл себя в первый раз.
***
Звёзд на небе уже не различить: вот-вот родится новое солнце. Я буду смотреть на него через солёную воду моих глаз.
Обнимаю свои колени. Тело само, повинуясь внутреннему ритму, покачивается из стороны в сторону. Так немного легче.
Я плачу и слёзы, падая, возвращаются назад, сквозь года. Обратно ко мне, ещё доверяющему себе и миру вокруг, но уже начинающему догадываться, каким нужно быть и что нужно делать, чтобы тебя любили.
Я прощаю её – ту, которой уже нет. Вместе с рыданиями уходит злость, бессилие и смирение. Я отпускаю их, оставляя себе только теплоту, любовь и силу, которые она мне дарила. А ещё – спокойствие…
Она – моя бабушка.
Кадры в голове сменяются. Именно в них возрождается моё прошлое.
***
Ну, вот, куда теперь? Как узнать, где они будут стоять?
Я был на распутье. Можно пройти через стадион, но там почти не ходят взрослые, и, если они всё-таки там караулят, то мне будет полный абзац!
Ещё можно через дворы. Хм-м-м… Наверное, так лучше.
Или всё же через магазин? Там много людей, там все ходят. С одной стороны, и взрослых больше… Ну, а если кто из одноклассников увидит? Да и Тотик там идти может. А если ещё и он к этим дебилам присоединиться, то на мне точно живого места не останется…
Всё-таки надо идти через дворы, там есть вероятность, что не увидят.
Я свернул с широкого тротуара, по которому почти каждый день ходил в школу, во двор пятиэтажки, в которой живёт мой лучший друг Лёшка. Жалко, что он сегодня в школу не идёт. Хотя, тогда наверняка и ему достанется, если что.
Не понимаю, что я им сделал?! Ни с того, ни с сего. Видите ли, им не понравилось, как я иду, и денег у меня с собой не оказалось. Только за это? И за то, что я слабак! Это они мне уже сами сказали. Но ведь я же их не трогаю! Ну почему?!
Мне стало так обидно! Глаза сами начали увлажняться. Надо дышать, чтобы не заплакать.
Сквозь слёзы я увидел впереди две фигуры. Они меня тоже заметили. Одна была в голубой куртке. За это мы с братом назвали его «голубицей».
Голубица и его друг (я не знал их имён, знал, только, что они учатся на два класса старше меня – в шестом) стояли в проходе между домами, за которыми находилась школа.
– Мы своё обещание выполнили – нашли тебя. Теперь иди сюда, чертило, – ухмыляясь, сказал второй, у которого не было прозвища. Он явно был старшой среди них, а Голубица просто придатком к нему, шестёркой.
«Чертило! Иди сюда! Нашли тебя!» – скакали его слова в моей голове.
Что-то вдруг случилось. Резко. Быстро. Я не понял, что…
Я просто пошёл к ним, с каждым шагом всё ускоряясь. Обида и страх заполонили меня полностью, без остатка. Теперь я плакал по-настоящему, не скрывая себя, не стыдясь. Бежал и плакал…
И уже не мог разобрать их лиц, только силуэты. Опять силуэты.
Я с разбегу напрыгнул на второго (того, что без прозвища) и повалил наземь. Затем, усевшись сверху, я взял его за шкирку и начал приподнимать и резко бросать на землю, даже не видя, как его голова беспомощной тряпичной куклой глухо падает на асфальт.
Я кричал. Я ревел. Ревел и кричал!
А потом начал бить, видя перед закрытыми глазами его ухмыляющуюся, приторную морду. Начал бить. В лицо.
– За что?! Что я вам сделал?! За что вы меня?! За что?! – орал я, снова и снова нанося удары.
Подо мной этот тоже пытался кричать, звать друга на помощь, но я обрывал его крик кулаками.
– Дима! Дима! Убери его! Дима!..
Мне не нужно было даже видеть Голубицу, чтобы понять, почувствовать, как он вжался в стену, боясь шелохнуться. И его страх.
Дерьмо!
А я бил, ревел, кричал, боялся…
Только когда этот, без имени, замолчал, я, остановившись, тяжело дыша, открыл глаза. Первое, что я увидел – свои руки.
Они были красными.
И только тогда я понял, ЧТО произошло – Я СДЕЛАЛ ЧЕЛОВЕКУ БОЛЬНО!
Это был первый раз, когда я по-настоящему кого-то ударил! Я причинил вред! Я сделал больно!
Что я натворил?!
Он лежал на земле, боясь открыть глаза. Или просто не мог сделать этого.
Каждый его вздох был виден – из ноздри, медленно возрастая, появлялся большой красный пузырь и, лопаясь, разносил красные брызги по лицу.
СДЕЛАЛ БОЛЬНО!!!
Сколько раз они меня били? Сколько раз, упав, я ждал, прикрыв лицо руками, когда удары прекратятся? Сколько раз я видел распахнутые от ужаса глаза бабушки, смотрящие на мое виновато улыбающееся лицо-месиво? Сколько раз я не чувствовал боли, пока грязные ботинки искали мою улыбку?
А сейчас он лежит! Он чувствует боль!
И Я СДЕЛАЛ ЭТО!
Вдохнуть не получалось.
Шаг назад. Ещё один…
– Извини, – только хриплый шёпот смог вырваться из меня, – Извини. Я… Я не хотел. Слышишь?! Извини! Я не мог! Не хотел!!! Извини…
Я не хотел, но меня заставили.
***
Холода не должно быть. Почему же тогда дрожь по телу?
