Помощница некроманта 3. Особенности тёмного отлучения

Этель Рефар

Помощница некроманта 3. Особенности тёмного отлучения

Глава 1

Несколько месяцев спустя после событий предыдущей серии…

Эрд сидел на чердаке давно брошенного дома в забытой богами деревне и пил. Там, внизу, на поросшей сорняками тропе лежали выпотрошенные туши баргестов. Мёртвые псины, некогда охранники кладбищ, одичали и стали разбредаться из селения в поисках добычи и свежей крови. Сначала они довольствовались животными, которых удавалось поймать в лесу окрест, а затем, ненасытные, выбрались на ближайший тракт и принялись сначала за лошадей, а потом и вкусили человеческой плоти.

Странствуя в этих местах, Эрд согласился уничтожить разбушевавшуюся нежить, не споря об оплате. Вся жизнь после суда свелась к бесконечным странствиям, трактам и жальникам, лесам и болотам. Что угодно, лишь бы подальше от особняка в Рейнгарде. Подальше от всего.

Сделав ещё один глоток, Эрд поморщился.

Решил попробовать что-то новенькое?

Опять этот голос в голове. Он всегда приходит, почуяв слабость.

– Заткнись.

Эрд прислонился к стене и лениво наблюдал за тем, как паук в углу плетёт свою паутину.

Думаешь, если будешь брести, куда глаза глядят, получится миновать неизбежное? Кого ты пытаешься обмануть? Ты бессилен перед чарами.

– Я найду способ избавиться и от тебя, и от проклятия. Пусть потрачу на это ещё триста лет, меня это не пугает.

Мы уже пробовали, помнишь? Оба чуть не откинулись. Ты попался в ловушку, признай это наконец.

Бесплотный голос рассмеялся в голове. Резкая боль в висках заставила поморщиться. Пусть развлекается, но контроль над телом он не получит.

Вы всё равно встретитесь. Всегда встречаетесь. Ты не сможешь её спасти, даже уйдя в добровольное изгнание.

– В этот раз всё будет иначе! – воскликнул Эрд.

От звуков его голоса с крыши вспорхнула стайка мелких птиц.

– Она поймёт, – сказал он уже тише. – И, возможно, простит.

Какая сентиментальность… С годами ты теряешь хватку. Смотри, великий заклинатель, во что ты превратился. Мы жили во дворцах, были вхожи в высший свет, а теперь тьфу! Таскаешься по халупам, поишь нас непонятно чем.

– Тебе-то какая разница, – огрызнулся Эрд.

Сил злиться уже не было. Голос никуда не денется, может быть только затихнет ненадолго. Пусть лучше болтовня в голове, чем потеря контроля над телом.

Ты правда думаешь, я заткнусь, если напьёшься? Нет. Давай-ка лучше я тебе ещё раз покажу, как всё начиналось, чтобы было не так скучно. Твои любимые воспоминания, м?

– Ты ещё более гнусная тварь, чем казалось в первый день нашей встречи, – прошипел Эрд.

Он был пьян, но не настолько, чтобы не получилось подавить рвущиеся на волю воспоминания.

Сопротивляешься? Я подожду. Ты же знаешь, насколько я терпелив, когда хочу заставить тебя страдать ещё сильнее. Мне никогда не надоест мучить тебя, раз мы тут вместе на сотни лет без возможности освободиться. Но однажды…

Голос, издеваясь, выждал драматическую паузу.

Однажды ты проиграешь и я буду единоличным хозяином этого тела и его силы.

Глава 2

…Дейя тяжко вздохнула, повесив последнюю простынь на верёвку, натянутую в небольшом дворике у дома. В провинциальном Ринберге даже у самого захудалого домишки был небольшой палисадник, а если повезёт, то и двор. Кому позволял достаток и пространство, тот держал птиц и мелкую скотину, оттого на улицах города нередко можно было встретить сбежавшую козу или стадо вальяжно прогуливающихся гусей. В отличие от крупных городов и тем более столицы, здесь ещё не было запрета на разведение животины в черте города. Семья Дейи держала куриц и пару коз, которыми ещё предстояло заняться сегодня. Теперь на бывшей «госпоже магичке» было немало работы по хозяйству.

– Хоть такой прок, – говорил отец, называя младшую дочь совершенно непутёвой.

Незамужняя девушка двадцати лет, изуродованная шрамами на теле, без приданого, да ещё и с мрачной славой ведьмы действительно не та дочь, какой бы хотели видеть её родители. С тех самых пор, как Дейю увезли в Костяные Башни, семейство Вэйл пользовалось дурной славой. Ни отцу, ни матери не доставалось никакой прибыльной работы, оба вынуждены были перебиваться случайными заработками, уповать на скромное хозяйство, да надеяться на помощь от вставших на ноги детей. И, если старший сын, уехавший ещё до пробуждения силы Дейи, присылал немного денег домой, то от сестры, которую с трудом выдали замуж, не было никаких вестей. Новая родня запретила ей иметь хоть какие-то связи с семьёй, чтобы не навлечь позор и на них.

И вот теперь Дейя. Бесполезная младшая дочь. Ни красоты, ни теперь уже силы и перспектив.

– Ведьма! – крикнули пробегавшие мимо дома мальчишки, гогоча и улюлюкая.

Ведьма… это шипение, а то и открытую брань теперь она слышала постоянно, стоило выйти со двора. Местные старались держаться от Дейи подальше. Если её изгнали из самого оплота мерзости и тьмы Костяных Башен, кто может поручиться, что она не навлечёт беду на город? Магические браслеты никого здесь не могли убедить в том, что Дейя больше не способна сотворить даже простейшие чары. Уж сглазить или проклясть, верил простой люд, всякая ведьма способна, пока может говорить.

Дейя вытерла рукой пот со лба и безразлично проводила взглядом убегающих детей. От дороги их дворик отделяла лишь плетёная изгородь, однако никто не смел сунуться сюда, чтобы стащить с верёвки платье или украсть курицу. Какой-никакой, а от славы чёрной ведьмы всё-таки был прок.

Когда, разобравшись с делами во дворе, Дейя вошла в дом, мать тут же подозвала к себе. Она кинула тряпку на стол, который только что его протирала, и оперлась рукой о столешницу. В отличие от Дейи мать, Эдель, была яркой румяной шатенкой с карими глазами, приятным круглым лицом и ямочками на щеках. Её волосы уже тронула седина, а на лице появились морщины, но она по-прежнему оставалась очень миловидной женщиной. Когда улыбалась.

Эдель стояла прямо и строго смотрела на дочь, а это значило, что предстоял очередной серьёзный разговор. Дейя вздохнула, молча подойдя к столу и села на стул.

С того несчастливого дня, как она вернулась, не проходило ни дня без упрёков и нравоучений. Нет, на неё никто не кричал и тем более не поднимал руку, но каждый раз давали понять о своём недовольстве и разочаровании. Отец сокрушался, что Дейя так и останется на их содержании до конца дней своих никому не нужной старой девой, а мать…

– С завтрашнего дня ты работаешь в корчме на кухне, будешь мыть посуду и убираться. Это единственное, что я смогла выбить для тебя.

Дейя вспыхнула от нахлынувшего на неё чувства унижения и позора:

– Ты? Ходила унижаться за меня? Мама!

– Не мамкай! – Эдель стукнула ладонью по столу. – Тебя сторонятся, точно ты прокажённая, никто не возьмёт тебя даже горшки выливать, настолько боятся сглаза или ещё какой гадости. А мы не можем позволить себе, чтобы ты продолжала висеть на шее, от тебя должен быть хоть какой-то толк!

– А в корчме-то точно никто меня бояться не будет, как бы я на еду чего не нашептала…

Эдель вздохнула:

– Кто будет смотреть на того, кто драит пол в углу, – помолчав, она добавила, – новый владелец корчмы приехал из большого города на малую родину, чтобы вступить в наследство за отцом. Он… не подвержен суевериям насчёт таких, как ты.

Таких, это некромантов или Отлучённых?

Но вслух Дейя ничего не сказала. Внутри всё сжалось от мысли, что она до конца жизни так и останется тут, вечно натирая полы и намывая посуду. До конца очень длинной жизни… Некроманты частенько жили дольше обычных людей, даже подольше иных магов, Отлучённые же, хоть и лишались возможности колдовать, сохраняли долголетие почти в той же мере, что и полноправные посвящённые с посохами.

– Ладно, – лицо матери смягчилось. – Можешь отдыхать. Вставать завтра засветло, так что не вздумай по ночам гулять!

Дейя вздрогнула. Она всего несколько раз улизнула ночью из дома, чтобы побродить у старого жальника близ города. Ночью там было совершенно безопасно, да и днём местные не спешили ходить в ту сторону, так что Дейя не опасалась, что кто-то её побеспокоит. Старые насыпные захоронения её успокаивали, а свежий воздух бодрил и напоминал о прошлой свободе. Даже в полном подчинении у куратора она была куда свободнее, чем сейчас!

– Я ничего не скажу отцу, но больше так не делай. Пора бы тебе перестать слишком выделяться, а люди постепенно привыкнут.

– Я не слышу уверенности в твоём голосе. Мама.

Дейя поднялась из-за стола и ушла в свой скромный уголок, услышав позади себя лишь тяжёлый вздох.

***

Сидя у небольшого окна в своей комнатке на чердаке, она перебирала в пальцах косточки, найденные на прогулках вокруг города. Собачьи, кошачьи, птичьи. Все они могли использоваться в колдовстве с разными целями, но сейчас для Дейи это была скорее привычка и небольшое отвлекающее от тяжёлых мыслей увлечение. Под потолком висели пучки трав, которые пригодились бы для изгнания мелкой нечисти, если будет шалить поблизости. Эти несложные средства были доступны для обычных людей, и теперь это единственное, чем могла воспользоваться Дейя в случае чего.

Солнце садилось, окрашивая небо в тревожный красный цвет. Дейя почувствовала, как в глубине души поднимается странное беспокойство, будто случится что-то ужасное. Что-то ужаснее работы в корчме и постоянного пренебрежения со стороны жителей города до конца жизни.

Глава 3

Дейя вышла из дома ещё засветло – в «Весёлом котле» стоило быть ещё до открытия, чтобы успеть навести порядок до того, как в корчму придут первые посетители. Девушка была привычна к ранним подъёмам, но вместо обычной бодрости в такое время ощущала только подавленность и скуку. Она брела по улице, едва переставляя ноги, будто шла не в лёгких туфельках, а деревянных колодках. Мать тщательно проследила, чтобы Дейя была одета подобающе, не слишком вызывающе, но и не излишне скромно.

– Как мне это всё не нравится, – ворчала Эдель, затягивая ворот платья потуже.

Дейе и самой хотелось пореже смотреть на собственные шрамы. Она перепробовала уже все средства, но рубцы оставались такими же выпуклыми и красными, оставляя на коже странный причудливый узор. Чтобы отвлечь внимание от ворота платья, Эдель заставила дочь уложить волосы в причёску с лентами и нарумянить щёки, и теперь Дейя тщательно тёрла лицо, чтобы стереть ненавистную косметику. Зачем прихорашиваться для грязной работы? Если только не для владельца корчмы…

Меня послали не на работу… меня хотят выдать замуж!

Пусть здесь обычное дело устраивать жизнь за счёт удачного замужества детей, так десятилетиями жили в Ринберге и подобных ему городках, но у бывшей некромантки, вкусившей воздух свободы и видевшей иную жизнь, были совершенно другие планы на свою судьбу!

Дейя шла по улице, погружённая в мрачные мысли. С косметикой она расправилась, ну а с лентами в косе пришлось смириться – убранные в такую причёску волосы не будут мешать в работе. Город тем временем потихоньку оживал. Просыпались люди, к лавкам потихоньку подвозили свежий товар, который надлежало распродать до вечера. Дейя посторонилась, пропуская телегу, гружёную ещё тёплым мясом. Груз направлялся к лавке Рудольфа, где были лучшие мясные деликатесы. Изумительные колбасы и сосиски, бекон, сало, копчёности, горячие мясные пироги на вынос. Все эти ароматные вкусности стоили своих денег.

Она проводила взглядом телегу и потёрла нос, на миг померещился запах гнилья. Дейя остановилась, мотнула головой, прогоняя наваждение, и продолжила путь. Возница остановился у мясной лавки, от которой до корчмы оставалось совсем немного. Сейчас выйдет хозяин и состоится обыденный обмен приветствиями, Дейя услышит звон монет… Она только-только поравнялась с лавкой, как над ухом разразилась отборная брань.

– Что ты мне привёз, паскуда! – взревел владелец лавки, вышедший на крыльцо. – Да такое дерьмо даже уличные псы жрать не станут! Надуть меня решил?!

– Н-нет, ч-что вы… – мямлил извозчик. – Свиней только-только забили, хозяин вам самое свежее передал как лучшему клиенту. Как можно…

– Гниль!

Влажный шлепок. Не выдержав, Дейя остановилась, чтобы посмотреть, что произошло. Шмат свинины серого цвета лежал в пыли на земле. Запах, идущий от него, не оставлял никаких сомнений – мясо испорчено, будто лежало несколько дней на жаре. Это было просто немыслимо, ведь Рудольф всегда брал товар у одного и того же фермера, проверенного и уважаемого.

– А ты чего тут? – обратился Рудольф к замешкавшейся Дейя. – А ну давай отсюда!

Дейя не стала спорить и поспешила в корчму. В спину донеслось взволнованное: «Разве это не порченная дочка Эдель?» Услышав это, Дейя поспешила скрыться на заднем дворе «Весёлого котла», пока разгневанному Рудольфу не пришло в голову связать испорченный товар с её появлением. Всем же известно, что где ведьма, там всё гниёт и киснет! Суеверие, конечно, но кто в это поверит?

Дейя постучала в дверь для работников корчмы, ей тут же открыла женщина лет пятидесяти, вся круглая как луны в небе. Лицо её раскраснелось, руки были в муке, недовольный взгляд прожигал насквозь:

– Явилась наконец! – процедила она. – Я твою работу за тебя выполнять не буду! Давай быстрей…

Женщина пропустила Дейя внутрь и повела сразу на кухню.

– Вырядилась-то, – продолжала ворчать она, – смех! Думаешь, глянет кто, пока ты пол скоблить будешь? Так смотреть-то будут вовсе не на твоё лицо, дурёха! На вот…

Она остановилась у двери в кухню и сняла с крючка фартук. Застиранный с какими-то разводами, въевшимися в ткань, но сухой и чистый. Дейя не стала уточнять, зачем это, и тут же надела его на себя. Пока она возилась с завязками, кухарка, а это была она, продолжала:

– Ведро вон там, вода в кадке, тряпки рядом. Бегом в зал мыть полы!

С кухни шёл жар от растопленной печи, в которой уже поднимались свежайшие пирожки. На разделочном столе лежали ощипанные каплуны, которых вот-вот собирались пустить на вкуснейший суп.

Дейя вздохнула, взяла всё необходимое и поплелась в зал. В «Весёлом котле» он был большой, просторный и светлый. Требовалось сначала подмести, чтобы не развозить грязь, но метлы ей кухарка не дала. Дейя осмотрелась и с удивлением обнаружила её над дверью – от ведьм. А мать ещё говорила, что новый владелец не суеверен… Дейя привстала на цыпочки, потянулась за метлой и, неудачно сделав шаг назад, чуть не упала с метлой в руках.

– Осторожнее, – сказали сзади, придержав её под локоть. – Ты, надо понимать, наша новая уборщица и помощница по кухне?

Девушка обернулась, не выпуская древко из рук. Перед ней стоял Элборн Младший, сын почившего Элборна Старшего. Глядя на него, Дейя вдруг поняла, почему этот человек кажется таким знакомым…

– Барни? – недоверчиво спросила она, глядя на высокого плотно сложенного брюнета.

Барни, сын корчмаря, был старше Дейи лет на пять, и он же слыл заводилой в стайке мальчишек и девчонок, которые вместе проводили множество беззаботных дней, бегая по улицам. Когда у Дейи открылся дар и большинство детей отвернулось от неё, Барни не давал младшую подругу в обиду. Но он вскоре уехал, а сама она до отъезда в Костяные Башни сполна вытерпела всё, что для неё приготовили бывшие друзья.

– Так это о тебе город судачит…

Дейя пожала плечами.

– Да, если тебя это не пугает.

Барни рассмеялся и махнул рукой:

– Да ну брось. Это всё суеверия. Я наведу здесь, – он окинул взглядом корчму, – порядок, найму человека управлять, а сам вернусь назад. Может быть и с женой, кто знает…

Послышался звон разбитых горшков. Барни повернулся на шум.

– Колдовство! Колдовство! – донеслось с кухни.

Заскрипели половицы и через некоторое время раскрасневшаяся кухарка появилась в зале.

– Всё испорчено, всё! Ты! – ткнула она мясистым пальцем в Дейя. – Это ты! Я говорила, я говорила хозяину не брать тебя!

– Ханна, успокойся, ты же сама вчера всё принимала и записывала…

– Да, – дородная грудь быстро опускалась и поднималась, – да! Проверяла и записывала. Но сейчас всё испортилось, стоило только ей показаться на пороге.

– Уверена, что не забыла убрать всё в погреб?

– Я работала здесь ещё при твоём отце без единого нарекания! – воскликнула Ханна.

Она выглядела так грозно, будто собиралась вот-вот отчитать Элборна Младшего. Барни выдохнул, положил руки ей на плечи и сказал:

– Я верю тебе. Но всему есть разумное объяснение. Пойдём… А ты, – он повернулся к Дейе, – займись-ка уборкой.

Глава 4

День в корчме выдался суетливый. С работой на кухне кое-как наладилось и посетителей было предостаточно. На Дейю, занятой то сбором пустой посуды, то протиранием столов и мыт