скачать книгу бесплатно
История Эмилии
Регина Редникс
Лондон, 19 век. Однажды брат, сестра и их мачеха решают сделать совместную фотографию. Казалось бы, что здесь необычного? Но вскоре выясняется, что это фото хранит страшную тайну…
Регина Редникс
История Эмилии
Меня зовут Эмилия Харрисон, я родилась в 1850 году в Лондоне, в семье графа. Моя мать умерла, когда мне было пять лет, при рождении моего брата, Александра. Мой отец горевал из-за этого недолго и через год женился второй раз. А вскоре умер сам. Так мы и остались жить втроем: мачеха, я и мой брат. С братом у нас были дружеские отношения, а с мачехой прохладные. Не то, чтобы она нас не любила, просто не замечала и относилась к нам с равнодушием. До сих пор помню ее холодный взгляд и бесцветные глаза. Казалось, что ее ничего не интересовало в жизни. Не знаю почему, но нас с братом тяготило ее присутствие. Очень сильно тяготило.
Однажды, когда мне было 15 лет, я наряжалась для одной из семейных фотографий. Фотограф должен был скоро прийти, поэтому я очень спешила. Но тут в мою комнату постучали.
– Эмили, – крикнул с порога мой брат, – смотри, что я тебе принес.
Я взглянула, и мои глаза расширились от ужаса. В одной руке мой брат держал окровавленный нож, а в другой голову нашей мачехи.
– Зачем ты это сделал?
– Мне она надоела, да и тебе тоже. Она крепко спала, что даже не проснулась, когда я отрезал ей голову. Только в последний раз открыла глаза, чтобы больше не закрыть их.
– Да, но скоро придет фотограф.
Я стала лихорадочно соображать, что делать. Мы перенесли тело мачехи с кровати на кресло, одели ее и шарфом привязали голову, потом тщательно смыли кровь.
В дверь позвонили, я спустилась, чтобы открыть. Из слуг у нас была только кухарка и садовник, т.к. после смерти отца наш доход заметно сократился. Мачеха себя не утруждала, а брат готовился стать графом, учился. Поэтому всю остальную работу приходилось делать мне.
На пороге стоял фотограф. Я сказала ему, что съемка будет в комнате моей мачехи, т.к. она сильно простудилась.
Мы с братом встали по обеим сторонам от кресла, где сидел свежий труп. Мы даже смогли слегка улыбнуться, а лицо мачехи оставалось невозмутимым. Хотя, оно всегда было таким.
Через несколько дней мы объявили о смерти мачехи от лихорадки. Слуги нас не выдали, они жили с нами всю жизнь и были преданы нашей семье.
Нашим опекуном стал брат мачехи. Когда он приехал, то все недовольно бубнил о «свалившихся на его голову детях» и о том, в каком ужасном состоянии поместье. Тогда я стала умолять его оставить нас с братом жить вдвоем, предложив ему изредка навещать нас. Он согласился.
Спустя три года мой брат уехал учиться в Итон. Я осталась совсем одна. У меня не было друзей, потому что мрачная замкнутая девушка никого не привлекала, да и вела я затворнический образ жизни.
Однажды я сидела на скамье в саду и читала книгу. Я услышала веселый звонкий смех и подняла голову. Я отложила книгу и подбежала к ограде, отделяющий наш сад от улицы. Сквозь решетку я увидела проходящего мимо молодого мужчину в окружении двух девушек. Как только я увидела его, то сразу же влюбилась. Он что-то увлеченно рассказывал, а девушки, в свою очередь, весело смеялись. И тут одна из девушек заметила меня и, указав в мою сторону, громко сказала:
– Смотрите, местное чудовище вышло на свободу.
Я бросилась бежать, вслед мне донесся новый взрыв смеха.
Прошло немало времени с тех пор. Но моя любовь не угасала, а лишь продолжала мучить меня, хотя с тех пор я так больше и не видела того молодого человека. И, судя по поведению той девушки, он презирал меня. Также, как и все. И это вызывало во мне отвращение к себе.
Спустя пять лет мой брат вернулся. Он взял управление поместья в свои руки, и мы даже стали посещать балы, выходить в свет.
У нас с братом был тяжелый и мрачный взгляд. Девушек взгляд моего брата привлекал, сотни сердец были разбиты этим взглядом. Моего же взгляда мужчины боялись и отбегали от меня за километр. Как сказал один друг моего брата, «один взгляд твоей сестры повергает меня в дрожь».
Как-то раз, брат решил представить меня своим новым друзьям. Они стойко переносили мое общество. Сначала.
– Мисс Харрисон, расскажите нам какую-нибудь забавную историю, – сказал один из них.
– Я знаю не так много забавных историй, – ответила я.
– Хотя бы одну, которая на ваш взгляд, самая милая, – не унимался мой проситель.
– Хорошо, – и я начала свой рассказ. – Я люблю рисовать. Особенно природу нашего сада. И вот, однажды, я оставила только что законченную картину в саду, а сама пошла переодеться. Когда я вернулась, то увидела нашего соседа. Он с интересом рассматривал мою картину. «Мое сердце принадлежит этой картине, – сказал он мне. – Я хочу, чтобы и картина принадлежала моему сердцу». Я подарила картину ему. А через некоторое время мой сосед умер. И картину его родственники вернули мне, со словами, «нам не нужен всякий мусор, среди наших именитых картин». На следующий день должны были состояться его похороны. Ночью я пробралась в соседний дом, прихватив с собой нож. Я без труда нашла труп и без труда вырезала у него сердце, благо в детстве я увлекалась биологией. Вернувшись домой, я положила сердце на картину. Теперь сердце моего соседа принадлежит моей картине. Как он и хотел.
Когда я закончила рассказ, повисло долгое молчание.
– Пожалуй, я пойду.
– Я тоже.
Друзья Александра удалились.
– Я же хотела как лучше, исполнила желание своего соседа, – грустно сказала я.
– Знаю сестра, – ответил брат, – но не всем дано понять тебя.
С тех пор я стала «жуткой мисс Харрисон». Печально? Может быть, но я отнеслась к этому равнодушно.
Однажды я решила поговорить с братом насчет моего будущего. Я нашла Александра в его кабинете. Он нервно ходил из стороны в сторону.
– Брат, – позвала я.
– Сестра, – он посмотрел на меня.
– Что случилось?
– Наше благополучие под угрозой, – брат схватился за голову. – Эти ужасные буржуа становятся все могущественнее, а многие аристократы теряют свои земли.
– Но нас это пока не коснулось. Да и не титулованным людям хочется разбогатеть.
– Эмили, неужели ты на их стороне? Да, пока не коснулось, но… все может быть. Ты хотела со мной о чем-то поговорить?
Я вздохнула:
– Я бы хотела уйти в монастырь.
– Что? – брат удивленно посмотрел на меня. – Зачем?
– Я устала от бесцельной жизни и… своей греховности. Это очень тяготит меня, – я нервно перебирала складки платья.
– Но ты могла бы выйти замуж.
– Ты прекрасно знаешь, что на мне никто не захочет жениться. Даже из-за богатого приданного.
– Что тебе мешает продолжать жить по-прежнему? Я все сделаю для твоего блага, – брат подошел ко мне и положил руки мне на плечи.
– Меня тяготят…неприятные мысли, – я отвернулась от него.
Брат подошел к окну.
– И все же я не думаю, что тебя тяготит такое же преступление, как у меня.
Я промолчала. Александр был прав. Ведь он до сих пор мучается из-за убийства мачехи. Он даже не может покаяться в содеянном в церкви, т.к. никто не должен об этом знать. Никто, даже служитель церкви.
– Вот что, Эмили, – брат повернулся ко мне, – расскажи мне о своих ужасных мыслях.
– Пять лет назад я влюбилась, – начала рассказывать я, садясь в кресло. – С тех пор любовь и мечты мучают меня… а еще… мне делали постыдные предложения. Да, даже такой как мне предлагали стать любовницей! Но самое ужасное, что мне было это не только противно, но и приятно, – я опустила голову.
– Так давай я найду тебе любовника. В чем проблема?
– Это противоречит моим нравственным принципам!
– Хорошо, Эмили, – брат тяжело вздохнул. – Будет так, как ты хочешь.
На следующее утро я спустилась вниз к завтраку. Брат подошел ко мне:
– Эмили, у нас гости. Это мать Алисия, настоятельница монастыря.
Монахиня кивнула и холодно посмотрела на меня. Я почтительно поклонилась, но в мою душу закрались неприятные предчувствия.
– Дочь моя, я осведомлена о твоем решении. Можешь не переживать, я спасу твою заблудшую душу.
Через несколько дней я уже стала жить послушницей в монастыре. Но душевного спокойствия я так и не обрела. Монахини обходили меня стороной и перешептывались за моей спиной. Мать Алисия с каждым днем относилась ко мне все хуже и хуже, сначала холодно, потом открыто презирая. За несколько дней до моего пострига, она велела мне возвращаться домой, сказав, что из-за меня люди обходят монастырь стороной и ни одна девушка не хочет идти в монахини и жить рядом с «чудовищем».
– Тебя мне вернули, а мои деньги нет, – пробубнил мой брат, когда я вернулась.
– Прости меня.
– Ладно, – брат махнул рукой. – Ты такая измученная и бледная…
– Я просто устала, – я закрыла лицо руками и села на пол. – Мне нигде нет места.
– Не правда, – Александр опустился рядом со мной на пол, – твое место рядом со мной, кроме тебя у меня никого нет. – Он обнял меня. – Сегодня будет бал у лорда Уинстона. Пойдем со мной?
Я отрицательно покачала головой.
– Пожалуйста, Эмили, я так устал в одиночестве.
Я пожала плечами:
– Тогда женись.
– Я женюсь только тогда, когда увижу тебя счастливой.
Я невесело рассмеялась:
– Этого не будет.
– Так ты поедешь?
– Хорошо, – я согласилась.
Мы приехали почти к концу бала. Когда мы вошли, сразу же начались перешептывания и осуждающие взгляды в нашу сторону. После приветствий хозяина и извинений за задержку, брат пошел к друзьям, а я села у окна, в самом конце зала. Сзади меня раздавался веселый смех, я обернулась и вздрогнула. И увидела его. Того, кого любила уже пять лет. Он был, как всегда, в окружении девушек. Мы встретились с ним взглядами, и я поспешно отвернулась.
– Наверное, плохо, что я не такая как они, – вздохнула я.
– Я так не думаю, – я даже подпрыгнула от неожиданности: рядом со мной стоял объект моих мечтаний. К нему подошел мой брат:
– Эмили, познакомься, это – лорд Олдридж.
– Леди Харрисон, для вас просто Майкл, – он поцеловал мне руку, при этом его глаза весело смотрели на меня. «Насмехается?» – промелькнуло у меня в голове.
– Я принесу шампанского, – Александр поклонился и оставил нас вдвоем.
– Итак, Эмилия, чем вы так опечалены? – Майкл сел рядом со мной.
– Ничем. Наоборот, я задыхаюсь от веселья.
– Эмилия, вы очаровательны, – сказал мой собеседник сквозь смех.
– Я не разрешала называть меня по имени.
– Извините, леди Харрисон.
– Можно просто «мисс». Мне так больше нравится.
– Не хотите ли потанцевать, мисс Харрисон? – глаза Майкла все также смотрели на меня, смеясь.
– Я не танцую.
– Жаль.
Меня все это стало раздражать. Я молча встала и ушла, не сказав собеседнику ни слова. Больше на балу мы не встречались.
На следующее утро я вышла в сад. Погода была пасмурная, вот-вот должен был начаться дождь. «Красота. Самое время для рисования», – решила я и направилась было за красками, как вдруг…
– Мисс Харрисон!
– Ну что вам опять понадобилось? – я обернулась и недовольно посмотрела на гостя. Майкл. Смотрел на меня и, как всегда, улыбался.
– Не хотите прогуляться? – предложил он. – Или вы не гуляете?
