скачать книгу бесплатно
Для Иту лыжи не были диковинкой – каждая экспедиция, идущая на север, брала их на борт, поэтому он быстро оставил Тали позади, умело переставляя ноги и отталкиваясь палками. Мальчик прокричал ему что-то вслед. Старик остановился, через минуту красный, запыхавшийся Тали догнал Иту и сказал:
– Ну вы даете! Даже папа так быстро не умеет. – Мальчик отер варежкой пот со лба и поехал вперед.
Теперь в хорошую погоду они катались на лыжах. Зима тем временем меняла все вокруг: воды пролива встали и покрылись коркой крепкого льда, в самые сильные морозы он громко трещал. В порту и на верфи вода тоже замерзла, корабли превратились в белые призраки – мачты, такелаж и борта покрылись толстым слоем изморози, в которую северный ветер превращал туманы, приходившие с запада. Возни с котельной стало больше – чем горячее становилась вода в трубах, тем чаще что-то ломалось. Тали, насколько мог, помогал старику с починкой.
«Может, все образуется, и будет у меня преемник и друг на старость», – думал Иту.
Иногда Тали не появлялся по несколько дней подряд. У него были дела в школе и в брошенном доме, или какие-то свои ребячьи дела. Сегодня Иту его не ждал – под конец недели мальчик оставался в школе, помогал мыть полы и парты во всех классах.
Часы показали половину четвертого. Иту отложил винтовку, которую чистил, и посмотрел в окно – с каждым днем темнело все раньше. Через месяц лампы внизу нужно будет выключать только на пару часов в день. Иту спустился на первый этаж и дернул рубильник. Скрипнула дверь на улицу – в котельную влетел Тали. Увидев старика, он встал, согнувшись и опершись руками о колени, худые бока под курткой быстро поднимались и опускались в такт сбившемуся дыханию.
– Что стряслось? – спросил Иту.
Тали стянул с мокрых волос шапку, выпрямился и, шумно выдохнув, сказал:
– Лако вернулся.
– Пойдем-ка. – Иту стал подниматься на второй этаж. Тали сбросил куртку, повесил ее на крючок у двери и поспешил за стариком. Иту поставил на плиту сковороду с вареной картошкой и тушенкой.
– Ты в городе видел его?
– Да, возле школы. Он, похоже, караулил меня там. Вид у него был какой-то… больной. Щеки впалые, и глаза блестели – не как у пьяного, а по-другому. – Тали пожал плечами, как будто не мог найти нужных слов. – Он спрашивал меня о родителях, где я живу и с кем, скучаю ли по маме… Мне кажется, он думал, что я с ней вижусь, и выпытать хотел где. Но тут его окликнул кто-то, и я сбежал. Может, он все еще там отирается…
Иту кивнул, поставил перед Тали тарелку с едой и сказал:
– Поживи-ка ты пока у меня.
Тали радостно кивнул, но потом подумал и покачал головой:
– В школе мне влетит как следует, если ночевать не приду. Директриса сказала, что, если хоть раз не явлюсь – выгонит меня на улицу.
– Поговорю я с твоей директрисой, – ответил Иту, а сам подумал: «Раз уж до директрисы дослужилась, не глупая должна быть, поймет».
В этот вечер Иту постелил Тали на кухне, на запасной койке, которую он вытащил из чулана на втором этаже. Прошлый сторож был человеком семейным, после него осталось много вещей. Правда, койка была сломана, Иту пришлось подставить под изголовье табуретку.
– Ты особо не ворочайся, – предупредил он Тали, – все это развалиться может.
Погасив свет на кухне, Иту спустился вниз и запер входную дверь. Винтовка, почищенная и заряженная, стояла возле стены недалеко от кровати. Иту говорил себе, что просто не успел отнести ее в кладовую после того, как пришел Тали. Но обманывать себя у него никогда не получалось.
В воскресенье Иту отправился в город. Он оставил Тали в котельной, сказал, что придет к вечеру, и попросил мальчика присмотреть за приборами. Сперва он хотел заглянуть в торговые ряды, а потом в бар «Каруна» – Тали говорил, что раньше Лако бывал там каждый день.
Иту спустился с холма и пошел по занесенной снегом дороге. Здесь, в низине, было теплее: холодный ветер проносился выше и раскачивал вершины исполинских сосен. Город встретил его заснеженными домами старателей – тут жили большие, дружные семьи. В теплое время они ужинали на улице за широкими столами. Теперь столы сугробами стояли посреди дворов, утоптанные тропинки огибали их со всех сторон.
Иту хотел купить продуктов на неделю вперед, чтобы не кормить мальчишку одними консервами. Торговые ряды – несколько магазинчиков с неброскими вывесками – начинались сразу за кварталом старателей, но старик сделал крюк и пошел по набережной. Часть набережной была деревянной, широкие причалы вели к десятку кораблей, вмерзших в море. За ними высилась громада дебаркадера: высокая мачта с маяком, два ряда круглых иллюминаторов по высоким стальным бортам и ряд колес, на лопастях торчали длинные шипы – они дробили толстый лед в северных морях, как и острый таран на носу. За кораблем виднелась полоска открытой темной воды, уже начавшей замерзать.
«Наверное, ночью прибыл», – подумал Иту, глядя на дебаркадер.
Трубы корабля дымили, в иллюминаторах горели огни, а на палубе мелькали фигурки людей.
Старик двинулся дальше, уверенно прошелся по скользким камням и вступил в узкую улочку, ведущую к площади и лавкам торговцев. Когда Иту туда добрался, стало темнеть, в витринах зажгли огни. Старика здесь знали – он приходил за продуктами раз-два в месяц.
Мол, хозяин бакалейной лавки, приветливо кивнув, спросил:
– Чего изволите?
– Молока, яиц, как всегда… – Иту махнул рукой и стал разглядывать полки. В теплое время у Мола был интересный товар: перезревшие фрукты, замороженные раки и креветки, экзотические специи и алкоголь. Теперь все это уступило место замороженной рыбе, консервам, мясу тура и пиву в маленьких дубовых бочонках. Мол передал Иту пакет с душистой лепешкой, десятком яиц и бутылкой ледяного молока.
– Лучше не пейте холодным, – сказал он, – сами понимаете, погода не располагает.
Иту подумал, что погода располагает к горячему грогу. Он протянул Молу золотой – тот подкинул его в ладони и открыл кассу, чтобы набрать сдачу.
– Может, еще чего прикупите? Пива или рыбки?
Иту покачал головой и сказал:
– Я слышал, комиссия в город вернулась. Они, что, достраивать ратушу будут?
Мол выпрямился, наморщил красный лоб и сказал:
– Комиссия… А, вы про… как их… – Мол пощелкал пальцами, – архитекторов? Да, вернулся один – Лако Герши. Говорят, сам попросил городского главу взять его на место прежнего архитектора. Этот Лако здесь уже три дня, – Мол понизил голос, – заходил и спрашивал как-то, не видел ли я бывшего архитектора со своей женой. А я ему и сказал, что кто на тот берег уходит, тому пути назад нет. Да и не возвращается оттуда никто. Только мальчонку их жалко, да ведь не брать же его с собой, верно? Он хоть смышленый, кому не надо глаза не мозолит.
– Ясно, – кивнул Иту. Он отошел от холодильника с рыбой и протянул ладонь за сдачей. Мол высыпал горсть серебряных монет в руку старика и пожелал ему хорошего вечера.
Бар «Каруна» находился недалеко от площади, в подвале одного из старых каменных домов. Здесь не показывались матросы или старатели, полы не были посыпаны песком или стружкой, а выпивки дешевле пятнадцати серебряных достать было нельзя. Бармен недовольно покосился на Иту, но потом узнал его и приветливо кивнул:
– Давненько вас не видел, мастер Иту. Кто же покинет теплую котельную в такие морозы? Что будете?
– Темного пива.
Высокие меховые сапоги и потрепанная шуба Иту плохо сочетались с длинными пальто и сюртуками служащих, но посетителей пока было немного – Иту мог, не стесняясь, сидеть у стойки.
После шести в бар нахлынули служащие. Иту попросил бармена пригласить нового архитектора, если тот появится, к его столику. Вслед за этой просьбой на стойке появился серебреник.
Старик отсел за один из маленьких высоких столиков, которые стояли вдоль стен бара. Верхний свет чуть притушили, на небольшую сцену справа от стойки вышел скрипач – старичок в длинном зеленом сюртуке. Его скрипка звучала тихо и мягко, время от времени пропадая в шуме разговоров.
Лако появился ближе к семи, Иту сразу его приметил – тот выглядел так, как описывал мальчик: высоченный, крепкий, волосы собраны в тугой хвост. Лако бросил шубу из серого медведя на кучу других шуб и пальто, выросшую у вешалки, подошел к стойке. Иту видел, как бармен кивнул в его сторону; Лако обернулся, взял свою кружку и направился к Иту, по дороге здороваясь со знакомыми клерками. Вблизи его лицо оказалось приятным – серые глаза, правильные черты, открытый лоб. Иту усмехнулся, когда вспомнил, как Тали сказал, что губы Лако похожи на девичьи – они на самом деле были тонкой и аккуратной формы.
– Добрый вечер.
Иту кивнул и указал рукой на соседний стул. Лако сел, глотнул из кружки и улыбнулся:
– О чем вы хотели поговорить со мной, мастер Иту?
– В этом городе меня зовут старик Иту. – Иту покрутил полупустой пивной бокал на столе и продолжил. – И поговорить я с тобой хотел о мальчишке. Оставь его в покое.
Лако вновь улыбнулся и сказал, наклонившись ближе к Иту:
– Я боюсь, вы все неправильно поняли. Я хочу помочь его родителям. Вы ведь живете за городом, почти у пролива. Может, вы видели их? Ведь я отчасти виноват, что их изгнали. Если бы я знал, что здесь в ходу этот варварский обычай…
– Мальчик ничего не знает. – сказал Иту. – Обычай одинаков для всех: те, кто уходят в Ледяные Земли, обратно не возвращаются.
– Это я уже слышал, – отмахнулся Лако, – но что, если они не хотят там сгинуть? Что, если они прячутся неподалеку, надеются попасть на корабль, который увезет их отсюда? Я бы приложил все силы…
– Их поймают и повесят, – сказал Иту. – Да и зубы мне не заговаривай, отца мальчика тебе вовсе не жаль. Я знаю, что тебе нужно.
Лако улыбнулся, как-то криво и хищно, серые глаза уставились на Иту:
– И что будет, если я побеседую с нашим юным другом? Что вы сделаете, мастер Иту?
– Расскажу кому следует. Может, парню и не поверят, но мне поверят точно.
«А не поверят – я сам с тобой разберусь», – мысленно прибавил Иту.
Лако встал и повернулся к Иту спиной, направляясь к барной стойке. Но потом обернулся и тихо сказал:
– Я знаю, что мальчишка к тебе таскается, старик. – Затем, одним глотком осушив стакан, он слегка поклонился и сказал: – Хорошего вечера.
Лицо его стало прежним – спокойным и чистым. Иту проследил, как Лако вернулся к стойке, где его заметили несколько клерков и позвали за свой столик. Поставив бокал ровно посередине столика, старик вышел из бара в морозную ночь. В этот раз он выбрал короткий путь и через двадцать минут уже поднимался вверх по холму. Ветер усиливался с каждым шагом, словно толкая его обратно в город. Вскоре Иту увидел котельную: в больших окнах первого этажа горел свет – единственное пятнышко тепла среди тысяч холодных звезд.
На следующий день Иту заглянул к директрисе, та и вправду оказалась понятливой и разрешила мальчику на время пожить у старика. Тали сначала обрадовался, а потом вдруг стал переспрашивать, точно ли это. Иту кивал и улыбался, он знал это чувство испуга и восторга, когда на тебя вдруг обрушивается свобода. Сам же он чувствовал себя совсем разбитым – он просидел полночи у окна, курил трубку, а покрытые морщинами ладони разглаживали одеяло. Старик приготовил завтрак на скорую руку, но сам есть не стал. Когда Тали подкрепился, Иту поручил ему присмотреть за котельной, а сам решил прилечь – спину и плечи сильно ломило.
– И поглядывай в окна. Если кто появится – сразу буди. Даже если ты этого человека хорошо знаешь.
Оставив мальчика на кухне убирать посуду, Иту лег одетым на заправленную кровать и провалился в глубокий, тяжелый сон.
Проснулся он, когда от окон первого этажа протянулись желтые полоски света. Тело ныло, но голова была ясной. Тали сидел на кухне и читал, положив локти на стол и оперев голову на раскрытые ладони. Когда Иту вошел, он вздрогнул, но потом с улыбкой потянулся и сказал:
– Я обед приготовил.
Иту подошел к сковородке на плите: под крышкой оказались еще теплые гренки, перемешанные с тушенкой. В чугунном котелке на соседнем столике остывал бурый рис. Старик взял ложку и попробовал.
– Я все, как вы учили, сделал: две кружки воды и ложка соли, только вода выкипела очень быстро. На костре мы дольше ждали, пока он сварится.
– Проголодался? – спросил Иту.
Тали кивнул и бросился к полке с посудой доставать большие миски.
После ужина Иту пару раз обошел котельную кругом, постоял, смотря на город в низине. Там тускло светились уличные фонари, окна домов. Тяжело вздохнув и покачав головой, старик вошел внутрь и запер дверь.
В этот вечер они проболтали с Тали допоздна. Была уже полночь, когда Иту аккуратно прикрыл дверь на кухню и зашел к себе в комнату. Не включая свет, он сел на койку, уставился в окно, потом провел ладонью по глазам и стал расстилать постель. Он не хотел и эту ночь просидеть у окна, вглядываясь до головной боли в редкие городские огни. Но чувство у него было то самое, что будило его ночью перед штормом.
Отбросив покрывало, Иту невольно бросил взгляд в окно и увидел, что в городе прибавилось огней. Присмотревшись, он заметил, что они движутся. Через пару мгновений несколько огней превратились во всадников с факелами; дальнозорким стариковским зрением Иту разглядел, что всадник впереди одет в шубу из серого медведя.
Старик бросился в кухню и включил свет. Тали подскочил на койке и, прищурившись, уставился на Иту.
– Лако здесь.
Мальчик подбежал к окну, вгляделся в темноту и отпрянул с растерянным видом.
– Он… Он не один?
– Да, с компанией. Живо одевайся и беги! В сторожку, куда мы ходили осенью. Помнишь дорогу?
Тали кивнул, рывком натянул свитер и спросил:
– А может, в город? Я спрячусь в школе или к директрисе попрошусь.
– Нет. Здесь только одна дорога в город – тебя заметят на снегу.
Они сбежали вниз по лестнице. Иту дал Тали куртку и ботинки, сбросил остальные вещи с вешалки прямо на пол и открыл дверь кладовой.
– Можно мне взять винтовку?
Иту задумался: «А сможешь ты в человека выстрелить? И если сможешь, как потом будешь с этим жить?»
– Нет. Она замедлит тебя. Там глубокий снег и дорога по склону. Беги! Через заднюю дверь!
Тали кивнул, натянул шапку, мгновение потоптался рядом с Иту – темные глаза с тревогой глядели в спину старику, забиравшему из кладовой пачки с патронами.
– Иту, а как же ты? Здесь останешься?
– Да. Я все-таки сторож, Тали. Беги же, черт!
Из больших окон первого этажа было видно всадников, приближавшихся к котельной. Теперь Иту мог разглядеть, чем они вооружены: винтовки, ружья, револьверы, – словом, у кого что нашлось.
Иту схватил флотскую винтовку, выскользнул в заднюю дверь и, стараясь держаться так, чтобы от всадников его закрывали резервуары с водой и стена котельной, побежал к скальному выступу, который возвышался над котельной шагах в семидесяти. К проливу скала спускалась пологими уступами – старик быстро вскарабкался по ним на верхнюю террасу и поглядел на котельную. Он находился чуть выше уровня крыши и хорошо видел всадников. Каждый из них держал в руке по факелу. Иту зарядил винтовку, удобнее устроился на мерзлом камне и стал наблюдать. Всадники объехали котельную несколько раз кругом, остановились напротив окон первого этажа. Теперь их было только трое. Старик решил, что Лако вошел внутрь, пока он карабкался на скалу.
– Эй, старик, выходи! И мальчишку с собой прихвати!
Всадники подождали с минуту, потом одни из них бросил в окно факел – тот, прочертив в воздухе огненную дугу, разбил стекло и попал внутрь. Следом за первым в окна полетели и остальные факелы, в холодном воздухе потянуло гарью. Затем всадники стали стрелять по оставшимся целыми стеклам. К грохоту ружейных выстрелов примешался звук битого стекла, куски которого падали на снег.
Иту усмехнулся: на окраинных землях закон суров; видимо, эта троица забыла, что в их домах тепло от медных труб с горячей водой. Эти же трубы обогревают дом начальника портовой тюрьмы и особняк городского главы – случись что, они спасибо не скажут. Хотя, может, до этого и не дойдет. Старик прицелился и одним выстрелом уложил кобылу под всадником, который первым разбил окно. Тот неуклюже свалился вниз, поднялась ругань, двое других объехали котельную кругом, пытаясь найти стрелка. Несколько предупреждающих выстрелов взметнули снег под копытами лошадей.
Света от ламп и огня, падавшего из больших окон, хватило, чтобы всадники наконец поняли, откуда по ним стреляли. Пули со свистом врезались в скалу под Иту, выбивая фонтанчики каменного крошева. Всадники спешились, и лошади, тревожно ржа, умчались за забор, подальше от начинающей полыхать котельной. Трое людей попытались взять выступ, на котором засел Иту, в кольцо, но слаженности в их действиях не было, да и стреляли они не особо метко.
«Местные, черт бы их побрал», – подумал Иту.
Когда огонь на мгновение прекратился и послышались щелчки перезаряжаемых ружей, Иту выглянул из-за кромки уступа. Он дважды выстрелил по человеку, подбиравшемуся к скале слева. Тот согнулся пополам и осел, прижимая руку к животу, глухой кашель перешел в хрип, потом все затихло.
– Черт, он, кажись, убил его!
Пули снова замолотили по скале, и слышно было, что стреляют только двое. Иту отстреливался вслепую. Его беспокоило отсутствие Лако – он точно видел его среди всадников, да и мальчик его узнал. Куда он мог деться? Внутри горящей котельной его точно не было, только если он поехал дальше и нашел следы Тали… Тянуть с этим больше было нельзя. Иту высунулся из-за уступа, один выстрел – плечо парня в сюртуке дернулось, и он повалился на землю; второй выстрел – по всаднику в широкополой шляпе, тот выбросил руку с револьвером вперед и выстрелил в ответ. Острая боль в боку сбила Иту с ног, он упал на спину, сильно стукнувшись головой о камни, и покатился вниз. Он пытался ухватиться за какой-нибудь выступ левой рукой, но боль была слишком сильной, от нее перед глазами начинали плавать желтые круги – пришлось бросить винтовку и тормозить правой рукой.
