скачать книгу бесплатно
Кивнув, я выпила принесенную воду и съела что-то с праздничного стала. Затем я пригладила волосы, расправила платье и отправилась к отцу.
Нэна была права, я должна была объяснить отцу и остальным, чем было вызвано мое решение принять предложение колдуна.
Мои мысли были просты: кто бы ни явился во дворец на мое совершеннолетие, мы ничего о нем не знали, в отличие от Томаса, а значит, не могли диктовать условия. Соглашаясь на предложение колдуна, я не только помогала принцу, но и выигрывала время. Узнав больше об Эдвине, мы могли попробовать справиться с ним и обезопасить королевство.
Отец и собравшиеся в кабинете министры сочли мое решение трезвым и взрослым, я видела похвалу и одобрение в их глазах, и это придавало мне сил.
– Мы надеемся, что гнев несостоявшихся женихов окажется лишь тенью задетого самолюбия, однако последние события в купе с вашей болезнью, милорд, делают династию уязвимой в глазах соседей, – проговорил один из министров. Его голос звучал спокойно, но мы все понимали, что кроется за его словами: положение действительно опасное. – Это может обернуться чем угодно, и мы должны решить проблему с колдуном как можно скорее.
Томас, оставшийся во дворце качестве гостя, был приглашен на совет, где смог рассказал свою историю, связанную с Эдвином.
– Кто он и зачем ему понадобилась моя дочь? – жестко спросил отец.
Он был очень плох после церемонии, глаза ввалились, руки тряслись, и он прятал их под столом. Мне было больно на него смотреть, но я чувствовала, что должна быть сильной, чтобы не подвести его.
– Эдвин мой брат, ваше величество, – ответил Томас.
Как оказалось, колдун не использовал магию, он в самом деле был одного лица с принцем, пропавшим много лет назад. Это был его брат-близнец, родившийся вторым. Придворный маг, доверенный слуга того короля, объявил второго близнеца дурным знамением для королевской династии и велел уничтожить его. Младенцем Эдвина отдали колдуну, рассчитывая, что тот сам выполнит свое жуткое наставление.
В то время, пока Томас рос со всеми привилегиями наследника, Эдвин, которого считали мертвым, оставался игрушкой грезившего магией крови безумца. Эдвин был нужен ему для бесконечных испытаний и в качестве слуги. Однажды в пылу ссоры колдун рассказал ему о его происхождении, и с тех пор тот вынашивал план мести.
Овладев искусством темной магии, Эдвин одолел старого колдуна и обрушился на королевство, пощадив из всей династии лишь Томаса.
– Но зачем ему Одри? Чего он хочет? Власти, денег? – спрашивал отец.
– Боюсь, ему нужно все то, чего хочу я, – признался Томас. – Его силы столь огромны, что ради мести мне он готов разрушать судьбы и государства. Для него все это игра, в которой он не может проиграть.
– Что ж, это мы еще посмотрим, – отец нахмурился. – Что тебе известно о его слабостях?
– Боюсь, их нет, – признался Томас, но почему-то после своих слов он украдкой посмотрел на меня.
Когда совет был окончен, и мне разрешили уйти, Томас последовал за мной.
– Одри, могу я поговорить с тобой наедине?
Я задумалась: мисс Энке должно быть стоит начеку возле моей комнаты, ждет, когда сможет утешить меня после случившегося. Повсюду во дворце меня ждут расспросы и сочувствия, от которых уже тошно.
Но одно место все-таки было.
– Идем!
Я поманила его в комнату Нэны.
– Так-так, юная леди, я смотрю, вы неверно истолковали мое гостеприимство, – проворчала она, поднимаясь с кровати.
– Пожалуйста, Нэна! Во дворце всюду глаза и уши, – взмолилась я. – Разреши нам поговорить у тебя.
– К черту, – она усмехнулась, накидывая халат поверх ночной рубахи. Перед уходом она погрозила пальцем перед носом Томаса. – Помните о проклятье колдуна, молодой человек! Надеюсь на ваше благоразумие.
– Я не знаю, кому еще могу довериться, кроме тебя, – признался Томас, когда мы остались одни. Он держался на почтительном расстоянии, но отодвинул для меня стул, словно не боялся, что я могу ненароком его коснуться.
– Я слушаю, – я посмотрела на него.
Вздохнув, собираясь с мыслями, Томас заговорил.
– Мне жаль, что ненависть Эдвина ко мне привела к тому, что страдаешь и ты, и твоя семья, – признался он. – Но он не тот человек, которого стоит бояться кому-то, кроме меня. Жестокость ему не свойственна.
– Что ты хочешь сказать? – изумилась я. – Что выдавать себя за другого и обманом захватывать королевство – это не жестокость? Он уничтожил твою семью!
– Все не так просто, как может показаться, Одри, – сказал он, качнув головой. – Выслушай меня. Твой отец спросил меня о его слабостях, и я ответил, что их нет, но это была неправда. Магия вытягивает из него жизненные силы, и я чувствую, что снятое с меня проклятье очень сильно его истощило. Скорее всего ближайший день или два он даже не сможет двигаться и будет очень уязвим.
– И ты знаешь, где он находится?
Томас медленно кивнул.
– Я не мог сказать твоему отцу, потому что тогда его бы убили, а я этого не хочу. Эдвин достаточно вынес, я верю, что он сможет пережить свои обиды и начать жизнь, достойную своего таланта. Я должен поговорить с ним и убедить расторгнуть ваш договор.
– Ты считаешь, что его можно убедить передумать? – спросила я.
– Да, – Томас кивнул. – Я не должен был позволять тебе соглашаться на сделку, ты не должна отвечать за то, что было между им и мной. Я хочу, чтобы ты отправилась со мной в его убежище, тогда я смогу уговорить его оставить тебя и твою династию в покое, снять с тебя данную клятву.
Я обдумывала его слова.
Может ли быть правдой то, что Эдвину нет дела до королевства, которое лежит у его ног? Что для него важно лишь то, как сильно будет страдать его брат?… Я не готова была поверить в это, но голова шла кругом, столько всего произошло, что я не понимала, что может быть правдой, а что нет. Я решила поступить так, как велят в таких случаях книги: обратилась к своему сердцу.
Я взглянула на Томаса. Его печальное, но решительное лицо, ореховые глаза, устремленные в пространство. Должно быть, он представлял встречу с братом, думал о нем, пока ждал моего решения. Он сразу почувствовал мой взгляд и обернулся, его лицо просветлело, на нем появилась ласковая улыбка. В этом выражении я узнала старого друга, который встречал меня у озера и слушал мою болтовню, пока я отдыхала.
Может быть, Томас кажется мне незнакомцем в этом обличье, но мы знаем друг друга много лет, я выросла на его глазах.
– Я доверяю тебе, – сказала я, прислушавшись к своим чувствам. – Давай попробуем поговорить с ним.
Томас кивнул и выпрямился.
– Тогда идем, нельзя терять времени.
– Но как выбраться из замка? Стражи у ворот теперь намного больше, мне не выскользнуть!
– Если ты сумеешь надеть тот наряд, в котором была у озера, я проведу тебя через ход, из которого пришел сам, – пообещал Томас.
Если я выйду из комнаты, мне никогда не дадут добраться до своего тайника, но я нашла другой выход. Я взяла вещи Нэны и переоделась в них. Хотя они были мне великоваты, ее любимый головной убор с родины, – кажется, чалма, – изменял меня до неузнаваемости. Во дворце никто даже внимания на меня не обратил.
Когда все было готово, мы отправились в лес. Как и обещал, Томас без труда провел меня наружу через едва заметную в зарослях калитку.
Несмотря на то, что свобода королевства и моей семьи была в опасности, за стенами мне стало спокойнее. Мы с Томасом шли по цветущему лесу, как будто это была обычная прогулка, мелькающие в траве и ветвях знакомые животные ободряли меня своими приветливыми мордочками, и я почувствовала себя так, словно вернулась домой.
– Скажи, откуда ты столько знаешь о жизни брата? – спросила я, решив занять дорогу разговором. – О его судьбе и намерениях?
– Не ты одна любила приходить к озеру и поговорить с оленями, – улыбнулся он. – Эдвин хотел, чтобы я знал, за что страдаю, как и он знал все те годы, которые провел в башне. Хотя я думаю, что он просто устал от одиночества: даже колдунам иногда нужно выговориться.
– Ты как будто совсем не злишься на него, – заметила я, наблюдая за Томасом.
– Злюсь, наверное, – он пожал плечами, затем подался вперед, отгибая для меня ветку куста. Мы свернули с тропинки в чащу, туда, где я до сих пор никогда не бывала. Задержав дыхание, я шагнула за ним сквозь кусты. – Но я знаю, что не его вина в том, какой он. Если бы не колдун, которому родители так слепо доверяли, все было бы иначе. Эдвин рос бы со мной в замке, мне не было бы так одиноко в детстве, а он знал бы хоть что-то кроме издевательств и тяжелой работы. Я не сильный знаток магии, но видел ее цену. Эдвину я могу только посочувствовать.
Томас оправдывал человека, который убил его родителей и разрушил его жизнь… в его словах я отчетливо слышала жалость и, что еще более невероятно, братскую любовь.
– Я восхищаюсь твоей стойкостью, – сказала я. – Не уверена, что смогла бы проявить такую же душевную силу, если бы меня лишили всего, что мне дорого.
Благородство Томаса, его великодушие поразили меня. Я никогда не задумывалась о том, каким должен быть настоящий принц, но в тот момент поняла, что именно такими качествами он и должен обладать. Смогу ли я отыскать их в себе и когда-нибудь сравниться с ним?
В голову пришло, что, если бы нашему плану не помешали, мы бы уже были помолвлены, и совсем скоро поженились бы.
– Его тоже лишили всего, – заметил Томас, продолжая разговор о брате. – Но я хотя бы узнал, что такое счастье, семья, дружба, – он взглянул на меня и улыбнулся, – любовь. А для него это всего лишь слова. Знаешь, когда много лет ты слоняешься по лесу без возможности хоть чем-то занять себя, забываются мелочи дворцовой жизни, дела, охотничьи сезоны, успехи и неудачи. Важным становится только то, что когда-то ты был счастлив – только это поддерживает в тебе жизнь. Надежда. У Эдвина ее нет, ему нечего вспоминать в дождливые дни, и я сочувствую ему.
– У него есть куда больше, чем он заслуживает, – заметила я, взглянув на Томаса.
Мы шли все глубже в чащу, в ветвях деревьев стали мелькать черные перья: здесь повсюду сновали вороны, сотни, тысячи пернатых следили за нами, изредка разражаясь хриплым карканьем. Их становилось больше, чем листьев на деревьях.
– Не бойся, это его стражи, – объяснил Томас, обернувшись ко мне. – Он знает, что мы здесь, и пропускает нас.
В самом деле, вороны лишь кричали и перелетали с дерева на дерево, но к нам не приближались. Вскоре мы вышли к каменному дому с высокой темной башней, обвитой плющом. Зловещим силуэтом она тянулась к краснеющему небу. Приближался вечер, и в единственном окне на ее вершине горел слабый зеленый свет.
Томас с силой потянул на себя крепкую дверцу дома, и она со скрипом отворилась. Мы вошли внутрь и оказались в обыкновенном человеческом жилище, всюду царил беспорядок, мебели почти не было, но жить тут, наверное, было уютнее, чем под открытым небом.
Эдвина в доме не было, и мы стали подниматься в башню.
Лестница наверх казалась бесконечной, несколько раз Томас останавливался, давая мне передохнуть, а я, хотя и задыхалась, старалась не задерживаться дольше положенного. К утру во дворце могли начать волноваться, и я должна была появиться раньше.
Наконец, ступени вывели нас в просторную комнату. Здесь все было завалено книгами, мешками, подвешенными под потолок, банками, бутылками, заполненными чем-то, о чем лучше не думать. В расставленных тут и там старых горшках расцветали причудливые растения, среди которых я могла узнать разве что папоротник, но и тот обладал удивительным белесым оттенком листьев.
– Эдвин! – позвал Томас, осматривая захламленную комнату. Она казалась бесконечным лабиринтом из столов и стеллажей, я шла мимо них, словно завороженная.
Настоящая башня колдуна… как же странно иногда оборачивается жизнь. Я всегда мечтала оказаться в подобном месте, но теперь испытываю лишь страх и беспокойство: похоже, Эдвин не прекратил изучать магию, а, значит, стал еще сильнее с тех пор, как разрушил королевство своих родителей. И еще опаснее.
Вдруг Томас остановился.
– Вот ты где, – сказал он.
Поискав взглядом своего спутника, я обнаружила его возле окна. Там среди груды горшков и сложенных стопками книг находился полуразвалившийся топчан, на которым под старым одеялом лежал колдун. Его тело было неподвижно, но глаза смотрели вполне трезво, а на лице играла издевательская ухмылка.
– Так-так, братец, ты снова здесь – протянул он, гаденько улыбаясь. – Дай угадаю: ты пришел требовать, чтобы я избавил Одри от обещания и вернул тебе твое проклятье?
– И ты это сделаешь, – уверенно казал Томас. – Эдвин, она не имеет никакого отношения к тому, что с нами произошло! К тому же, она наследница королевства, ты не можешь впутывать ее в свои игры, будто это ничего не значит.
– Не надо врать мне, дорогой Томас, или ты принимаешь меня за глупца? – недобро проговорил колдун. – Ты делаешь вид, что твое мнимое благородство не позволяет тебе оставить девушку в беде, но это вовсе не то, что тобой движет.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – Томас нахмурился.
– Я освободил тебя, но ты вернулся, чтобы забрать у меня то, чем хотел бы владеть сам, пусть даже ценой своей свободы, – он говорил тихо, но его голос переливался, как стрекот погремушки гадюки. – Тебе было мало прожить за меня жизнь, ты готов отбирать у меня все и дальше! Эти прекрасные медные волосы и голубые, как небо, глаза… С чего ты взял, что я желаю это лесное чудо меньше, чем ты? Что я достоин его меньше тебя?
С каждым словом тембр набирал силу, лицо колдуна менялось, наливаясь злостью, но все тело оставалось неподвижным, словно голова жила отдельно от него, своей жизнью. Это было жуткое, отвратительное зрелище.
– Довольно! Я здесь, так смотри мне в глаза, когда говоришь обо мне! – воскликнула я, выступив вперед. – Какое ты имеешь право распоряжаться чужими жизнями!? Ты зашел слишком далеко, прекрати это, а не то тебе придется сыграть в свою игру на других условиях!
Я давно приметила возле кровати магический посох с острым наконечником, и, схватив его, приставила к горлу Эдвина.
– О, маленькая девочка из леса показывает зубки! – усмехнулся он, посмотрев на меня с ласковой издевкой. Он даже не думал бояться. – Крошка-Одри решила, что может убить человека, неподвижного и беспомощного! Так ли ты жестока, моя дорогая принцесса?
Но его слова не тронули меня. Томас стоял дальше, чем я, и не мог помешать мне, он лишь с тревогой наблюдал за происходящим. Я знала, что в моих руках покой моего отца и будущее королевства, мое собственное будущее, каким бы мрачным оно мне ни казалось еще пару дней назад. Я не могла отступить, поддаться страху, на этот раз слишком многое от меня зависело!
Я заглянула в глаза колдуна, и он увидел мою решимость. Его брови дрогнули, он посмотрел на меня с уважением.
– Ну конечно, крошка Одри всегда была достойной ученицей, – проговорил он. – Отличные оценки, послушная, образцовая принцесса… разве может она подвести королевство и любимого папочку? Вы с Томасом стоите друг друга, оба так слепо верите в свой призрачный долг… но в тебе, девочка, больше пламени. Теперь ты нравишься мне еще сильнее!
– Избавь меня от клятвы, а Томаса от проклятья! – повторила я, напирая на посох. Он уперся в трахею, и Эдвин почувствовал это.
– Дай мне кое-что показать тебе, и, уверяю, тебе больше не захочется убивать меня, – заявил колдун. Он потянулся подбородком в сторону, пытаясь уйти от острия, но его сил не хватило даже на это. Его тело было полностью обездвижено. – Видишь ли, я тебе нужен, и пройдет совсем немного времени, прежде чем ты будешь молить меня о помощи.
– Этого никогда не будет!
– Разве? – Эдвин притворно удивился. – Опусти глаза, видишь блюдо у моей постели? Загляни в него, Одри, и скажи, что в нем.
Я крепче ухватилась за посох и перевела взгляд на большое серебряное блюдо. Его зеркальная поверхность вдруг задрожала под зеленым светом, и я увидела в нем гонца. Он скакал на лошади со сбруей цветов одного из королевств, чей принц был на балу… Ансельм, кажется, принц Контуары. Одни из наших сильнейших соседей, поддержание мира с ним стоило особенно дорого. Им не хватало территорий, у короля было двенадцать сыновей, которые жаждали своей собственной земли.
Гонец продирался сквозь ветви, пока не выехал к огромному лагерю. Большие шатры, лошади, пушки… это была целая армия, и они поспешно сворачивались, готовясь выступать. Вдруг зеркало стало уменьшать лагерь, картинка улетала выше и выше, пока я не увидела вдалеке над ней свой родной дворец.
– Они совсем близко, – проговорила я, забывшись.
– Вот именно, – усмехнулся Эдвин. – И их тысячи. А где находится ваша армия?
Наши основные силы находились очень далеко отсюда, на укреплении южных границ. Никто не ждал, что отцу станет так плохо, – никто не ждал, что враг прокрадется к самым стенам королевского дворца.
– Согласись, милая Одри, что в твоем положении очень полезно иметь в женихах кого-то вроде меня, – заметил колдун, ухмыляясь. – Как знать, если ты попросишь, может, я и соглашусь помочь… Мертвым я, так или иначе, стою не больше, чем мой благородный, но бесполезный братец. Он, конечно, помашет мечом, защищая тебя, но скольких он одолеет, прежде чем достанут его, а затем и тебя?
– Чем докажешь, что это не обман? – спросила я, сомневаясь. – Создать блюдо, которое покажет что угодно, – несложная задача для такого могущественного мага.
– Я не собираюсь тебе ничего доказывать, – просто ответил колдун. – Вернувшись во дворец, ты первой узнаешь о том, что армия подступает, и ведет ее один из оскорбленных принцев, которому ты отказала. Он собирается взять силой и королевство, и тебя. А будет ли у тебя в тот момент надежда, что мне не захочется бросать свою невесту в беде, зависит от того, как долго еще этот посох будет упираться в мое горло.
Я посмотрела на Томаса. На нем не было лица.
– Я ничего не знаю об армии, – признался он. – И я не могу дать тебе совет: Эдвин мой брат. Я не хочу его смерти.
Поразмыслив, я опустила посох и поставила его на место.
– Хорошая девочка, – похвалил меня Эдвин. – А теперь возвращайтесь во дворец… если только ты не хочешь поухаживать за своим обездвиженным женихом, пока он не придет в себя, конечно.
Я поморщилась, и колдун расхохотался.
– У тебя еще будет на это время, дорогая Одри, а пока, так и быть, возвращайся в отцовский дом! Томас, присмотри за ней, не хочу, чтобы с моей невестой что-то случилось до свадьбы.
