скачать книгу бесплатно
Он неохотно сел, протер глаза и осмотрелся. Солнце стояло в зените. Кони разбрелись по склонам холма и паслись. Ганимед и Энрид сидели у костра, напевая себе под нос какие-то тихие песенки.
Клерви медленно встал и шаркая ногами подошел к костру. Ганимед бросил из-под седых бровей на него проницательный взгляд и предложил присесть и отведать гренок и мяса, приготовленного на костре.
Клерви взглянул на еду и вдруг понял, что жутко голоден. Он начал есть с таким аппетитом, что Энрид и Ганимед заулыбалась, наблюдая за ним. Никанор присел рядом и тоже начал есть. Глядя на молодых людей, уплетающих за обе щеки с таким аппетитом, Ганимед и Энрид тоже решили отведать мяса с гренками. Затем из сумки достали сушеные фрукты и флягу с водой. Клерви выпил из стакана воды, вытер губы рукой и поблагодарил за трапезу.
Петляя между кустов, он спустился по южному склону холма и оказался у неширокого, но глубокого ручейка, в котором как в зеркале отражались склонившиеся над водой украшенные розами ветви. Клерви присел на корточки, зачерпнул воды и ополоснул лицо; вода оказалась теплой. Он огляделся по сторонам – вокруг ни души. Тогда он разделся и зашел в воду. Вволю накупавшись и как следует умывшись, он вылез из ручья, дрожа от холода, и растянулся на мягкой травке у самой воды. Солнце скоро согрело его, и Клерви, расслабившись и разморившись, впал в полузабытое состояние. Внезапно он почувствовал легкое прикосновение к плечу. Вздрогнув, он резко вскочил и обернулся. Перед ним стоял его конь. Белая грива сверкала на солнце, подобно снегу, а золотистая шерсть искрилась и блестела. На Клерви не моргая смотрели умные, понимающие глаза,; в них он читал дружелюбие.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросил молодой человек у коня, не ожидая ответа. – Как сюда забрел? Правда, прекрасное место? Конь одобрительно фыркнул и переступил с копыта на копыто. Клерви протянул руку и погладил животное по голове. Золотистая шерсть была удивительно мягкой и гладкой. – Эй, Клерви! – вдруг раздался голос Никанора из-за кустов. Клерви моментально вскочил и спешно натянул брюки и куртку. Через минуту на поляну перед ручьем вышел скальд.
– Ах, вот ты где! – воскликнул он. – Лучше бы ты не уходил один, мы ведь еще не на земле эльфов. Надо отдохнуть. Ганимед сказал, что мы больше не будем останавливаться до самого Эльдара. – Сколько еще лететь до него? – День и ночь, – ответил Никанор, – Мы отправимся в путь вечером.
Клерви обернулся в сторону, где стоял конь, но его там уже и не оказалось; только еле заметные следы от тяжелых копыт остались на вмятой траве. Клерви взял в руки сапоги, плащ и побрел вслед за Никанором. Поднявшись на вершину холма, на место их стоянки, они застали Ганимеда, сидящего скрестив ноги, с закрытыми глазами, – наверное, он ушел в медитацию, глубоко в себя, чтобы восстановить свои силы. От потухшего костра поднималась в голубое небо тонкая струйка дыма. Энрид стоял на краю северного выступа Энаресса и всматривался вдаль. Никанор и Клерви подошли к нему. Некоторое время они стояли молча, созерцая край эльфов.
– Здесь так красиво, – задумчивым голосом произнес Никанор, – на что похож Эльдар?
Энрид с доброй улыбкой повернулся к нему:
– Ты сам все увидишь, мой друг.
– Расскажите нам про эльфов, – попросил Никанор, умоляющим взглядом глядя на мага, – как они выглядят, как живут.
Энрид глубоко вздохнул, окидывая взглядом окрестности. Он стоял, выпрямившись, скрестив руки за спиной, слегка морщась от солнечного света.
– Мудрость светлого народа сравнима только с добротой их души. Эльфам незнакомы людские страсти. Они никогда не вмешивались в людские дела и войны, но всегда защищали Срединные Земли от черной магии. Они сражались в войнах Света и Тьмы плечом к плечу с нами. Хотя только единицы из них обладали даром магии. Многие думают, что эльфы не знают ни страха, ни боли, но это не так. И вовсе они не бессмертны; да, их век дольше человеческого, но и они не живут вечно, а умирают, как и все живые создания. Эльфы во многом отличны от людей, но и похожи. В Срединные Земли пришли три народа эльфов – темноволосые эльфы Эвинора, сильные и воинственные; эльфы Лианура, с русыми волосами и ясными зелеными глазами, ловкие и незаметные, любившие музыку и поэзию, воспевавшие свою родину и Свет, близкие природе; и светловолосые, голубоглазые, самые прекрасные эльфы Флориана. Однако никто не знает, какая участь постигла этот народ в холодных водах Северного океана. Остались два народа эльфов – сильные и умелые эльфы Эльдара и талантливые эльфы Ливадии. Эльфы всегда помогали людям, среди них вы можете ничего не бояться. В Эльдаре живут эльфы высоких кровей, чьи семьи берут начало от королей древности, и живут они в домах из белого камня. В Эльдаре нас примет королева Номанна, наследница древнего рода Эвинора.
Клерви проснулся вечером того же дня. Не вставая, он огляделся вокруг. Все было тихо и спокойно. Солнце клонилось к горизонту, небо приобрело бархатно-синий оттенок, и на севере нависал бледный серебристо-серый диск луны. На землю ложились кучерявые тени от низкорослых кустов; лес на севере напоминал безбрежное темно-зеленое море, мерно колыхающееся на ветру. Внизу, у подножия Энаресса, залегла густая тень; овраги на западных и южных долинах лежали черными пятнами. Огромный янтарно-желтый диск солнца, на которое можно было смотреть, не жмуря глаза, медленно уходил за горизонт, за обитаемые земли, за неизведанные края, где никто не был. Каждый день проходило солнце долгий путь по небу, даруя земле свет и тепло, без которых невозможна жизнь, и каждый вечер уходило в неведомый мир, далекий и нереальный, за гранью известной жизни. Клерви подумал о том, что лежит за Северным океаном, за Зловещими и Белыми горами, за сухой пустыней и непроходимыми джунглями на юге, за изведанными краями. Она подумал о тайных землях – Светлой и Темной стороне… Он заметил, что Никанор и старые волшебники сидят, недвижимые, на склоне холма недалеко от него и смотрят вдаль. Он тоже посмотрел туда, куда так мечтательно смотрели они, и сам замер в восхищении. Он словно впервые увидел закат солнца и не мог отвести зачарованного взгляда от уходящего за горизонт солнца. Он любовался величием заката солнца и удивлялся, что раньше никогда не замечал этой красоты, которая всегда была рядом. Нет, он замечал это всегда, но никогда не чувствовал эту вдохновляющую красоту так остро. Он думал о том, как чудесна жизнь и сколько всего в мире прекрасного и удивительного. Словно неведомая рука сняла с его глаз серую пелену, и теперь он восхищался красотой и гармоничностью мира, в котором он жил с рождения. На небе мерцали первые редкие серебряные звезды. Вдали на востоке горы подернулись беловатой дымкой, похожей на раскрывшиеся пушистые одуванчики в начале лета. Было удивительно тихо, и эта тишина дополняла окружающий пейзаж, составляла с вечерней природой неповторимый и совершенный мир. Умиротворением и покоем дышало все вокруг, и Клерви чувствовал себя счастливым.
Путники наслаждались закатом солнца, таким спокойным и прекрасным в уходящей эпохе.
Когда на землю спустились сумерки, путники отправились в путь.
Никанор снова помог Клерви вскарабкаться на огромного коня, а потом и сам ловко вскочил на своего. Почувствовав под собой знакомого седока, конь Клерви оглушительно заржал и взвился в небо. В лицо ему ударил порыв прохладного вечернего воздуха, полного благоуханием вечноцветущих растений. Он сделал глубокий вдох, покрепче вцепился в гриву коня и взглянул вниз, на стремительно отдаляющийся холм. Он уже не чувствовал страха перед высотой. Они летели всю ночь, но Клерви не чувствовал усталости. Воздух был теплым и ласковым и наполнен ароматом цветущих деревьев эльфийских лесов, над которыми они неслись. На небе светили звезды, луна лила серебряный свет на край эльфов, но внизу Клерви было ничего не разобрать, кроме блеска звездного и лунного света в листве. Умиротворенную тишину не нарушал никакой звук.
Когда взошло солнце, Клерви увидел благословенный край эльфов во всей его красоте. Удивительно яркое небо казалось бесконечным, и невозможно было окинуть взглядом всю безбрежную его лазурь. Все вокруг купалось в солнечном свете. Леса, уходившие до горизонта, казались зеленым бескрайним океаном с неровными гребнями прихотливых волн. Хотя Клерви летел высоко в небе на своем коне, ему казалось, что до земли можно дотронуться рукой и почувствовать бархатное прикосновение пушистых крон деревьев. Птицы кружили над путниками, оглушая их звонкими песнями и приветственными криками, словно они радовались появлению гостей. По небу, высоко над ними, неторопливо и безмятежно плыли, не заслоняя солнце, кучерявые белоснежные облака, такие далекие и нежные. Все в этом краю было простым и естественным, первозданно чистым и нетронутым. Все линии и формы, сотворенные природой, были гармоничны и прекрасны. Клерви видел все это впервые – на эльфийской земле природа была несколько иной.
Здесь было не жарко и не холодно, солнце не пекло, порывы ветра не заставляли отворачиваться. Зелень имела мягкий успокаивающий оттенок. Везде, насколько хватало глаз, простирались густые лиственные леса, изрезанные руслами небольших рек, берущих начало в Белых горах, и быстрыми ручейками с кристально чистой водой. Лишь изредка попадались цветущие поля с высокой зеленой травой, похожие на одинокие острова среди моря леса. На некоторых лугах паслись лошади белой масти, очевидно, принадлежавшие эльфам, живущим в окрестных лесах. Когда день начал угасать, солнце начало тускнеть и птицы замолкать, путники наконец начали снижаться на землю. Кони приземлились на небольшую лесную прогалину, которую пересекал, падая с невысокого обрыва, бурный родник. От него во все стороны летели брызги, кажущиеся в свете вечернего солнца золотыми. Когда копыта коня коснулись земли, Клерви спрыгнул со спины животного и рухнул в мягкий душистый ковер трав. Клерви огляделся по сторонам – и увидел леса эльфов по-новому. Со всех сторон прогалину окружали могучие высокие деревья, чьи кроны походили на зеленые облака; земля была покрыта густой, пушистой травой, среди которой кое-где проглядывали пестрые цветы. Воздух был наполнен звоном ручья, щебетанием невидимых птиц. Деревья стояли неплотно, и сквозь их кроны в лес проникало много солнечного света. Клерви с наслаждением втянул в себя ароматный теплых воздух и прикрыл глаза.
Через минуту он услышал голоса Ганимеда и Энрида в стороне от него, у родника. Клерви посмотрел в сторону родника и сразу вскочил – рядом с белыми магами он увидел эльфа. Клерви удивился, почему он сразу не заметил эльфа, оглядывая лесную прогалину, но вскоре понял – одежда эльфа сливалась с зелеными лесными тонами. Эльф естественно и гармонично смотрелся здесь, в лесу – словно он был рожден для такой стихии. Он был одет согласно традиции эльфов Срединных Земель – легкие полуприлегающие ткани зеленых, коричневых, серых оттенков. Клерви впервые в жизни видел эльфа. Ганимед представил эльфа Клерви и Никанору – это был принц Арланарион, сын королевы Номанны, прославившейся среди своего народа тем, что умела колдовать. Молодые люди склонили головы перед ним, и эльф тоже – в знак приветствия. Арланарион предстал перед ними высокий, худощавый, с прямой гордой осанкой. Он был таким, каким эльфов описывают люди в Срединных Землях, именно таким, каким Клерви ожидал увидеть эльфов. Его длинные прямые темные волосы слегка развевались под тихими порывами ветра; Арланарион, по традиции своего народа, убирал их за заостренные сверху уши. У него было открытое лицо и добрые, ясные светло-голубые глаза, в которых угадывалась молодость. Около часа шли Ганимед, Энрид, Никанор, Клерви и Арланарион по лесу. Широкая тропинка, ровная, аккуратно вымощенная белым камнем, петляла между деревьев и кустов, уходя дальше в лес. Среди веток порхали встревоженные птицы, оглашая окрестности звонкими криками. Вдоль тропинки, которая, чем дальше они заходили, тем все больше расширялась и становилась похожей на дорогу, ведущую в город, росли разноцветные яркие цветы, которые, казалось, вобрали в свои нежные лепестки сияние солнца. Иногда над их головами пролетали белые голуби, которые будто бы встречали их, – они позволяли радостным Клерви и Никанору подойти совсем близко и дотронуться до белоснежных перьев.
Ступая по извилистой дорожке вслед за Никанором, Клерви вспоминал слова когда-то услышанной им песни о городе света – об Эльдаре: … ночует солнце там, на золотом лугу Эльдара… Он чувствовал радостное возбуждение. Он разглядывал все вокруг и впитывал в себя – растения, форму камней, кору деревьев, тени от солнца, цвета, запахи, звуки. Ему не терпелось взглянуть на эльфийский город, о котором ходило так много легенд и о котором слагали баллады, на это непревзойденное творение древних эльфов.
Дорожка, по которой они шли, впала в более широкую, мощеную ослепительно белым булыжником дорогу, постепенно спускавшуюся вниз. По сторонам дорогу украшали белоснежные розы, источавшие нежный аромат. Между кустами стояли то тут, то там белокаменные колонны, оплетенные вьюнком и диким виноградом, вазы, с которых свисали копны зеленых грив. Потом по сторонам дороги появились ручейки, чьи узенькие русла были облицованы белым мрамором; в них текла, тихо журча, прозрачная, как горный хрусталь, вода. Вечернее солнце отражалось на ее поверхности, окрашивая воду в оранжевый и багряный цвет, и казалось, что ручьи доверху заполнены золотом. Дорога начала уходить круто вниз, и путникам пришлось спускаться по ступеням. Наконец они вышли к реке, на берегах которой расположился Эльдар. Внизу простиралась долина, пересеченная многочисленными притоками этой реки, между которыми рос зеленый лес. Среди крон деревьев белели двускатные крыши домов эльфов; через самый широкий приток реки, который падал в долину высоким водопадом, переливавшимся всеми цветами радуги, был перекинут широкий мост, украшенный скульптурами и колоннами. У правого конца моста возвышался дворец изящной архитектуры, казавшийся белой горой среди зеленого моря. Все в городе эльфов было построено из белого камня. Лес был изрезан мощеными дорожками и ручьями. Над кронами деревьев кое-где возвышались шпили каких-то построек; среди деревьев и домов виднелись беседки и мостики. Очертания всех зданий были изящными, легкими, воздушными. Клерви невольно подумал, что он попал на небеса, в какой-то райский город.
Дорога вывела путников к городским воротам – точнее, эта была просто арка, – вершину ее венчала мраморная скульптура лебедя, державшего в клюве ветку белой розы. Гостей встретила стража из пяти эльфов, облаченных в легкие кольчуги. Они поклонились Арланариону и поприветствовали гостей, подарив каждому по ветке белой розы. Путники вошли в город, утопавший в зелени и вечернем солнце. Легкий теплый ветерок тихо шептал в листве высоких деревьев; от кустов и домов, казавшихся тоже творением природы, ложились сизые тени, от которых веяло прохладой. Слышались звуки близкой воды, бывшей в городе в изобилии; медленно заходящее солнце окрашивало белые здания и дороги в розовые, лиловые и сиреневые цвета, напоминавшие о цветах. В окнах эльфийских домов не было ни рам, ни стекла; по ветру развивались белые шелковые занавеси. На дорогах, мостиках и закоулках Эльдара путникам встречались эльфы – все они были дружелюбны и приветливы. Их лица излучали спокойствие и счастье. Клерви и Никанор не скрывая таращили на них глаза, и Энрид даже попросил их вести себя скромнее.
Путники пересекли переулок, по сторонам которого были маленькие живописные дворики с брызжущими фонтанами, прошли под аркой, украшенной скульптурами единорогов, поднялись по широкой мраморной лестнице, прошли по мосту – и, наконец, вышли на дорогу, ведущую к королевскому дворцу. Здесь им опять пришлось проходить по мосту, и этот мост был таким красивым, что Клерви, заглядевшись, в восхищении невольно остановился. Мост изогнутым полумесяцем поднимался над водой, в которой отражались золотые облака на темнеющем небе и тянущиеся к реке ветви деревьев. Перила моста были сделаны наподобие переплетающихся лиан, смыкавшихся над головами; их линии были настолько изящны, что Клерви не удержался от того, чтобы не провести по ним пальцами. На белых мраморных плитах, слагавших основание моста по правой и левой стороне, были изображены все короли, правившие Эльдаром со времен его основания. Под каждым изображением были высечены на светлом наречии их имена и даты правления, а также картины, рассказывающие о важнейших событиях царствования каждого короля. Клерви чувствовал себя так, словно попал в другой мир, светлый и радостный.
Наконец они подошли к королевскому дворцу. Его западное крыло переходило в мост, перекинутый через самый широкий и глубокий приток долины; на севере к дворцу подступал лиственный лес, в котором жили единороги; восточный фасад дворца выходил на неглубокое ущелье, по которому текла река. Арланариона и гостей встретили два эльфа в кольчугах, с короткими мечами на поясах и копьями в руках. Они почтительно поклонились Арланариону, распахнули легкие кованые ворота и расступились, пропуская путников. Внутри дворца открытые светлые дворики переходили в аллеи и коридоры с живой зеленой оградой, ведшие в разные покои и залы. Через каждые десять шагов попадались фонтаны и островки зелени и цветов. Путники вышли в один зал, полностью закрытый; все его стены были покрыты старинными гобеленами, изображавшими историю народа эльфов. Ганимед указал на один гобелен Никанору и Клерви – там было изображено, как древние эльфы, до начала эпох, переходили Белые горы со Светлой стороны. И на следующем гобелене – та легенда, о которой Ганимед поведал на вершине холма Энаресс. Клерви увидел три короля эльфов древности – они несли в руках сияющие фиалы, в которых они, рассказал Ганимед, по преданию, несли в Срединные Земли частицы Света. На деревянном полу зала была изображена карта Срединных Землей. Некоторые гобелены рассказывали о сражениях, в которых участвовали эльфы; сначала Клерви не мог понять, против кого сражался светлый народ, но потом понял, что эльфы не трудились изображать черных магов, орков, троллей и прочих темных существ – они всех представляли на гобеленах в виде безликих теней, нападающих на эльфов.
Арланарион уводил гостей все дальше, пока вдруг не остановился у широкой лестницы
– Наверху вас ждет горячая еда и мягкая постель, – сказал эльф; его голос нравился Клерви – он был подобен тихому журчанью ручья ранним утром в лесу.
Затем он поклонился каждому гостю, повернулся и исчез под аркой, ведущей в западное крыло, в королевские покои. Ганимед осведомился у молодых людей, понравился ли им Эльдар.
– Все звезды на небе меркнут перед блеском и красотой города северных эльфов, – сказал Никанор, – Раньше я думал, что нет на свете ничего красивее творений природы, моря, гор, но теперь, я думаю, что эльфы не уступают в мастерстве и умении создавать прекрасное природе.
Клерви не нашелся, что сказать, он только согласно хмыкнул. Он чувствовал, как усталость нахлынула на него волной. День, полный ярких впечатлений, заканчивался, и Клерви чувствовал острую необходимость в отдыхе. Вместе с Никанором и белыми волшебниками он поднялся по лестнице, прошел по коридору и вышел на открытую террасу. С террасы открывался захватывающий вид на расщелину, по дну которой нес свои воды на север один из притоков реки, на которой стоял Эльдар. Река падала в ущелье шумным водопадом, и над ним в воздухе поднимались тучи водяных брызг, окрашенных заходящим солнцем в золотой цвет. На склонах ущелья зеленел лес, между деревьев которого были разбросаны в беспорядке белые каменные дома эльфов. Их крыши казались спустившимися с неба облаками. На берегу реки на зеленой травке сидели эльфы и играли на арфах и пели песни, полные жизнелюбия и радости. Чарующе звучали голоса эльфов, и от их пения Клерви словно впал в оцепенение.
В центре террасы стоял накрытый скатертью стол, на нем голодных гостей ждал ужин. Никанор вопрошающе взглянул на Ганимеда – тот улыбнулся и жестом пригласил всех к столу. Никанор и Клерви быстро принялись за еду, Энрид и Ганимед же начали раскуривать трубку и пить какие-то травяные настойки.
На террасу вели шесть дверей, через одну они попали сюда, а через остальные двери можно было попасть в покои, предназначенные для гостей.
Никанор, доедая кекс с изюмом и запивая его чаем, немного невнятно произнес:
– Здесь так хорошо. Что будет, если люди захотят жить в этом краю?
Ганимед выпустил клубы дыма изо рта, блуждающим взглядом коснулся лица скальда.
– Мир эльфов не досягаем для людей, – сказал Энрид, поворачиваясь к столу; он смотрел пристальным взглядом на ущелье, раскинувшееся под террасой.
– Да. И люди побаиваются эльфов, – ответил Ганимед, – а эльфы оберегают свою землю. У эльфов острое зрение и слух, они весьма искусны в бою.
Ганимед снова втянул и выпустил дым. На секунду он прикрыл глаза и снова открыл их.
– Без эльфов всего этого не было бы, – он окинул взглядом все, что было вокруг, ущелье, дворец.
После плотного ужина Ганимед дал распоряжение Никанору – пойти на конюшню и узнать, как устроили их коней. Никанор, кряхтя, пошел исполнять просьбу.
Энрид пожелал спокойной ночи и вышел с террасы – должно быть, он пошел прогуливаться по эльфийскому городу. Эльфы у реки продолжали петь песни, только теперь они звучали уже медленнее и спокойнее – словно колыбельные. Клерви, подперев голову, слушал красивые голоса эльфов и погружался все глубже в дремоту. Еда уже не лезла в него – он и так съел больше, чем мог позволить себе его желудок. Солнце уже почти совсем скрылось, только верхушки деревьев и крыши домов еще горели яркими закатными красками. Вечер был теплый; воздух был наполнен ароматами цветов. Клерви чувствовал себя как в сказке. Ему до конца не верилось в то, что случилось с ним.
Ганимед вывел Клерви из дремоты – он спросил, как тот себя чувствует, как перенес он путешествие, не было ему еще видений за последние дни.
– Нет, я ничего не видел, – помотал головой Клерви, – я вам так благодарен…
– Не благодари меня, Клерви, – улыбнулся старый маг, – я рад, что ты счастлив.
Клерви кивнул, но легкая грусть закралась ему в сердце при слове «счастье» – он вспомнил Лори. Он мог только гадать, как у нее дела. Это тревожило его; в его сумке лежало недописанное письмо для нее. Она была так далеко – Клерви только и мечтал, что смог бы взять Лори с собой в этот прекрасный край.
– За эти несколько дней я получил столько впечатлений, что, боюсь, не смогу запомнить все подробности путешествия по краю эльфов, – подумав, сказал Клерви Ганимеду, – а жаль. Я никогда не бывал в месте, более светлом и радостном.
Ганимед улыбнулся Клерви теплой дружеской улыбкой и сказал:
– Я вижу, Клерви, у тебя уже глаза слипаются.
Клерви улыбнулся тоже и потер ладонями лицо.
– Ты можешь выбрать любую спальню, – Ганимед указал рукой на распахнутые двери, и Клерви, подобрав свою дорожную сумку с пола, неуверенным шагом подошел к одной двери, – не бойся и не робей, Клерви. Ты среди друзей.
– Утро вечера мудрее, – сказал белый маг на прощанье, – Спокойной ночи, мой друг.
Помывшись и раздевшись, Клерви лег на белоснежное благоуханное постельное белье и уставился на балдахин над кроватью. Напротив широкой кровати был камин; на каминной полке горело несколько толстых свечей. Клерви любил смотреть, как горит свеча, – это успокаивало его, однако сейчас он просто задул их, не задержавшись на них взглядом ни секунды. Слишком он был измотан, и физически, и эмоционально. Совершенно неожиданно он ощутил острую тоску по родному краю. Он вдруг осознал, насколько чуждо ему все на этой земле эльфов. Его сердце было привязано к родному краю. Он простой человек, и вся эта величественная красота города эльфов, его изящная, неземная архитектура, наполненные светом каменные дома, дворцы, мостовые, высоченные стройные деревья, чистые прозрачные воды – все это не сродни ему. Гораздо милее его сердцу суровые, холодные северные края, гордые заснеженные вершины Зловещих гор, возносящиеся к небесам, узкие улочки его родного города, мрачные готические соборы, черепичные крыши трехэтажных постоялых дворов. Он привык к этому с детства; все его воспоминания неразрывно связаны с западным краем людей. Клерви глубоко вздохнул, и в следующую минуту заснул.
Глава 5
Когда на следующее утро Клерви проснулся, солнце давно уже стояло высоко в небе и заливало ярким светом город эльфов. Он не сразу понял, где находился, а вспомнив, улыбнулся. От вчерашней вечерней тоски не осталось и следа – такова уж была его человеческая натура: с приходом нового дня начиналась и новая жизнь. Дверь в его спальню была притворена, и с террасы дул свежий ветерок. У кровати стоял табурет с подносом, на котором громоздились полные тарелки с завтраком. Клерви потянулся и взял бокал со свежим фруктовым соком. Он растянулся на широкой кровати и долго так лежал, отпивая понемногу сладкий сок и ни о чем не думая.
Позавтракав и умывшись, Клерви вышел на террасу, где на подвесном гамаке расслабленно лежал, раскачиваясь, Никанор. На нем не было его кожаного жилета, его сонные глаза рассеянно блуждали по окружающему пространству.
– Доброе утро, Клерви, – поприветствовал молодого предсказателя скальд. – Доброе утро, – отозвался эхом Клерви.
Клерви подошел к краю террасы и взглянул вниз. Эльфов с арфами, которые распевали песни на берегу весь вечер, не было. В реке купались дети, маленькие эльфы, весело хохотали и брызгались. Между деревьями порхали пестрые птицы, бабочки кружили над цветами, пчелы жужжали, зарываясь в лепестках цветов и собирая нектар, из которого потом получится сладкий мед, который пойдет на стол к эльфам. На голубом небе не было ни единого облачка, и только яркий диск солнца смотрел на благословенную землю свысока.
Прошло две недели с момента приезда гостей в Эльдар —две волшебных недели для Клерви. Ему не верилось, что судьба оказалась так благосклонна к нему. Он упивался теплыми солнечными днями, когда он мог подолгу разгуливать по эльфийскому городу и окружающим его лесам в одиночестве или в сопровождении Никанора или белых магов, слушая об истории и жизни народов Срединных Землей; он наслаждался безграничной свободой, бездельем, жизнью во дворце, пищей и сном до полудня. Никанор по утрам и вечерам обучал Клерви драться на мечах, и Клерви преуспевал в этом. Скальд неустанно повторял ему, что он должен почувствовать меч как часть своего тела; что он должен стать единым целыми с мечом. И порой к Клерви приходило это чувство – будто клинок прирастал к нему. Ганимед приносил Никанору и Клерви книги в позолоченных переплетах – должно быть, они стоили безумных денег. Никанор читал лучше Клерви, но все же и его чтение вслух вызывало смех старых добрых волшебников, и Ганимед решил помочь молодым людям повысить свою грамотность. Одна книга, которую принес Ганимед, была об истории Эльдара – из нее Клерви узнал, что на город нередко нападали – и люди, желавшие заполучить город себе, и гномы из Белых гор, верившие в легенду, что Эльдар построен на месторождении драгоценных камней. Другая книга была написана эльфом, который в одиночку отправился путешествовать по Срединным Землям и дошел даже, переплыв Южное море, до пустыни – и там ему встретились разные диковинные животные, древние самобытные народы людей, которые он подробно описал в своей книге.
Вечерами, после уроков боя с Никанором, за которыми иногда наблюдал Ганимед, они спускались к реке, садились возле ее берега рядом с длинноволосыми, ясноокими эльфами и слушали их песни. Один раз Никанор изъявил желание спеть, – его песня была грустной, о юном скальде, страдавшему от неразделенной любви к знатной девушке, семьей которой он был нанят для ее охраны. Однако вторая его песня всех развеселила – играя на лире, он пустился в пляс, и скоро увлек за собой почти всех. Даже белые маги, Энрид и Ганимед, весело смеясь, принялись пританцовывать. Клерви играл на флейте, и многие хлопали ему в такт. Эльфы интересовались молодым предсказателем, но он не мог им рассказать ничего интересного о своей жизни. О старых страшных видениях ему говорить не хотелось. Он рассказывал им сказки из своего детства, проведенного среди монахов. Эльфы слушали внимательно и спрашивали Клерви о Половрике, о западном крае людей, о том, много ли там живет людей, исповедующих религию, чем занимаются там люди, какими ремеслами и что выращивают на своих полях. Они не могли понять, как люди могут жить в таком холодном северном климате.
Клерви не задавал никаких вопросов. Он не думал о будущем. Он просто жил и радовался каждому дню.
Однажды вечером на террасу явилась сама королева. Никанор, Клерви и белые маги сидели за столом и ужинали; им прислуживал эльф с длинными волосами, убранными назад. Ганимед читал книгу, потягивая горячий травяной напиток, Энрид отрезал от яблока маленькие кусочки и ел их прямо с ножа; Никанор и Клерви, делясь впечатлениями друг с другом о съеденной пище, пытались попробовать все многочисленные блюда, которыми накрыли стол.
Когда королева зашла, Клерви и Никанор не сразу встали из-за стола – королева ступала очень тихо, и, только увидев, что Ганимед и Энрид встали и почтительно склонили головы, молодые люди подскочили, обернулись и замерли. Клерви подавился крошками хлеба, и Никанор постучал ему по спине. Через секунду они сообразили и поклонились королеве эльфов.
Королева улыбнулась им. Взгляд ее проницательных серых глаз был полон мудрости и спокойствия. В ее темных волосах, убранных в замысловатую прическу на голове, искрились серебром седые пряди, сливаясь с серебряным узором, вышитым на ее белом платье. Ее голову венчала корона из белого золота, сделанная наподобие венка из листьев и цветов. Ее лицо было открытым и приветливым, как и у всех эльфов.
– Сегодня прибыл Гладвин, – сказала королева Номанна; ее голос был спокоен и глубок.
Ганимед кивнул и переглянулся с Энридом.
– Он последний, кого мы ждали, – продолжила королева.
– Это прекрасная новость, сиятельная королева, – произнес Энрид, – завтра соберем совет.
На следующий день Клерви и Никанор завтракали в одиночестве, когда вдруг скрипнула дверь, и на террасу вышел молодой эльф, с плеч которого свисал длинный коричневый плащ.
Эльф улыбнулся и мягко сказал:
– Я приветствую вас, Никанор и Клерви. Я отведу вас туда, где состоится совет. Волшебник Ганимед настоял на том, чтобы вы присутствовали на совете. Чародеи, с которыми вы прибыли сюда, уже на совете. До начала осталось немного времени, и поэтому я вынужден попросить вас поторопиться с завтраком.
Никанор и Клерви минуту стояли в растерянности, глядя на эльфа. Затем быстро сбегали в свои покои, привели себя в порядок, торжественно оделись, в лучшие свои наряды, и зашагали за эльфом по дворцу.
Эльф привел молодых людей на круглую просторную площадку среди деревьев у северного крыла дворца. Кроны деревьев заслоняли солнце, от них на площадку ложились прохладные тени. По периметру площадки стояли деревянные резные стулья и кресла, в некоторых уже сидели люди. В центре был высокий стол, на котором лежали старинные ветхие книги, полуистлевшие листки с древними рунами. Здесь они увидели Ганимеда и сидевшего рядом Энрида. Ганимед пригласил Клерви и Никанора сесть подле него.
Клерви нервничал, и он заметил, что Никанор тоже чувствует себя не в своей тарелке. Он держался неестественно прямо, сжимал руки в кулаки, нервно оглядывался по сторонам. Клерви посмотрел на Ганимеда – он уже привык и привязался к старому магу, и рядом с ним чувствовал себя спокойно. У Клерви была куча вопросов к Ганимеду. Вместе с тревогой Клерви чувствовал и гордость – он был приглашен на совет белых волшебников в городе эльфов. Думал ли он когда-нибудь, что с ним такое случится?
Клерви чувствовал и огромный интерес. Он сидел позади всех, но его место позволяло увидеть почти всю площадку. Его внимание привлек коренастый рыжебородый гном в кольчуге и шлемом на голове, похожим на голову дракона. На груди у гнома висел на металлической цепочке большой клык, на поясе – боевой топор, какими обычно сражаются гномы; также к его поясу была прикреплена тяжелая металлическая цепь с прикрепленным на конце железным шаром с толстыми шипами, способными разодрать панцирь дракона. Из-под густых кустистых бровей смотрели суровые, недружелюбные карие глаза. Клерви подумал, что не хотел бы он быть врагом этого воинственного гнома. Клерви видел гномов прежде – в Половрике, но то были другие народы гномов, из Зловещих гор. Спускаясь с гор, навещая города людей с целями торговли и еще чего, они любили посещать кабаки и таверны. Пьяные гномы были необыкновенно веселы и добродушны. Но стоило кому-то бросить неосторожное слово в адрес народа гномов, хоть отдаленно прозвучавшее оскорбительно, – ситуация мгновенно становилась опасной. Также Клерви знал, что гномы сильны, трудолюбивы и упрямы; они были лучшими мастерами кузнечного дела в Срединных Землях. Этот народ пришел на земли людей с гор, но, открыв для себя Срединные Земли, они никогда не спускались с гор надолго. Когда в горах появился первый гном, не знают и сами гномы. Они жили в горах испокон веков, сооружали подземные чертоги, шахты, заселяли подземные пещеры, и чувствовали себя там в своей стихии. И в целом, гномы слыли добронравным народом, хотя и были несколько вспыльчивы и темпераментны.
Рядом с гномом Клерви увидел скальда. Он был одет почти так же, как и Никанор и как другие скальды. На нем был черный кожаный жилет, а с плеч свисал черный короткий плащ. За поясом у него был длинный жесткий кнут, кинжал, меч в ножнах. Седая коса, заплетенная на затылке, свисала ниже поясницы. Несмотря на возраст, в скальде чувствовались неимоверная сила, воинственность и мужество.
Клерви видел, как Никанор здоровался с ним – он сложил руки на груди, ладонями друг к другу, и наклонился вперед. Старший скальд ответил так же.
– Кто это? – спросил шепотом Клерви у Никанора.
– Гладвин, – так же тихо ответил скальд, – он входит в совет мастеров, который руководит нашим орденом воинов-скальдов. Совет мастеров – это наши самые лучшие воины. Я думаю, они выбрали Гладвина, чтобы он представлял наш орден на совете. Я видел его пару месяцев назад, когда был в замке нашего ордена – а потом Ганимед попросил меня приехать в Ризенгрос.
– Ты давно знаешь Ганимеда? – вдруг спросил Клерви. На самом деле, он давно хотел задать этот вопрос, да удобного случая не представлялось.
– С детства, – сказал Никанор, – он часто бывал в нашем замке на берегу моря, и его знали все ученики, все скальды ордена. Я был одним из лучших учеников, и Ганимед сказал, что хотел бы, чтобы я служил ему.
Скальд гордо улыбнулся. Клерви понял, что это были приятные воспоминания для молодого скальда.
На площадку прибывали все новые волшебники в белых мантиях и эльфы. Почти все сильные белые волшебники собрались здесь – их было около сорока; не хватало только колдунов Ордена Целителей, но они вряд ли чем-то могли помочь своим даром, служащим на благо людей. Клерви заметил только одного целителя, очевидно, верховного мага их ордена, – он видел их в своем родном Половрике; они носили белые мантии с узкими рукавами с манжетами и белые шапки на голове. Они путешествовали по Срединным Землям и всюду помогали людям безвозмездно, излечивая от самых тяжелых и смертельных недугов, однако редко люди оставались неблагодарны им. Они не применяли – да и не могли применить – свою магию никак иначе, только исцеляя своими руками. Люди в Срединных Землях боготворили их, и, стоило только в каком-нибудь городе появится целителю, – со всех округов съезжался народ и выстраивался в очередь. Нескончаемый поток благодарностей, подарков и подношений сваливался на целителя. Редко целители вмешивались в дела людей и дела других сильных волшебников – они вели свой, обособленный образ жизни, посвященный одной благородной цели, и уходили из жизни, как и все сильные волшебники, по своему желанию.
Среди белых волшебников на площадке выделялись друиды – седовласые старцы с бородами до пояса, в похожих серых накидках и широкополых шляпах. Клерви сосчитал – их было десять, и все они, несмотря на похожую одежду и выражения лиц, были разными. Их лица были полны глубокой мудрости и понимания. Друиды, самые древние волшебники, высоко ценили свою связь с природой. Они уходили далеко в глубокие лесные чащи, где ни одна живая душа не могла нарушить их уединения. Большая, самая дикая часть Эраланского леса принадлежала им, и они не рады были незваным гостям. Они посвящали свое время изучению и постижению тайн природы, леса, обучали более слабых волшебников – законам природы, ботанике, учили их варить зелья, которые везде в Срединных Землях ценились высоко, на вес золота.
Среди белых магов заметил Клерви и Иоланту – возможно, она прибыла только сегодня, поскольку была в синем дорожном костюме. Ее красивые волосы были убраны в высокий пучок, а милое лицо было задумчиво и отрешено. Все остальные белые волшебники были в основном красивыми молодцами – только еще два были седовласы: один, с длинной бородой, беседовал с Ганимедом, и был, вероятно, магом его Ордена Единорога; а другой, с медальоном на груди в виде орла, с аккуратно постриженной седой бородой, орлиным носом, вызывающим взглядом горящих карих глаз, прямой осанкой – был сам похож на гордого орла.
Вскоре все расселись по местам, площадка в центре опустела. Гул голосов смолк. Осталось только четыре пустых кресла, отличавшихся более роскошной и пышной отделкой.
Ко входу на площадку подошли два эльфа, одетые в кольчуги, подняли рога и протрубили в них. В следующее мгновенье на площадку вышли королева Номанна, принц Арланарион, принцесса Аларнель и сын короля Ливадии, южного королевства эльфов, принц Эйвинд. Все присутствовавшие повставали со своих мест и раскланялись вошедшим эльфам. Королева, принцы и принцесса приветствовала всех. Королева Эльдара была одета в бело-голубое платье, расшитое серебряными нитями, ниспадавшее складками по ее стройным ногам, с широкими рукавами, в которых ее тонкие запястья казались уж совсем хрупкими. Принц Арланарион и принцесса Аларнель были похожи на свою мать, только глаза их были не серыми, как у матери, а ярко-голубыми, словно в них отражалось небо. Аларнель была одета в скромное зеленое платье, украшенное золотым пояском на бедрах, а Арланарион в зеленый костюм с золотыми застежками, и это делало их еще более похожими. Эйвинд, принц Ливадии был совсем не похож на своих родичей из Эльдара. У него были светло-русые волосы, длинные, гладкие, как у всех эльфов, и ярко-зеленые, будто впитавшие в себя свежие краски природы, задумчивые, большие глаза. Отец Эйвинда, король Линур, был дружен с королевой Номанной, впрочем, как и все потомки королевских семей Эльдара и Ливадии. И довольно часто король Линур с принцем и свитой посещали Эльдар – поэтому город северных эльфов был хорошо знаком Эйвинду. И молодые наследники, Арланарион, Аларнель и Эйвинд, были друзьями с детства.
Эльфийские принцы и принцесса пересекли медленными шагами площадку и сели в предназначенные для них кресла, и присутствовавшие вновь заняли свои места. Королева Номанна вышла в центр площадки, к высокому столу. Клерви затаил дыхание. Королева глубоко вздохнула, обвела всех спокойным, торжественным взглядом и заговорила:
– Я рада приветствовать всех вас, мои друзья, во дворце Эльдара. Я благодарю вас за то, что вы незамедлительно откликнулись на мое приглашение. Все мы собрались здесь для того, чтобы вновь объединить наши силы.
Со своего кресла поднялся Энрид и вышел в центр площадки. Все взгляды были устремлены на него – и эти взгляды были полны уважения, почтения и преданности. Он был не только одним из старейших магов, но и был самым сильным белым волшебником в Срединных Землях. Королева Номанна и еще несколько эльфов из Эльдара и Ливадии, владевшие даром магии, служили ордену Энрида – однако они даже не дотягивали до уровня волшебников высшего ранга.
– Я, Энрид, верховный маг Ордена Света, благодарю вас, прекраснейшая королева, за ваше гостеприимство, в который раз, и за то, что собрали тут всех нас.
Королева заняла свое место, а Энрид обвел всех присутствовавших внимательным, серьезным взглядом и продолжал:
– Несколько недель назад до меня стали доходить первые тревожные слухи. Я вел наблюдение за небом, как и мои друзья, Ганимед и Флорентин, волшебники Ордена Единорога. Мы одновременно начали замечать зловещие знаки на ночном небе. На западной части небосклона зажглась новая звезда – ее появление предрекали древние предсказатели, еще до войн Света и Тьмы. Это звезда Аримана. По залу пронесся неприязненный гул.
– Как многие из вас знают, Ариман, повелитель змей, был одним из первых магов древности, – сказал Энрид, – Ариман основал Орден Змеи много веков назад. Среди некоторых народов он известен как покровитель маганов – можно сказать, что он им и был. В давние времена маганы пришли в Срединные Земли с Темной стороны. Из-за их частичного сходства с людьми и змеями в народе их стали называть змеелюдьми. Некоторые из этих порождений Тьмы владели даром магии и Ариман брал их на служение в свой орден. Однако эти маганы – их называли жрецами среди своего народа – они стремились поработить людей, занять их земли, и поэтому весь народ маганов был изгнан во время войны Света и Тьмы из Срединных Землей.
Древние маги, основатели орденов волшебства, обладали огромной силой, которая давала им полную власть в Срединных Землях. Однако Ариман хотел еще большего. Всем вам известно, что черные волшебники всегда стремились к безграничной власти. Ариман хотел безраздельную власть – он не хотел делить свое господство в мире с другими древними магами. Маги древности были мудры, но разум Аримана был полностью захвачен мыслями о порабощении мира, и велико было его тщеславие. Он хотел превратить людей в рабов, он считал, что люди только для того и созданы, чтобы служить ему… Он доверял только народу маганов, вместе с которыми пришел в Срединные Земли. Он был похож на них – то же стремление жить и обогащаться за счет других, не делая ничего и не привнося в этот мир ничего.
Ариман совершил путешествие на Темную сторону, откуда когда-то пришел на земли людей. Никто не знал, зачем он туда ушел – возможно, многие думали, что он решил покинуть мир; но когда он вернулся, было уже поздно. С собой он принес великое оружие, самое опасное, какое видали только Срединные Земли – шар Тьмы. Эта вещь заключала в себе часть Тьмы, и была проводником между Темной стороной и Срединным Землями. Этот шар нес в земли людей Тьму и зло. Ариман желал, чтобы Тьма захватила Срединные Земли. Он видел себя всемогущим властелином темного мира, в котором все будет так, как ему вздумается.
Древние маги, черные и белые, объединились против него. Они хотели остановить его, сперва взывая к рассудку и мудрости, но он давно утратил весь ум – жажда власти завладела им безраздельно. Ариман был единственным волшебником древности, который покинул мир не по своей воле. Он был убит, и эта насильственная смерть не могла не оставить отпечаток в Срединных Землях… Понимая, что конец близок и неизбежен, Ариман проклял мир людей.
Все это было в давние времена, на заре эпох, очень много человеческих жизней назад, когда даже христианство еще не пришло в мир людей. Ничто не исчезает бесследно…
Корни зла, заложенного Ариманом, останутся в Срединных Землях навсегда, и мы должны уничтожать его проростки. Все, что сейчас мы наблюдаем, все знаки, которые сейчас читаем, совпадают с тем, что указано в древних писаниях, оставленных нашими предками.
Энрид замолчал; его взгляд был задумчив и отрешен, его руки сложены на животе.
На площадке была полная тишина, только в окружающем саду чирикали и порхали птицы.
