скачать книгу бесплатно
– Мой предшественник продержался всего десять, – напомнил Курт. – И сжег полдворца.
– Он не был великим магом, – ответил Мур. – И Агларии у него не было. Ты только представь себе: нежно целуешь ее в губы, шепчешь ей ласковые слова и бережно укладываешь поверх всех этих важных бумаг и секретных документов…
– Маньяк, – вздохнул Курт. – Дожил. Мой собственный посох – сексуальный маньяк… А что скажет наш драгоценный начальник?
– Ну, если ты объяснишь ему, что это просто новый метод… – задумчиво протянул посох.
– Метод чего?! – взвыл Курт.
– Ну… метод обучения вновь принятого персонала… так сказать, инструктаж на рабочем месте…
– На рабочем месте? – со странным смешком проговорил Курт. – Надо же… а я и не догадывался, какое именно место у меня – рабочее…
– Ну, по крайней мере, оно работает куда лучше твоей головы! – хихикнул посох.
– Да? И чего ж это меня головой работать поставили? – вздохнул Курт.
– Надо очень. – Посох достал еще одно яблоко.
– Ты сегодня просто взорвешься от этих яблок. – покачал головой Курт. – Плакало твое свидание.
– Не пугай, не страшно, – отмахнулся посох. – У меня железный организм.
– Вообще-то деревянный, – напомнил Курт.
– И этот засранец называл меня занудой! – возмутился Мур. – Ты слушать-то будешь?
– Тебя? – ухмыльнулся Курт.
– Ну, ради разнообразия можешь, конечно, и себя послушать, – ответно ухмыльнулся посох. – И все же… тебе хоть известно, что ты можешь набирать новых сотрудников?
– Я думал, что должен работать с теми, кого мне Йоштре выделил, – удивился Курт. – Они уже проверенные и все такое… Разве нет?
– Разве да, – ответил посох. – Это и вправду желательно, чтоб не нарушать помянутую тобой секретность. Однако, если ты сочтешь необходимым – набирай. Их просто проверят – и все. Конечно, допуски у них будут различные, кого и вовсе не допустят, если там что не так, это все же разведка, но… право набирать людей самому у тебя есть, ты все же как-никак Глава Одиннадцатого Отделения, а не мальчик на побегушках, да еще и великий маг к тому же.
– Постой, так ты имеешь в виду, что Аглария… – начал Курт.
– Ну, не так уж и плохо у тебя с головой, – усмехнулся Мур. – Дошло ведь. Почему бы красивой девушке не помочь своему парню, раз уж она, как внучка великого магистра, все равно прошла все эти проверки? Если она с самого детства во всех этих делах по уши?
– Действительно, – сказал Курт. – Почему бы и…
– А заодно примять… примять… как следует примять все эти бумаги, – похлопав по означенным бумагам, томно протянул Мур.
– Манья-а-ак! – нежно пропел Курт. – Я песню сочиню такую: «Мой посох – маньяк!»
– Дуби-и-ина, – столь же нежно откликнулся Мур. – Остается надеяться, что Аглария тебя перевоспитает. А то у меня просто руки опускаются. Да разве же может быть что-то прекраснее, чем… – он развел руками, явно не находя слов.
– Пока у тебя не было рук… и всего остального… с тобой было куда проще, – заметил Курт.
– А сейчас со мной куда лучше, – ответил посох. – Спроси всех моих девушек, они тебе подтвердят. Так я пошел звать Агларию?
– Я уж и не знаю, можно ли тебе ее доверять, – проворчал Курт. – Вдруг тебе и ее задница понравится?
– А то ты Агларию не знаешь, – пожал плечами Мур. – Мне может нравиться что угодно, но если я рискну что-то по этому поводу предпринять, она меня самого в мою же собственную задницу запихает и даже не вспотеет. Нет уж, рисковать жизнью, находясь в ее нежных объятиях, я предоставляю тебе. Ты у нас великий маг – вот и трудись. – С этими словами Мур встал и вышел.
Курт со вздохом потянул к себе следующую стопку бумаг. Мгновение их рассматривал, а потом с проклятием отбросил в сторону. Встал и телепортировался к себе.
– Кто там? – спросила Аглария, отрываясь от книги.
– Послушай, милая… тут такое дело… одним словом, мне нужна твоя помощь.
– Да, любимый, – Аглария улыбнулась и немного поморгала, хвастаясь длинными ресницами, потом отложила книгу и встала.
Раздался стук в дверь и снаружи послышался голос Мура:
– Эй, Аглария, чего скажу!
– Мур, иди на фиг! – крикнул Курт. – В конце концов это я – Глава Одиннадцатого Отделения, значит, мне и набирать новых сотрудников!
Он притянул к себе Агларию и поцеловал ее.
– А мне что делать? – крикнул Мур из-за двери.
– Съешь еще сотни три яблок и иди соблазнять мою секретаршу, – мстительно посоветовал ему Курт, начиная медленно развязывать пояс, стягивающий домашний халат Агларии.
– Курт, а как же бумага? – ехидно крикнул Мур.
– Отстань, я занят! – откликнулся Курт, медленно распахивая халат любимой девушки. – У меня тут… инструктаж, понимать надо!
– Да понял я, понял… – весело отозвался посох. – Ладно, раз у вас инструктаж, то я пошел. И раньше чем через час меня не тревожь, буду занят, – добавил он, уходя.
– Так вот, любимая… – улыбаясь, как идиот, сказал Курт, – знаешь ли, у меня на работе есть один замечательный стол…
– Я же сказала – да, – шепнула девушка, прижимаясь к своему парню.
И в этот миг он не помнил об Архимаге. О том невероятном и страшном, что предстояло ему. Что с неизбежностью судьбы стояло на его дороге. В такие мгновения о всяких там глупостях вменяемые люди просто не вспоминают.
* * *
… И Чаша выпила Архимага. Проглотила одним глотком, словно это он был вожделенной влагой. Хотя… почему «словно»? Именно этим он и был для нее. Недостающим глотком Силы. Тем, чего не хватало для воплощения. Удушающая, непроглядная тьма склубилась на том месте, где он только что стоял, весь такой гордый. А когда тьма рассеялась… То. что вынырнуло из всепоглощающей тьмы, лишь внешне напоминало Архимага. Было схоже с ним не больше, чем он сам напоминал когда-то нарисованную Эстеном Джальном карикатуру.
У стоящего в пустоте окруженного мглой существа было имя. Имя настолько древнее, что его даже камни позабыли. Имя, чья зловещая тень веками затемняла человеческую историю. Незапамятное имя. Существо стояло, медленно шевеля губами. Силясь вспомнить.
Если и бывает на белом свете удача – такая, что для всего мира сразу, – то именно сейчас она и случилась, именно в этот миг она и проявила себя во всей своей полноте и несомненности. Ведь то, что это жуткое существо забыло свое имя – случайность. Этого могло и не произойти. Кто знает, что бы тогда случилось дальше? Если бы это самое «дальше» вообще было…
Это была ночь, когда погасли все звезды. Погасли не потому, что чья-то злобная магия их погасила Звезды погасили свой свет, отвернули свои лица от мира, страшась, как бы неведомая и злобная тварь в отблесках и отражениях их древнего света не прочитала эхо своего имени… Потому что мир окажется в опасности, едва это мерзкое страшилище наткнется на истину, потому что миру будет отпущено очень недолгое время, едва это существо вспомнит… Это была ночь, когда Темные Боги послали парламентеров к Светлым Богам. Ночь великого страха.
* * *
– Идут, – коротко выдохнул Эруэлл, вглядываясь в неспешно надвигающегося врага. – Ох, и много их…
– Идут, – согласно кивнул Линард, оглаживая рукоять меча. – Да, немало.
Могучая темная рать накатывала на них. Быстро смеркалось, но враги наступали как ни в чем не бывало, ведь это были не люди, а специально выращенные для подобных битв твари, отлично видящие в темноте. Последнее творение господина Архимага. Огромные, лишь слегка напоминающие людей и куда более сходные с троллями существа, наделенные непомерной силой и яростью.
– Большая работа предстоит, – задумчиво промолвил Линард.
– И хорошо бы с ней справиться, – проговорил Верховный Король, напряженно вглядываясь в надвигающуюся вместе с ночью вражескую рать.
– Я сказал своим лучникам, чтоб не жалели стрел, – добавил Герцог Седой.
– Да, на сей раз именно на них наша главная надежда, – сказал Линард.
– Ишь, как вышагивают… – покачал головой Эруэлл, глядя на приближающегося врага.
– Они думают, ночь их союзник, – усмехнулся Линард, созерцая накатывающую вражескую армию. – Они даже не догадываются, в какого страшного врага она может превратиться.
С ветром донеслись слова команды. Вражеская рать остановилась, замерла Застыла недвижно.
– Они дождутся полной темноты, – убежденно сказал Линард.
– Но… в темноте лучники не смогут стрелять! – воскликнул стоявший подле Линарда Керано.
– Это будет очень светлая темнота, – ответно усмехнулся Линард. – Им даже и в самом страшном сне не приснится, какая светлая.
– О! Вы договорились с Зикером… – сообразил юноша.
– И с ним тоже, – сказал Линард. – Но не только. Скоро сам увидишь.
– А сейчас рассказать – никак? И, кстати, где вся наша доблестная разведка? Я что-то никого не вижу, – проговорил Керано.
– Именно поэтому и не видишь, – ответил Линард. – Все они заняты весьма важным для нашей победы делом. А рассказывать? Знаешь, показать будет нагляднее. Если бы я тебе лишь рассказывал о боевых искусствах, ты бы до сих пор меч в руках толком держать не научился. Ничего, потерпи. Скоро увидишь. Это будет урок на тему, как глупо полагаться на одно лишь ночное зрение и силу. И, кстати, как это ты никого из разведки не видишь? А Его Величество? Или ты его теперь за разведчика не считаешь?
– Ой, – смутился Керано. – Да я же не то хотел…
– Ты сам меня за разведчика не считаешь, – буркнул Эруэлл. – Не то отпустил бы с ребятами.
– Вот еще! – фыркнул Линард. – А кого я на другом холме поставлю?
– Герцога Седого, – ответил Эруэлл.
– Нет, Ваше Величество, – возразил Герцог Седой. – За спиной у воинов Оннера должен стоять их король. Особенно это важно для новобранцев. Для тех, кто сражается в такой битве впервые. Они никогда не станут сражаться за чужого герцога так же хорошо, как за собственного короля.
– Вот, Эруэлл, – сказал Линард. – Слушай, что тебе умные люди говорят.
– Да, – скорбно вздохнул Эруэлл. – Никто-то нас, королей, не уважает. Все поучают да попрекают, кому не лень.
– А за что ж вас, тиранов-то, уважать? – ответно фыркнул Линард.
– Кто тут моего любимого мужа тираном обзывает? – из темноты вышла Шенген, королева анмелеров. – Эруэлл, мои все готовы.
– Вот и отлично, – шепнул он, обнимая свою жену.
– Эруэлл, а ты меня в рейд не отпустишь? – лукаво улыбаясь, поинтересовалась она. – Ну там, прогуляться малость при свете луны, убить кого… и сразу назад, ты не думай, никаких серенад и поцелуев с посторонними мужчинами!
– Не отпущу, – в тон ей ответил Эруэлл. – Мне слишком дорога твоя репутация. И даже не вздумай вслух просить об этом. Нас окружают страшные люди, милая. Всех, кто просится в рейд, они обзывают тиранами. Ты же не хочешь прослыть тираном?
– Ради того, чтобы сходить в рейд? Я подумаю, любимый.
* * *
Затаиться и ждать.
Ждать, когда зыбкие сумерки приведут врагов. Ждать, слушая тяжкое смрадное дыхание нелюдей, звон доспехов и хриплые выкрики, заменяющие этим тварям речь. Ждать, когда сядет роса. Ждать, когда первые признаки ночи легкими пальцами коснутся мира, словно музыкант лютни. Ждать, пока ночь окрепнет. Ждать, когда тьма становится полной. Ждать, когда чужие огромные башмаки с хрустом приминают траву над твоей головой. Ждать…
И зажечь свой костер почти мгновенно. Зажечь – и увидеть краем глаза другие такие же костры. Увидеть – и знать, что в тот же момент любой аргельский лучник уже спускает тетиву, вдохнуть – и знать, что стрела нашла свою цель. Выдохнуть – зная, что и вторая стрела не пропала даром.
Коротким толчком бросить свое тело назад. Туда, где в ночи ждет следующий заранее заготовленный костер, чье пламя так же разорвет ночь, наполняя ее благословенным пением аргельских стрел и вражескими стонами, звучащими, словно чудесная музыка.
Дальше, дальше… слушая гневный рык врагов и устрашающий топот за спиной. Неуклюже брошенное копье втыкается в землю, вырываешь и небрежно бросаешь назад, даже не поворачиваясь, чтобы прицелиться. И все равно слышишь чей-то стон. Приятная неожиданность. Дальше… дальше… еще один костер. Это последний. Враги спешат разметать его. Чуть не половина вражьей армии мечется, пытаясь гасить предательские огни. Что ж, свое дело ты сделал. Домой. Привычным движением ты касаешься татуировки. То тут, то там вспыхивают порталы других разведчиков. Ты немного медлишь, прежде чем шагнуть в свой портал. Лишний свет стрелкам не помешает.
* * *
– Вторая группа костров, – говорит твой командир, по совместительству Верховный Король, и ты вновь шагаешь в портал.
Новый огненный цветок расправляет лепестки, потягивается, раздвигая ночь. А ты бежишь дальше, и огонь бежит за тобой, дотла сжигая ночную тьму. Теперь ты бежишь с факелом в руке. Нет времени возиться с огнивом. Ты бежишь с факелом, и уродливые твари несутся вслед за тобой.
Два громадных великана бросаются на тебя, сталкиваясь друг с другом. Кто вас учил сражаться, олухи? Вы б еще впятером на одного бросились, тогда точно бы ни один не выжил! Ребята вы большие, размашистые, за милую душу поотрубали бы друг другу руки-нога-головы… Вам, главное, не мешать, ребята!
Еще трое бросаются следом, один ловкий засранец успевает ухватить тебя за плащ. Ты выскакиваешь, ощущая рывок, слыша треск рвущегося плаща, подавись, зараза, этим капюшоном!
Нырок, перекат, прыжок в сторону… два меча сталкиваются над твоей головой, ты ныряешь под них, проходишь, как король сквозь победную арку, и в то место, где ты только что стоял, врубается тяжелый топор.
Дальше… дальше…
Успеваешь зажечь еще один костер, уклониться от удара чудовищно огромного меча, швырнуть факелом в чью-то яростно ревущую физиономию и вновь коснуться татуировки.
Успел! В портал ты запрыгиваешь прямо из смрадных объятий смерти. В последний, можно сказать, миг.
– Отлично, – говорит командир, и в его голосе ты слышишь легкую зависть. Он и сам бы хотел быть там, с вами. Как когда-то раньше…
Уже потом, припоминая подробности, ты и сам поймешь, что все было вот именно отлично, а теперь тебе не хочется что-то там понимать, ты лежишь и дышишь, всем своим существом понимая, что бесконечно, немыслимо счастлив. Что твоя жизнь просто не может быть более полной, чем сейчас. Что если и называть что-то горделивым словом «жизнь», то именно такие вот мгновения. А все остальное – лишь тренировка перед ними. И сейчас тебе плевать на вернувшуюся хромоту и участившиеся головные боли – безжалостные свидетельства приближающейся старости и, как следствие, непригодности к подобного рода подвигам. Наплевать, потому что в те короткие мгновения, когда ты живешь – у тебя совсем ничего не болит. Никогда. И ты полностью счастлив. А все остальное? Ну, так ведь это же не жизнь, а тренировка На тренировке всегда что-нибудь болит. Так уж положено, чтоб болело. Тренировка затем и придумана, чтоб жизнь медом не казалась, это любому воину ведомо.
Впрочем, ничего еще не кончено. Битва продолжается. Продолжается жизнь. А жизнь – она такая, от нее и умереть можно, если не остеречься.
– Это называется «огненный танец», – промолвил Линард. – На самом деле у них всего два выхода в такой ситуации: решительно наступать, невзирая на пламя и стрелков, или столь же решительно отступать, опять же невзирая ни на что и не теряя строя. А лучшее, что они могли бы сделать – дождаться дня, – добавил он.
– А они продолжают метаться, пытаясь гасить огонь, – проговорил Керано. – Вот дураки!
