скачать книгу бесплатно
Ей хотелось бы помнить лица своих родителей. Но болезнь, которая чуть ее не убила, лишила девочку всех воспоминаний, которые у нее были. Воспоминания о первых трех годах ее оказались стерты; заполнить эти пустые страницы она могла лишь с помощью слов Хемлаты. Ей повезло, что королева проявила к ней такую доброту. Сколько сирот было усыновлено королевскими семьями? Она всегда будет глубоко благодарна королю и королеве за то, что они ее приняли.
У Дакша, по крайней мере, все еще был отец. И хотя бы ради этого юноши она надеялась, что Ачарье Махавире удастся вырваться из лап даян.
Прошло еще какое-то время, и она покинула женское общежитие, чтобы найти Айана и Бхайрава. Но в хижине их не оказалось. Она положила свою новую одежду на кровать – из нее получилась бы неплохая подушка – и вышла их искать.
Ученики или прогуливались, или сражались на мечах, или сидели в тени дерева пипал. Но принцев Чанделы нигде не было видно. Она вновь оглядела двор, и сердце в ее груди сжалось от беспокойства. Куда они исчезли?
– Леди, могу я удостоиться чести с тобой сразиться? Я слышал, ты превосходна в бою на мечах, а сегодня у нас почти не было возможности потренироваться вместе.
Принц Ирфан стоял позади нее с обнадеживающей улыбкой на лице и мечом в руках.
– Я ищу Айана и Бхайрава, – сказала Катьяни.
– Принцы отправились на прогулку в лес с Варуном, – сказал Ирфан.
– Что?
Она раздраженно поджала губы:
– Я иду за ними.
– Подожди!
Ирфан попытался дотронуться до ее руки, но, увидев, что она предостерегающе нахмурилась, передумал.
– Пожалуйста, не отправляйся в лес без старших учеников. Они вернутся перед началом следующего урока. А пока, почему бы нам не посоревноваться?
Она уже собиралась сказать «нет», но заметила Дакша, прислонившегося к стволу дерева пипал и наблюдавшего за ними из-под полуприкрытых век. Действительно, почему бы и нет. Она покажет ему, что умеет сражаться лучше любого принца. Катьяни вытащила свой меч и встала в стойку.
– К бою.
Не дожидаясь Ирфана, она замахнулась мечом для удара сверху. Округлив глаза, он занес свой меч, чтобы блокировать ее удар. Но это был ложный выпад; в последний момент она, пританцовывая, увернулась и направила свой клинок вбок, прямо к его шее, и остановилась в дюйме от его горла.
– Сдавайся, – отрезала она.
Он замер:
– Эм, я не был готов. Мы можем попробовать еще раз?
– Хорошо.
Катьяни отступила на шаг, напрягла мышцы и сжала меч обеими руками.
– Приступай.
Он бросился вперед, нацелив свой меч ей в плечо. Она откинулась назад и со всей силы опустила свое оружие поверх его. Прежде чем он успел отреагировать, она провела своим мечом поверх его вплоть до самого горла юноши.
– Сдавайся, – повторила она.
– Еще разок? – взмолился он, обаятельно улыбнувшись. – Я бы хотел еще раунд, Катья.
Как он смеет обращаться к ней с такой фамильярностью? Закипая от ярости, она вложила свой клинок в ножны.
– Нет. И я не давала тебе разрешения так обращаться ко мне.
– Что я должен сделать, чтобы заслужить эту привилегию? – спросил он.
Следовало отдать ему должное – он был настойчив. И, казалось, спокойно относился к тому, что она побеждала. Очко в его пользу. Некоторые мужчины не могут вынести, когда их побеждает женщина. И на тренировочной площадке дворца такие люди начали ее избегать. Тем не менее она не была заинтересована в том, чтобы позволить ему «заслужить» какие бы то ни было привилегии.
Катьяни отвернулась, не удостоив его ответа, и оказалась лицом к лицу к Дакшу. Ее пульс участился.
– На завтрашнем занятии я должен поставить тебя в пару с более умелым бойцом, – сказал он, окидывая ее оценивающим взглядом.
– Я умелый боец, – запротестовал Ирфан. – У Катьяни просто удачный день.
Дакш нахмурился:
– Только те, у кого «удачный день», выживают в настоящем бою, принц. Эти приемы были очень простыми. Будьте внимательны на завтрашнем занятии – вы оба.
– Завтра постный день, – сказала Катьяни, к которой вернулся дар речи. – Мой желудок будет урчать слишком громко, чтобы я вообще могла на что-то обращать внимание.
Ирфан фыркнул от смеха, но быстро его подавил.
– Возможно, когда-нибудь тебе придется бороться с голодом, – сказал Дакш. – Думай о посте как о подготовке к этому дню.
Он ушел прежде, чем она смогла придумать достойный ответ. Глядя ему в спину, она скорчила гримасу.
В ворота неспешно прошли Айан и Бхайрав в сопровождении Варуна. Катьяни наполнило чувство облегчения. Она подошла к принцам и отчитывала их до тех пор, пока они не смутились и не начали извиняться, пообещав больше не ходить в лес без нее.
– Мы с Катьей потренировались, – подал голос Ирфан из-за ее спины. – Она действительно так хороша, как ты и рассказывал, Айан.
Айан лукаво ей подмигнул:
– Уже «Катья»?
Катьяни одарила Ирфана милой улыбкой:
– Если ты еще раз обратишься ко мне с такой фамильярностью, принц Ирфан, я сломаю твой королевский нос. Если ты сомневаешься в этом хоть на секунду, просто спроси принцев Чанделы.
Рука Ирфана взлетела к его лицу.
– Только не нос! Это моя лучшая часть. Она просто меня пугает, так ведь? – спросил он у принцев.
– Она может одолеть нас обоих, – заверил Бхайрав. – И она абсолютно бессердечна. От флирта с камнем и то будет больше пользы, Ирфан. По крайней мере, он не подскочит и не размозжит тебе голову.
Прозвучал гонг, оповещающий о начале следующего урока. Катьяни поспешила к дереву пипал, где уже начали собираться остальные ученики. Она была рада, что этот глупый разговор прервался. Она не хотела, чтобы у Ирфана сложилось неверное представление о ней. Единственная причина, по которой она согласилась с ним сразиться, заключалась в том, что за ними наблюдал Дакш, а она хотела произвести на него впечатление своими навыками. При этой мысли она разозлилась на себя за то, что вообще хотела произвести впечатление на Дакша. Неважно, насколько искусной и умелой она была. В его глазах она навсегда останется рабыней, запятнанной запретной магией. Ей лучше смириться с этим и выбросить его из головы.
Глава 6
Дни превратились в недели, а весеннее тепло – в летнюю жару. Ученики погрузились в рутину медитаций, уроков нравственности и тренировок. Манго в роще созрели, и самым младшим ученикам было поручено их собрать. В течение нескольких дней после этого восхитительные желтые фрукты подавались на обед в качестве десерта.
Катьяни и принцам предоставили лошадей, и трое старших учеников сопроводили их к брошенной карете, чтобы они могли забрать свои вещи. Также перед ними стояла мрачная задача – совершить последние обряды над останками бедного кучера. Трупы яту исчезли – наверное, их забрали члены клана. От кучера тоже почти ничего не осталось; дикие животные и естественное разложение уничтожили то, что яту оставили несъеденным. Они нашли руку, грудную клетку с несколькими кусками разорванной ткани и посеревшую большеберцовую кость. Соорудив погребальный костер, они произнесли слова, дарующие покой усопшим, а затем сожгли и то, что осталось от лошадей.
Катьяни все еще раздражали жесткие правила, которые диктовали, как им следует проводить почти каждую минуту бодрствования, но, к ее удивлению, постепенно она к ним привыкла. Еще более удивительно было то, что она привыкла быть вдалеке от Хемлаты. Тишина внутри нее, которая поначалу казалась такой странной и печальной, стала естественной. Она все еще беспокоилась о королеве, но ответ Хемлаты на ее письмо развеял худшие из ее страхов. Во дворце все было в порядке, новых покушений не было, как и новых зацепок. «Делай успехи и заботься о принцах», – написала она в конце, и именно это Катьяни и пыталась делать. Расследованием она займется уже по возвращении домой.
Ей нравилось обучаться новым приемам и тренироваться. Правда, во время лекций ей по-прежнему было трудно не заснуть. Иногда она засыпала даже во время часа медитации.
Хуже всего были постные дни. Она уже приучила себя есть только два раза в день, но ее желудок бунтовал каждый раз, когда еды не было вообще. Айан и Бхайрав решили было своровать манго из рощи, но, к сожалению, Уттам поймал их, и в качестве наказания им пришлось выдержать дополнительный постный день. Айан вытерпел это стоически, но Бхайрав так стенал, что ей пришлось тайком принести ему лепешку. Бхайраву нравились все занятия. Он даже получил разрешение посетить библиотеку, чтобы просмотреть старинные рукописи. Айан, как и Катьяни, предпочитал физическую подготовку.
Она ненавидела то, что при желании искупаться ей нужно было вставать в четыре утра, но она не хотела, чтобы Дакш снова поймал ее на нарушении правил. Он наверняка нажаловался бы, а она больше не могла оправдаться тем, что не знала о времени купания женщин.
В классе было пятнадцать учеников, но Дакш, казалось, обратил на нее особое внимание. Он всегда сидел в углу лекционного зала, держа ее в поле зрения, но делая вид, что на самом деле смотрит в другую сторону.
Или, возможно, все дело в ее воображении. Воспоминание о том, как он смотрел прямо ей в глаза, согревало ее изнутри, но она старалась не зацикливаться на этом. Он провел несколько уроков по владению мечом, и они оказались одними из самых интересных. Юноша позаботился о том, чтобы она стояла в паре с лучшими бойцами в классе.
На тренировках по каларипаятту, сражении без оружия, ей часто противостояла Нимайя, которой, однако, было далеко до Катьяни. Мужчины вступали с ней в бой очень неохотно, особенно после того, как она несколько раз их побеждала. Сражаться на копье и палке было сложнее, но она постепенно совершенствовала свои навыки.
Стрельба из лука ей нравилась, но едва ли это занятие было у нее любимым, потому что здесь была самая высокая конкуренция. Все пытались – и потерпели неудачу – сравняться в мастерстве с двумя лучниками из лесных деревень. Ачарья просил их демонстрировать свои навыки перед каждым занятием, чтобы остальные видели, кому они противостоят. Они были невероятны: их стрелы попадали в цель каждый раз, независимо от того, как далека и как мала она была. Айан был довольно хорош – хотя и далеко не так хорош, как они, – но Бхайрав был одним из худших; его стрелы чаще вонзались в деревья, чем в мишени, нарисованные на стене внутреннего двора.
Вскоре стало ясно, что в стрельбе из лука есть нечто большее – то, о чем любой из них мог только мечтать. Ачарья продемонстрировал, как стрелы вызывают огонь и дождь. Под слова мантры он выпустил стрелу в небо, и в воздухе прогремел огненный взрыв. Ученики поспешили укрыться, и Ачарья выпустил еще одну стрелу, погасив огонь и окатив их всех потоком воды.
– Любая обычная стрела может быть превращена в оружие массового уничтожения, – провозгласил он, когда они стояли перед ним, промокшие и ошеломленные. – Ваша цель должна быть истинной, а ваши намерения чистыми. Никогда не используйте эти стрелы против кого-то, у кого уровень мастерства ниже, чем у вас. Вы также не должны делиться этими мантрами с кем-либо за пределами гурукулы. Если вы злоупотребите этой силой, то будете прокляты.
То есть предполагалось, что они в принципе будут способны к таким приемам. Лишь те, кто обладает огромным духовным контролем, могли осуществить такое преобразование энергии. С тех пор каждое занятие по стрельбе из лука они старались изо всех сил, но никому из них не удалось получить даже искры огня или капли воды. Это не помешало Ачарье заставлять их практиковаться часами каждую неделю.
– Мантра уже в вашем разуме, – сказал он им после особенно неприятного дня, проведенного за бесконечными, безрезультативными попытками. – Вы должен призвать оружие своей душой.
Это совсем не помогло. Катьяни подозревала, что из всех его учеников только Дакш и Уттам обладали способностью к таким приемам. Но это к лучшему. Неважно, можно использовать эту силу за пределами гурукулы или нет, она была очень опасна.
Однажды днем, когда они отдыхали после изнурительной тренировки по каларипаятту, один из учеников заглянул в их хижину, чтобы сказать Катьяни, что Ачарья требует ее присутствия в библиотеке.
– О нет, – сказал Бхайрав, приподнимаясь на своем тюфяке. – Нам что, готовиться к твоему погребальному обряду?
– Что ты натворила на этот раз? – вмешался Айан, который сидел в углу и обмахивайся веером.
– Ничего!
Снедаемая беспокойством, она отправилась в библиотеку, гадая, рассказал ли Дакш наконец своему отцу о том, как она ударила его в ту первую ночь. В гурукуле была принята многоуровневая система наказаний. За большинство незначительных проступков назначались дополнительные дни поста, но более серьезные нарушения могли привести к порке кнутом. Катьяни еще не видела, чтобы кого-то пороли, но одной угрозы было достаточно, чтобы заставить подчиниться даже самого высокомерного ученика.
Библиотека находилась на втором этаже главного здания, и туда можно было попасть, поднявшись по узким деревянным ступенькам, огибающим внешнюю стену здания. У подножия лестницы росло цитрусовое дерево. Поднимаясь, Катьяни вдохнула сладкий лимонный аромат, и он немного ее успокоил.
На полпути вверх по винтовой лестнице находилась большая, просторная комната с множеством окон, которая занимала весь второй этаж здания. Вдоль стен от пола до потолка тянулись набитые книгами и свитками полки. В одном углу стоял старинный письменный стол из тикового дерева, заваленный пергаментами, перьями и чернильницами. Середина комнаты была пуста, если не считать травяных циновок и подушек. На одном из ковриков сидел Ачарья, справа от него – Атрейи.
– Садись, – резко сказал Ачарья, указывая Катьяни на подушку напротив. Она села, скрестив ноги и пытаясь успокоить свое волнение. Атрейи одарила ее ободряющей улыбкой, а ей сразу стало лучше.
– Ты первый человек с магической связью, которого я принял в свою гурукулу, – сказал Ачарья. – Я хочу посмотреть на твою татуировку. Издалека, – добавил он, когда ее рука рефлекторно метнулась к шее. Она испытывала смешанное чувство подозрения и тревоги. Никогда раньше ее не просили об этом. Случись подобное во дворце, Хемлата наказала бы за такое назойливое любопытство.
Но Катьяни была не во дворце, и королева велела ей не злить Ачарью.
Она неохотно убрала руку со своей шеи. Следующие десять минут ее сосредоточенно разглядывали. Катьяни молча выдержала оба этих пристальных взгляда. Из открытых окон в комнату дул теплый ветерок, и цитрусовый аромат смешивался с запахом старых книг и выцветших чернил. Неудивительно, что Бхайраву нравилось проводить здесь время.
Наконец Ачарья отвел свой взгляд. Он прижал руку ко лбу так, словно ему было больно.
– Расскажи мне о своей семье.
Катьяни была поражена. Из всех вопросов, которые он мог бы ей задать, этот был самым неожиданным.
– Мои родители были подданными прошлого короля Чанделы. Они были убиты в войне с Малвой пятнадцать лет назад.
– Как их звали?
– Мала и Динеш, – сказала она, испытывая все большее замешательство.
– Фамилию, пожалуйста, – сказал Ачарья.
Она покраснела:
– Я никогда не спрашивала.
Почему он так интересовался ими?
Он поднял брови:
– И королева никогда не говорила? Что ж, понятно. А как насчет других членов семьи? Дяди, тети, двоюродные братья?
Неловко ерзая на своей подушке, она покачала головой:
– У меня никого нет. Ачарья, почему вы спрашиваете меня о моей семье?
– Более уместен вопрос о том, почему ты не расспросила королеву более подробно? – сказал Ачарья.
Она уставилась на него, не в силах ответить. Почему она не расспрашивала королеву подробнее? Катьяни не знала ответа на этот вопрос. Как и на вопрос о том, к чему он ее подталкивает. Или все это нужно было лишь для того, чтобы заставить ее чувствовать себя неловко из-за собственного незнания?
– Они были вассалами, – сказала она наконец. – Мне повезло, что меня удочерила сама королева.
Он подергал себя за бороду, и она растрепалась еще сильнее.
– Удача к этому не имеет отношения. Ты помнишь что-нибудь из своей жизни до того, как королева Чанделы привязала тебя к себе?
– Нет, – сказала она. – Я была так больна, что чуть не умерла. Болезнь отняла у меня воспоминания.
Он вперился в нее взглядом:
– Очень удачное совпадение, не так ли? Твои родители умирают, и ты теряешь все воспоминания о том, что было до того, как она создала эту связь.
Катьяни вскочила на ноги, стараясь не дрожать от охватившего ее гнева. На что он намекал?
– Ачарья, я знаю, что вам не нравится королева и что вы не одобряете то, что она сделала. Но она сделала это, чтобы спасти мою жизнь.
