скачать книгу бесплатно
– А это, тетя Нюра, капитан Алеся Лисовская из Москвы. Будет помогать нам искать Зверя, – так в городе уже прозвали убийцу детей.
Та ещё раз придирчиво осмотрела меня с ног до головы и брюзгливо фыркнула.
– Ну, ну, – протянула она раздосадовано, – напомогали уже комиссары. Вон, как тебя забрали, внучка Аксиньи Дятко пропала. Скока дней уже девчонку ищем и никак не найдём. А с этих допоможцев, как с козла молока. Вроде дёргать есть за Што, а толку.
Обычно я в карман за словом не лезу, но тётке Нюре не нашла, что ответить. То ли прибывала в какой-то растерянности от её смелости, то ли она давила на меня своим авторитетом. И такое, кстати, бывает. Есть люди, которые только одним своим видом внушают уважение. Вот тётка Шумского как раз относилась к таким людям. Сильная женщина. В ней чувствовался внутренний несгибаемый стержень. Теперь-то понятно, в кого капитан такой безрассудный правдолюб. В наше время это качество в человеке, считай, что чёрная метка для пирата. Ну не любят у нас прямолинейных и честных людей. Наше время – это время изворотливых лжецов, а ещё трусов. Куда без них? Эти опора для любого режима.
– Тося.
Не то спросил, не то просто вспомнил имя пропавшей девочки? Я так и не смогла уловить интонацию Шумского, пока перебирала в голове, как достойно огрызнуться его тётке.
– Тося, Тося, мальчик мой.
Повторила его родственница, продолжая сверлить меня злобным взглядом, выжидая отвечу ли я на провокацию. Бросив попытки подлить масло в огонь нашей неприязни, я переключилась на Шумского. Всё-таки в приоритетах у меня было поймать убийцу, а не собачиться с местными жителями.
– Товарищ капитан, – официально обратилась я к Евгению, – сегодня отдыхайте, а завтра я надеюсь увидеть вас в отделении.
– Да можно и сегодня туда заскочить!
Забыв про боль, рвался в бой Шумский, но заботливая тетушка тут же внесла свои коррективы в планы племянника.
– А что ночью там делать?! А ты ещё вон какой! На ногах чуть стоишь! А ну пошёл домой! – затараторила она, шустро преградив своим мощным бюстом Шумскому дорогу ко мне.
– Да тёть Нюр, не драматизируй. Ну приложились маленько. Можно подумать, на моей шкуре синяков раньше не было, – запротестовал племянник, нежно отпихивая тётку в сторону.
Но тётка не сдавалась.
– Не пущу! Ты хоть поешь сначала! Оладушки ещё утром пекла. Как чуяло сердце, что кровинку родную увижу, – и театрально пустила слезу, косо посмотрев на меня.
По этому взгляду я поняла, что если её племянник поедет в отделение сейчас, то проблемы мне гарантированы потом. Добродушная тётя Нюра из кожи вон вылезет, но жизнь мне в Заболотинске испортит. Так что ничего другого мне не оставалось, как включиться в хитрую женскую игру.
– Капитан Шумский, это вы двужильный мужчина, а я вот не железная и очень устала с дороги. Так что давайте сегодня отдохнем. А завтра с новыми силами и ясной головой будем искать Тосю.
Тётя Нюра прям засияла. После моих слов Шумский немного приостыл, задумался и выдал самую убийственную для тетушки речь, пригласив меня отужинать её оладушками. Глазки родственницы тут же потухли. Но ненадолго. Всего через мгновение они снова вспыхнули, только уже знакомой мне злобой.
«Только попробуй!», – прокричала мне её хитрая гримаса с прищуром.
Есть, конечно, хотелось. В последний раз ела в вагоне-ресторане, но с того времени прошли почти сутки. От одного только слова «оладушки» желудок скрутило камнем. Вот плюнула бы на эту тетку Нюрку с её гостеприимством и приняла бы приглашение Евгения, но, представив, что она будет смотреть с недовольной миной, как я ем, желание тут же отпало. Да что там желание! Ещё даже неразжёванные оладьи стали комом в горле!
«Да подавись ты, вредная баба, своим жаренным тестом!», – подумала я, а им сказала:
– Спасибо. Не голодна!
Резко развернулась и пошла к машине. Доронин за мной. Правда, полушепотом сетовал, что зря отказалась от приглашения. Надеялся бедолага, что ему тоже что-нибудь перепадёт. Может, и перепало бы, но не у этой жадной хозяйки. Она даже бросившегося ко мне племянника остановила, потянув его домой чуть ли не за шкирку. Смехотворное зрелище, я вам скажу. Я сажусь в машину, а мимо кубарем пролетает капитан Шумский в объятьях любящей тётушки.
ЭПИЗОД 3.
Доронин хорошо ориентировался в Заболотинске. Когда подъезжал к трёхэтажному относительно новому дому в центре города, сказал, выруливая во двор:
– Ленина семь, вроде, – и высунулся из окна убедиться. – Ага. Ну всё, товарищ капитан, на месте. Квартира одиннадцать. Служебная.
Дом, в котором меня разместил подполковник Пичугин, был построен каким-то местным купцом в десятом году и изначально выполнял роль съёмного жилья для гостей города. После революции отошёл государству как казённое жильё, где расселяли преимущественно партийных чиновников и начальников предприятий, которых, кстати, в Заболотинске хватало. Льнозавод, молочный завод, хлебопекарня, колбасный цех и деревообрабатывающее предприятие. А ещё началось строительство цехов по пошиву одежды. Так что провинциальный городишко развивался стахановскими темпами.
В просторном подъезде нас встретила дворничиха и консьержка баба Клава. Увидев на мне мундир, сразу поменялась в лице и, бросившись к Доронину, выхватила из его рук сразу несколько чемоданов. Прям горела желанием помочь важному гостю из главных наркомовских органов. Я даже ухмыльнулась, наблюдая за её рвением быть полезной.
– Идёмте, идёмте, товарищ капитан, – суетливо защебетала баба Клава, указывая кивками на лестницу.
– Можно просто Алеся Яновна, – натягивая на усталое лицо приветливый вид, попросила я.
– Алеся Яновна, – расплылась в очередной улыбке баба Клава и, чуть ли не прыгая, как белка, по ступенькам с чемоданами, поспешила наверх.
Ну а я за ней. Правда, не так рьяно. Если честно, устала жутко, а ещё хотелось есть. Доронин тоже носом начинал клевать. Шёл позади меня и уже привычно бубнил, что ему-то выдали комнату в бараке без удобств.
– Вот спать-то мне когда? Щас пока приеду, пока улягусь на голодный желудок и вставать уже надо, – пыхтел, поднимаясь по ступенькам Доронин. – Вот почему не согласились с этим милиционером поужинать, а?
Нытик ужасный, а не служивый человек! Не согласилась?! Да какое ему дело, что и почему?! Приставленный ко мне водитель уже начинал немного подбешивать или, может, сама уже сожалела, что такая гордая. Просто, идя за бабой Клавой, вдруг подумал: квартира казённая, значит, почти пустая. Вряд ли там продукты есть. Так что и мне придётся спать на голодный желудок, а тут ещё Доронин жалится, на нервы действует. И, когда передо мной открылась дверь, первое, что я сделала это забрала у шофёра свои чемоданы.
– Старшина, идите вы, – сделала выдержанную паузу, чтобы понял куда на самом деле я хотела его послать, – спать!
Он чуть качнулся назад. Удивлённо сглотнул и, отдав честь, зашагал вниз по лестнице. Даже не обернулся ни разу. Обиделся.
Ладно, как-нибудь переживу обиду старшины, а вот любопытствующего носа бабы Клавы на дух переносить точно не смогу. Пока я отправляла Доронина спать эта бабулька занесла чемоданы в квартиру и изучающим взглядом бегала по остальным моим вещам. Похоже, она не только ключики раздает командировочным, но и отчёты пишет куда следует. Наш, так сказать, внештатный сотрудник. Может, ещё и обыск учинить пока гость на работе.
Я усмехнулась. Ну нигде покоя нет от следящего ока борцов с врагами народа.
Баба Клава, подхалимно улыбаясь, протянула мне ключ:
– Вот, Алеся Яновна.
– Он только в одном экземпляре? – так улыбнувшись, спросила я.
Ох, и занервничала бабка, не зная, что ответить. Вроде, обязана контролировать всех жильцов, но тут, можно сказать, непростая ситуация: сотрудник ГУГБ. Это не местное НКВД, а начальство повыше и позубастее. Да и мой оскал-улыбку она прекрасно поняла. Я в курсе её сознательной гражданской позиции по выявлению враждебных советскому обществу элементов.
С минуту баба Клава колебалась, но встретившись своими бегающими глазками с моим смотрящим в упор взглядом, достала из кармана кофты второй ключ.
– Больше нет, – виновато пропищала она.
– Верю, – согласилась я, забирая ключ.
– Что–нибудь ещё, Алеся Яновна?
– Пока ничего, но если…
Она даже не дала мне договорить. Оживилась, будто сейчас ей дадут важное и ответственное задание, от которого зависит безопасность всей страны.
– Если что, я сразу вам доложу в письменной форме, как товарищу Маслову.
Был бы у бабы Клавы хвост, она бы им завиляла, как собака. А меня, глядя на неё, передёрнуло от отвращения. Да ещё эта знакомая фамилия, Маслов, опять всплыла. Мерзкая личность, собирающая и пишущая доносы. И мне завтра предстоит познакомиться с этой мразью.
Я быстро выпроводила агента местного особого отдела. Ей хватило иллюзии значимости для нового начальства, чтобы с ещё большим рвением следить за жильцами дома. А мне осталось только включить свет и пройтись по казённой квартире.
Жуть, как устала, но после ареста Кости сон сбежал от меня, как от прокажённой. Я часами ходила по квартире в Москве и теперь вот часами буду ходить здесь. Правда, там мне хотя бы было, где наворачивать круги. Три комнаты и кухня. Квартирка в Заболотинске в разы меньше. Малюсенькая кухня, на которой умещались только сервант с посудой, кухонный стол с керогазом, два стула и раковина. Открыв кран, я вздохнула с облегчением. Хорошо хоть вода есть. Холодная, но всё же вода! Спальня, она же гостиная. Кожаный диван с высокой спинкой у стены, кровать напротив дивана, шкаф и обеденный стол посередине со стульями. Тяжёлые зелёные шторы на массивных карнизах прятали окно, на подоконнике которого в горшочке вместо цветущего когда-то растения красовался пожухлый гербарий. Истоптанный ковёр на таком же паркете. Унылый мрак, а не квартира. Но на что мне жаловаться, когда большая часть моей страны живёт в ещё худших условиях. А я тут в отдельной квартире с удобствами жирую. Кстати, про удобства. Ванная с туалетом тоже имелась. Правда, горячей воды не было. Как потом доложила баба Клава, горячая вода подаётся по выходным. И это настоящая роскошь! Ведь почти все дома с удобствами на улице, а за водой нужно идти к колонке.
Моя унылая квартира преподнесла мне настоящий сюрприз. Посмотрев на чемоданы, я решила их разобрать как-нибудь в другой раз и пошла на кухню залить голод водой. Искала кружку, а нашла мешочек с перловкой, щепотку соли в спичечном коробке и чай в банке. В литровом бидоне под столом нашелся и керосин для керогаза. Так что спать я легла сытая. Вот правду говорят, когда голодный и корка хлеба вкуснее пирога.
ГЛАВА 5. «А приехала я!»
ЭПИЗОД 1.
Спала, не спала? Не знаю. Вроде прикорнула часок на диване, скрутившись, как кошка, клубочком. Квартира хоть и не сырая, но запах затхлости впитался в постельное бельё так, что душил своей густотой, перекрывая ноздри. Меня хватило ровно на пять минут и, когда мой нос окончательно засопел, я перебралась в одном неглиже на диван и укрылась кителем. Он хоть и пропах дорогой, но в нём мне ничего не мешало дышать. Вот так и пролежала до первых петухов. С ними и вылезла из-под относительно тёплого кителя.
Устало пробежалась глазами по комнате и обескураженно вздохнула. Давно здесь не открывали окна. Да и слои пыли ясно давали понять, что влажную уборку не делали больше месяца, а то и дольше. Ночью в свете одной люстры пыль не так бросалась в глаза, а вот стоило лучам восходящего солнца пробиться сквозь шторы, как её клубы облаком роились в воздухе. И дышать стало ещё труднее. Глаза заслезились, а приступ кашля заставил подорваться с места и броситься к окну. Хлипкий шпингалет не сразу поддался. Пришлось повозиться с минуты две, прежде чем запустить в комнату поток свежего воздуха.
– Вот чёрт! – откашлявшись выругалась я.
Надо бы убраться, но когда? Времени совсем не было на обустройство нового гнёздышка для одинокой жизни. На часах без пяти шесть. Скоро приедет Доронин, а я не готова. Зевнув, побрела на кухню доедать вчерашнюю кашу и допивать холодный чай (заваривать новый не нашла в себе ни сил, ни желания).
Пока пихала в рот перловку, обдумывала с чего начну своё расследование.
Первое: затребую все дела. Второе … А вот на втором я впала в ступор. Вроде вчера так всё хорошо разложила по полочкам, что и как буду делать, но стоило немного вздремнуть, как мысли разлетелись кто куда. Похоже, придётся заново выстраивать цепочку действий. Думаю, в этом мне поможет Шумский. У него больше опыта в таких делах. Да и мыслишки у него кое-какие уже имелись раз закрыли в наших казематах, чтобы не мешался со своими доводами.
Судя по доносам, первый секретарь горкома – главный подозреваемый. А Маслов просто воспользовался сложившейся неоднозначной обстановкой и на скорую руку состряпал дельце о покушении. Разве первые люди города, да ещё такие важные, могут быть под подозрением? Конечно же, нет. Пересвистов испугавшись подписался помочь Маслову избавиться от недруга, а заодно обезопасить свою репутацию. Ведь первый секретарь у нас птичка высокого полёта с претензией на место в политбюро.
Если здесь мне всё было понятно, то в расследовании убийств детей нет. Семь жертв за год (пропавшую Тосю я пока не считала), и полное бездействие милиции! Один толковый следак, и того чуть не закрыли. Кто виноват, или что? Скудоумие людей в форме или всё-таки… Вот над этим «всё-таки» я решила поразмыслить в отделении милиции.
Время в раздумьях за чашкой холодного чая пролетело незаметно и резкое дзынь-дзынь ударило по ушным перепонкам, как молотом по наковальне, почти оглушив. Доронин. Приехал недовольный сыч. Его бурчание я расслышала даже через закрытую дверь. Но стоило мне выйти, как он притих и всю дорогу до местного отделения милиции не проронил ни слова. Всё ещё обижался за несостоявшийся ужин. Потом, как выяснилось, спать он лёг не такой уж голодный. Добрые люди в барачной коммуналке подкормили, а обижался он больше для виду. Мол, могу себе позволить не говорить с начальством. Вот такой Доронин важный человек. Правда, его показательная обида вызывала во мне лишь усмешку. Вроде взрослый мужик. Седина на висках, а манерничает, как школьница.
Ладно, Доронин Дорониным, а в отделении милиции уже все бегали, готовясь к встрече важного гостя из Москвы. И какво же их было удивление, когда из машины вышла женщина! Милиционеры, стоящие на крыльце, сначала растерялись, но, быстро сообразив, подтянули животы, приветствуя. Дежурный подскочил с места так, что стул с грохотом упал на пол, и сразу же в отделении повисла звенящая тишина. Будто всё замерло в одночасье. Стоят и молчат, переглядываясь друг с другом. Самой стало как-то не по себе от этих взглядов. Но эту тишину кто-нибудь должен был нарушить. Мир же не остановился только потому что в Заболотинск приехала я.
– Сержант, где находится кабинет начальника милиции? – спокойно, но чётко спросила я, хлопающего ресницами мальчишку.
– То-то-товари-ищ ка-апитан гос-с-сбезопасн-ности, – заикался обескураженный сержант, отдавая честь, – каб-бин…
– Спокойно, сержант, я не кусаюсь, – улыбнувшись, перебила я его, а то малец совсем потерялся.
Милиционеров не моё звание испугало и даже не ведомство, в котором я числилась. Кого испугают капитанские лычки и звёздочки на рукавах? Только врага народа. Их выбил из привычной колеи тот факт, что ждали человека из ГБ, а приехала женщина. И сейчас эта женщина будет раздавать им люлей, отчитывая за плохую работу. Обидно. Ох, как обидно. Это с мужиком было бы проще ту же самую критику принимать. А вот с женщиной как себя вести? И хоть советская власть уравняла женщин в правах с мужчинами, но предрассудки патриархального общества всё ещё отравляли людские умы. Особенно это чувствовалось в провинции. Баба? Значит, годна только рожать детей и ублажать мужа. Наверное, сменится ещё не одно поколение, прежде чем изменится мир вокруг нас. А пока этого не произошло такие женщины, как я, будут будоражить устоявшийся уклад провинциальной жизни.
– Так где, говоришь, его кабинет?
Сержант отдышался.
– Кабинет подполковника Глыбы на втором этаже, от лестницы сразу налево, – уже более внятно сказал дежурный.
Я ещё раз улыбнулась парнишке и под шёпот немного осмелевших сотрудников милиции направилась к лестнице.
– А она точно оттуда?
– Оттуда.
– А Маслов останется или?
– Или, или.
– Не к добру гэта, хлопцы.
– Не каркай! – ляпнул кто-то громко, закрывая тему начинавшегося разговора милиционеров.
И этот кто-то только вошёл в отделение. Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть кто это такой громкий и авторитетный, хотя мелькнула такая мыслишка.
ЭПИЗОД 2.
Глыба Пётр Петрович – начальник Заболотинского отделения милиции. Резкий мужик. Его басистый голос донёсся до меня ещё на подступах к кабинету. Отчитывал во всю подчинённого и не просто подчинённого, а Шумского. Называл Евгения Ивановича безмозглым увальнем и сетовал, что вместо своих прямых обязанностей тот лезет куда его не просят, вот и щёлкнули по носу обнаглевшего следака. Где это видано, на первого секретаря горкома бочки катить?! Чем, вообще, Шумский думал?! Ну и всё в таком плане. Получал мой капитан нагоняй по полной. Прям жалко его стало и я, резко рванув на себя дверь, вошла внутрь кабинета.
Моё внезапное появление и секундная тишина с переглядами друг на друга сменилась напряжением. Подполковник Глыба нахмурил свои мохнатые брови, сведя их к переносице.
М-да, мужик он, конечно, видный, хоть и невысокий. Вместо подтянутого тела чуть выступающее пузико на относительно коротких, но крепких ногах. Широкие плечи немного не вписывались в общую картину. А так всё гармонично в коренастом подполковнике милиции.
– Я так полагаю, капитан Лисовская, – он не спрашивал, а констатировал факт.
Похоже, о том, что приедет женщина, Глыба был в курсе, но не распространялся. Попросили его, что ли? Только зачем? И, кстати, привычной мне суеты в тоне его голоса я не уловила. Всё чётко. Спокойно.
– Правильно полагаете, Пётр Петрович, – таким же тоном отпарировала я, пройдя дальше в кабинет.
Стул мне подполковник не предложил. Привык начальник отчитывать своих по стойке смирно. Шумский тому пример. Стоял выпрямившись, как мог после общения с моими коллегами, и покорно принимал критику начальства. Не из страха молчал капитан, а из уважения. Это я сразу поняла, как только посмотрела на Евгения. Пётр Петрович здесь авторитет не по званию, а по заслугам. Строгий, но справедливый. Да и было за что отчитывать Шумского. Не посоветовавшись с Глыбой полез к Пересвистову.
– Никита Андреевич мне сообщил о вашем приезде.
Никита Андреевич… Не подполковник Пичугин, а по имени отечеству. Близкие у них тут отношения. Словом, одна большая деревня. Я не удивлюсь, если Глыбе и история мой ссылки известна во всех подробностях. Отсюда и пренебрежительный тон начальника милиции. Будь я мужиком и отношение ко мне было бы другое. Уважения и страха побольше. А так баба, да ещё без пяти минут вдова с влиятельным любовником. В общем, несознательная гражданка, хоть и при погонах. Ну и что она тут нарасследует? Совсем несерьёзно.
Не подавая виду, что растеряна предвзятым приёмом в Заболотинске, я решила перейти сразу к сути моей, так сказать, вынужденной командировки.
– Давайте обойдёмся без взаимных любезностей, товарищ подполковник, и перейдём сразу к делу, – сказала я, обходя Шумского.
Я специально сделала вынужденную паузу, бросив беглый взгляд на Евгения. Сон явно пошёл ему на пользу. Выглядел он получше, чем вчера. И хоть синяки ещё долго будут сходить с лица, но оно у него уже приобрело более отчётливый рельеф.
– Чтобы командировка не затянулась на неопределенный срок, что, кстати, не хотелось бы ни вам, ни мне, расставим приоритеты здесь и сейчас. – Подполковник ухмыльнулся, но перебивать не стал, давая тем самым понять, чтобы я продолжала. И я не заставила его ждать. Пока ехала до отделения, вспоминала ночные мысли. – Мне нужен отдельный кабинет. Просторный на четыре стола. Туда же все дела по убитым детям и пропавшим за последние лет пять. Товарища Шумского я забираю к себе. А ещё предоставьте мне двоих сотрудников для работы с документами и архивами. Ну и следовательно для мелких поручений.
– Это всё? – продолжая ухмыляться, спросил Глыба.
Вот подходит ему фамилия. Глыба, как пить дать, глыба. Твердый камень.
– Пока всё. Если мне ещё что-нибудь понадобится, я сообщу.
– Не сомневаюсь, – буркнул Пётр Петрович и кивнул Шумскому. – Женя, в своем кабинете размещай. Два стола я распоряжусь принесут. Новикову возьми, – и поиграв усами, добавил. – Сам знаешь почему. И этого малого Гончара. Вроде шустрый парень. Ну и всё, работайте.
Можно было и права покачать, потребовав уважения к своим погонам, но только зачем всё это? Не понаслышке знаю, что уважение невозможно добиться среди мужиков одними угрозами. Они, может, и станут следовать субординации, приветствовать по уставу, но вот за спиной обольют помоями с нотками жёсткой пошлятины. Поэтому ничего не сказав, я пошла работать. Шумский поплелся за мной.
– Леся, ты на Петровича не злись. Он мужик хороший, – уже в коридоре вступался за начальника капитан. – Допекли его эти убийства. Каждый день по шапке отгребает от председателя горкома, потом от председателя обкома. Наши ему тоже звонят. Хорошо хоть Пичугин мозг не колупает. А тут ещё Тося пропала. Мать девочки – одноклассница дочки Петровича. Настя совсем плоха, как Тося пропала. Говорят в больницу забрали в беспамятстве.
