скачать книгу бесплатно
На что Башка вполне натурально возмутился:
– Больно надо!
И захрапел сразу, едва отвернувшись к стене.
Глава 3
Когда Аркаша проснулся, солнце по-прежнему висело над горизонтом, ни на йоту не став к нему ближе. Сколько же он провалялся в постели? «Прислушался» к себе. Вроде, бодрый и хорошо выспавшийся. Видно, и в правду, в экстремальной ситуации человеку хватает и двух часов сна, чтобы прийти в норму.
Даже непрерывное пощёлкивание за головой не раздражало. Кстати, а что это?
Откинув одеяло, Аркаша приподнялся на локте. Пырёв с голым торсом сидел на заправленной кровати, положив рядом пистолеты, и набивал магазины патронами. Снарядив последний, вогнал его в рукоятку. Передёрнул затвор. Напоследок щёлкнув предохранителем, отложил ПМ в сторону. Поднял оставшийся в руке пустой магазин и сквозь его пружину в прорези посмотрел на Башку.
– Здоров же ты дрыхнуть, братец, – проговорил ехидно.
– В смыс-с-сле? – Аркаша сладко потянулся.
– В прямом. Я уже часа два жду, когда же ты, наконец, соизволишь встать.
Потянувшись еще раз, Башка опустил ноги на деревянный пол. Почувствовав босыми ступнями приятную прохладу гладких досок, взбодрился. Прошёлся по дому. Взял с штаны лавки, сел на кровать и начал одеваться.
– Два часа… – бездумно пробормотал, повторяя за Пырёвым, потом спохватился: – Как два? А ты что, вообще не спал?
Капитан хмыкнул, постучал магазином по стеклу наручных часов:
– Мы с тобой улеглись почти десять часов назад.
– Так сейчас что, уже утро?
С каким-то непонятным, щемящим чувством Аркаша пошлёпал к двери. Распахнул её и уставился вверх, надеясь убедиться, что солнце светит уже с другой стороны, на востоке. Но нет, оно было всё там же. Как и тогда, во время ужина. Кажется, ни на йоту не сдвинулось. Словно к небу кто приклеил. Получается, что прошли уже сутки. Хотя капитан сказал десять часов…
– Не ломай голову, – послышался сзади спокойный голос Пырёва. – Солнце никуда не двигалось и не сдвинется ещё долго. Вернее движется, конечно, только уж очень медленно. Пока ты дрых, я тут кое о чём успел порасспрашивать Ставра. Долго не мог врубиться, но потом до меня дошло. Суточный оборот планеты здесь равен году. То есть полгода день и лето, а вторые полгода ночь и зима. Сейчас примерно середина осени. Месяца через полтора солнце зайдёт, и наступит нечто вроде полярной ночи.
Аркаша повернул ошарашенное лицо.
– Вот блин… Выходит, мы точно не на Земле?
– А ты только сейчас это понял? – хохотнул Стас.
Он поднялся, надел рубашку, аккуратно заправив её в брюки. Сунул за ремень оба пистолета и набросил куртку.
– Схожу в кузницу. Может, у Ставра каким-нибудь маслом разживусь стволы почистить.
В задымлённой кузнице царил, что называется, рабочий беспорядок.
Пар вперемешку с гарью выплывает из окон и распахнутой настежь двери. Внутри эта висящая под крышей дымная смесь подсвечена огнём горна, массивного каменного сооружения у дальней стены. Такая иллюминация создаёт впечатление, что находишься в некой алхимической лаборатории. На полу, полках и столах вперемешку лежат различные инструменты: молотки, клещи, бородки, зубила, напильники, точила и множество других больших и малых предметов непонятного назначения.
Кузнечный горн – отдельная песня. С виду обычная жаровня. Каменный постамент со стенкой с одного края. На постаменте небольшое прямоугольное углубление, в котором ярко светятся угли, источая нестерпимый жар. С обратной стороны стенки за стержни на деревянных стойках закреплён мех. Две планки, вытянутые клином и соединённые собранной в складки кожей. Узкий конец оканчивается трубкой, вставленной в горн. Справа от горна, почти рядом с ним, но так, чтобы оставался проход и место для работы, на вкопанном в земляной пол массивном деревянном чурбане стоит большая наковальня. Вернее, она просто вбита туда своей нижней клиновидной частью. От раскалывания чурбан предохраняют металлические кольца. При взгляде на широкоплечую фигуру кузнеца, легко одной рукой орудующего тяжеленным молотом, становится понятно, что эти кольца вовсе не лишняя предосторожность.
Рядом со Ставром стоит Митька. Держит клещами прижатую к наковальне длинную уплощённую полосу металла, раскалённую почти добела. Кузнец, показывая Медянику, как и куда её повернуть, долбит по ней, почти не переставая. Сгибает посредине, пока края пластины не сходятся. Затем просовывает в изгиб железный вкладыш. Ещё немного работы огня и молота, и оп-ля… Соприкасающиеся концы сварены, а в бадью с водой, что стоит рядом, с громким шипением опускается уже практически готовое лезвие топора. Волшебство, да и только!..
Дым нещадно щипал глаза и царапал горло. Пырёв не удержался от кашля.
Закопчённое лицо Ставра озарилось белозубой улыбкой, резко контрастирующей с его тёмной физиономией.
– С непривычки завсегда так, – прогудел он. – Глаза ест и дыхание спирает. Я-то ужо привык, а Митьке тем более всё равно, одно слово – нежить.
Медяник вышел из кузницы по каким-то своим делам. Стас, проводив его взглядом, повернулся к Ставру:
– Всё хотел спросить, как тебе удалось Митьку создать? Ведь в нём никакой электроники. Как же он двигается, думает, говорит?
– О, это великая волшба, данная мне самим Сварогом, – кузнец многозначительно поднял указательный палец. – Если что-то делать с душой, то и твоё изделие будет иметь душу.
– Значит, все твои вещи живые? Даже топор, который ты только что выковал?
– Нет.
Ставр задумался. Решал, видно, стоит ли откровенничать с гостем. А может, просто подбирал нужные слова. Так или иначе, после паузы он продолжил:
– Железо не тот металл, с которым можно ворожить. Для чар оно мертво, а холодное железо разрушает любую волшбу. Потому-то Митьку я ковал из меди. Хорошо ковал, значит, раз теперича душа в нём. Но и железо можно заговорить, пока оно горячее. Только долго энто и мытарно. Я для себя как-то раз добрый меч решил выковать. Цельный год работал, кучу способов перепробовал, почти никуда из кузни не выходил и добился-таки своего. Потом всю зиму работать не мог, так вымотался.
Кузнец подошёл к неприметному металлическому ящику в углу. Достал из складок своей одежды внушительных размеров ключ и вставил его в замочную скважину на крышке. Раздалось несколько щелчков с разных сторон, и крышка приподнялась, будто её толкали скрытые пружины. Поманив к себе Пырёва, Ставр полностью открыл ящик, показывая лежавший на дне меч. Вполне обычный на первый взгляд, средней длины, он покоился в простых деревянных ножнах, обтянутых куском тёмной кожи. Неброская рукоять оплетена шнуром.
– Энто единственное в мире волшебное оружие, что я знаю, целиком выкованное из железа. Возьми, посмотри поближе.
Не испытывая никаких чувств, Стас взялся за ножны и поднял оружие. Меч как меч, ничего особенного.
Второй рукой обхватил рукоять. На ощупь тёплая. Не мудрено, лежит ведь в кузнице. Здесь температура будь здоров.
Плавно потянул из ножен…
По мере того, как появлялся клинок, у Пырёва всё больше захватывало дух. Сердце забилось чаще. А под конец и вовсе затрепыхало где-то у горла.
Он был поражён. Восхищён и раздавлен величием оружия, которое держал в руках.
Глаза с жадностью пожирали золотисто-бурое лезвие с узором из белых поперечных полос, красиво сплетавшихся в пряди. Поворачиваясь, клинок ловил свет от горна, и тогда узор вспыхивал волшебными огнями, буквально завораживая игрой переливающихся линий. Стасу казалось, что в сплетённых полосках мелькает не то человеческая фигура, не то чьё-то бородатое лицо, не то вообще какой-то зверь невиданный.
В голове почему-то зазвучали слова знакомой песни:
Наверх вы, товарищи, все по местам.
Последний парад наступает.
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает…
Он вдруг понял, что поёт меч. Заключённая в нём душа неведомым образом проникла в Пырёва. Взбудоражила, всколыхнула чувства, вызвав из глубин памяти старый гимн о героическом «Варяге». Оружие, созданное для битвы, воспевало сражения и боевую славу через человека, который сжимал его рукоять. Не успев удивиться столь необычному открытию, Стас ощутил душевный подъём такой силы, что незаметно для себя запел вслух:
– Все вымпелы вьются и цепи гремят,
Наверх якоря поднимают.
Готовые к бою орудия в ряд
На солнце зловеще сверкают…
– Вот и меч тебя принял, – обрадованно воскликнул кузнец, когда Пырёв закончил петь, и поспешил объясниться: – Недобрый человек или колдун какой не смог бы его и в руки взять. Проверено.
Опять его испытывают. Да сколько можно!
С большим сожалением вернул клинок в ножны, наблюдая, как медленно затухает его радостный блеск. Связь оборвалась, и сердце тоскливо сжалось. Нехотя отдав меч, Стас молча повернулся и побрёл к выходу, собираясь уйти. Вовремя вспомнил, зачем приходил. Вернулся, спросив:
– Есть масло какое-нибудь, оружие почистить?
– Есть. Как не быть, – Ставр защёлкнул крышку ящика, куда снова положил волшебный меч. Дважды повернул ключ и спрятал где-то на теле. – Своё оружие покажешь?
Ну и хитрец. Не просто на вшивость проверял, а именно показал меч, чтобы потом можно было потребовать того же от Стаса! Теперь не отвертишься. Впрочем, Пырёв и не собирался. Молча достав один ПМ, извлёк магазин, передёрнул затвор, спустил курок и за ствол протянул Ставру. Тот внимательно осмотрел пистолет, повторил все манипуляции. Включил и выключил предохранитель, после чего выдал:
– Холодное железо. Маленькое. Не заострённое. Не волшебное. Коль есть трубка, стало быть, должна что-то метать. Митька давеча про молнии болтал. Энто здесь они рождаются?
Пырёв кивнул. Выщелкнув из магазина один патрон, показал кузнецу:
– Волшебство здесь. Пистолет лишь механизм для приведения его в действие. Молния рождается в этом цилиндре и толкает вперёд пулю, то есть вот этот металлический шарик, по этой трубке. Он вылетает с очень большой скоростью и поражает цель. Как стрела, только во много раз быстрее. Показывать не буду, потому как цилиндриков этих у меня мало.
Аккуратно взяв патрон, Ставр поднёс его к глазам. Повертел в крупных, мозолистых пальцах, за которыми такой мелкий боеприпас был едва различим. Не понятно, увидел хоть что-нибудь, нет ли, но скоро вернул вместе с пистолетом, вздохнув с грустью:
– Я не смогу загнать молнию и в сундук, не говоря уж об энтой малости. Плохо, что чары твои кончаются. Ежели понадобится простое оружие, обращайся, подмогну.
Он дал Стасу небольшую жестяную маслёнку и кусок ветоши.
Поблагодарив сразу и за щедрое предложение, и за масло, Пырёв отправился чистить пистолеты.
Долгий полугодовой день плавно клонился к закату. Нижний край солнца уже касался кроны деревьев. Длинная тень западного леса должна была вот-вот накрыть подворье. Ставр почти не выходил из кузницы, где к предстоящей поездке на ярмарку изготовлял товары на обмен и продажу вместе с Медяником. Бедный Митька буквально разрывался между кузницей и домом, где тоже нёс целый ворох повинностей. Таскал воду, колол дрова, косил сено, кормил скот и выполнял ещё множество всякой работы, пусть более мелкой, но тоже необходимой. Не будь он медным, давно бы, наверно, свалился от усталости да помер.
Не сидели без дела и гости, помогая по мере сил, иначе бы просто сошли с ума от скуки. Заодно и «медного дровосека» слегка разгрузили. Женщины с радостью приняли их добровольную помощь. Лада, впрочем, никак не отреагировала на столь благородный порыв. Оно и понятно – на правах старшей та больше распоряжалась, указывая, где и что надо сделать. А вот её дочери быстро загребли нечаянных помощников, закрепив над ними шефство строго по приоритетам. Серьёзного Пырёва везде таскала за собой Милана, поручая тому самые нелепые задания, с которыми, к слову сказать, легко могла бы справиться и сама. Хитроумному же Аркаше досталась бойкая и не по годам деловитая Дара. С нею не забалуешь. Спуску не давала, как ни старался Башка отлынивать от работы.
Хозяева почему-то совсем не спали. Так, отдохнут немного, самое большее подремлют с часок-другой, и снова у них трудовые будни. Гости же никак не могли обойтись без нормального восьмичасового сна. Как только время на часах Пырёва близилось к полуночи, организм настойчиво требовал полноценного отдыха, не смотря на явное отсутствие суточной смены дня и ночи. По часам и вставали «с утра» посвежевшие, готовые к новым свершениям. Хозяйские дочки посмеивались между собой над непонятной сонливостью пришельцев, но неволить их явно не хотели.
Домовой вскоре смирился с присутствием людей, от которых ему, похоже, так просто не спрятаться. Уже не смущаясь, преспокойно садился за стол, прибирал в доме и даже начал разговаривать, когда поблизости не было кого-то из семейства кузнеца. Войдя во вкус, Ёршик, распираемый любопытством, всё чаще расспрашивал то Стаса, то Аркашу об их мире, внимательно слушал и по-детски бурно реагировал. Его сильно удивило, что на Земле нет ни домовых, ни леших, ни другой какой нежити. Никак не мог в это поверить. Твердил упрямо:
– Любое обиталище без духа мертво. Кто ж тогда дом будет оберегать, ежели в нём домового нет? А лес, коли там леший не живёт?..
Выяснилось, что подворье кузнеца буквально кишит всякими духами. Каждый отвечает за свой определённый участок. В доме, к примеру, хозяйничал сам Ёршик и его дед со странным именем Воструха. Впрочем, у других имена были ещё хлеще. Самый древний дух, что здесь обитал – Чур, покровитель семьи. В кузнице у Ставра жил какой-то Шуликун. Продуктовыми запасами в кладовке ведал Клетник. За сараем приглядывал Сарайник, за двором Дворовой, за овином Овинник, а за баней, конечно же, Банник. О некоторых Пырёв что-то знал, в основном по сказкам и былинам, но о большинстве никогда не слышал. К примеру, не мог даже представить, что существуют столь бесполезные духи, вроде постоянно ошивающегося на кухне Жировика. Он только и делал, что слонялся по дому, тыча носом во все кастрюли с тарелками в поисках остатков еды. Найдёт и давай вылизывать, причмокивая, точно хряк. Хотя, кое-какую пользу он всё же приносил. Посуду вылизывал до блеска. Можно было и не мыть. А вот Ледащий точно бесполезен во всех отношениях. Ну, какой, скажите, прок от духа, вечно спящего на сеновале? Разве только ничем не навредит.
Осень набирала обороты. Косые лучи солнца грели всё слабее, и земля потихоньку остывала. Зелень лесов и полей окрашивалась в жёлто-бурые тона. Аркаша досадовал, что в его мире зима уже закончилась, а тут ещё предстояло переносить холода, к тому же в кромешной темноте. Получалось, что застать лето в этом году ему вообще не удастся. Решив использовать последние тёплые деньки по полной программе, он зачастил на реку. Позагорает, искупается, снова позагорает. Благо, не надо постоянно переползать вслед за движущимся солнцем. Оно как висело на западе, так и оставалось там до конца купания. Может, удастся получше загореть перед отъездом в Суматошье?
В один из таких походов Аркаша уговорил пойти с ним Пырёва, который, только закончив колоть дрова, был не прочь освежиться и смыть липкий пот. Оставив одежду на берегу, они, громко крича, с шумом вбежали в реку, подняв тучу брызг. Долго плескались в неторопливом, нежно обволакивающем течении, пока окончательно не продрогли. Наскоро обтёрлись прихваченными простынями да попадали прямо на них, подставив солнцу остуженные водой тела.
Отогрев спину, Аркаша перевернулся кверху животом. Лучи заходящего солнца приятно пробежались по коже, легко ударили по глазам, заставив зажмурить веки. Почти сразу на них легла чья-то тень. Стало прохладнее. Тучи набежали?
Приоткрыв глаза, Башка увидел незнакомый силуэт на фоне закрытого им солнечного диска. Свет заслонил какой-то мужик с внушительным торсом. Аркаша покосился на Пырёва. Тот, как ни в чём не бывало, лежал на спине, удобно пристроив голову на ворохе своей одежды. Руки засунуты под неё. Веки опущены. Дышит спокойно, ровно. Спит, что ли?
Незнакомец упёр кулаки в бока и вызывающе смотрел на землян. Выглядел он весьма странно – высокий, статный мужчина средних лет с гладкой лоснящейся лысиной и лицом непонятного серо-зелёного цвета, тоже полностью лишенным волос. Поверх подпоясанной ремнём рубахи длинный, расшитый узорами кафтан со стоячим воротником. На ногах узкие блестящие штаны, заправленные в сапоги с высокими мягкими голенищами. Настораживало, что подкрался он неслышно. Хотел напасть? Тогда почему не сделал это сразу?
– Петрович, к нам Фантомас припёрся, – Аркаша почти прокричал, чтобы наверняка разбудить Пырёва, если тот всё же в отключке.
Но тут же успокоился, услышав тихий щелчок взводимого курка и негромкий ответ Стаса, продолжавшего держать руки под одеждой:
– Вижу, не глухой.
«Ага, шутит. Значит, всё под контролем. Хорошо, что с оружием не расстаётся. Везде и всюду с собой таскает».
Сев на простынь, Аркаша уже смелее уставился на мужика.
– Вы кто, уважаемый? Что-то раньше мы не встречались.
Незнакомец внимательно изучил его, перевёл взгляд на Стаса. Ненадолго задержался на заложенных за голову руках, нахмурился и вдруг заговорил густым булькающим баритоном:
– Чего воду в реке моей баламутить вздумали? Ни одной жертвы не принесли, а туда же. Кузнец, тот завсегда исправно платит. Его здесь только и знаю. А вы… Что-то не могу вас… Кто такие будете?
Никак, местный землевладелец пожаловал с обвинениями в посягательстве на частную собственность. Однако, не смотря на все претензии, уверенности ему явно не достаёт. Видать, не вышло застать отдыхающих врасплох и наехать с ходу. Теперь досада гложет, что момент упустил и оказался в меньшинстве – один, без братков. А раз врубается в ситуацию, то уж точно не дурак. И пистолет Пырёвский, вон, почуял. Теперь соображает на ходу, как выкрутиться, не растеряв, между делом, свой бесценный авторитет. Можно ему, конечно, помочь, подсказать, куда идти надо, если только специально время не тянет, дожидаясь подмоги.
– Разве это ваша река? – ушёл от прямого ответа Башка.
– А то чья же. Чем дань платить будете?
– Ничем.
От возмущения мужик лишился дара речи. Судорожно вдохнул. Силясь что-то сказать, беззвучно хлопал ртом. Зеленоватое лицо потемнело, став неестественно бурым. Нормальный человек на его месте просто бы покраснел.
– Успокойся, дорогой, – послышался со стороны реки мелодичный женский голос.
Незнакомец оглянулся, встав к землянам вполоборота. Аркаша заметил, что по его сюртуку, по левой поле, стекает вода. Словно бутылка в кармане пролилась. Или насквозь мокрую тряпку там носит. Да только карманов-то на сюртуке и нет. Разве что с изнанки. Да и мокрая тряпка ему зачем? Чтобы лупить незваных гостей? С бутылкой правдоподобней…
Мысли спутались и выпорхнули из головы, когда перед Аркашей предстала вышедшая из реки дева. Сказать, что она была красива – ничего не сказать. Длинные светлые волосы мягким шёлком обрамляли прекрасное лицо, густым водопадом спадая на плечи. Прозрачное, без рукавов, длинное платье, одетое на совершенно голое тело, выставляло на показ идеальные женские формы. Ничем не прикрытые интимные места, где по логике вещей должны присутствовать хотя бы бикини, неотвратимо притягивали взор. Грациозно ступая босыми ногами по берегу, дева приблизилась к лысому. Нежно взяла его под руку, обворожительно улыбнулась и почти пропела:
– Ты же видишь, милый, это не простые смертные. Они Посланники Велеса. Их путь предначертан Отцом.
«Фантомас» опять нахмурился:
– Это меня и пугает. Неизвестно, чего от них ждать.
Будь у него брови, непременно сошлись бы на переносице. А так только две глубокие вертикальные складки разрезали лоб, собрав несколько мелких морщин вокруг.
– Они посланы Им либо во зло, либо во спасение, – продолжала вещать речная дева.
– Тогда забрать их под воду, чтобы миру было спокойнее. И делу конец.
