скачать книгу бесплатно
– Да вон же, так и написано! – раздались крики из толпы. – «Сирианская партия свободы».
– Никогда о такой не слышал, – пробормотал другой.
– Вот и услышал, – заметил Моури.
– Н-надо что-то д-делать, – испуганно размахивал руками Тощий. – Кого-то позвать…
Звать не пришлось – крепкий мускулистый полицейский уже и сам расталкивал людей. Он оглядел дорогу в поисках мертвого тела, встал на четвереньки и заглянул под машины – вдруг погибший под колесами. Никого не обнаружив, выпрямился и свирепо прорычал:
– Ну? В чем дело?
Тощий по праву первооткрывателя ткнул пальцем в свою находку:
– В-вот! П-полюбуйтесь!
Полицейский поднял глаза – и увидел листовку. Он смотрел на нее очень долго и успел прочитать как минимум дважды, наливаясь яркой бордовой краской. Потом медленно повернулся к зевакам:
– Кто посмел?
Тишина.
– Что, все разом ослепли?
Судя по молчанию, было именно так.
– Кто первым ее заметил?
– Я, – гордо отозвался Тощий.
– И при этом не видел, кто налепил?
– Н-нет…
Полицейский задумчиво почесал подбородок.
– Точно?
– Т-там авария была, – нервно пояснил Тощий. – Все т-туда смотрели. Н-на этих д-двоих во-во-во…
Вконец захлебнувшись словами, он умолк.
Потеряв к нему интерес, полицейский обвел толпу суровым взглядом.
– Если кто-то из присутствующих видел преступника и покрывает его, виноваты будут оба.
Люди в задних рядах вдруг вспомнили, что, вообще-то, торопятся по своим делам. Толпа начала таять. Осталось лишь несколько самых любопытных – и Моури вместе с ними.
Он тихонько произнес:
– Может, в магазине что-то видели…
– Не лез бы ты, коротышка, не в свое дело! – огрызнулся полицейский.
Однако, громко фыркнув, все-таки зашел в магазин и потребовал управляющего. Тот торопливо выскочил на улицу, с ужасом оглядел витрину и нервно сглотнул.
– Сэр, мы впервые ее видим! Уверяю вас, это не мы. Смотрите, она снаружи приклеена, не изнутри. Ума не приложу, почему выбрали именно нас! Здесь работают только самые верные подданные империи и…
– Кайтемпи быстро проверит этих ваших «верноподданных», – цинично перебил его полицейский.
– Я сам – офицер запаса и…
– Заткнись, – рявкнул полицейский, тыкая пальцем в злосчастную листовку. – Снял живо!
– Да, сэр! Конечно. Уже снимаю.
Управляющий подцепил ногтями уголок листовки. Однако бумага будто вросла в стекло – земляне делали на совесть не только оружие, но и клей. После нескольких безуспешных попыток управляющий смущенно покосился на полицейского, забежал на минутку в магазин и вернулся с ножом.
С его помощью удалось ободрать края листовки бахромой, однако сам текст остался нетронут.
– Горячей водой смочите и потом уже снимайте! – теряя терпение, рявкнул полицейский и обернулся к толпе: – А вы все пошли прочь!
Люди неохотно стали расходиться. Заворачивая за угол, Моури успел увидеть, как управляющий выносит дымящееся ведро и мокрой щеткой принимается соскабливать бумагу. Вот и отлично – под воздействием горячей воды гидрофтористая краска даст химическую реакцию.
Кружа по району, Моури прилепил еще пару листовок в самых заметных местах.
Двадцать минут спустя, когда реакция с краской на листовке номер пятьдесят шесть должна была завершиться, он не стерпел и вернулся к магазину.
Листовки, конечно, уже не было, зато на ее месте красовался намертво впечатанный в стекло текст.
Полицейский и управляющий жарко спорили под любопытными взглядами прохожих.
Моури, проходя мимо, услыхал вопли полицейского:
– Да плевать, что она стоит две тысячи гульдеров! Хотите – разбивайте стекло, хотите – заколачивайте витрину досками, но чтобы через минуту этой дряни здесь не было!
– Сэр…
– Делайте что говорят! Вы ведете незаконную пропаганду! Доказывайте потом другим, что это не вы!.. Забыли, что у нас война?!
Моури неторопливо удалился. Предстояло налепить еще восемнадцать листовок.
Он управился до сумерек – а заодно присмотрел новое жилище.
Глава третья
Вечером Моури подошел к регистрационной стойке своего отеля и сокрушенно сказал портье:
– С этой войной не знаешь, что будет завтра… Опять все планы насмарку. – Он помахал вывернутой кистью – вроде как пожал плечами на сирианский манер. – Представляете, мне придется уехать на неделю. Вот досада!..
– Хотите отменить бронь номера?
– Нет-нет, я заплачу за все десять дней. – Он вытащил из кармана пачку гульдеров. – Вдруг управлюсь быстрее, тогда будет где жить. А если нет – это уже мои проблемы.
– Как пожелаете, мистер Агаван.
Портье невозмутимо выписал счет. Постояльцы вольны делать что угодно – даже выкидывать деньги на ветер.
– Благодарю, – кивнул Моури. – Долгих вам лет.
– И вам, – отозвался портье таким тоном, будто пожелал клиенту немедленно испустить дух.
Моури заглянул в ресторан и поужинал. Потом вернулся в номер, прилег ненадолго, чтобы дать отдых натруженным ногам, и дождался полной темноты.
Когда солнце село, прихватил еще пару листовок, вооружился куском мела и снова вышел на улицу.
Дело предстояло куда более легкое. Кварталы освещались плохо, да и здешние места он уже изучил. За оставшиеся до полуночи четыре часа Моури перепортил немало стен в самых оживленных днем местах: налепил ровно сто листовок на дорогие стеклянные витрины магазинов и офисов, а возле остановок общественного транспорта двадцать четыре раза вывел мелком крупные белые буквы ДАГ.
Мел тоже был земным – при смывании водой он коварно проникал в пористый кирпич. Чем сильнее скоблить, тем глубже он впитывался. В общем, избавиться теперь от этих надписей можно только одним способом – снести стену и построить новую.
Утром после завтрака Моури покинул отель. Не обращая внимания на вереницу такси-динокаров, сел в автобус, проехал пару остановок, вышел и пересел на другой. Подобный маневр он повторил еще раз десять, чемодан при этом то оставлял в камере хранения, то возвращался за ним, чтобы запутать следы. Вероятно, его никто и не выслеживал, но лучше заранее предусмотреть все варианты.
Например:
– Кайтемпи. Проверка. Покажите регистрационную книгу. Хмм… Все те же лица. Разве что вот этот Шир Агаван… Кто он такой?
– Лесничий, кажется.
– А документы вы видели?
– Да, сэр. Конечно. Все в порядке.
– Где он работает?
– В министерстве природных ресурсов.
– На карточке был штамп министерства?
– Не помню. Наверное, да. Точно не скажу.
– Что значит «не скажу»? Вы же знаете, что при проверке первым делом спрашивают про штампы!
– Простите, сэр. Я не могу помнить каждого гостя за всю неделю.
– А надо!.. Ну да ладно. Не думаю, что с этим Агаваном будут какие-то проблемы… Хотя все равно проверю – пусть знают, как серьезно я отношусь к службе.
Звонок, короткий разговор, потом резкая тирада:
– В списках министерства нет никакого Шира Агавана! У этого типа поддельные документы. Во сколько он выехал из отеля? Не упоминал, куда собирается? Может, нервничал или волновался? Да отвечай уже, ты, идиот! Дай ключ от его номера, надо обыскать. Он уехал на динокаре или ушел пешком? Как он выглядел? У него был с собой чемодан? Какой именно? Ну же!
Вот что значит прятаться не в какой-нибудь глухой норе, а у всех на виду. Моури рискует, крепко рискует, и вряд ли в застенках Кайтемпи его утешит мысль, что попался он по чистой случайности. Помощи ждать неоткуда, а значит, надо всегда быть на шаг впереди соперника.
Убедившись, что его не выследит даже самая пытливая ищейка, Моури втащил чемодан на третий этаж дешевой гостиницы: в свои новые двухкомнатные «апартаменты». Воздух здесь был спертым и вонял кислятиной; остаток дня пришлось потратить на уборку, чтобы привести номер в относительно жилой вид.
Найти новоприбывшего тут будет гораздо сложнее. Хозяин, неприятный тип с бегающими глазками, не спросил никаких документов – тем более «Гаст Хуркин, служащий железной дороги» оказался достаточно честным и глупым, чтобы внести арендную плату на месяц вперед. Сомнительные постояльцы в здешних местах были только на руку – в карманах у них, как правило, водилось гораздо больше монет.
Закончив с уборкой, Моури купил газету и пролистал ее от корки до корки – пишут ли что-нибудь насчет вчерашнего?
О провокационных листовках не было ни слова. Сперва Моури огорчился, но, вчитавшись внимательнее, воспрянул духом.
Само собой – о подпольной организации борцов с военным режимом не решился бы написать ни один журналист. Конечно, редакторы, будь у них такая возможность, поместили бы сенсацию на первую полосу, однако цензура просто-напросто не пропустила бы провокационный сюжет.
Так или иначе, начало положено. Чем дольше правительство будет умалчивать о листовках, тем громче начнут шептаться на улицах люди, тем чаще они станут задавать провокационный вопрос: «Что еще важного от нас скрывают?»
Так будут говорить сотни, тысячи граждан, и загадочное сочетание «Дирак Анджестун Гезепт» разлетится по планете, обрастая новыми и новыми слухами – а все потому, что власть имущие побоялись заговорить об оппозиции вслух.
А раз они испугались мелкой и никому не известной организации, так ли все хорошо, как говорят по радио?
Даже самая безобидная инфекция перерастет в эпидемию, если охватит достаточно большую территорию. Поэтому на следующий день Моури отправился в Радин – город в шестидесяти семи километрах к югу от столицы. Население – триста тысяч человек, собственная гидроэлектростанция, бокситовый рудник и алюминиевый заводик.
Он сел на первый утренний поезд, полный пассажиров. Здесь были угрюмые рабочие, согнанные войной с привычных мест, скучающие солдаты, самодовольные чиновники и прочий бесцветный люд. Прямо напротив устроился в кресле толстопузый тип, похожий на свинью, – ходячая карикатура на местного министра продовольствия.
Поезд тронулся в путь. На каждой станции входили и выходили люди. Толстяк, не удостоив Моури даже взглядом, высокомерно отвернулся к окошку, а потом и вовсе задремал, растопырив во сне жирные губы. Спящим он еще больше походил на свинью, для полноты картины не хватало разве что яблока во рту.
Когда до Радина оставалось километров сорок, дверь вагона вдруг распахнулась и вошел полицейский в сопровождении двух громил в штатском.
Они остановились возле ближайшего пассажира.
– Ваш билет, – потребовал полицейский.
Тот испуганно достал проездной. Полицейский оглядел его с обеих сторон и передал своим спутникам.
– Документы.
Идентификационная карточка подверглась той же проверке. Полицейский рассматривал ее небрежно, вроде как по надобности, а вот типы в штатском только что не пробовали пластик на зуб.
– Пропуск.
Его, как и билет с карточкой, тщательно изучили. Затем документы вернули владельцу. Тот облегченно перевел дух, а полицейский обратился к следующему пассажиру:
– Ваш билет.
Моури, сидя в глубине вагона, наблюдал за процедурой с любопытством и некоторой тревогой.
На седьмом пассажире тревога переросла в откровенный страх.
В этот раз документы почему-то изучали дольше обычного. Пассажир, само собой, занервничал. Проверяющие заметили на его белеющем лице капли пота и хищно уставились на несчастную жертву.
– Встать! – коротко велел один из типов в штатском.
