скачать книгу бесплатно
Банк
Ранье Р.
Даниал устраивается на свою первую работу. Должность кассира в одном из крупных коммерческих банков страны является достойным местом карьерного роста для молодого человека. Но спустя некоторое время, тяжелая работа и внутренний голос приводят Даниала к жизненному выбору.
Ранье Р.
Банк
I
.
Я завершил свое образование. После получения диплома я взял небольшой отпуск в несколько месяцев: пятнадцать лет учебы миновало, и надо было отдохнуть, хотя истинной причиной моего застоя была победоносная пустота, которая обрушилась на меня после окончания университета. Я потерял ориентир: маяк жизни, который указывал мне путь, погас, как только я добрался до суши взрослого мира после утомительного долгого путешествия по бушующему океану образования.
Стандартизировав себя до блеска в нашем образовании, я не знал, к чему у меня есть предрасположенность и чего я хочу от этой жизни. Я знал только, что нужно работать, желательно стараться, подниматься по карьерной лестнице, а там недалеко пенсия и покидание мира сего. Ну, прекрасно же!
Пару слов недовольства о нашем образовании. К такому мнению я пришел после нескольких лет раздумий после окончания университета.
Детский сад. К нему я претензий не имею. Школа. Тут я остановлюсь. Первый класс в школе – есть первая ступень стандартизации личности. У ребенка нет выбора, хочет он идти в школу или нет – он обязан ходить. У ребенка не спрашивают, какие предметы ему нравятся, его обязывают учить все то, что ему преподнесут на блюдечке. Меню составляют предметы, большинство из которых ему неинтересны. Ограничение выбора или его отсутствие есть рабство.
Ребенку не сидится на месте в течение сорока пяти минут не потому, что он непослушный, а потому, что он энергичный, его страсть – движение. Ребенок не слушает учителя, смотрит в окно и мечтает. Может, он писатель?
В школе отсутствуют такие вопросы, как: «Что тебе нравится? Что тебе нравится делать? Любишь рисовать? Любишь играть в футбол? Любишь слушать интересные рассказы?..»
Есть только вопросы: «Ты сделал домашнее задание? Почему ты не сделал домашнее задание? Почему ты шумишь? Почему ты такой непослушный?»
Все это приводит к одному типу человека, а это ошибка, ибо каждый человек уникален и должен развивать свои способности.
Школа интенсивно пережевывает каждого ребенка в течение одиннадцати лет. Уже взрослый человек не знает самого себя и свои способности, данные ему природой. Не зная самого себя, он чувствует себя неполноценным. Он не может реализовать себя, и это делает его несчастным.
После окончания школы многие поступают в университеты, не потому что хочется, а потому что надо: стыдно перед другими стандартизированными людьми идти своим путем, ведь это немыслимо, чтобы один баран пошел в другом направлении от стада.
Высшее образование. Тут дела обстоят противоположно школе. Выбор уже присутствует, но выбирать нечего, ибо не знаешь чего хочешь. Я выбрал свою специальность, потому что у меня был интерес к всемирной истории.
– Ну, раз уж есть интерес, то надо поступать на эту профессию, – думал я.
Я бакалавр по специальности «Международные отношения». То, чего не было написано в дипломе, было произнесено много раз устами наших преподавателей: «…с экономическим уклоном». Ох уж этот уклон!
На наши вопросы: «Куда мы можем устроиться?», преподаватели нескромно отвечали: «В посольства различных стран, Министерство иностранных дел, международные организации, компании, корпорации различных сфер деятельности, международные и местные банки». Мы были поражены: перед нами открывались широкие горизонты, и никакая другая специальность не могла соперничать с нашей! Этот диплом давал нам возможность без проблем устроиться куда угодно, надо было лишь произнести волшебные слова: «Международные отношения с экономическим уклоном», – и любая дверь откроется перед нами по щелчку пальцев. Если бы мне тогда сказали, что мы сможем с этим дипломом полететь на Марс, я бы поверил.
Основной язык обучения у нас был английский. Обещали добавить в программу второй язык, но так и не дали до конца учебы. Бунт мы не поднимали – были покладистые.
Костяк высшего образования – наши преподаватели – обладали знаниями посредственными, полученными у нас в стране. Эту традицию по передаче поверхностных знаний стоило бы искоренить. Наши преподаватели имели средний уровень английского языка с таким неправильным произношением и интонациями, что во время прослушивания лекций наши уши просили о пощаде. Нам были переданы знания на один миллиметр глубже чем в школе. Лишь пара преподавателей, истинных профессоров, которые окончили высшие учебные заведения за рубежом из списка лучших университетов мира, своим сиянием украшали это убожество, именуемое у нас в стране высшим образованием.
Как мне помнится, после знакомства мы уже решали, кто в какой стране будет дипломатом или послом: «Я буду дипломатом и буду работать в Италии», «А я в Германию хочу», «Мне Америка нравится», «Во Франции хочу, в Париже». Ну а я выбрал «солнечную» Великобританию.
Весь первый курс мы проучились с приятным волнением. Прилежно учились. Посещали лекции. Выполняли домашние задания. Мы чувствовали себя не студентами, а школьниками, которые остались на второй год. Что-то неладное было с этой специальностью. Особо чуткие поняли это и на втором курсе перешли на более популярные специальности, чтобы войти в число миллионов финансистов и экономистов, что было правильным решением с их стороны.
Каждый год у нас менялись преподаватели по всемирной истории, и каждый год мы проходили одно и то же, но никак не углублялись в тему, не анализировали ее с разных сторон, как это следовало бы делать в университете. «Вторую мировую начал этот, а победили вот эти. Отлично, начнем следующую тему», – так проходили наши лекции.
В середине третьего курса не особо чуткие, и я в том числе, поняли, что происходит что-то неладное, и раздосадовались.
Наша специальность и получаемые знания не давали нам уверенности в трудоустройстве в посольствах и в МИДе. Честно сказать, мне было стыдно проситься к ним на работу. Мы уже громко смеялись над нашими мечтами, в которых витали на первом курсе. Была маленькая надежда на экономический уклон – несколько предметов по экономике и финансам, которые помогли бы нам устроиться в банк или хорошую компанию. Я знал, что этого слишком мало, но все же надеялся.
Как-то раз во время учебы у меня спросили: «Куда будешь устраиваться?» Я отмахнулся и ответил: «В банк».
Для того чтобы прибавить ценности ненужной специальности, многие решили поступать в магистратуру на тех же финансистов и экономистов. Ну а я решил не продолжать свое образование – трата денег и времени. Я принял поражение и не решился что-то исправить.
Все мои попытки устроиться на работу были тщетны. Посольство и МИД отвечали мне, что вакансий нет. Банки даже не рассматривали мое резюме: «У вас другая специальность», – говорили мне в отделе кадров. На что я отвечал: «Но у меня же с экономическим уклоном». Одна сотрудница банка на это сказала: «У вас в дипломе прописано, что вы специалист в сфере международных отношений, а нам нужны финансисты и экономисты».
Все пять месяцев я провел в родительском доме в городе Л., куда я переехал после бесполезных поисков достойной работы в мегаполисе. Я занимался абсолютно ничем, что требовало много усилий. Я был опустошен и понятия не имел, что делать дальше, ведь всю свою жизнь я следовал по пути, который мне указывали. Детский сад, школа и университет были указаны мне как те места, которые я должен пройти. Все три ступени я прошел, но что делать дальше? Искать работу. Да, я искал, но чего-либо достойного не нашел. Имея в кармане диплом, идти работать официантом или разнорабочим? Но ведь твои одногруппники поступили на магистратуру по специальностям финансы и экономика, почему бы тебе не сделать то же самое? Мое разочарование от образования, осознания системы, которую я раньше не замечал, программы, стандартизировавшей меня, пробудило мое сознание, усыпленное еще в школе. Принимать эту систему я не хотел, а отказаться от нее боялся.
Я был в подавленном состоянии и не предпринимал попыток что-либо исправить. Я падал, не пытаясь удержаться. Я впал в депрессию.
Вот мой распорядок дня. Завтракал в двенадцать. После обеда, часа в три, у меня был тихий час. Вечером садился играть в компьютерные игры, затем смотрел фильмы или сериалы. Промежутки я заполнял просмотрами пустой информации в интернете. Ложился спать в два часа ночи.
В конце октября мне позвонила моя одногруппница, Айым, узнать, как обстоят мои дела, и куда я пропал. В университете мы не были дружной группой, и только с Айым я поддерживал дружеские отношения. После окончания все разбежались кто куда. Айым рассказала мне, что многие, и она в том числе, поступили в магистратуру, смогли устроиться в банки, трудятся и уже зарабатывают деньги. Это известие как молнией ударило по моему самолюбию среди тьмы депрессии. В один миг мое унылое и угнетенное состояние тела и души преобразовалось в активное и стремительное. Энергия хлынула по моим жилам, полусонный мозг активизировал всю свою силу. Жажда догнать и перегнать моих однокашников в материальном плане зажгла погасший маяк жизни.
В тот же день я распечатал несколько экземпляров своего резюме и оставил в местных отделениях различных банков города Л. Я не ждал успеха от моих действий – я помнил, что меня не приняли в банки, находящиеся в мегаполисе, но что-то двигало мной. Через день, к моему удивлению, мне позвонили из банка Д. и пригласили на собеседование, которое должно было пройти по видеосвязи. Я был встревожен: вот-вот решится моя дальнейшая жизнь. Приложив усилие над собой, собрался и в назначенный час созвонился с начальницей филиала.
II
.
Банк Д. входит в тройку крупных коммерческих банков в нашей стране. Его филиалы находились во всех крупных городах и в отдаленных населенных пунктах. «Карьерный рост, медицинская страховка, достойная оплата труда», – так начала свое знакомство Гаухар Мейрамовна, начальница отделения банка Д. по видеосвязи. Это была женщина среднего возраста. У нее были короткие черные волосы, зачесанные набок. Маленькие глаза имели уставший и смиренный взгляд как у всех банковских сотрудников. На ней была свободная белая блуза с отложным воротником. Шея была обвязана желтым платком, на которой виднелись причудливые узоры.
– У нас появилось вакантное место на кассира, – сказала Гаухар Мейрамовна. – И мы ищем человека на это место. В ваши обязанности будет входить обслуживание физических лиц, прием платежей в бюджет, коммунальные платежи, выдача пенсии, выдача готовых банковских карт, переводы. Нам нужен серьезный и ответственный человек. Ты оставил свое резюме в нужное время, нам срочно нужен кассир, – сказала она с улыбкой, что порадовало меня. – Но я ознакомилась с твоим резюме, и у тебя специальность международные отношения…
«Ну что ж, будем давить с помощью уклона, нужно перенести чашу весов в мою пользу», – подумал я и сказал:
– Да, но у меня с экономическим уклоном. Мне сказали в университете, что я могу без каких-либо проблем устроиться в банк. Мы изучали экономику и финансы. Я отсканировал приложение моих оценок и добавил их в резюме.
Она принялась внимательно рассматривать мое приложение к диплому. Несколько предметов по экономике и финансам должны были меня спасти.
– Ты обучался на английском языке? – спросила она.
– Да.
– Тебе бы лучше работать в посольстве с твоей специальностью.
Я почувствовал, как на мою рану посыпали соль.
– Конечно, но вакансий нет, к сожалению.
Гаухар Мейрамовна неудовлетворительно покачала головой в разные стороны.
– У тебя ведь специальность не подходит. Тебя отдел кадров может и не принять. Пара предметов по экономике и финансам… Этого недостаточно, – сказала она с безнадежным взглядом. Я понял, что работа ускользает из моих рук, и робко повторил в надежде на успех:
– Но наши преподаватели говорили, что мы можем устроиться в любой банк и любую компанию.
Она все еще рассматривала мое резюме, прижав указательный палец к губам. Наступила тишина. Она глубоко прониклась размышлениями. Я с нетерпением ждал приговора. Прошла минута, и она наконец-то сказала:
– Хорошо, я поговорю с начальником отдела кадров и попрошу ее, чтобы тебя приняли, потому что мы ищем человека уже месяц. Наши девочки не успевают обслуживать клиентов, да и к тому же в архиве нужно навести порядок, – она отложила в сторону резюме, подсела поближе к своей веб-камере так, что ее лицо отобразилось на экране моего монитора во всей своей красе. Она скорчила грустную гримасу и продолжила тихим голосом, чтобы придать трагичность ее последующим словам: – Но у нас работа тяжелая, стрессовая. Большая ответственность. Каждый день отчеты. У нас есть архив. Может получиться так, что надо будет выйти на работу в выходной день.
После длительного пребывания дома, где я ничем не занимался и чуть не сошел с ума от бездействия и постоянного нахождения в четырех стенах, а также из-за моего дикого желания быть не хуже моих одногруппников, я испытывал сильнейшую мотивацию на скорейшее трудоустройство. Начальница уступила мне, и я должен был сделать последний шаг, чтобы заполучить эту работу.
Глаза мои засверкали от радости, и как можно тверже и убедительнее я ответил:
– Я согласен на такую работу, и меня все устраивает.
Она одобрительно кивнула в ответ на мою решительность.
«Собеседование закончилось, полпути пройдено. Теперь мне стоит приложить усилия для достижения долгожданной цели – трудоустройства. Банк Д. был для меня достойной работой. Крупный коммерческий банк повысит мой престиж перед родственниками, карьерный рост позволит мне подниматься по иерархии должностей, благополучно скажется на моих финансах, и, что самое важное, я буду не хуже моих одногруппников», – подумал я, как только завершилось собеседование.
Меня направили на месячное обучение на должность кассира. Окончив его, я прошел проверку службой безопасности и собеседование в областном управлении банка Д. Полдня на сбор документов и полдня на медицинское обследование. Конечно же, я мог уложиться в поликлинике и за два часа, но, к большому сожалению, у меня не было снимка флюорографии, что добавило три часа в гигантской очереди в передвижной флюоромобиль. Но ничто не могло остановить меня. Я собрал документы и сдал их в отдел кадров.
Долгие мучительные месяцы закончились, начался новый этап в моей жизни. Моя первая работа.
III
.
Город Л. был районным центром с населением в сорок тысяч человек и находился в пятистах километрах от мегаполиса. Со всех сторон он был окружен голой степью, и лишь вдали на востоке виднелась цепь гор. Когда я вышел из дома, погода была хмурой; на небе нависли грозные тучи, которые были всерьез намерены обрушить свои осадки на землю; улицы были окутаны легким туманом; было холодно и тихо. Я вытащил из кармана смартфон: «08:20, 7 декабря 2016 года». Зима в последнее время совсем распоясалась и опаздывает, как казахи на свадьбу – без стыда, но с уважением.
Я направился в центр города. Неподалеку от магазина «Березка» будут стоять извозчики, сейчас их называют таксистами. Такси мне нужно, чтобы добраться до работы. Но это не то такси, к которому привыкли жители крупных городов наподобие Нью-Йорка, где стоит поднять руку, и к тебе сразу же подъезжает машина. О нет! Наше такси курсирует по городу по определенному маршруту как общественный транспорт. Есть два маршрута: западный – банк М., школа, колледж, банк Д., и восточный – банк Л., больница, акимат, рынок, полицейский участок, банк А. Таксисты в основном – безработные мужчины, которые подрабатывают на своих стареньких «немцах».
Я шел по улице и обходил лужи, покрытые тонким слоем льда, хотя назвать это улицей у немца язык бы не повернулся – вся в грязи и в лужах. Голову нужно было держать как провинившийся ребенок, иначе можно было упасть в один из этих бассейнов с мутной водой и получить олимпийскую медаль за изящный нырок.
Участок с лужами закончился, за ним последовал следующий, не лучше – прямо как пешее ралли Дакар. Из земли торчали крупные камни, большинство из них были острыми. Они напоминали отростки на спине у динозавров, и казалось, что я иду по спине огромного доисторического животного. Несмотря на то что я шел медленно и осмотрительно, моя обувь, которую я отполировал до блеска, оказалась вся запачкана грязью, когда я дошел до асфальтированной дороги.
Тротуар отсутствовал. Обочина за многие десятки лет была вытоптана трудолюбивыми гражданами до гладкой поверхности. Мой шаг ускорился, и я смог наконец-то гордо поднять голову.
Вокруг не было ни души. Мне всегда была приятна тишина утреннего города: пустынные улицы без грохочущих машин, оставляющих сизый дым с отвратительным запахом, напряженности людей, которая чувствуется в тонкой структуре атмосферы, не соответствующей спокойствию степи, и утренний рассвет, лучи которого пытались пробиться сквозь плотный строй серых облаков. В помощь этой тишине, чтобы усилить ее эффект, сгущался туман. Все это пробуждало во мне таинственное чувство, глубоко внутри уносившее меня куда-то за пределы этого мира. Оно не имело в своей основе радости или печали, оно имело бесконечность, неразгаданную и еле уловимую. Я пребывал в приятном душевном опьянении от тишины и тумана.
По мере приближения к центральной улице я возвращался к реальности. Появлялись торопливые пешеходы и шумные машины. Утренняя суета небольшого города настраивала меня на рабочий день. Я перешел улицу и оказался рядом с магазином «Березка». А вот и таксисты. Шестеро взрослых мужчин образовали круг и что-то громко обсуждали. Один мужик монотонно выкрикивал:
– Такси, такси, по городу такси!
Я подошел к нему и сказал:
– Мне в банк Д.
Он жадно впился в меня глазами, потер руки, как игрок, у которого наконец-то сыграла ставка, головой указал мне на машину и сказал своим товарищам:
– Ребята, я полный, кто следующий?
Полный мужчина бодро принял эстафету и начал выкрикивать:
– Такси, такси!
Я уселся на заднее сиденье рядом с другими пассажирами. Старый «немец» не без труда завелся, салон в такт двигателю загремел, машина двинулась.
Наши тела весело раскачивались из стороны в сторону как деревья во время сильного ветра: это машина объезжала ямы на дороге на высокой скорости. Водители наизусть выучили, где, какой глубины и ширины образовались пробоины, и несмотря на туман, наш водитель уверенно поворачивал руль, как гонщик за рулем гоночной машины, заранее нажимая на педаль тормоза и поворачивая по правильной траектории, чтобы как можно быстрее проехать участок ям и доставить как можно меньше дискомфорта пассажирам.
В две тысячи первом году, когда я учился в первом классе, я добирался на такси в школу за десять тенге. В следующем году цены повысились аж в два раза – двадцать тенге. В девятом классе цены взлетели до пятидесяти тенге. Граждане были возмущены повышением цен на такси. Таксисты же повышение тарифов обуславливали ростом цен на бензин и продукты. В две тысячи двенадцатом году цены на такси по городу Л. повысились до ста тенге. Куда катит нас капитализм? Не знаю.
Мимо проносились дома. Они были либо обветшалые с синими оконными рамами, крытыми под серым шифером крыш, окруженные забором из сетки, либо с незавершенной отделкой наружных стен, крыши которых имели красные, синие и бордовые цвета. Владельцы этих домов имели заборы поприличнее. И сплошная стена из кирпичей, и колонны, между которыми приварена сетка, и сплошные листы профнастила, и колонны с профнастилом… Фантазии много, а чернил для описания этого разнообразия мало.
Небольшие участки домов были похожи на цитадели, окруженные неприступными стенами. Они теснились между собой несмотря на то, что вокруг была бескрайняя степь.
Наша страна не может похвастаться лидерством в мировом рейтинге по безопасности. В связи с этим в каждом дворе была сторожевая собака. Чем богаче дом, тем больше пес.
Я не заметил, как быстро мы доехали. Такси свернуло в маленькую улочку и затем повернуло налево. Тормоза заскрипели. Машина остановилась, и водитель сказал:
– Банк, приехали.
Я заплатил за проезд сто тенге и вышел.
IV
.
Передо мной предстало большое прямоугольное двухэтажное здание с плоской крышей. При первом же взгляде отделение поразило меня своими размерами. Оно было монументальным.
Фасад здания был облицован квадратной керамической плиткой бежевого цвета. В некоторых местах плитка треснула, где-то и вовсе разрушилась; виднелась обрешетка, под которой скрывалась старая кладка, что подсказывало дату постройки – семидесятые годы прошлого века. Яркий, чуть ли не божественный свет исходил из окон, которые были в решетках как на первом, так и на втором этаже, и непринужденно освещал весь передний двор. Пластиковая входная группа расположилась на левой части фасада ярко-желтого цвета. Над дверью гордо висела вывеска с названием и логотипом банка. Со всей учтивостью была отдана великая дань современному безвкусному архитектурному решению. Справа от входной группы вдоль стены были расположены пять желтых банкоматов, напоминавшие маленькие домики, на экранах которых показывали рекламу банка. Каждый банкомат был заботливо прикрыт небольшим навесом опять-таки желтого цвета. Картоприемники поочередно мигали зеленым. Кованый металлический забор, чей незамысловатый орнамент был покрыт облезлой черной краской, окружал отделение со всех сторон.
По правую сторону банка виднелся символ былой эпохи – серое и унылое многоквартирное жилое здание в два этажа, свет окон которого освещал голые деревья перед домом. Позади банка виднелись гаражи всех оттенков ржавчины, а по левую сторону в большом открытом дворе расположилось полуразрушенное предприятие с выбитыми окнами, которое не работало с незапамятных времен. Туман, захвативший пространство вокруг, придавал этому пейзажу тысячелетний облик.
Дрожа от холода, я вошел во внутренний двор через открытую калитку, которая как хозяйка, любящая гостей, была распахнута настежь, приглашая посетителей. Небольшое количество клиентов ожидало открытия банка.
Я подошел к двери и постучал. Подошел охранник и грубо ответил:
– Через десять минут откроется банк.
– Я новый сотрудник, – сказал я.
– Ах да, говорили про тебя, – сказал он и отворил дверь.
Неумолкаемый гул в помещении от множества терминалов нарушал тишину. Яркий свет ламп освещал пустой зал ожидания. Я сразу же пошел в уборную, почистил там обувь, а затем направился к третьей кассе.
Касса находилась в большом помещении справа от главного входа и стояла к нему лицом. Всего было пять касс, стекла которых были большими и прозрачными, а остальная часть была прикрыта алюминиевыми панелями желтого цвета до потолка, высота которого составляла около трех метров. Эти панели имели небольшие отверстия для вентиляции над кассой. Кассиры были разделены между собой стеклом, и вся касса была похожа на пустой аквариум. Перед кассой стояли металлические скамьи для ожидающих клиентов. Стены были увешаны заманчивыми предложениями от банка: огромные цифры с не менее огромным знаком процента и улыбающимися людьми. Напольные, настенные, настольные держатели буклетов были заполнены разнообразными брошюрами. В каждому углу были расположены большие горшки с комнатными растениями. Большие окна прикрыты прозрачными легкими шторами. Повсюду висели камеры наблюдения.
Я подошел к третьей кассе. Худая женщина с темными волосами до плеч и с челкой смотрела в монитор. Это Дария – главная в кассе. Она заметила меня, включила свой микрофон и поздоровалась.
– Мы тебя ждали. Наконец-то ты окончил обучение. Как все прошло? – спросила она. – Ничего сложного не было? – она смотрела на меня усталыми, потухшими глазами – такой взгляд я теперь буду именовать банковским.
– Все прошло хорошо, – ответил я. – Преподаватель объясняла просто и понятно. Экзамен сдал на 91 балл из 100. Собеседование проводила начальница департамента, не помню, как ее звали. Прошел его успешно.
– На тебя еще приказ не вышел, – сказала Дария. – Сегодня будешь рядом с консультантом, ее зовут Токжан. Она тебе объяснит, что да как, какие платежи принимаем, куда и какие талоны на очередь выдаем. Она объяснит программу deno. Если будет непонятно, обязательно спрашивай, хорошо?
