скачать книгу бесплатно
– Каким числом ты дело закрыл? – Кидаю ему папку. – И какого числа потоп твой был?
Которого наверняка не было и вчера придумали. И ночью акты о списании строчили, да задним числом проставляли.
– Все документы в электронном виде должны были уже уйти в общую базу.
– Тут виноват… не успел… – стирает испарину со лба. – Всё понимаю… выговор…
Нет, выговором ты не отделаешься, майор.
– Выговор?.. Двое суток у тебя все документы заново собрать и подшить.
– Товарищ майор, ну далась Вам эта Мамедова… – с тихо скрываемой яростью. – Своих же людей под трибунал подводите. Ради кого? Подстилки бандитской?
Желваки на моем лице играют, в глазах темнеет. Вдох… Выдох…
– Или ты мне найдёшь её дело, её тело, её дочь. Или я тебя посажу.
– Да за что?!
– За её похищенного ребенка посажу, по которому ты был обязан дать ориентировки и поднять волну. И не сделал. Может девочка из-за этого уже мертва. А может – в плену.
– Да Ваш он что ли, ребенок этот?!
Можно и так сказать! Теперь – родная племянница.
– Бандитский же выродок!
Выродок тут один!
– Да сколько их таких!!
– Ты о других не думай. С ними другие спецы работают. Ты думай про свою зону ответственности – Мамедову. Приказ: восстановить дело!
– Есть! – с плохо скрываемой ненавистью.
– Свободен.
(История Эвы Мамедовой и полковника Виктора Зольникова описана в романе «Особые полномочия на любовь»).
Отдышавшись захлопываю бук. Пять лет назад пожар у них был. Полгода назад – потоп. Охуели?? Что там следующее – ураган, землетрясение?! Да… болотце-то непростое.
– Татьяна!!
Заходит.
– Да, Сергей Алексеевич?
– Сядь.
Нога на ногу… внимательный преданый взгляд.
– Очень быстро сейчас соображай. Второй раз не предложу. В Москву перевод хочешь? В службу информационной безопасности. Перед этим правда год обучения в академии по специализации. Но со стипендией конторы, на полном содержании. Информационная безопасность… то редкое подразделение, где женщины в званиях и должностях наравне с мужчинами растут, м?
Краска бросается ей в лицо. Опускает взгляд. Вижу, как нервно вздымается грудная клетка. Хочет… Конечно! Кто ж не хочет?
– Быстро. Думай. Там карьера. Там столица. Там моя личная протекция. Здесь что? Расти здесь некуда. Под приезжих майоров ложиться, вот и вся служба.
Её губы на мгновение едва заметно дергаются в брезгливом оскале. Поднимает взгляд. Стреляет им многозначительно в сторону вентилятора под потолком. Прослушка, камеры… Ну да. Заработался, майор? Привык, что дома ты хозяин всей этой техники? Выговор тебе!
– С чего такая щедрость? – опять многозначительно.
Дает мне повод переиграть предложение в личное! Умная девочка…
– Нравишься ты мне… Если взаимно – увезу.
– Спасибо, товарищ майор за предложение. Но мне нравится мой город. – Ясно. Понял. Молодец. Патриотично! В театр со мной пойдёшь сегодня, Таня? Подполковник Муратов нас пригласил.
– С удовольствием! – расплывается в голливудской улыбке.
Глаза змеиные… ледяные…
Нормально!.. Я тебя перекуплю, капитан. И ты мне сдашь все их прорехи, куда эффективно ткнуть, чтобы раскрутить все эти клубки, что не вооруженным взглядом видно.
– Куда заехать за тобой скинь. И через два часа будь готова, – смотрю на часы. – Сейчас – свободна.
– Есть!
Уходит… Переключаю в телефоне симку и снова звоню Насте. Гудки… гудки… не берёт. Я злюсь… И вырваться сегодня никакой возможности! Заезжаю в гостиницу, побриться и переодеть свежую рубашку. От ментоловой пены горит лицо… Смотрю на себя в зеркало, завязывая галстук.
Кстати… Включаю на телефоне камеру и внимательно просматриваю номер через приложение поиска электромагнитных сигналов. На экране мелькает красным. Есть!.. Под потолком на гардине. Ясно. Не снимаю её. Пусть будет.
От брата висит смс с несколькими вероятными адресами проживания моей Анастасии. По прописке не проживает. Там живет её мать. Один из адресов кажется мне знакомым… или похожий?… Где я его видел? Ладно, ночью разберусь. Застегиваю запонки. Поправляю галстук. Поехали…
Татьяна в роскошном молочном платье с неизменно алыми губами. Открываю ей дверь, подаю руку. Мы молча едем в служебной тачке до театра. Она оставляет свою сумочку в машине. Мы переглядываемся. Её тоже слушают. Под руку идём по ступенькам театра.
– Так что?
– Конечно, хочу, товарищ Майор. Только… боюсь не доехать до академии. Под Ваше же расследование и посадят за что-нибудь. У нас это быстро.
– Мм… Я тебя не подставлю. У нас будет роман. Мы его сымитируем. Всё, как запланировало твоё начальство. И несколько раз мы окажемся в слепой зоне от твоей «прослушки». А потом, после расследования, когда головы слетят, не до тебя им будет.
– Что нужно от меня?
– Информация, естественно. В обмен будешь им сливать обо мне то, что должна. Идёт?
– Как отказать такому мужчине?.. – закусывает губу, игриво опуская взгляд.
Потом поднимает, смотрит мне за спину.
– Добрый вечер, Глеб Евгеньевич! Показательно придерживая Татьяну за талию и подтягивая к себе, с улыбкой поворачиваюсь.
– Добрый ве…чер! – сипнет мой голос, ломая фразу.
Потому что Глеб Евгеньевич точно так же, как я Татьяну, показательно притягивает мою Настю!!
Я теряю лицо на пару секунд, ослабляя галстук. Воздух застывает в лёгких. Сглатываю подскочившее в горло, колотящееся сердце.
– Анастасия… невеста моя.
Смотрю ей в глаза.
– Сергей Алексеевич – коллега.
– Очень приятно… – шепчет застывшая Настя.
Скользит взглядом по моей руке, обнимающей Татьяну. Опускает взгляд. Приплыли… пиздец!
Глава 11. Больно
В ложе четыре мягких кресла, стоящих парами. Между ними узкий проход и, дальше, перед резными перилами, стоит столик. Шампанское, мартини, коньяк, канапе, блюдо с шоколадом…
Муратов усаживает Настю ближе к столу. А я не такой галантный, сука. Я сам сажусь ближе. Между Настей и мной едва ли есть полметра…
Она отворачивается к нему. Волосы классически собраны наверх, и я вижу ее обнаженную красивую спину, я помню, как целовал ее… вкус… нежный бархат кожи…
Плавные движения лопатками и жемчужные нити, оформляющие вырез на спине до самых ягодиц, двигаются, завораживая меня. Отворачиваюсь. Смотрю перед собой. Все мелькает в красно-белых тонах – и театр и Татьяна, но я слеп.
Перед моими глазами образ роскошной Анастасии в вечернем платье. И всё…
Воздух кипит в моих лёгких. Как неожиданно больно это всё цепляет! И так же неожиданно от себя мне хочется мазохистки быть к ней ближе, раскачивая эту боль. Доводить её до апогея. Как ты смела мне обещать, а?!..
Машинально, чтобы оправдать то, что сел не по этикету, разливаю в бокалы шампанское. Муратов говорит по телефону. Свет гаснет.
– Шампанское, Анастасия? – протягиваю ей, глядя в глаза. – Или, может, мартини? Мы празднуем или грустим?
Молча забирает из моих рук протянутый бокал.
– Может, что-то хотите еще? Мне сказать… – добавляю тише.
– Нет. Не хочу… Предложите Татьяне.
Мда… Разворачиваюсь.
– Мартини? Шампанское?
– Осторожнее, товарищ майор…
– Ты о чем? Стреляет глазами на Настю.
– Untouchable…
– Да-а-а? – перекашивает меня от яда.
Неприкосновенная, значит.
Татьяна предупреждающе качает головой, глядя на сцену.
– Шампанское, – чуть громче добавляет с натянутой улыбкой.
Звучит последний звонок, мы погружаемся в темноту. На сцене начинается действо…
Агонизируя от близости с Настей абсолютно не вижу спектакля. Галстук душит, ремень давит, в ложе душно… Радует только коньяк! Он, обжигая рот каждым глотком, на несколько мгновений возвращает меня в адекват. Я горю от ревности, понимая, что их руки соприкасаются на мягком широком подлокотнике. Вспоминаю, как он наглаживал её кисть, когда она держала его под руку. Я уверен, наглаживает и сейчас! А если немного отпустить фантазию – что и как налаживает он ей наедине, то совсем можно двинуться. Невеста, да?..
Оттягиваю душащий меня галстук еще сильнее и смотрю на ее кисть. На указательном мелькает кольцо с крупным камнем. Я не помню этого кольца… Жених презентовал? Настя медленно ставит бокал на столик. А я залпом допиваю свой. Второй. И тоже ставлю рядом. Перехватываю её холодные пальцы, неласково их сжимая. Дергается! Но я не выпускаю. Увожу наши сомкнутые кисти в узкий проход между нами. Настя нервно ерзает на кресле. Неловко тебе?! А там, в поезде, ловко было мне в глаза смотреть и любимым называть, зная, что вернёшься к своему Муратову? Вот и сейчас переживешь!
– Настя… – слышу шепот Муратова.
Он что-то говорит ей, она наклоняется. Наши руки натягиваются. Сжимая ее кисть жестче, я, теряя над собой контроль, нахально оттягиваю её за руку. Садится прямо.
Телефон в руках Муратова мерцает на беззвучном режиме. Извинившись, он шепчет ей: «я минут на двадцать» и выходит.
Настя поворачивает лицо.
– Больно, Сергей Алексеевич, – шёпотом и дергая свои пальцы.
– Согласен… больно.
Извернувшись, с силой выдергивает всё-таки пальцы.
– Татьяна, – поворачиваюсь к спутнице. – У меня просьба: прямо сейчас прогуляйся… до дамской комнаты. Мне нужен тет-а-тет…
– Вы – смертник.
– Не преувеличивай.
– Я предупредила.
Бесшумной тенью покидает ложу вслед за подполковником. Моя тахикардия зашкаливает. Я облизываю пересохшие губы. Словно почувствовав, что я на грани, Настя подлетает на ноги, пытаясь тоже смыться. Но я оказываюсь быстрее, преграждая ей выход из ложи. И мы сталкиваемся. В моих глазах темнеет.
– Ну, здравствуй… любимая, – хриплю я сдавленно.
Нахуй было бегать? Поговорили бы спокойно, вдвоем. Теперь вот так!
– Господи… – дрожит ее голос. – Откуда ты взялся?..
– Ты думала, я тебя не найду? – усмехаюсь я горько. – Наивно. Ты забыла, кто я?
Нет, в моей груди больше не порхает, и голова моя не кружится от её близости. Мне больно, твою мать! Больно! Душно! Изнутри меня рвётся бешеный зверь, который хочет порвать всех тут к чертям. И её тоже. Её – в первую очередь!
