скачать книгу бесплатно
Дворики моего детства. Сборник рассказов
Александр Ралот
Перед вами необычная книга.Этот сборник – признание в любви к моему детству и юности: уютным дворикам, которые стёрло безжалостное время. И где сейчас на месте зелёной травы уложена дорогая, узорчатая плитка, а на месте детских площадок, с самодельными горками и каруселями, паркуются громадные, сверкающие лаком, иномарки.Сознание возвращает меня туда, где с утра до вечера не смолкали ребячьи голоса и звонкий стук мяча.Вас ожидают детские секреты и рассказы о проделках и опасных приключениях.
Дворики моего детства
Сборник рассказов
Александр Ралот
Дизайнер обложки Евгения Ляшко
© Александр Ралот, 2022
© Евгения Ляшко, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0056-5390-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дружба по переписке
1969 год. Конец декабря. Краснодар. Школа имени…
Не знаю у кого как, но у меня предновогоднее настроение отсутствовало напрочь.
И для этого имелись веские причины.
Первая: – родители категорически не желали выделять даже малую толику денег на сотворение новогоднего костюма. Правда, батя предложил вместо голубой мушкетёрской накидки и шляпы с пером явиться на школьный бал в наряде юного партизана, то есть в домашней одежонке, но в шапке с пришитой красной полоской, выкроенной из старого пионерского галстука.
Вторая причина заключалась в том, что они, мама с папой, в январе уезжали на месяц на заработки. Конечно, оставаться одному – это даже неплохо, на день, два или три. Но четыре недели самому топить печь, варить каши и жарить картошку, согласитесь, мало приятное занятие.
И я решился! Раз уж так складывается, то на зимних каникулах махну к ней! Сделаю сюрприз. А что!? По немецкому у меня твёрдая пятёрка! Да, и вообще, побываю за границей, буду потом в классе рассказывать. Это вам не в мушкетёрской накидке, с пришитыми крестами, по актовому залу пару часов расхаживать.
За год до описываемых событий
Первым уроком после зимних каникул была лит-ра. И он начался с сюрприза. Наша Каа, то есть учительница литературы Марина Александровна,[1 - – см. Рассказ А. Ралот «Каа и бандерлоги»] вошла в класс с улыбкой на лице.
– Контрохи не будет, зуб даю, – прошептал наклонившись ко мне сосед по парте Фома, то есть Лёха Фомин, двоечник по жизни, пересаженный с камчатки за первую парту, дабы быть под неусыпным контролем учителей.
– С чего ты решил? Помнишь в декабре, на последнем уроке она обещала, дать нам сочинение по книгам, которые мы должны были осилить на каникулах, – возразил я, – ты что прочёл за две недели?
– Ничё…
– У меня прекрасная новость, – разнёсся по классу голос классной руководительницы, разом прервав шушуканье, – я на каникулах побывала в Германской Демократической Республике! Надеюсь, учительница географии вам об этой чудесной стране рассказывала. Ездила по обмену опытом, побывала в местной школе, и вот!
Каа жестом фокусника извлекла на свет божий толстую пачку конвертов:
– дежурный раздай каждому по письму.
Познакомилась с Эльзой Крауле, тамошней учительницей русского языка. И она предложила дружить классами. Надеюсь, вы согласны?
Пятнадцать аккуратно подстриженных, (по случаю начала третьей четверти) голов отрицательно закачали из стороны в сторону.
– С немчурой, ещё чего, их отцы наших…, – буркнул Фома, сообразивший к чему приведёт предложение Марины Александровны.
– Фомин! Категорически не согласна! Во-первых, в их in der Schule[2 - – в школе (нем)] учатся дети героев сопротивления, во-вторых, ГДР строит социалистическое общество и успешно. Есть чему у них поучиться. Например, тому, что ни один немецкий Sch?ler[3 - – ученик (нем)] никогда не выскажет своё мнение, предварительно не подняв руку. И в третьих, дружба, то есть Freundschaft – это замечательно. И хватит дискуссий. Перед каждым лежит письмо с адресам немецких сверстников. В течение недели вы должны написать им ответ. Рассказать о себе, семье, увлечениях, успехах в учёбе и так далее.
Лёха изо всех сил тянул руку и даже тряс ею, прямо перед лицом учительницы.
– Фомин! Имей совесть! Дай закончить! Ну раз уж перебил, что тебе непонятно?
– Я по-немецки не могу, у меня с ним не очень. Можно по-русски? И вообще, с девчонкой переписываться не хочу, – он продемонстрировал выпавшую из конверта фотографию, смешливой девочки с конопатинками на лице.
– Пиши на родном. Их учительница так уж и быть переведёт. Только без ошибок! Не хочешь с девочкой переписываться, не надо. Обменяйся письмом с соседом. Будешь писать мальчику Бертольду. Кстати, он коллекционирует ножи, надеюсь тебе интересно узнать подробней о таком хобби.
***
Так началась моя дружба с удивительной девочкой Ангеликой Лееман, живущей в маленьком городке Spreewald, то есть лес на реке Шпрее.
Первым делом, она проявила «нордический» характер и категорически запретила писать ей по-немецки. Только по-русски. Мне же писала исключительно по-немецки, правда, по началу печатными буквами, чтобы было легче отыскивать незнакомые слова в словаре. На зависть друзьям прислала кучу переводных гдровских картинок с улыбающимися девушками. По тем временам дефицит страшный. «Ибо гитара местных менестрелей, без такой наклейки звучит много хуже, чем с ней!»
Я же купил в Детском мире и отослал лист наших «переводок» с африканскими животными. И через две недели получил ответ: «das brauche ich nicht mehr!» (такого качества больше не надо!)
А потом в почтовом ящике я обнаружил служебное письмо с настоятельной просьбой явиться в отделение зарубежных отправлений Главпочтамта.
– Паспорт! – рявкнула дородная женщина, показавшись в амбразуре пахнущего клеем и сургучом маленького окошка.
– А нету. Мне ещё шестнадцати лет…
– Давай, что есть. Откуда я знаю, что ты это ты, и письмо заграничное для тебя отправлено.
– Так рань-ше про-сто в поч-то-вый ящик, – заикаясь и давя комок в горле от напряжения, вымолвил я.
– Тебе прислали не письмо, а целую бандероль! И она не влезет в ящик! Понятно? И к тому же в ней вложения, может быть даже запрещённые. Поэтому уполномоченные товарищи её вскрыли, удостоверились. Короче, гони свидетельство о рождении, распишись туточки, забирай посылку и проваливай.
***
Я был на седьмом месте от счастья. Ещё бы. Ангелика прислала настоящий немецкий набор для собирания модели вертолёта. У нас такие иногда выбрасывали в «Детском мире», и стоили почти половину маминой зарплаты. Кроме этого там лежала мягкая пластинка, почему сложенная вчетверо.
На прослушивание зарубежной музыки собрался весь класс.
Прочистив как следует корундовую иглу и по возможности выправив измятую пластинку, я торжественно опустил звукосниматель на подарок Лееман.
Даже утяжелённая магнитом от разбитого динамика, головка проигрывателя прыгала, безжалостно перескакивая с одной бороздки на другую. Но всё же мы путём совместного мозгового штурма поняли, что это знаменитая песня группы «Битлз».
В следующем письме Ангелика спросила, как я отношусь к творчеству ливерпульской четвёрки? Ответил, что мне нравится, а вот некоторым компетентным органам не очень. Настолько, что они свернули пластинку, словно блин на масленицу. Надеюсь, подруга поняла, что я хотел сказать.
1969 год. 30 декабря. Краснодар
И так решено! Еду! Плохо, что из нашего города в ГДР прямые поезда не ходят, но проходящий до Бреста идёт. Если получится, то пару деньков у немецкой знакомой погостить смогу. Чемодана у меня нет, но холщёвая сумка для тренировок сгодится. Кладу перво-наперво приглашение от Ангелики Лееман, почти официальное, так как на двух языках написано, удостоверение личности, то есть свидетельство о рождении (плохо, что без фотографии, но думаю и так сойдёт), деньжата, собственные из копилки и оставленные родителями на пропитание, подарок девочке, то есть наш советский шоколад, между прочим, лучший в мире, и вперёд, на вокзал. Встречать Новый год в поезде! Отличное приключение. Будет что друзьям рассказать в дополнение к немецким сувенирам. И не забыть привести Каа что-нибудь. Без её писем, ничегошеньки не было бы.
– Уважаемая кассирша, будьте добры, один плацкарт до самого конца, то есть до Бреста, – я положил на тарелочку прикрученную к отполированной до блеска доске мятые купюры.
Женщина удивилась, по-видимому, хотела возразить, но толпа жаждущих приобрести как можно быстрее вожделенные билеты и добраться, наконец, до праздничного стола гудела за спиной, словно тысяча разъярённых пчёл.
– Верхнее, у туалета, – послышалось из окошка, и на тарелку упал маленький картонный квадратик с дырочками от компостера, – обратный брать будешь?
Я не успел ответить, ибо здоровенный дядька из очереди вышвырнул меня в зал ожидания, буркнув на прощание, – там купишь, неча туточки лясы, почём зря, точить!
2 января 1970 год. Три часа ночи. Вокзал Брест-центральный
Гулкий, пустой зал. Ряд закрытых окошек, с золочённой надписью над ними «КАССЫ. ПРОДАЖА БИЛЕТОВ НА ПОЕЗДА ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ».
Выбрал среднее, робко постучал.
– Чаго табе паyночнiк[4 - – Чего тебе полуночник (Беларусск)], – буркнули из амбразуры.
– Один билетик до Шпреевальда или до Берлина, если поезда в этом Вальде не останавливаются. Сто километров я там как-нибудь, на автобусе преодолею.
Окошко с грохотом открылось и из него показалось заспанное лицо родственницы краснодарской кассирши, правда, с фирменной береткой на голове.
– Здурэy што-цi што? Адзiн, без бацькоy ехаць за кардон? (Сдурел что ли? Один, без родителей за кордон ехать?). Ступай вон туда, к погранцам, – женщина посмотрела на меня и продолжила, – с немкой что ли того, дружишь?
Я утвердительно кивнул и уже открыл рот, чтобы сразить её и выдать пару заученных в поезде фраз на «чистейшем белорусском», но женщина продолжила монолог:
– Ежели зелёные фуражки[5 - – Пограничники] дадут добро, так уж и быть продам, на ближайший, утренний. Только это вряд ли, – из окошка высунулась рука и показала мне на неприметную угловую дверь с надписью «Погранслужба».
***
Седовласый майор минут пять смотрел на меня, как наш вождь, товарищ Ленин на класс угнетателей, то есть на буржуазию, наконец, плюхнулся на стул, порылся в пухлой папке и, достав листок сунул мне под нос со словами, – грамоте обучен? Читать умеешь? Давай с выражением и вслух!
– «ОФОРМЛЕНИЕ ДОКУМЕНТОВ ДЛЯ ВЫЕЗДА ИЗ СССР И ВЪЕЗДА В СССР ГРАЖДАН СССР Статья третья…» – давя комок в горле начал я, – «Документы, необходимые для пересечения границы гражданами СССР Граждане СССР при выезде из СССР и въезде в СССР проходят в пунктах перехода паспортный…»
– Дальше, со следующего абзаца, – перебил пограничник.
– «Граждане, не достигшие 18 лет, выезжающие без сопровождения законного представителя, предъявляют нотариально заверенное заявление законного представителя с указанием даты…»
– Свободен! – гаркнул майор, – и скажи спасибо, что мне недосуг звонить в Краснодар и узнавать каков ты есть, залётная птица и какого лешего за кордон понесло! И вообще люблю я ваш край, особливо море. Чёрное!
Сорок лет спустя
Командировочное дела занесли меня в столицу Федеративной республики Германии славный город Берлин.
– Если поезда в этом Вальде не останавливаются, то сто километров я как-нибудь на автобусе преодолею, – всплыла из глубин памяти много лет назад произнесённая фраза.
Сказано-сделано. Брожу по ухоженному городку именуемому немецкой Венецией. Река Шпрея здесь разделяется на множество рукавов, превращая местность в природный заповедник.
Эх, походить бы по её берегам под ручку с фрау Лееман, только вот досада, за давностью лет, я адрес das M?dchen[6 - – Девочка] Ангелики позабыл.
Воротнички для гимнастёрки
Август 1961 года. Частный сектор Заречного района
– Сашка, бисова душа, после завтра в школу идти, а он по улице гоцает. – Мать выглянула из-за плетня* и погрозила пальцем. – Марш домой, форму мерять! Бабуля покажет, как воротнички пришивать.
Хохот друзей мгновенно вогнал меня в краску.
– Санёк с иголкой в руке – Ой! Держите двое. Сейчас помру с хохоту, – дружбан Юрка демонстративно схватился за живот и переломился пополам.
– Тебе хорошо. Только на следующий год в первый класс потопаешь. А кое-кто уже в понедельник…
– Зато в новую школу. Помнишь, как на той стройке в войнушку играли? Неделю назад туда парты привезли. Сверху чёрные, а снизу коричневые. Пахнут как пирожные с кремом! – Юрка облизнулся, словно эти они были съедобными. – Не вздумай их поцарапать! Чтобы когда в класс приду- стояли, как новенькие!
– Юрок, так я писать ещё не умею, только буквы выучил. Мамане некогда. Правда бабуля Азбуку купила и показала. Знаш, как интересно. Я хотел грамоте до школы выучиться, но у неё тоже времени мало. Подрабатывает на заводе, уборщицей.
– Ты идёшь? Или хворостину взять – прервала наш диолог мать.
***
На столе лежал пахнущий кожей портфель. Сразу же захотелось взять в руки, посмотреть, что там внутри. А ещё нюхать, нюхать и нюхать!
– Хоть сюды. – Бабуля держала в руках серую, школьную гимнастёрку. – Бери в правую руку иглу, а в левую воротничок.
– Забыла? Я же как и папка-левша. Этой рукой мне сподручнее.
Бабушка взяла иголку в левую руку, сделала пару стежков, вздохнула. – Ступай отседова. Сама пришью. Левша – неправильная душа. И как по жизни пойдёшь? Кто воротнички подшивать станет, когда я пред господом предстану?
– Женюсь. На Таньке. Знаш какая рукастая.
– Так она тоже первоклашка. А малышню нонче – расписыват закон не велит.
Я почесал затылок. – Ба, тебе помирать, ну никак, нельзя. Потому как с грязным воротом меня в школу точно не пустят.
С улицы донёсся Юркин свист и я, схватив со стола портфель, помчался к ребятам. Хвастаться! (Хорошо, что купили его, а не ранец. С ним же немцы, в войну, ходили. Как можно такую гадость на себя напялить?)
***
Во все времена директора школ жалуются, что в педколлективе хронически не хватает мужчин. (Трудовики и немногочисленные «физкультурники» не в счёт). Наша, (с иголочки) Заречная, стала исключением. В городе закрылось (созданное ещё во время войны, для мальчишек-сирот) «Суворовское училище»** и работающие там наставники-мужчины составили костяк учительского коллектива тринадцатой школы.
А по сему обязательное «по классное построение» на школьном плацу (в любую погоду!), свежие, (накрахмаленные***) воротнички на гимнастёрках и отглаженные фартучки (слава богу-это для девчонок!) обязательны к ежедневному предъявлению для досмотра.
Вход в помещение класса только позвёздно ****. Одно радовало. Родителей в школу не вызывали! Мужчины-педагоги провинившегося мальчугана прорабатывали сами. Да так, что выражение «стал шёлковым» приобретало буквальный смысл.
Семь лет спустя
В отместку за полувоенную муштру (Но больше, по школьной традиции!) каждому учителю – давали кличку. Кроме одного. К физику ничего не клелось. Не оттого, что собразилки не хватало, а потому, что фамилия (бывшего командира автобатальона) – Мужера, характеризовала учителя, как нельзя лучше.
Физические явления природы, объясняемые им, минут через пять обязательно сводились к свойствам двигателя внутреннего сгорания.*****
