скачать книгу бесплатно
За потупившей взор Гамаюн откуда ни возьмись появилась группка местных учеников. Они были юны, благородны кровями и жестоки намерениями. Один из них, самый низкорослый, автор первого изречения, подошел прямо к ней.
– Ты здесь на птичьих правах, Гамаюн, – проговорил он, будто прожевывая последние звуки. – Га-ма-юн… Такая рослая, худосочная и немытая. Чуете, братцы, как мускусом разит? – обратился он к товарищам. – Была бы у тебя душа, подумал бы, что она сгнила. Но ты же женщина, откуда в тебе она. Ты для одного и годишься. Впрочем, кто на тебя в твоем безобразном платье-то и посмотрит? Нечего здесь каблучки точить, своим куриным мозгом все равно ничегошеньки не размыслишь!
Тирада вызвала хохот среди юнцов, и они, удовлетворившись своей радостью, скрылись из виду. Гамаюн подняла взор и вновь посмотрела на карту, но больше не видела стран и городов. В стекле отражалась печальная смуглая дева-птица со слегка горбатым носом, пышными мостиками бровей и ореховыми, полными тоски глазами. Она легко, почти ласково коснулась стекла тряпкой и горько вздохнула. После же потерла пальцем под ноздрями, убрала прядь темных волос за ухо и принялась вытирать остальные скульптуры.
– Вот, сударыня, пришли! – Сиреневый Кафтан остановился перед неказистой маленькой дверью, выделяющейся своей облезлостью на фоне белоснежной крепостной стены дворца. – Располагайтесь, так сказать, будьте как дома.
Княжна слегка наклонила голову и заглянула внутрь. Полумесяцы бровей взошли на небосклон ее лба, обозначая крайнюю степень удивления. Оказывается, вечер изумлений был для нее не окончен.
– Внутри есть все, включая уборную. Совет розмыслов постарался! Окна, конечно, невелики – в прошлом это бойницы, зато вид из них упоительный. И тихо здесь, никто не помешает. – Уверенность в голосе прислужника таяла под внимательным взглядом княжны Новоградской.
– Это конура для белки, а не палаты для царской невесты, не находите? – Мила настолько устала, что еле сдерживалась, чтобы не взорваться. – И потом, где вы предполагаете разместить мои сундуки с нарядами? И, кажется, вы ничего не сказали об отдельной комнате для Добродеи, моей служанки. Неужто ей придется жить еще дальше? – Возмущение Ладимилы хлестко подкреплялось сталью в ее голосе.
– Позвольте, сударыня, объясниться… Мне очень жаль, но наш двор оказался переполнен… переполнен царскими и княжескими особами, и, к нашему несчастью, осталась только эта комната. Виноваты. Прибудь вы раньше – мы бы с радостью поселили вас в царском флигеле, но он уже забит донельзя, на прислугу и то места нет, они там все передрались. А ваша служанка… Не знаю, попробую выяснить и прислать ее к вам при первой возможности, но обещать ничего никак не могу. Увы, ее судьба не в моей власти.
Ладимила не могла скрыть досады. Ей нестерпимо хотелось умыться, сменить платье и расчесать пыльные волосы. Кто будет ей в этом помогать? Неужто Сиреневый Кафтан?
– Стало быть, до появления Добродеи ко мне приставлены вы? Никак не возьму в толк – как это возможно, чтобы мне помогал мужчина?!
– Сударыня, вышло недоразумение… Я служу царевичу, который направил меня сопроводить вас в покои. Понимаю, вы, должно быть, привыкли к неотступной помощи верной прислуги. Смею догадываться, что вы захотите освежиться после дороги. Нет ничего проще! В уборной найдутся последние новшества Совета красы, работающего под благословением матушки Макоши. Поступление воды регулируется медным рычагом: достаточно нажать на него легонько – и струя теплой воды прольется водопадом прямо на вас. Над тумбой в опочивальне есть карта дворца и ближайших слободок. А также обратите внимание на прозрачный цилиндр, выходящий на четверть сажени из стены, – в него будут поступать письма с распоряжениями обо всех дворцовых событиях. На этом я вынужден откланяться. Рад буду услужить княжне.
Ладимила заглянула в комнату еще раз. «Батюшки, с этим всем разбираться самой?» – подумалось ей. Добродея здесь явно не лучшая подмога. Впрочем, прислужник вызывал у нее одно только раздражение, и, прикинув, что заняться в своей комнате ей будет решительно нечем, она поинтересовалась о расположении книгохранилища. Он порекомендовал посетить читальню при училище – до него удобно добираться.
– Любезный, – окликнула она уходящего Елисеева слугу, – совсем забыла о вечернем приглашении. Девица Алконост была крайне мила со мной и предложила послушать ее пение в трактире… Как же он называется? Ах, забыла… Не знаете случайно, где он может находиться?
– «Брячина» – именно там бывают такие вечера. Он в Малой Кузнецкой слободе, правее Алатырева сада.
Княжна поблагодарила прислужника и пошла разбираться с умными приспособлениями в своем новом жилище.
«Сколько же в этой читальне книг? Интересно, есть ли хоть кто-то, кто их пусть не прочитал, но хотя бы пересчитал?» – Княжна стояла посреди огромного зала книгохранилища и восхищенно оглядывала возвышающиеся вокруг нее шкафы, забитые разноцветными корешками. Внизу, под полосами сумеречного света из больших окон в крыше, располагались длинные столы с зелеными фонарями-пятисвечниками. Посетителей было не много, теплый свет ламп обнаруживал две-три фигуры, склонившиеся над книгами. Еще меньше было служителей, во всяком случае, никто не торопился помогать высокородной девице в поисках «Свода буянской жизни при Салтане». Она успела и кашлянуть, и пошаркать мысом туфли по дубовому паркету, и даже постучать по лакированной поверхности кафедры. Наконец из-за массивного шкафа появился человек со стопкой книг, полностью закрывающей его голову. Ладимила подошла ближе, поздоровалась и произнесла название требуемой книги.
– День добрый, вечер – что там у нас сейчас? – Книжная пирамида слегка наклонилась вслед за поворачивающейся в сторону окон головы. – Пожалуйста-пожалуйста, такая у нас точно где-то есть. Воспользуйтесь описью, сударыня, это вон в том углу.
– Не поможете ли мне, сударь? Боюсь, если я и найду нужную книгу в описи, а она окажется где-то наверху, мне потребуется помощь, чтобы спустить ее по лестнице. – Княжна еле сдержалась, чтобы не упомянуть о своем статусе, но в последний миг подумала, что тон, не терпящий возражений, должен сработать.
– Э-м-м-м… Вы тут, верно, в первый раз? Опись устроена таким образом, что, нажимая на кругляшки с нужными буквами, выбивая название книги, а после давя на педаль, вы тем самым выдвигаете ее с полки. Сначала давите не в полную силу, а потом, когда завидели нужный корешок, можно ловить! Оп – и она у вас в руках!
Княжна стояла перед огромным механизмом, похожим на диковинный музыкальный инструмент, и растерянно водила пальцами по его клавишам. К моменту, когда ей удалось набрать нужные слова на этом приборе, ее лоб покрылся испариной. Решающее нажатие педали, и… ничего не произошло. Только откуда-то сверху брякнул уставший колокольчик. Мила внимательно посмотрела, не высунулся ли с какой-нибудь полки корешок, но все книги стояли ровно, как солдаты на плацу.
– Этот звук означает, что вы перепутали название книги или указали его неверно, – прозвучал голос служителя. – Попробуйте еще раз.
Следующие несколько попыток не увенчались успехом: книги предательски стояли на месте, а колокольчик по-прежнему злорадно брякал. Обессилевшая, княжна присела на ступень ближайшей лестницы, не зная, на что злится больше – на здешние порядки или собственную неспособность освоить опись.
– Вы ищете что-нибудь о Буян-граде при Салтане, я верно услышала? – мягким полушепотом спросила одна из посетительниц. В ее руках было несколько толстых книг, держать которые, казалось, ей было совершенно не тяжело.
– Да, но это хитрое устройство сопротивляется и не хочет мне поддаваться! – ответила княжна. Она перевела взгляд на девушку и рассмотрела ее: ровная спина, за которой были сложены птичьи крылья; длинные шелковистые темные волосы, обрамляющие ладное, чистое лицо; сдержанное, закрытое синее платье. Похоже, она была родом откуда-то с юга и явно принадлежала к знатному роду.
– Я Гамаюн. Прохожу обучение в Буянском затворе.
– Очень приятно, Гамаюн. Я Ладимила, родом из Нового града, и я не привыкла к этим умным приспособлениям. У нас все как-то проще, помощь можно попросить у человека, а не у… клавиш.
– Пожалуй, это дело привычки. Удобно, когда приладишься с ними управляться. – Милина новая знакомая подошла вплотную к механизму, положила на краешек свою стопку томов и ловко набрала несколько слов, нажимая на выпуклости круглых кнопок. Пружина педали тяжело согнулась под ее ступней и привела в действие механизм поиска книг. Где-то сзади лязгнули шестеренки, в вышине под самым сводом потолка запрыгали звенья приводящей цепи, и за одним из шкафов зазвенели стукающиеся друг о друга железные шарики. Гамаюн по звуку отследила нужную траекторию и безошибочно подошла к высокому стеллажу, откуда осторожно достала книгу с золоченым окладом и массивными накладными петлями. На ней были выгравированы несколько слов: «Капля дегтя в бочке меда». Девушка решительно протянула том княжне, оглянулась, подошла ближе и еле слышно вымолвила:
– Не смотрите, что на обложке написано. Внутри – истинное описание того, с чем пришлось столкнуться царскому роду двадцать лет назад. После прочтения можете положить вон на ту полку. – Она указала на дубовый книжный шкаф.
– Спасибо, Гамаюн. Это было… весьма впечатляюще. Я о вашем умении управляться со всем этим… – Она обвела вокруг себя руками. – И за такую, как я понимаю, редкость – отдельная моя благодарность. Надеюсь, мы с вами еще свидимся и я смогу отплатить за вашу доброту.
– Не стоит благодарности. С радостью увижу вас здесь снова! Поделитесь потом, как вам книга. – Гамаюн легко поклонилась, забрала книги со столешницы механизма и растворилась в темноте библиотеки.
Славный царь Буяном правит
И границы охраняет
От кочевников степных
И от ратников чужих.
Обойдя свои владенья,
Тем закончив все волненья,
Царь с победою в руках
Возвратился в Буян-град.
Из похода воротился,
На царицу взгромоздился.
А она, как шла молва,
В ту же ночь и понесла.
Как узнал об этом царь,
Всех буянцев государь,
Созывал весь мир честной
На свой пир он дорогой.
Все там было чин по чину:
Бражка, пиво, морсы, вина,
Разносолы, всяки яства,
Всяки вкусные богатства,
С Пятимирия всего
Привезли что для него.
Но тогда была вражда,
Снова вспыхнула война
С кочевыми племенами.
Посоветавшись с богами,
Призвала война царя,
Грозного богатыря.
Враг на долю выпал строгий –
Дюже сильный, не убогий.
Не простой он, так сказать.
От границы б отогнать.
Бился с ним Салтан не месяц,
И не два, но там всё спеси
Было хоть не отымай.
Беспокойный то был край.
Но под натиском буянским
Кочевой народ поддался
И от южных от границ
Отошел подальше вниз.
Тут пришел уж час родин,
И царица за один
Вечерок Салтану сына
Подарила. Народила.
Царь, как только воротился,
Пировать приноровился,
Чтоб победу отмечать,
Пиво бражкой запивать.
А тут на тебе дела:
Знать, Чаяна неверна!
Не поверил царь навету!
И за мерзкую клевету
Сжечь хотел он всех дворян,
Что позорили Буян.
Тут взмолились вятши люди:
«Спор наш боги пусть рассудят!
Не губи ты нас, отец,
Не пускай на холодец!»
Грозный царь чернее тучи –
Тяжки думы разум мучат.
И, по царскому веленью,
Обратились за решеньем
Ко жрецам богов верховных,
Тех, кто смыслят в делах оных.
Бормотали волхвы слово,
Непонятно, незнакомо.
И ведуньи, и вещуньи,
Бродят всякие колдуньи
Вокруг царского малютки,
Заподозрить в нем ублюдка
Всё пытаются они.
«Нас, когда зовут цари,
То без дыма не бывает,
Чтоб огонь заполыхает!»
Но тут Мары[10 - Богиня смерти. Дочь Сварога и Лады, жена Чернобога. Живет в Нави.] жрица стонет.
Говорит она: «Утонет
Мальчик в море, коль бастард.
Но в живых оставить рад
Будет сына Чернобог[11 - Владыка Нави – подземного мира, в который отправляются души умерших.],
Если он по крови тот,
Кто достоин царством править,
Перуна да Макошь славить».
Долго ль мучился, но скоро
Повелел правитель в море
Бочку с сыном снарядить,
Чтоб себя не бередить.
Царю жрица обещала,
Что вернется бочка рано,
Через сутки. Коль живой,
То, глядишь, сынишка твой.
Ну а если мертвый будет,
Значит, смерти бог рассудит
Так, что мальчика он вплавь
Переправит сразу в Навь.
Но над мальчиком царица,
Словно хищная орлица,
Вьется, не дает отнять.
Говорит царю: «Я мать!
Не позволю погубить,
Свого сына утопить!»
Заточили их в дубовых
Досках, гнутых, навощенных,
В бочке, попросту сказать.
В бездну кинули – и ждать
Принялись, когда вернется,
Чтоб проверить: сын, не сын?
Только бочки след простыл.
Ждали день они и сутки,
Ждали два, а вот и утки
Собралися улетать,
А бочонка не видать.
Бесконечно долгий день совсем устал и потемнел, на небосклон взошла луна. Ее тусклый, холодный свет отражался в стертых до блеска камнях мостовых. От библиотеки в сторону дворца и окружавшей его крепостной стены шла широкая аллея из кленов. Их рассеченные остроугольные листья оставляли на мостовой причудливые тени, шевелящиеся от ветра. Аллея вела к небольшой, аккуратной круглой площади, от которой расходились улочки и переулки, освещенные лучами граненых масляных фонарей. Княжна Ладимила не могла определить, по какой из них она пришла от крепости. Это ее не сильно раздосадовало. Дева решила, что любой путь наверх обязательно приведет ее домой.
Мысли ее занимало наблюдение: в родном Новом граде даже подумать о прогулке после заката было нельзя: город погружался во мрак после захода солнца. Княжну не раз пугали с самого детства, что с наступлением темноты на улицах появляются злые духи, дети Чернобога, и покинуть стены терема можно только в случае острой необходимости. И желательно не в одиночку. А тут, в столице, ей то и дело попадались неспешно прогуливающиеся горожане. «Ночью здесь так хорошо, так привольно и ничуточки не страшно», – подумала она и свернула в очередной переулок.
Тем временем фонари встречались все реже, а тени от их чугунных перегородок становились все длиннее. Даже когда она в третий раз прошла мимо одной и той же калачной лавки, отмеченной большой сдобной завитушкой на фасаде, признаваться самой себе в том, что она заблудилась, княжне совсем не хотелось. Она сменила направление и на этот раз пошла по темной узкой улице, изломанной холмом и ведущей в неизвестность, к одинокому далекому фонарю. Под ним стояли трое мужчин. Одного из них заметно пошатывало, двое других лениво переговаривались, наполняя тесное пространство между высокими теремами пьяными перетолками, да еще и с заметным амитийским говором. Мила замедлила шаг – ей было не по себе. Как назло, она только что спустилась по довольно крутому холму, а впереди, пусть не близко, но все же отчетливо переливалась бликами белоснежная стена крепости, отражая лунный свет. Отступать не было смысла. Решив, что надо проскользнуть максимально незаметно, она подобрала полы платья, прижалась к стене терема и на носочках стала пробираться мимо палисадников. «Только бы не заметили, только бы не заметили, только бы»
